Глава 8 — Что значит — мы в него стреляли? — Гордин ошалело вытаращился на разъяренного Джонатана Рича. — То и значит, уважаемый! Сегодня утром в Женере кто-то выпустил автоматную очередь, когда он выходил из дому. Что мне думать? Что вы — далеко не такие профессионалы, какими себя выставили? Или я вообще не понимаю ничего в происходящем. — Мы понимаем не больше вашего, — терпеливо объяснил Гордин. — Вы сказали ждать до тех пор, пока вы не дадите мне команду на ликвидацию этого француза. Рич ворвался в квартиру пять минут назад. Первые минуты казалось, что он разорвет всех на куски и сожрет сырыми. Потом пыл его несколько поутих, и бригада Гордина узнала, что, оказывается, Рич уверен, что они нарушили его команду и попытались несанкционированно расправиться с Женере сами. И провалились с треском. Теперь Гордин начинал понемногу говорить о сути дела, пользуясь тем, что Рич разрядился и уже способен воспринимать информацию адекватно. — Да! Я давал команду ждать, — подтвердил Рич. — Так вот, мистер Рич. Мы намерены выполнять эту команду. Более того, если вы забыли, то надо напомнить, что вы вообще не рассказали, где искать нашего клиента, как его зовут, как он выглядит. Мы сами этого не могли узнать. Тем более мы никак не могли потом взять автомат и отправиться на расправу. Кстати, автомата у нас нет. На его покупку тоже требуется время. — Господи, Гордин, простите, пожалуйста! Я просто потерял голову, когда услышал обо всем этом. Я теперь не знаю, как добраться до Женере. Его куда-то увезли, надо узнать, куда именно. С ума сойти! — Значит, к этому французу есть претензии еще у кого-то, кроме вас, — предположил Гордин. — Возможно, — ответил Рич. — Но почему об этом не знаю я? Почему молчат мои информаторы, почему не шевелятся те, кто оказывает мне информационную поддержку из-за рубежа? Что это вообще за привидение, появившееся в самое неподходящее время? — В шутку можно предположить, что это все-таки Черный Матрос ожил. — Сергей, я вас очень прошу, давайте сейчас обойдемся без каких бы то ни было шуток. Поймите — обстоятельства не те. Я бы сказал, совершенно не те. — Понимаю. — Кажется, нам понадобится обещанная вами «тяжелая артиллерия». Связывайтесь с ней, определяйтесь с вознаграждением — я располагаю достаточными деньгами, чтобы оплатить любые притязания в разумных пределах. — Понял. А в гостинице все по-прежнему? — Да! Тут постараемся не выбиваться из графика. Послезавтра — следующий труп. И пусть директор увидит, что на сей раз мы подошли ближе. — Хорошо, мистер Рич. Англичанин упал на диван, обхватил голову руками, сделал несколько глубоких вдохов и выдохов. Посмотрел на Гордина уже практически спокойно. — Вот такая фигня получается, Сергей. Кто-то третий участвует в игре, участвует на полном серьезе. Даже чересчур. Значит, у нас очень мало времени. Надо, чтобы максимум через три недели мы все закончили. Понятно? — Сделаем. Рич устало кивнул и попрощался. Сказал, что будет держать их в курсе любых изменений и что ждет ответа от людей, призванных сыграть роль тяжелой артиллерии. После этого Рич поехал к себе. Поехал кружным маршрутом — за рулем очень легко и хорошо думалось. Ну вот, теперь все пойдет по-крупному. Директора надо кончать в ближайшее время, пока еще не успела завершить свою раскрутку бюрократическая машина и сделка не состоялась. Известно, что в правлении «Меридиана» уже колеблются и раздаются первые голоса, опротестовывающие необходимость гостиницы для сети. Если тут еще и директора убьют, то неизбежно все задержится. И это будет означать, что «Меридиан» утратит моральное превосходство. Нет, игра и сейчас крупная. Настолько, что уже не имеет ни малейшего значения, кто друг, кто враг, кто работает на тебя, кто на противника. Есть конечная цель — выгода для корпорации. Больше ничего не интересно. Пока, во всяком случае. Ну, и потом — будет очень приятно, когда на банковский счет Рича ляжет сумма с очень приятным числом нулей после первой цифры. Обыватель готов законченного мерзавца признать ангелом при условии, что тот не замарал рук в крови. То есть получается, что в этом противостоянии симпатии обывателя будут на стороне Женере. Рич рассмеялся и подумал, не уйти ли по этому случаю в черную депрессию, не раскаяться ли. Ведь самое смешное, что Женере — не лучше. Он по возможности не станет убивать. Но вот по части другого воздействия — пожалуйста. Например, если речь заходит о дискредитации, о расправе с человеком при помощи компромата и наветов — тут Клод на своем коньке! Ладно. Теперь нужно дождаться «тяжелой артиллерии» и отправляться на охоту за французом. Спокойно, ровно, без паники. Ведь сегодняшнее покушение на Женере — его рук дело. Он дал автомат жадному «торчку», не нашедшему денег на дозу, и попросил врезать очередью поверх голов. Все нарочно. Пусть теперь начнется такая драка, что его осторожное копошение в уголке никто просто не заметит… * * * Сильченко встретил Женере лично, на пороге дома. Когда француз выбрался из машины, Денис подошел и спросил: — Ну, как добрались? — Нормально. Никаких приключений, — ответил Клод. — Отлично. Мы там уже осмотрелись на месте, не без помощи ментов. Короче, автомат нашли. Старье бессовестное и беспросветное — АК-47, это из серии «Возьми, боже, что мне негоже!». Стреляли из него; судя по гильзам вокруг и количеству патронов в рожке, только вот этой очередью, что в вас. Потом бросили и ушли. — И что все это значит? Не хотите ли вы сказать, что промах был умышленным? — А вы сами подумайте, месье Женере! Вы ничего не подозреваете, идете себе к машине. Что мешает нападающему как следует прицелиться и покрошить всех вас в мелкий винегрет? Женере вздрогнул от такой метафоры. И спросил: — Где был стрелок? — Автомат валялся в зарослях акации. Полста метров от выхода из подъезда. Дистанция, согласитесь, не для промаха. — Да, точно не для промаха. — Пойдемте перекусим и заодно обсудим, какими будут наши дальнейшие действия. Вы ведь не потеряли аппетит? Женере улыбнулся. — Я уже разучился на нервной почве что-то терять. Профессия, знаете ли, не располагает. Пойдемте, охотно составлю вам компанию. В столовой уже было накрыто. По европейским меркам завтрак был тяжеловат. Но Клод обнаружил, что утреннее происшествие сожрало немало энергии и теперь организм требует восстановления. Сильченко налил по тридцать граммов водки. Женере взял свою рюмку, чувствуя, как приятно она холодит пальцы. — Давайте за ваше здоровье, — поднял рюмку Сильченко. Они выпили. Женере даже не почувствовал, как водка прокатилась по глотке. Только потом от гортани вниз, к животу, разлилось приятное тепло. Клод зажевал выпитое маринованным огурцом и решил, что жизнь в России имеет свои прелести. Конечно, вот так выпить можно и на Монмартре, но только в России процесс выпивки несет такой мощный заряд релаксации. — Это тот самый ваш недруг, из-за которого мы подняли тревогу? — спросил Денис. — Я не знаю. Казалось бы, кроме него, совершенно некому. Но как вспомню, что в меня стреляли очередью и промахнулись, начинают брать сомнения. Понимаете, Рич более разборчив в выборе исполнителей. — Да, я уже говорил, что подозреваю умышленный промах. Ваш недруг не мог этим жестом предупредить, как бы посоветовать, чтобы вы сматывали удочки? Женере пожал плечами. — На этот вопрос я вам ответа не дам. Потому что для этого мне надо читать мысли Джонатана Рича. Чего я, к сожалению, не могу. Теоретически мог и предупредить. Но зачем? Он же прекрасно понимает, что я — не ребенок, меня не напугаешь. И что мне платят деньги за выполненную работу, а не за попытку ее выполнить! — Это не мог быть кто-то еще? Помимо Рича? Француз растерянно покачал головой. На его лице отразилась напряженная работа мысли. После непродолжительной паузы он сказал: — Я просто не вижу того, кто бы мог это затеять. Причина — только у Рича. — Хорошо. Тогда давайте будем считать, что это был Рич. Но его исполнитель оказался недостаточно профессиональным и не справился с поставленной задачей. Теперь — наш ход. Само собой, мы готовим оборону. Я прав? — Да, вы совершенно правы. Некоторое время они ели в полном молчании. Потом Женере сказал: — Мне сегодня еще понадобятся люди в поддержку. Я собираюсь съездить в «Арбат», поговорить с директором. Попытаюсь договориться о том, чтобы все произошло поскорее. Меня раздражает то, как в вашей стране все медленно. Это как на Востоке в Средние века. Да и сейчас, пожалуй, тоже. — Ну, я думаю, что наверху тоже препятствуют, — сказал Сильченко. — Вот сделка и тормозится. Вам должны ставить палки в колеса на нескольких уровнях сразу. — Может, и в самом деле так, — пожал плечами Женере. — Но вот как раз это — не по моей части. По моей части работать на местности, а следить за кабинетными войнами — это на совести корпорации. — Людей я вам, конечно же, дам. — Хорошо. Теперь вот что. Я сейчас залезу в сеть, скачаю досье на Рича. Там есть и его фотографии. Надо, чтобы ваши люди занялись его поиском. Пусть работают, пусть копают везде. Если надо — лезут под землю. Но в самое ближайшее время я должен знать, где проживает Джонатан Рич. Результаты поиска доложить мне. Будем тогда думать, что с ним делать. — А может, просто его. Ну, вы понимаете: нет человека — нет проблемы. — Не всегда, Денис. К тому же я хотел бы вначале поговорить с ним очно. Так, пообщаться по старым вопросам! — Можно и это, — ответил Сильченко. — А машину я вам сегодня дам бронированную. Женере решил не спорить. Хотя разъезжать в тяжеловесных бронированных «гробах» он терпеть не мог. Никакого ощущения безопасности. Только понимание того, что вот это многотонное страшилище уязвимо в не меньшей степени, чем простой автомобиль. Захотят добраться — не спасет ничего.