Светлана поняла, что культуристка права. Привлекать внимание охранников ей совсем не хотелось. Она стиснула от злости зубы и вцепилась в предплечье культуристки. Завязалась отчаянная борьба. К огромному удивлению Светланы, Червякова никак не могла с ней справиться. Ей-то казалось, что Муза скрутит ее за две секунды. Ничего подобного! Огромные, с рельефными мышцами руки культуристки медленно, но верно проигрывали борьбу вдвое более тонким, но привыкшим к огромным нагрузкам рукам гимнастки. Невзрачные с виду рабочие мускулы брали верх над дутыми, напичканными химией, показушными мышцами. После напряженной борьбы Светлана начала понемногу выкручивать руки противницы. Той стало не до любовных игр. Отчаянно дернувшись, Червякова вырвала одну руку. И тут гимнастка допустила ошибку. Ей бы сосредоточить все усилия на второй руке, взять ее на излом и вытолкать Музу из своего укрытия. Увы, Юрьева решила использовать то, что у нее замечательно получалось на тренировках. Подтянув культуристку к себе, она швырнула ее через бедро. Словно в учебном фильме, мощное тело шмякнулось на одеяло. Но Червякова успела схватить противницу за локоть. Светлана не удержалась на ногах и упала сверху. Муза сноровисто оплела ее тело своими ногами. Вот тут она имела явное преимущество. Твердые, будто сплетенные из стальных канатов, ноги культуристки обладали громадной силой. Их сжатие напоминало давление механического пресса. Юрьева начала задыхаться. Она умудрилась просунуть руку под огромное бедро, но только зря потратила силы. Червякова словно не замечала того, что гимнастка пытается ослабить ее хватку. Она перевернулась на бок и, зажав сосок груди Юрьевой между двумя пальцами, стала нежно теребить его. Светлана дернулась от отвращения. — Расслабься. Сейчас я просто удерживаю тебя. Если я сожму ноги, то переломаю твои косточки, — прошептала Червякова и усилила давление. Юрьева застонала. — Что, больно? Тогда лежи спокойно, если не хочешь вместе со мной получать удовольствие. Червякова опять занялась грудью своей жертвы. Теперь она лапала ее всей пятерней, а губами впилась в шею гимнастки. «Господи, она, чего доброго, вздумает целовать меня в губы», — с отвращением подумала Светлана. Но ее ждало другое испытание. Рука Музы соскользнула вниз, нежно погладила верх живота, миновала ногу культуристки, продолжавшую крепко сжимать Юрьеву, и юркнула в трусики гимнастки. Светлана опять отчаянно дернулась. — Ты зря сопротивляешься, моя прелесть. Сейчас ты убедишься, какое наслаждение способна доставить опытная женщина своей подружке, — прошептала ей на ушко Червякова. Но теперь пришла ее очередь ошибаться. То ли культуристка решила, что Юрьева сломлена морально, то ли не имела представления о возможностях гимнасток высокого уровня. Трудно сказать. В любом случае Муза ослабила давление. Этого хватило Светлане, чтобы ужом выскользнуть из удушающего захвата. Она вскочила на ноги. Муза тоже поднялась, недобро взглянула на упрямую девчонку. — В следующий раз тебе не вырваться, — пообещала она. — Следующего раза не будет, — с вызовом бросила Юрьева. Упорные тренировки сослужили ей хорошую службу. Теперь, кроме гибкого сильного тела, Светлана обладала знанием приемов самообороны. Конечно, Муза превосходила ее в умении боксировать. Но культуристка не хотела избивать очаровательную девушку. Помня о сильных руках гимнастки, Червякова решила на всю катушку использовать свои ноги. Для этого требовался сущий пустячок — схватиться вплотную. Только и Юрьева успела оценить все недостатки и преимущества соперницы. Она ловко увернулась от клинча, быстрым движением оказалась чуть сзади Червяковой и захватила ее руку. Почуяв, что дело запахло жареным, культуристка отчаянно рванулась. Но попробуй освободись из цепких пальцев, которые удерживали гимнастку во время вращений на брусьях. Вспомнив уроки Буйка, Светлана второй рукой надавила на локоть Червяковой. Та охнула, согнулась, одно ее колено коснулось земли. — Не вопи, а то сюда весь народ сбежится, — спародировала Юрьева фразу Музы. — Радуйся, девочка, сейчас твоя взяла. Но ты мне нравишься, и у нас еще будут встречи. Обещаю тебе не повторять своих ошибок. — Конечно. Главную ошибку совершила природа, дав тебе появиться на свет. — Тебе хочется пошутить надо мной или оскорбить? В любом случае ты это напрасно делаешь. Со мной лучше дружить, чем находиться в ссоре. — Насколько я знаю, дружбы между женщиной и мужчиной не бывает. Рано или поздно она заканчивается банальным сексом, — заметила Светлана, продолжая удерживать Червякову. — Ладно, отпусти. Даю слово тебя не трогать, — взмолилась культуристка. — Хорошо, иди. Только запомни: тебе лучше здесь не появляться. — А то что? — освобожденная Червякова обрела прежнее нахальство. — Увидишь. Хотя нет, скажу тебе прямо сейчас. Я подумала, что веселее загорать в компании. Допустим, Геры и Ксюши Истоминой. — Ничего, на этом закутке свет клином не сошелся, — мрачно процедила Червякова. Глава 18 Демидова с угрюмым видом расхаживала по тренировочной площадке. Кажется, наступают решающие дни. Сегодня им разрешили начать отработку бойцовских приемов. Увы, никто не захотел стать ее спарринг-партнером. Однако не это удручало Демидову. Она уже много дней ломала голову над тем, как убежать с острова. Увы, все пути были надежно перекрыты охранниками. Даже попытка внезапного нападения имела мало шансов на успех. На тренировки девушек выводили два здоровых лба, вооруженных пистолетами. По большому счету, Даша могла захватить одного из них в качестве заложника. Но она очень сомневалась, что охранники дадут им свободу в обмен на жизнь своего дружка. Единоборки тренировались на огороженной сеткой площадке. Оба мордоворота находились снаружи, тщательно наблюдая за подопечными. Их лица выражали готовность любой ценой удержать девушек в покорности. Обитателям «Дома-2» было проще. Им даже разрешалось в свободное время уединяться, но только в границах контролируемой зоны. Охрана явно опасалась обычных спортсменок гораздо меньше, чем любительниц боевых искусств. — Подружка, ты ведь запросто свернешь ему шею, — думала Дарья, видя, как огромная молотобойка проходит за спиной потерявшего бдительность охранника. Однако ее мысленный призыв оставался гласом вопиющего в пустыне. И очень хорошо, если рассудить здраво. Допустим, Гера прикончит охранника и завладеет пистолетом. А дальше что? Против нее окажется шесть или семь вооруженных бойцов. Вот если бы Гера умела стрелять так же, как метала молот, она бы имела какие-то шансы. Но молотобойка вряд ли могла толком прицелиться, не говоря уже о том, чтобы попасть. Нет, оружие им поможет как мертвому припарки. Жаль, что отсутствуют контакты с обитательницами второго дома. Если бы они договорились и навалились всем скопом, охране пришлось бы туго. Впервые Демидова пожалела о том, что среди них нет бывших зэчек. Если заключенные умудряются наладить связь между камерами в строго охраняемой тюрьме, то здесь проделать это было бы раз плюнуть. Бежать ночью тоже гораздо сложнее, чем думалось поначалу. По хитроумной идее тюремщиков окна дома закрывались снаружи. Вдобавок их запечатывали массивными ставнями. И каждое утро охранники проверяли, нет ли на окнах надпилов или других повреждений. А как можно за ночь буквально голыми руками бесшумно взломать окно и ставню? Тут ключевое слово — бесшумно… Даше не составило бы труда одним хорошо поставленным ударом ноги открыть путь на свободу. Да что говорить! В их доме практически любая девушка способна на это. Но грохоту будет! Сбежится вся охрана. Все равно Демидова предлагала рискнуть, однако большинство единоборок ее не поддержало. Их возражения имели резон. Лишь несколько девушек могли доплыть до берега. Но и их выловят из озера охранники, спустив на воду катер. Дело в лучшем случае закончится массовым наказанием. А в худшем охрана начнет стрелять. Хрусталева предложила свой вариант, оказавшийся чистой фантастикой. Вот будь у них хотя бы детская лопатка! Отхватить кусок доски, используя пилочку для ногтей еще можно — было бы терпение. Но копать землю руками или той же пилочкой — натуральный бред! Поэтому Даша ходила с мрачным видом по тренировочной площадке. Она чувствовала, как неумолимо приближается время тяжелейших испытаний. Внезапно охранники засуетились. Один из них подбежал к дому, из которого вышел Филин. На плече главаря висела туго набитая сумка. — Хорошо ему, уезжает отсюда, — вздохнула Куницына. — Зато будет на одного врага меньше, — шепнула ей Демидова. — Один туда, один сюда. Куда нам с голыми руками против оружия. Вот если охранники, оставшись без начальства, решат маленько расслабиться, тогда у нас появится шанс. — У повара на кухне есть ножи. Когда дежурный пойдет за ужином, он может отключить повара, собрать все, что там есть, и попытаться раздать девчонкам. Только бы разобраться к этому времени, собирается ли охрана пьянствовать, — присоединилась к разговору Хрусталева. — Сегодня Зойка дежурная. Нет у меня в нее веры. Я ее заменю, — решительно сказала Демидова. — Эй, подружки, о чем вы там шепчетесь? — подал голос охранник. — О своем, о девичьем. А ты с какого возраста начал интересоваться женскими секретами? — повернулась к нему Анна. — Небось в женское отделение бани подглядывал, — добавила Куницына. — Да ну вас, балаболок! — добродушно сказал охранник. Он уже привык к девушкам, относился к ним, словно к подружкам. Рядом с ними как-то забывалось, что спортсменки обречены на жестокую смерть и готовы использовать любую оплошность охраны, чтобы вырваться на свободу. Филин тем временем вышел на причал, сел в катер и поплыл к берегу. Вскоре нос катера уткнулся в песок. Филин не торопился выходить. Откинувшись на корму, он лениво озирал распростершийся перед ним луг. Картина вырисовывалась идиллическая. В небе завис жаворонок, в траве стрекотали кузнечики, далеко, рядом с деревней, виднелось стадо коров. Создавалось впечатление, что благостный пейзаж сохранится до заката солнца. Но тут из-за маленького лесочка вырулил автомобиль. Он бодро устремился к озеру по наезженной колее. Филин подхватился, выбрался на берег. Машина остановилась рядом с катером. Первым из нее вышел Клим. А затем… Филин от изумления едва не выронил сумку. Женщина, которую он увидел, могла свести с ума Рубенса своими умопомрачительными формами. Все в ней было огромным: ноги, руки, грудь. Только рост подкачал. Она была чуть ниже Филина, хотя весила почти вдвое больше. Пока Филин обменивался рукопожатиями с Климом, дамочка равнодушно прошла мимо. Зато Марципанов активно взял в оборот одного из ближайших помощников: — Торопись. Мы там оставили все, кроме надежных и толковых людей. Только вам с Климом я полностью доверяю. Езжай, возьми наши дела под контроль. Сейчас менты землю роют, ищут пропавших девчонок. Мы все концы зачистили, остался только один человечек по кличке Угорь. Постарайся его найти… Цезарь, ты куда? Рядом! Последние слова относились не к Филину, а к здоровенной кавказской овчарке. Пес, одурев от раскинувшегося перед ним бескрайнего пространства, стал носиться по лугу, словно маленький щенок. Пришлось Марципанову призвать его к порядку. Он ухватил кавказца за ошейник и заволок в катер. Игорь Леонидович занял свое любимое место на корме. Дамочка уселась посередине. Клим бросил на нее угрюмый взгляд и, поднатужившись, столкнул катер в воду. «Наверное, в ней столько же веса, сколько в катере», — подумал Марципанов. Великаншу им порекомендовал Конан. Она занималась сумо, а до этого пробовала свои силы в самбо. Женщину как-то звали, она даже говорила свое имя, но и Клим, и Игорь Леонидович его быстро забыли. Зато в памяти прочно засело ее прозвище — Туша. Обычно большие люди добры и отходчивы по натуре. Надо приложить огромные усилия, чтобы их разозлить. К Туше это не имело ни малейшего отношения. Она была жестока и злопамятна. Чужая боль доставляла ей радость. Это слишком бросалось в глаза, поэтому Туше пришлось уйти из самбо. Но она получила хороший урок, научилась сдерживаться и получать удовольствие от морального унижения проигравших соперниц. Хотя настоящий кайф ей доставляла корчащаяся от боли противница. А если у той еще беспомощно свисала сломанная конечность — это было райское наслаждение. Весила Туша сто сорок килограммов, поэтому даже ее обычное падение сверху на человека могло привести к тяжелым последствиям. Марципанов долго думал, нужна ли ему эта девятипудовая фурия, и в конце концов решил, что отрицательный герой в задуманном им спектакле придется ко двору. Уж больно чистенькими, безгрешными выглядели похищенные его людьми девушки. Да, выбор между жизнью и смертью заставит их забыть о хороших манерах, пробудит самые низменные инстинкты, но все равно останется эдакое благородное мушкетерство. Злобная Туша, упивающаяся страданиями жертв, придаст логичную завершенность грядущему действу. Игорь Леонидович перевел взгляд на Клима. Тут же ему вспомнилось классическое — трое в лодке, не считая собаки. Только песик другого калибра и одна из троих женского пола. Катер замер у причала. Марципанов вывел собаку. Все-таки Филин молодец, до мелочей помнил все его указания. Будка, как новенькая, рядом смотана толстая цепь. Цезарь недовольно зарычал. Он едва успел почувствовать свободу, и снова на привязь. — Место! — скомандовал Игорь Леонидович и посадил кавказца на цепь. Теперь к причалу могли спокойно подойти только он и Клим. Остальные до конца поединков оказались заточены на маленьком клочке суши. Перепоручив свои вещи Климу, Марципанов обошел территорию лагеря. Как здесь спокойно, умиротворенно. Даже редкие воинственные восклицания тренирующихся девушек отлично дополняют общую картину. Жизнь на острове отличалась в лучшую сторону от суетных будней делового человека. Там ежедневная битва за жирный кусок, борьба с происками конкурентов, совсем обнаглевших в условиях глобального кризиса, унизительное расшаркивание перед высокопоставленными чиновниками, способными одним росчерком пера лишить или, наоборот, облагодетельствовать тебя на миллионы. Здесь все четко и ясно, никакой подковерной возни и гаденького слива компромата. Там Марципанов — один из нескольких сотен таких же, как он, обладателей многомиллионных состояний, здесь — царь и бог, чье единственное слово значит больше, чем длинные речи всех обитателей лагеря, вместе взятых. «А если плюнуть на бизнес, продать комбинат и осесть в российской глубинке? Вести жизнь одинокого состоятельного бизнесмена в отставке. Хотя нет, почему одинокого? Я женюсь! На ком? Да хоть на любой из этих девушек, — подумал Игорь Леонидович, проходя мимо тренировочной площадки, и тут уткнулся взглядом в Истомину, по случаю теплой погоды и интенсивных физических нагрузок оставившей на себе минимум одежды. — Впрочем, нет, я слишком упрощаю задачу. Жену надо искать, а не хватать первую попавшуюся». При этом Марципанов вспомнил о своих эротических пристрастиях. Да, хороша же будет гребчиха в роли сексуальной рабыни, готовой выдержать моральное и физическое унижение. Тут не помогут все марципановские миллионы. Достаточно взглянуть на атлетичную фигуру и решительное, волевое лицо. Разве такая станет терпеть издевательства! Нет, если Марципанов даст волю своим извращенным чувствам, он вряд ли доживет до конца своей первой брачной ночи. Да и не нравились Игорю Леонидовичу такие дамочки. Женщина должна быть женственной, изящной, хрупкой и слабой, чтобы Марципанов мог делать с ней все, что заблагорассудится! Несмотря на то что переезд занял около суток, на острове Игорь Леонидович ощутил прилив энергии. Обойдя лагерь, он подошел к дверце в ограде и окликнул первого попавшегося на глаза охранника: — Эй, иди-ка сюда! Муфлон, которого угораздило встретиться с хозяином, торопливо выполнил команду. — Ты бывал там? — Марципанов указал рукой за сетку. — Да, несколько раз. — Тогда пошли со мной. Игорь Леонидович распахнул дверцу, вдруг задержался и поднял голову: — Ага, колючку навесили. Правда, убого, на соплях, но свое дело она сделает. Осталось подождать каких-то пару недель… Ладно, идем. Всего через сорок метров у Марципанова создалось впечатление, что он забрел в огромный дремучий лес. С трудом верилось, что они на довольно маленьком острове. — Интересно, тут встречаются кабаны или лоси? — полюбопытствовал он. — Кабанов мы не видели, а лису раз спугнули, — лаконично ответил Муфлон. — Раз лисы водятся, то и зайцы есть, — здраво предположил Марципанов. — Не-а, зайцев мы не видели. Похоже, в этом году их здесь нет. Наверное, в следующем появятся. — Что ты мелешь? Как это появятся? Зайцы — не голуби, на остров не перелетят. И почему тут нет зайцев, если живут лисы?