— Трезвый, может, и вырубишь. А спьяну? Она тебе разок подмигнет, ляжку голую выставит, жопой покрутит, и ты сам полезешь в смертельную ловушку. — Да не поведусь я на такую ляжку! — возразил Муфлон. — На ее не поведешься, но среди пленниц есть очень даже ничего девушки. И когда они увидят, что вы пьяные шатаетесь по лагерю, то быстренько сообразят, как это использовать. И устроят здесь маленькую бабскую революцию. Причем учти, Муфлон. Даже если дамочки окажутся милосердными и оставят нас в живых, от хозяина пощады не дождешься. А я на тот свет еще успею. Поэтому зарубите себе на носу: если я хоть от одного из вас учую запах перегара, собственноручно все кости переломаю. А теперь вон отсюда, идиоты! * * * Последний месяц Аня Хрусталева испытывала смешанные чувства. Ее полюбили, впервые от нее хотели не секса на один-два раза, а настоящих чувств и основанных на этих чувствах долговременных отношений. И она сама ощущала любовь и нежность, находясь рядом со своим избранником. Только уж слишком он прислушивается к мнению родителей. Даже устроил этот дурацкий выезд на совместный отдых. Аня с трепетом ждала поездки, особенно ее волновало присутствие будущей свекрови. Хрусталева подозревала, что та и затеяла эти дурацкие смотрины. К счастью, у свекрухи что-то не срослось, и вместо нее с ними отправился весьма своеобразный мужичок. Нет, не мужичок — мужичище! Один внешний вид этого атлета чего стоил! А Хрусталева еще случайно подсмотрела его утреннюю разминку. Тут она вообще прибалдела. Мужик выдавал такие номера, после которых Анюта показалась себе ничтожеством. Ему ведь далеко за сорок, а какая мощь, быстрота, резкость, гибкость. Ну ладно, мощь и быстрота. Мужики есть мужики, с ними в этом не поспоришь. Но гибкость возрастного бойца заставила Хрусталеву призадуматься о собственных отношениях к занятиям. Либо она завязывает с карате, либо начинает работать серьезнее. Да, серьезнее, хотя еще вчера ей казалось, что она выкладывается на сто процентов. Так размышляла Аня, возвращаясь домой с работы. Внезапно ее окликнул какой-то мужчина, возившийся с автомобилем: — Девушка, а девушка, у вас есть заколка? Надо шланг прочистить. Не ожидая подвоха, Аня остановилась, стала копошиться в сумочке. И тут же за одно мгновение все погрузилось во мрак. Очнулась Хрусталева в мрачной однокомнатной квартире. Потом ее долго везли и высадили на острове посреди озера. Тревога, поселившаяся в Аниной душе, мешала адекватно воспринимать окружающий мир. Остров тоже показался ей мрачным, даже зловещим, словно взятым из модных нынче фильмов-фэнтези про злых магов и королей. И не было видно на горизонте могучего доброго героя, несущего девушке избавление. Зато были подружки по несчастью, живо заинтересовавшиеся новенькой. Анюта торопливо ответила на все их вопросы и поинтересовалась сама: — Девчонки, где мы? — Бог его знает. Думаешь, нам показали карту, сообщили точные координаты. Ничего подобного! Держат, как пленниц, даже к берегу озера подойти запрещают. — Но вы хоть знаете, для чего нас похитили? — Точно не знаем, но догадываемся. Сама прикинь. Ты — каратистка, я занималась самбо и дзюдо, Танюша вольной борьбой, а Леночка вообще боями без правил. — Вообще-то я занималась сначала боксом, а потом тайским боксом, а бои без правил — просто способ зарабатывания денег, — уточнила Лена Куницына. — Ай, да кого сейчас интересуют такие нюансы, — возразила говорившая. — Вопрос же в другом. Почему мы все здесь оказались? — Появление Ани только подтверждает нашу идею. Придется нам, девчонки, колошматить друг дружку. Или кого-то еще. — Я в этих играх участвовать не собираюсь, — твердо заявила Хрусталева. — А куда ты денешься, подруга! Прикинь, сколько уже на это дело бабок угробили. Целый остров выкупили, понастроили здесь всякого-разного, охрану держат, нас кормят. И думаешь, после этого, если ты станешь отказываться, с тобой будут церемониться? Как же! Они такое утворят, что ты сама как миленькая поскачешь на ринг, лишь бы тебя больше не трогали. — Охранники злые как собаки и ходят с пистолетами. Чуть им что почудится, сразу хватаются за ствол, — добавила поклонница вольной борьбы по имени Татьяна. — У нас здесь натуральный тюремный режим, — продолжила Куницына. — Подъем в семь утра, разминка, потом завтрак. Назначается дежурный, он ходит за едой, а кушаем мы тут, на месте. Кстати, загляни в свой шкафчик, там должна быть вся посуда. Потом час личного времени и снова тренировка. Затем отдых, обед, снова отдых и опять тренировка. Зато после ужина все время свободно. — Прямо как на сборах, — заметила Анна, которую ужаснуло сравнение с тюрьмой. — Только на сборах в свободное время мы шастали, где хотели, а после отбоя к нам лазили мальчишки, — заметила девушка, занимавшаяся самбо и дзюдо. — Да, тут не разгуляешься; едва выходишь из дома, сразу оказываешься под наблюдением охранника. У нас есть разрешенная зона, и стоит нарушить ее границу, как начинается такое… Мы один раз попробовали, больше не хотим. — А чем вы занимаетесь в свободное время? — спросила Аня, оглядев убогую обстановку комнаты. — Я даже книг тут не вижу. — Зато, пожалуйста, целая кипа журналов. Причем, как нарочно, с кучей фотографий полураздетых девиц. — Они проверяют, когда мы одичаем до такой степени, что станем развешивать на стены фотографии красоток в бикини, — хихикнула Татьяна. — Тебе смешно, подруга, а я сюда первая загремела и успела здорово соскучиться по мужской ласке, — нервно бросила самбистка. — Дождешься, что тебя здесь приласкают. На арене для боев, — сообщила ей Куницына и повернулась к Ане: — Еще один момент. Есть второй дом, где тоже живут девушки. Мы заметили интересную вещь. В этом доме все примерно одного роста и веса. А там женщины разнокалиберные, есть одна настоящая гигантша, под два метра ростом. — Наверное, баскетболистка? — предположила Хрусталева. — Вряд ли. Баскетболистки просто высокие и спортивные, а в этой чувствуется огромная сила. Я бы сто раз подумала, прежде чем выйти против нее на ринг. В одно время с нами эти девушки скрываются за своим домом. Наверняка у них тоже разминочная площадка. Они спортсменки, но вряд ли знакомы с боевыми искусствами. — А охрана с нами совсем не общается? — поинтересовалась Анна. — Почему же! Конечно, если ты начинаешь выпытывать, зачем нас сюда привезли, они прикидываются глухонемыми. Но зато выполняют отдельные просьбы. Допустим, Танюша захотела набор для вязания, и где-то через неделю его привезли. Я так думаю, вместе с очередной пленницей. — А если я захочу живого хомячка? — Попробуй. Трудно сказать, что из этого получится. Мы лишь про книги знаем точно, что они под запретом. Вместо них привозят журналы. Думаю, если ты попросишь автомат или ящик гранат, твой заказ проигнорируют. Вдруг раздался громкий отчетливый удар колокола. — Ну вот, время знакомства закончилось, пора обедать. Вливайся в новую жизнь, — сказала Ане Куницына. Глава 13 Зрительная память редко подводила Комбата. Он натренировал ее в Афгане, когда детальное знание особенностей конкретной местности помогало с честью выйти из самых затруднительных положений. Вот и сейчас он легко нашел дом, в котором жил Волдырь. С памятью на имена дело обстояло хуже. Или Борис вовсе не знал имени мелкотравчатого бандита? Тут Комбат решил действовать нахрапом, быстро и не давая преступнику опомниться. Он решительно нажал кнопку дверного звонка. Однако события развивались несколько иначе. Дверь распахнулась, Борис увидел перед собой мальчика лет двенадцати. — Вам кого? — спросил паренек. — Наверное, твоего старшего брата, — улыбнулся Борис. — А у меня нет старшего брата. Мы тут с мамой и папой живем. — Как нет? Странно! Я хорошо помню, как гостил тут года три тому назад. — Правильно, дядечка, только это не мой старший брат, а совершенно посторонний пацан. Он здесь раньше, до нас, жил. Он и сейчас тут появляется у соседа из девяностой квартиры. Рублев позвонил в девяностую квартиру. Дверь открыл мужчина лет на десять старше Бориса. Комбат еще успел удивиться, какие дела с ним имеет Волдырь. Но оказалось, что бывший рэкетир иногда навещает его сына. И звать Волдыря Геной. — Наверное, вашему сыну известен новый адрес Гены. Есть смысл его подождать? — Сейчас взглянем. Вы же знаете современную молодежь. Он записал Генкин адрес, когда тот продиктовал его по телефону, и потом занес в свой мобильник. А бумажку не выбросил, она до сих пор валяется где-то около аппарата. Мужчина оказался прав. Вскоре Рублев держал в руках новый адрес Волдыря. — Да, вы не подскажете, Генка наконец сменил машину? — спросил Борис. — Куда там! Все еще мучается с раздолбанным «опелем». Денег у него сейчас кот наплакал. Из-за этого он обменял свою двухкомнатную на однокомнатную. — Спасибо! — поблагодарил Рублев за подробный ответ. Он, разумеется, не помнил, какой марки авто у Волдыря. Информация мужчины пришлась весьма кстати. Сидя за рулем своего «форда», Комбат вдруг подумал, что порой недостаток сообразительности идет на пользу. Ведь он мог спросить у мальчика, где они жили раньше. Скорее всего Волдырь переселился именно в их квартиру. Но Рублев догадался об этом слишком поздно и теперь знал марку машины бывшего рэкетира. Эх, если бы мужчина назвал и цвет. Но это, как говорится, явный перебор. Оказавшись на месте, Борис осмотрелся. Он заметил рядом с домом три «опеля», но язык не повернулся бы хоть один из них назвать раздолбанным. «Волдырь оттягивается в кабаке, — машинально подумал Рублев и тут же одернул себя. — А на какие шиши? Ведь мне ясно сказали, что он сейчас на мели. Значит, рыщет по городу в поисках бабок. Тогда у меня есть шанс застать его до темноты». Поудобнее устроившись в машине, Борис стал ждать. Вынужденное безделье пробудило воспоминания о событиях вокруг фитнес-центра. Команда, в которой рэкетирствовал Волдырь, представляла собой стаю агрессивных и алчных дворовых пацанов. Сбившись в единое целое, они сумели подчинить себе нескольких бизнесменов. Действовали вымогатели исключительно кулаками, на мокрое дело идти боялись и, хотя обзавелись парочкой стволов, использовать их были готовы только в крайнем случае. И они слишком поздно сообразили, что Комбат — это и есть крайний случай! Они приняли Рублева за чересчур самоуверенного старпера, ищущего приключений на свою задницу. Волдырь вообще наобещал ему столько во время их первой встречи, что исполнись хотя бы один из его посулов, часы Комбата на нашей земле-матушке оказались бы сочтены. Рублев на обещания поскупился, ограничился делом. Дело это надолго лишило Волдыря возможности кому-то угрожать. И посеяло сомнения в верности избранного жизненного пути. Как говорится, память о карающей руке Комбата навечно осталась в его сердце! Волдырь одним из первых усвоил прописную истину, что брать чужое очень плохо. Затем Борис приучил к этой аксиоме остальных вымогателей. Рублев отбивал у них охоту рэкетирствовать в буквальном смысле этого слова. И хорошо отбивал! Лишь несколько счастливчиков избежали наглядных уроков Комбата. Сгустились сумерки. Буквально в пяти метрах от «форда» остановилась колымага, едва ли заслуживающая гордого имени «иномарка». Лишь фирменный значок «опеля» робко намекал на это. Рублев встрепенулся. Он увидел, как из машины выбрался Волдырь и направился к подъезду. Когда надо, Комбат мог передвигаться очень быстро и очень тихо. Волдырь ничего не услышал. Бывший вымогатель набрал код входной двери и очень удивился, когда, стоило зуммеру просигналить о выполненной команде, ему на плечо легла тяжелая рука. Волдырь нервно дернулся, обернулся, и на лице его появилось такое выражение, словно на него одновременно собирались наброситься все отрицательные герои фильма «Ожившие мертвецы». — Здравствуй, Гена! — ласково сказал Комбат. — У меня для тебя две новости. Одна хорошая, вторая плохая. С какой начать? — С л-л-любой. Как вам удобнее, — заикаясь, предложил Волдырь. — Ладно, согласен. Тогда начну с хорошей. Только давай зайдем к тебе, а то разговор длинный, зачем торчать на улице, — Комбат распахнул дверь и подтолкнул Волдыря в спину. Тот едва шевелил ногами, а лицо его налилось свекольным цветом. Рублев подумал, что от страха парня может хватить удар. — Так вот, Гена, хорошая новость заключается в том, что я сегодня не по твою душу. Пообщаюсь с тобой и уеду, надолго забыв о твоем существовании. Теперь о плохой… Да ты шевели конечностями, а то мы в твое жилище никак не доберемся. Вот, молодец, еще добавь газку! Квартира Волдыря находилась на третьем этаже. Комбат не стал осматриваться, а быстро прошел в комнату. — Садись, разговор долгий будет, — великодушно разрешил он хозяину.