Иван анализировал последние слова доктора — за Аленой пришел немолодой, крупный военный. Этот военный — не кто иной, как тот самый Борис Иванович, который не сразу отдал ему Петю и сумел один справиться с группой спецназовцев. Это о нем говорила спасенная от Ирочкиного наемника учительница, рассказывая, с чего начались ее мытарства. Значит, теперь его соперник не сопливый стоматолог, бывший возлюбленный его жены. Новый враг поинтересней, подостойней. Но тоже нищий. Кто у него в Москве? Сын? Отличный рычаг давления! На контрольном пункте Иван приказал машине остановиться. Он пристрастно расспросил охранника, кто из посторонних въезжал в элитный поселок. Оказалось — никого, кроме клиента для Михаила Ефимовича. — Ладный, складный, молодой, холеный — такими словами коллега Мухина описал Андрюху. С кем въезжал-выезжал сам Михаил Ефимович, пожилой надсмотрщик не приметил, решив, что второй, как всегда, Саша. Такой ответ не мог устроить Волошко. Он допускал, что военный смог тайно пробрался в «Катерину Альпик», но выбраться незамеченным с полуживой женщиной невозможно. Если устроить облаву прямо сейчас — удачливый соперник обязательно попадется. Однако задним умом все крепки. Волошко вовремя сообразил, что совершил ошибку. Если сейчас вызвать солдат и устроить обыск на его территории — найдут доктора. Хорошо, если удар по голове принес легкую скорую смерть. А если растяпа еще жив и сможет что-то пробормотать? Придется подождать, за час он точно околеет. — Владлен Львович, распорядитесь усилить охрану нашего поселка. Сообщать мне непосредственно обо всех подозрительных лицах. Возможно, некто, оказавшийся незваным гостем, захочет покинуть территорию «Катерины Альпик» — на этих прошу обратить особое внимание и препровождать для беседы со мной. Вице-мэр неопределенно кивнул — никаких законных оснований задерживать всех гостей «Катерины Альпик» лишь потому, что один из его жителей вляпался в дерьмо, не было. Но и отказать влиятельному москвичу невозможно. Пришлось немедленно озадачить по телефону подчиненных. За раздачей приказаний и пожеланий они не заметили, как прибыли к реабилитационному центру, находящемуся в одном из корпусов городской больницы. У входа немолодая докторша в зеленой униформе хирурга отбивалась от напирающей кучки людей с диктофонами, микрофонами, теле- и видеокамерами. Ей помогал желторотый мальчик-милиционер, вежливо уговаривающий толпу разойтись, так как внутрь все равно никого не пустят. Отчаявшиеся договориться с тоской поглядывали на субтропическую флору, не имеющую высоких стволов и надежных ветвей, проверяли на прочность запертые окна и двери. — Всех убрать! — рявкнул Иван Волошко, и Апанасенков послушно затараторил в мобильник. Узнав вице-мэра, журналисты защелкали аппаратурой, но тот заслонил лицо ладонью. Громила шофер, привычно расталкивая столпившихся, плечом «прорубил» путь внутрь. Важных гостей сопровождал главный врач. По пути к комнатам (так он назвал больничные палаты) Волошко поинтересовался состоянием жены и выяснил, что Светлана при похищении не пострадала. Супруга выглядела вполне сносно. Она, очевидно, не желала вдаваться ни в какие объяснения в присутствии посторонних. У нее хватило ума разыграть сцену «я так испугалась, мой пупсик», а у Ивана — поддержать ее блеф. — Надеюсь, соответствующие службы доведут дело до логического конца, — провозгласил он. — Выражаю личную благодарность сотрудникам, вызволившим мою дражайшую половину из нелепого плена, и официально заявляю, что не оставлю этот безобразный случай без последствий. Подхватив жену под руку, он шагнул в сторону выхода. — А как же ребята, пострадавшие вместе со мной? — едва слышно поинтересовалась Светлана. При этом она так сжала мужу локоть, что тот сообразил, что этих ребят необходимо забрать с собой и припрятать подальше. — Сейчас, дорогая, я как раз собирался спросить тебя о них. Господа Волошко в сопровождении безмолвного руководителя клиники и вице-мэра перешли из одноместной палаты в двухместную. На соседних кроватях сидели незнакомые Ивану мужчина и женщина. Даже не женщина — девочка. — Вот, познакомьтесь — это Кирилл, мой первый муж. С ним Марина — его теперешняя подруга. Извини, Ваня, ребята попали в трудную ситуацию, потеряли деньги. Кира попросил помочь чуть-чуть, в долг. Я не отказала, заехала к ним. И тут это нелепое нападение. Девушка моментально скорчила страдальческую гримасу и уткнулась носом в плечо любимому. Сам Кирилл робко протянул преемнику руку, но сразу отдернул: застеснялся. Присел и потупился. «Отлично разыграно, — отметил про себя Апанасенков. — Версия правдоподобная, типа от грабителей пострадали. Вопиющие факты и доказательства, добытые честным лейтенантом Ломейко, лучше пока попридержать…» Иван оказался перед выбором — можно расцеловать предобрую жену и пожурить неаккуратного с деньгами Кирюшу, после убраться всем в Москву и оттуда руководить заметанием следов. В том, что Света вляпалась в серьезные неприятности, он уже не сомневался. Чтобы это понять, достаточно было внимательно присмотреться к ушлой физиономии вице-мэра. Тот, как ни прятал эмоции, нет-нет да и вскидывал брови или кривил уголки рта, когда юная спутница стоматолога давила из себя крокодиловы слезы. Второй вариант — отправить этих идиотов личным бортом, а самому все-таки добраться до Бориса Ивановича — сильного, высокого, красивого, посмевшего забрать у него, Ивана Волошко, дорогую игрушку. Заодно узнать на месте, чем грешна супруга Светлана и не стоит ли перекрыть денежный канал, предназначенный для реализации ее цирковых капризов. По личному распоряжению мэра Сочи, поручившего господину Апанасенкову «держать руку на пульсе ситуации и соблюсти интересы почетных граждан города», супруги Волошко, Кирилл и Марина проследовали длинным подземным коридором к служебным автомобилям с охраной. Такие коридоры есть во многих медицинских учреждениях, состоящих из нескольких корпусов. Они используются для транспортировки из здания в здание живых и умерших тел, оборудования или белья. Сейчас один из них пригодился для побега чудовищ от возмездия. Двигаясь «гуськом» вдоль стен с отбитыми кусками кафеля, каждый из беглецов решал, куда приведет подземный коридор. Марина заговорила первая. — Мы вам так благодарны, простите, что сразу растерялись и не нашли нужных слов! — обращалась она к Ивану, точно почувствовав, что от него сейчас зависит больше, чем от Апанасенкова. — Нам с Кирюшей нужно уехать. Если и в этом нам поможете — век за вас Бога молить будем. Дайте пару часов на сборы: мы люди обычные, не можем бросить на произвол судьбы даже небогатые пожитки. Апанасенков ужасно не хотел скандала, тем более — связанного с именем Волошко. Он понимал, что, если отпустит этих двоих и придержит Илью до выяснения обстоятельств, в горном домишке не останется ничего криминального. Патронесса детских приютов, правда, перестанет организовывать нелепые охотничьи туры на неизученных горных чудовищ. Из секретного доклада лейтенанта Ломейко руководство города уже знало, что и цех по пошиву чудовищ, и сами портные найдены. Похоже, и вдохновительница проекта — тоже. Черт с ними. Не успели развернуться с размахом — и то хорошо. Пусть убираются восвояси. Знай господин Апанасенков о Надиной голове в стеклянной емкости, о том, что трофеем Ломейко стал не только брошенный в домике недошитый зверь, но и готовящийся к операции мальчик, он бы, возможно, не согласился с доводами Мариночки Левко. Но он, к сожалению, не знал. Даже не подозревал о полете мысли госпожи Волошко, о любовных причудах ее супруга, о мужественных людях, взявшихся спасти Алену и Петю… Поэтому, переглянувшись с Иваном, кивнул. Одна машина, сняв мигалку, повезла Кирилла и Марину в горы. Другая, не снимая мигалки, помчала господ Волошко на дачу к Виктору. Договорились, что через три часа те же автомобили доставят пострадавших от рук неизвестных злоумышленников Свету, Кирилла и Марину на посадочную полосу частного сочинского аэродрома. Илья Ломейко в это время строчил рапорт, сидя в служебном кабинете своего непосредственного начальника. Официально он считался задержанным по подозрению в похищении, но местечковое братство и безупречная репутация лейтенанта не позволили ребятам отправить коллегу в камеру. Никто не сомневался, что подобное обвинение — нелепость. Ломейко яростно стучал двумя пальцами по кнопкам-клавишам, приводя в качестве доводов личные наблюдения, статьи из газет. Получалось пресно, но упоминать о московских гостях он не хотел. Достаточно того, что его руководство было в курсе в общих чертах, а в качестве «щита» фигурировало имя московского полковника ГРУ Леонида Бахрушина. Глава 27 Борис Рублев сидел на краю кровати и с нежностью смотрел на спящих. Петька, обеими руками обхватив маму за шею, шумно сопел — все-таки успел подхватить насморк. Алена спала тихо, дыхание было ровным, но лицо то и дело меняло выражение от плачущего, растерянного до испуганно-удивленного. Вошел Андрей. Он выглядел озабоченным. Только что с Мухиным связался начальник охраны «Катерины Альпик» и уведомил об «усилении». Велено строжайше пресекать проникновение незнакомцев на территорию поселка, сообщать о любых гостях. Фиксировать всех въезжающих — выезжающих. Особое внимание обратить на крупных мужчин с военной выправкой и молодых длинноволосых женщин. При обнаружении сообщать ему — и взвод бойцов прибудет немедленно. — Ведь это тебя ищут, Комбат! Побывал-таки дома дядя Ваня, он же Вано. А доктор подстреленный наверняка навел на след. — Против взвода нам не впервой — справимся, но гора трупов не решит наших проблем. Женщину с ребенком немедленно нужно в больницу. Обоим необходимо обследование, детоксикация и помощь психотерапевта. А ни в поезд, ни тем более в самолет нам с ними сейчас не попасть. Эх, знать бы, что Илюха передал ублюдков куда следует. И на душе бы полегче стало, и за наших Зерновых поспокойнее. — Не отвечает Илюха — видно, как у задержанного, забрали средства связи. — Ты тогда лучше номер «не свети» — кто знает, как здесь со своими принято обращаться? Может, парень уже в КПЗ? — «Засветил» уже, но больше не стану, и аппарат отключу. Надеюсь, с GPS пока искать не станут? — У богатых свои привычки — все может произойти, — Рублев напряженно обдумывал ситуацию. — Вот что, братцы-кролики, если мы хотим уйти спокойно, «не подставляя» Илюху, не рискуя жизнями учительницы и ее сына, господин Волошко должен нам помочь. — Да ты что, Боря? Он облаву на тебя организовал, снайперов нанял! — Он по-другому не умеет — слабый. Себе телохранителей прикупил, пусть и на нас не поскупится. Главное — убедить, что ему это выгодно. И здесь аргументов предостаточно. — Наши аргументы говорить разучились, неизвестно, помнят ли хоть что-нибудь. Журналистка знакомая только про чупакабру писать умеет. — Но Волошко этого не знает. Я сейчас с Бахрушиным посоветуюсь. Миша-Саша, одолжите телефончик с нейтральным номером, чтобы не вызвать огонь на себя. Леонид Васильевич вызвался выступить посредником в переговорах. Ссориться с финансовой властью он не мог себе позволить, но козыри, собранные в досье на Зернова и его первую супругу, можно было пускать в ход. Мастер по производству чупакабр и его вдохновительница должны быть остановлены. По возможности бескровно. Иван решил расспросить Свету дома, в Москве. Версия старосупружеской дружбы и бескорыстной помощи его не устраивала. Кирилла с Мариной ожидали на взлетной полосе с минуты на минуту. Личный самолет Волошко был готов принять на борт хозяев и их товарищей. Именно так, товарищами, представила Светлана двоих, в ожидании которых они бродили по свежей молодой траве, обрамляющей аэродром. Иван не ждал звонка, тем более по специальной связи. Он вздрогнул от неожиданности, когда один из телефонных аппаратов запрыгал у него в кармане. — С вами говорит генерал Судейкин. Надеюсь, дальнейшее представление не обязательно. Волошко был знаком с генералом Федеральной службы безопасности достаточно, чтобы узнать по голосу. Старик был не из тех мужчин, которые звонят, чтобы поболтать о внуках или пригласить на рыбалку. Однако тема разговора стала для Ивана пугающе неожиданной. Судейкин коротко и однозначно повелел немедленно доставить к самолету Рублева, Подберезского, мать и сына Зерновых. И не только к самолету, а до самой Москвы. — Эти ребята уберегли тебя, Иван, от дерьма, из которого самому тебе век бы не выбраться. Прилетишь домой — зайди ко мне. И с жены глаз не спускай. Она у тебя, оказывается, дама с неуемной фантазией. Все, до связи — завтра утром у меня в кабинете. Утро начинается в восемь и заканчивается в девять тридцать. Советую не опаздывать. Господин Волошко ощутил холодок в спине. Если генерал Судейкин знает о Светланиных чудачествах нечто неведомое ему, мужу и спонсору, то о похищенной женщине с ребенком он наверняка в курсе. Бережет сведения, как туз в рукаве, для разговора в служебном кабинете. Машина с мигалкой резко въехала на взлетную полосу. Марина и Кирилл со скорбными лицами вынужденных беженцев стали выгружать из багажника сумки и баулы. В одном из них была банка с Надиной головой — главной уликой, которую преступники не решились ни оставить, ни уничтожить. Медсестра рассчитывала сделать это в Москве, а доктор Зернов и вовсе надеялся сохранить как рекламный экспонат для более везучих работодателей, чем его первая супруга. «Улетали» в столицу винчестер рабочего компьютера, множество рукописных и печатных бумаг с описанием плана, хода и результатов клинических экспериментов — бесценный архив Кирилла Николаевича. — Кого ждем? — капризно сложила губы Светлана. Она пока не подозревала о грандиозном провале. — Еще четверых, ты с ними незнакома, — тон Ивана был резким и недовольным. Жена почувствовала, что неожиданный звонок оказался роковым, дома предполагаются серьезные разборки. За рулем серой «мазды» был Мухин, наружу вышли двое высоких крепких красавцев. Старший нес на руках женщину, младший — ребенка. Не удосужив никого приветствием, вновь прибывшие поднялись по трапу в салон. Пожалуй, Рублев и Подберезский были единственными пассажирами частного самолета, которые не удивились составу компании, поднявшейся в воздух. Оба знали и подоплеку, и действующих лиц головоломки. Остальные пытались скрыть потрясение за масками безразличия. Не притворялась лишь Алена — она действительно разучилась удивляться, радоваться или грустить. Похожая на жухлый осенний лист, женщина держала за руку сына, не решившегося нагрузить ее хрупкие коленки. Мальчик предпочел сидеть рядышком, между мамой и дядей Борисом. В сторону Ивана он даже смотреть не мог — так больно жгло воспоминание об его отвратительной голой спине. За два часа перелета ни один из пассажиров не проронил ни слова. Пилот через динамики поздравил всех с благополучным приземлением, но никто не улыбнулся и не зааплодировал. Первыми к выходу пошли Иван с супругой. Мокрый, почти зимний ветер растрепал Светланину стрижку, взметнул полы пальто. Не оборачиваясь, Волошко пошли к ожидающему их автомобилю. Следом за ними поднялись Марина и Зернов. Девица что-то щебетала о такси, Кирилл кивал. Они договорились ехать к Ярославскому вокзалу и снять жилье у первой попавшейся бабки. Однако парочку тоже ждал автомобиль. Обоих препроводили к нему уже в наручниках. Подберезский не смог сдержать улыбку, когда Марина разжала ручку и стала открещиваться от личного багажа. Дескать, перепутала, не ее это саквояж, и не Кирюшин. Не сработало… Светлана, наблюдавшая сцену задержания из окна Ваниного авто, побелела, вжалась плечами в сиденье, откопала в сумке таблетку валидола. Комбат и его подопечные вышли последними. У белого микроавтобуса стоял Бахрушин. Полковнику захотелось лично увидеть женщину, чья история выбила Комбата из размеренного жизненного графика и помогла распутать преступный узел. Дорога домой заняла больше часа. Борис Иванович успел позвонить сыну и распорядиться об ужине для большой компании. Трубку «перехватила» Танечка, уточнила количество человек и уверила, что они с Сережей все успеют. — Деньги есть, в магазин сбегаем, ваши коньяк, водка ожидают в холодильнике. — Полагаюсь на тебя, красавица, — улыбнулся Рублев, ему очень хотелось сказать «доченька». Бахрушин попробовал заговорить с Аленой, спросил о самочувствии. Учительница медленно подняла на него глаза, прищурилась. Бледные губы шевелились с трудом, словно приходилось растягивать невидимые нити клея, их соединяющие. — Я в порядке, и мальчик. Документов нет. Никаких. — Борис Иванович предупредил. Поможем, восстановим. Могу организовать комнату в общежитии, пока разберетесь с совместным имуществом. Алена криво улыбнулась. Было неясно, соглашается она или отказывается. Полковник решил не торопить события. Кухонный стол дети перетащили в зал, в тарелках громоздились бутерброды с колбасой, сыром, копченой рыбой. Рядом лежали крупно порезанные огурцы и помидоры. В середине дымилось блюдо вареной картошки, политой поджаркой из бекона с луком. Рядом с блюдом стояли кувшин сока и две початые бутылки спиртного. — Лучше не придумаешь, — похвалил Рублев Сережу с Таней. — Моем руки — и ужинать. — Я вас откуда-то знаю, дети, — прошептала Алена, когда Комбат наполнял ее тарелку. Все переглянулись. Повисла неловкая пауза. — Конечно, — Танечка первой нарушила молчание. — И мы вас. Я расскажу, потом, после. Дядя Боря, пусть Алена Игоревна с мальчиком пока у меня поживут. Родители вчера снова на неделю улетели — место есть. Я ей помогу вспомнить. Согласны?