— Нет, он не служил в армии вообще. — Соответственно, — констатировал Гордин, — проблем с ним быть не должно. Рич смущенно улыбнулся. — Я еще уточню как следует, находится он тут один или кто-то его прикрывает. Если вдруг окажется, что наш друг поддерживается тяжелой артиллерией, я не стану просить вас. Гордин неожиданно почувствовал себя уязвленным. — Это почему же? Я тоже могу найти тяжелую артиллерию. И она вполне достаточна своим калибром, чтобы устроить здесь настоящий Сталинград. Только. Рич вопросительно поднял брови. — Только она, как любые войска стратегического назначения, дорогостоящая. — Ах, вот вы о чем. Думаю, что финансовая сторона дела может быть урегулирована. Хорошо. Тогда просто ждите информацию о нашем французе. После завтрака Рич ушел, пообещав в самом ближайшем времени поделиться информацией. Гордин остался. После ухода этого типа очень хотелось еще раз принять душ. Грязный он. Не в физическом смысле, конечно. Настолько грязный, что он, Сергей Гордин, человек, для стирки кармы которого на небесах не хватит никакого отбеливателя, чувствует себя не в своей тарелке. * * * Кулагин, по-прежнему не желавший видеть Анну, снова отважился самостоятельно проверить электронную почту. В ней, помимо стандартного набора служебной корреспонденции и спама, находилось еще одно письмо. Аркадий Леонидович испуганно посмотрел на него. Адрес был неизвестным, темы у письма не было вовсе. После недолгого колебания он все-таки открыл письмо. И прочитал: «Ну что же, Аркадий Леонидович! Мы полагаем, что проведенная демонстрация наших возможностей была достаточной. Теперь советуем немного поторопиться с выкупом. Помните: мы обещали подъем по иерархи — ческой лестнице? Он непременно состоится. Мы знаем, что у вас возникали проблемы с персоналом. Люди хотят уйти? Отпустите. Но помните, для нас не имеет значения, где находится тот, на кого падает выбор. Он все равно умрет. Итак, напоминаем: пять миллионов дол — ларов. У вас все меньше времени. Подумайте об этом». Кулагин, разинув рот, смотрел на письмо. Ему хотелось бросить все и сбежать. Он уже обдумывал такую возможность на полном серьезе. В принципе, что его здесь держит? Работа? Едва ли. Можно просто собрать вещи и исчезнуть. Есть знакомые, они помогут сделать поддельные документы не хуже настоящих. И все, ищи ветра в поле! А кто будет искать? Кому он нужен? Семьи нету, с женой развелся пять лет назад, дети остались с ней и папу видеть не стремятся (спасибо матери). На работе он ничем плохим не отличился. Ничего не украл, в растратах не замечен, ни на что криминальное не зацеплен. Смешно сказать, но в гостинице все идет через администраторов! В том числе проститутки и наркотики. Хотя нет, с наркотиками он погорячился. Этим в «Арбате» особо не промышляют — не для кого. Публика не самая преуспевающая, как правило, в возрасте и консервативная. Но все равно страшно! Эти твари добрались уже до четверых. И наверняка найдут способ добраться до него раньше, чем он сумеет выбраться куда-нибудь. А если нет? Если все делать быстро и осторожно, если никому не говорить, то, может, получится сбежать? И пусть тогда сами разбираются. Пусть зовут на помощь этого супергероя из четыреста восемнадцатого номера! Кулагин пробежался пальцами по клавиатуре, зашел на сайт своего банка. Там в любое время можно было проверить свой счет, что и сделал Кулагин. Цифра не очень радовала глаз и вызывала приступ детской обиды по отношению к вымогателям. Они что, спятили? Тут несчастные двадцать тысяч на счету. Какие пять миллионов, что они себе придумали? Итак, что теперь? Теперь — все просто. Зайти на сайт новомодной платежной системы Web-money. Ага, вот программа для того, чтобы открывать новый кошелек. Прекрасно. Скачать. Кулагин удивился бы, увидь он себя сейчас со стороны. Вместо издерганного, бледного и взмыленного субъекта, способного вызвать только отвращение и жалость, на его месте сидел целеустремленный человек с фанатичным блеском в глазах. Программа скачалась, Кулагин установил ее на компьютер, открыл счет. Теперь — деньги. К сожалению, сайт банка не позволял делать какие-то операции со счетами клиентов заочно. По нынешнему времени это было странно. Но это случилось после того, как некий талантливый программист из Беларуси поломал систему и перевел себе несколько десятков тысяч долларов с чужих кредитных карточек. Больше через Интернет нельзя было проводить никаких серьезных операций с финансами. Значит, сейчас он пойдет и непосредственно из банка переведет все, что у него на счету, на веб-кошелек. И все. Исчезнет один из самых серьезных якорей, удерживающих человека на месте. Кулагин засмеялся. Вот удивится эта шпана! Пусть теперь хоть целиком закопают эту дурацкую гостиницу — со всем персоналом и постояльцами. Пусть привезут отравленного повара и закопают тут, в подвале. А потом пусть пригонят экскаваторы, набросают над «Арбатом» высокий холм. Получится еще один Копет-Даг. Туда и дорога этому чертову заведению! Он прикинул, что должно понадобиться из домашних вещей. Хотя тут можно вообще не спешить. Вечером, после работы, собрать в сумку самое необходимое, и ищи ветра в поле! Кулагин почувствовал, что в жизни снова появился смысл. * * * Лейтенант Крохин позвонил Комбату в номер. — Привет, Борис. Ну что, у тебя не пропало желание осмотреть корпус машины? — Нет, конечно! Это дело полезное. И вполне возможно, способное серьезно нам помочь. Ты его нашел? — Нашел. Корпус лежит на чермете. Могу тебя отвезти. Ты же в Сочи не сильно ориентируешься? — Я тут, строго говоря, не ориентируюсь вообще. Так что, если не затруднит — вези. Опять-таки, присутствовать и тебе бы не помешало. Для родной милиции в итоге стараемся! — Угу. Тогда давай я за тобой заеду. Ты никаких планов не вынашиваешь? — Ну точно не на ближайшие несколько часов. А вот потом — не знаю. — Отлично. Выезжаю. Комбат неторопливо оделся, прицепил на ремень под рубашку навыпуск свой верный складной нож — классический «Спайдерко» с патентованной круглой дыркой в лезвии. Рублев прошел через холл, мимолетно кивнув администраторше. На крыльце остановился, закурил, стал поглядывать на улицу, ожидая Крохина. Лейтенант приехал на служебной «Ниве». Посигналил. Комбат махнул рукой, отправил окурок в урну. И тут хлопнула входная дверь, и мимо Рублева галопом пронесся Кулагин. Борис проводил его удивленным взглядом. Чего это с ним? Выглядит как юный натуралист, приглашенный наблюдать за спариванием двух слонов. Сейчас бы его за руль не пускать, а то рванет на своем болиде и врежется в первое подходящее препятствие. Хотя тоже небольшая потеря для человечества. Крохин спросил: — Чего это с ним? — Он мне не докладывается, если ты заметил. И вообще рад был бы меня не видеть и не знать. — Еще больше он был бы рад, если бы я нашел, за что тебя посадить! Но не будем о грустном. Там что-то особенное понадобится? — Где? — не понял Комбат. — Ну, мы едем осматривать машину. Там понадобятся какие-то особые инструменты? — Из инструментов мне нужны пока только глаза. Думаю, что понадобится еще и пролетарское чутье. Но оно, как ты понимаешь, в магазинах и аптеках не продается. Крохин фыркнул, покачал головой и лихо рванул с места, наугад ткнув пальцем в магнитолу. Из хрипатых колонок в дверцах загремел какой-то шансон. — Господи, Леша! — покачал головой Комбат. — И как вы только это слушаете? — А ты не заметил, что оперативники и преступники очень похожи? И внешностью, и повадками. — В твоем отношении не очень-то заметил. — Ну, тогда можешь считать меня исключением из правил. На самом деле это просто тенденция. С кем поведешься — от того и наберешься. Когда постоянно вертишься с этой публикой — наберешься и разговора, и нравов. И вот такое говно начнешь в приемнике гонять! Крохин выключил магнитолу, пояснил: — Машина служебная, на ней народу ездит до чертиков. Кто во что горазд, то и слушают. Иногда вот такую тошноту. Сам-то я ничего сюда не приношу. У меня музыка только на компактах. Не включая больше ничего, они доехали до чермета. Въезд на свалку черных металлов прикрывали высокие двустворчатые ворота, покрашенные в хаки. Судя по всему, последнее обновление краски было очень давно. Она приобрела могильно-серый оттенок, вспучилась множеством пузырьков и кое-где лопнула под кавернами ржавчины. Короче, никаких хороших ассоциаций. Сразу понятно — тут свалка. Из-за ворот выглядывала высокая труба из красного кирпича, лениво коптящая в небо серым дымом. На трубе были цифры, означающие дату ее постройки. Но разобрать можно было только единицу и девятку. Две последние цифры заросли толстым слоем копоти, пробивавшейся через широкую трещину в кладке. Крохин посигналил. Ворота медленно расползлись в стороны. Прямо по курсу на фоне подножия трубы красовалась гора ржавого лома, состоящего из каких-то перекрученных, покореженных стальных конструкций. Из всего этого эффектно торчал кусок вышки электропередач с белоснежными фарфоровыми изоляторами. Оперативник проехал мимо этого декаданса в сторону шиферной будки с развевающимся на крыше российским флагом. На синей полосе флага красовался череп со скрещенными костями. — Интересный тут народ работает, — усмехнулся Комбат. — Не то слово! — покачал головой оперативник. Остановив машину возле будки, Крохин вылез из салона, достал сигарету. С громким скрипом дверь будки открылась, и на пороге появился еще молодой человек с всклокоченными огненно-рыжими волосами, неопрятной, такой же рыжей бородой и в майке, на которой красовался автомат Калашникова. Этот запоздалый юноша точно увлекался учениями всяких умных людей вроде Бакунина или Кропоткина. И в толстой самокрутке у него — не табак. И будка эта, вполне возможно, когда-нибудь взлетит на воздух вместе со всем содержимым и еще половиной свалки. Да, публика точно веселая. Кадр из будки пошел к ним. Оказалось, что он заметно хромает на правую ногу. И вообще, такое чувство, что она не работает у него как надо. — Привет! — проворчал кадр. — Ты тот мент, что звонил утром?