– Моих пальчиков нет в вашей базе, – сказала она, всё также глядя на меня. Я взял стул и поставил его рядом с Хорн. – Мы для начала хотим просто с тобой побеседовать. Она повернулась ко мне, внимательно наблюдая, как я уселся подле, наши плечи почти касались. Я нарушал зону ее психологического комфорта, находясь так близко, как правило, это действует угнетающе на людей, а на женский пол особенно неприятно, они начинают нервничать, теряться. – Вот смотри. Я достал из папки, лежащей на столе, стопку снимков и стал показывать ей их один за другим. – Смотри внимательно. Ты с ним знакома. Я не спрашивал, а утверждал. Первой шла фотография живого Дэвиса, он в очках на раскормленной морде, несколько следующих – посмертные снимки, один глаз полуоткрыт и ссадина на губе, потом фото изувеченных рук крупным планом. Я разложил фотографии перед ней веером, как игральные карты. Хорн морщась смотрела, мне даже показалось, что с неким пренебрежением. – Ну как? Нравится? Она опять повернулась ко мне и, подперев голову рукой, прищурилась, стала внимательно рассматривать меня. На ее ладони я заметил ссадины, похоже она сильно ободрала их, когда упала. – Майк, сгоняй в диспетчерскую, у них там была аптечка. Принеси ее сюда. Нашей молодой леди необходимо оказать первую помощь. Я ехидно ухмыльнулся, глядя на Хорн. Майк молча кивнул и вышел за дверь. Диспетчерская на первом этаже, пока он туда-сюда сходит, пройдет немало времени – мне хватит. Я взял пульт и направил его на камеру, красный индикатор погас. Не торопясь с наслаждением, закурил сигарету. Потом я повернулся к Хорн, придвинулся к ней еще ближе. От ее мокрой одежды и волос исходил тонкий еле заметный запах соленой влаги, скорее даже моря. Не здешнего, а моря моего детства в Бристоле. – Слушай, – сказал я тихо, почти интимно. – Ты провернула фокус с этим парнем, прикидываясь малолеткой, посадила его на бабки. Мне все известно. Я ткнул в один из снимков пальцами с зажатой в них сигаретой, осыпал его небрежно пеплом. – Тебе лучше рассказать мне как все было пока мы одни, не под запись и без протокола. Ну а я, так уж и быть, сделаю вид, что ты не причем и отпущу тебя. Ты сможешь уйти отсюда прямо сейчас. – В первый раз его вижу. Она бессовестно и нагло лгала мне. Я затянулся сигаретой и медленно пустил дым ей в лицо, Кэтрин наконец-то перестала пялиться на меня своими светло карими глазищами, цвета опавшей листвы, отвернувшись привычным движением натянула капюшон на голову до самого носа. – Не ври мне, детка. Сколько он платил тебе каждый месяц, чтоб ты молчала? Я все-таки надеялся укатать ее. – Иди ты в задницу! – Услышал я в ответ. Если припомнить сколько раз меня туда посылали, то я уже второй раз в кругосветке. – Без проблем, – процедил я сквозь зубы. Злость закипала во мне, чтобы не сорваться затянулся сигаретой. – Ладно, давай начнем сначала. Где ты была в последнюю пятницу с девяти вечера и до семи утра субботы. – Дома. Хороший ответ, вот только проверить доподлинно нельзя. – Отлично, а кто может подтвердить? Я положил руку на спинку ее стула и принялся надоедливо барабанить пальцами. – Никто, живу одна. Она чуть отодвинулась от меня. – Что ты делала в Рот Рекрейшен? Майк уже скоро появится, нужно торопиться. – Гуляла. Я девушка одинокая и мне иногда хочется развлечений. Она глянула на меня из-под капюшона с вызовом. Я, не дурак, понял, что она имела в виду. – Прямо в парке? Ну и как, в такую погоду, как сегодня, можно найти с кем покувыркаться? Я затянулся в последний раз и погасил окурок в ее стаканчике с чаем. Дверь допросной открылась, и вошел Андерсон – быстрый он парень, однако. Понедельник Глава 1 Задерживать меня полицейские не имели никакого права, но там, в парке, я поняла, что лучше сразу подчиниться, чтобы не навлекать на себя лишних подозрений. Мои личные вещи забрали, в том числе и телефон, потому, сколько времени прошло точно, я знать не могла. Пока я искала Айку, моя одежда насквозь промокла, кеды пропитались влагой и теперь меня бил легкий озноб. При падении я ободрала ладони, болело ушибленное колено и два полицейских лопуха задавали свои бесконечные и абсолютно бессмысленные вопросы. Они выяснили у меня практически все о моей жизни: где живу, работаю, откуда родом, как давно я проживаю в Кардиффе. Спрашивали, что делала в парке, показывали снимки. Повторяли вопросы бесчисленное количество раз, снова и снова, пытаясь поймать на малейшей неточности. Пока мы ехали в полицейский участок, у меня было время подготовиться, поэтому я решила честно поведать им о жизни бедной одинокой девушки, переехавшей в Кардифф из Ньюпорта, которая живет одна одинешенька в простом рабочем районе и иногда вечерами приезжает погулять в центр города в надежде с кем-нибудь познакомиться. О назначенной мне встрече и о том, что на самом деле привело меня в парк, я решила не говорить. Хорошо, что у меня хватило ума удалить электронное письмо. С этим «простым_ мальчиком» я разберусь сама, посторонняя помощь, тем более недоумков из полиции, мне не нужна. Думаю, если они продолжат наводить справки обо мне, то не узнают ничего для себя нового и интересного. Моя биография кристальна, у меня нет приводов в полицию, я никогда не была замечена в чем-то противозаконном. Два болвана, наконец, поймут, что просто ошиблись и отстанут, в этом я была уверенна и четко держалась выбранной линии. Старший из них по возрасту и званию, высокий, плотного телосложения, по молодости наверняка был здоровенным детиной с горой мускулов, но время взяло свое и теперь лишь иногда в его движениях проглядывала былая мощь. Давно не стриженные каштановые с проседью волосы и недельная щетина – явно не дань современной моде, неопрятно одетый в замызганную черную парку, узкие мятые карго и несвежую темную рубашку, с колючим взглядом серых глаз и неприятной ухмылкой; он произвел на меня двоякое впечатление. С одной стороны, своим поведением, изучающим прищуром глаз он был слишком схож с тем другим человеком. Видимо одна профессия накладывает на разных людей общий отпечаток, делая их похожими. С другой – так с виду и не скажешь, что он старший инспектор, нет в нем ни лоска, ни выправки, которая присуща высоким чинам из полиции. Скорее он был похож на человека, у которого в жизни полный раздрай. Зато тот, что моложе явно в будущем добьется успеха: костюмчик с иголочки, белозубая улыбочка, ухоженные руки. Слишком гладенький, слишком чистенький. Слишком правильный. Все у него разложено по полочкам, даже папку перед собой положил строго перпендикулярно краю стола, а шариковую ручку ровно по центру. Я крепко сжала кулаки в карманах так, что ногти впились в ладони, нужно держать себя в руках и перестать об этом думать. С начала они рассмешили меня своими старыми заезженными полицейскими трюками с чаем/кофе, но под конец я так устала, что просто валилась с ног. Наконец они вдвоем вышли, видимо, чтобы посоветоваться и я осталась одна на один со своими мыслями. События вечера развивались слишком быстро и непредсказуемо, где теперь искать Айку я не знала. У меня была крохотная искорка надежды, что все это просто злая шутка и может быть моя собака бродит где-то сейчас под дождем, продрогшая до костей этой холодной октябрьской ночью. Через несколько долгих минут вернулся младший из полицейских, по моему, Андерсон, принес мне мой рюкзак и сказал, что я могу идти. Я даже не стала разыгрывать перед ним праведное возмущение полицейским произволом. К черту, мне срочно нужно домой. Я вышла из участка уже около полуночи и бегом отправилась на автобусную остановку. Сидя в автобусе, я ехала сквозь ночной Кардифф, дождь все так же беспрестанно поливал улицы, припозднившиеся прохожие спешили по домам. Мой мир, который с таким трудом я возводила в последние годы, начал рушиться и мне это стало ясно, наверное, еще там, в Пэнгем гринн. Просто я, как последняя дура, надеюсь еще, что все образумится и наладится. Нет, моя жизнь доказала – ничего просто так не происходит и не случается. Пол Дэвис умер. Он был номером четыре в моей безумной коллекции уродов. Свои странички в социальных сетях я использовала только лишь с одной целью, найти и покарать нелюдей, которые гордо именуют себя герловерами или бойловерами, в зависимости от своих половых предпочтений. Прикидываясь несовершеннолетней, я назначала им встречу, невзначай, как бы между прочим в каком-нибудь торговом центре, сама являлась туда чуть раньше положенного времени и наблюдала за тем как выродок ждет и мнется от нетерпения в предвкушении, что к нему сейчас придет девочка, которую можно будет попробовать в живую, а не онлайн. На меня никто не обращал внимания, в темной худи, с рюкзачком за спиной, со смартфоном в руке, да и кто придаст этому большое значение, когда в кого не ткни, все сидят, стоят или ходят, смотря в телефоны. Если у меня возникали сомнения по поводу того тот ли это мужчина, я делала контрольный звонок ублюдку, чтобы убедится в своих догадках. Затем я фотографировала выродка камерой телефона и ждала, пока тому не надоедало сидеть и он не плелся понуро домой. А я шла следом, если он пользовался общественным транспортом, то садилась с ним в один автобус или вагон электрички. Если он настолько был уверен в себе и приезжал на собственной тачке, приходилось немного побегать. Проследив его до парковки и увидев направление, в котором он уезжает, я неслась к своей машине, а потом каталась, пытаясь отыскать его автомобиль на улицах города. Так было с теми двумя, что были после Грея и до Дэвиса. О личной встречи с ними не было и речи. Те снимки, что я сделала, пока они ждали свою невинную жертву, мне удалось отпечатать через принтер на работе во время ночной смены. Затем утром жители какого-нибудь тихого и не бедного района находили их с утренней почтой в виде листовок с настоятельным предупреждением, что данный гражданин, фото которого прилагалось, проживающий чуть ли не на соседней улице с ними, небезопасен для их детей. Это все что я могла сделать. После случая с Греем встречаться один на один с выродками я боялась, мне нужен был помощник. Чуть больше года назад мы с Бэзом сидели в Сплотт-парке на скамейке, в окружении кустов жимолости и болтали. Был конец душного летнего вечера, где-то со стороны залива раздавались раскаты грома, Айка устало лежала у наших ног, вывалив язык. Наше внимание привлек немолодой дядечка, разгуливавший по дорожке взад и вперед, и бросавший на нас неоднозначные взгляды. – Спорим, – сказал Барри. – Он чего-то хочет. Наверняка запал на кого-то из нас. – Да брось, – ответила я ему. Хотя и у меня была такая же мысль. – Кэт, таких уродов пруд пруди, в нашем Сплотте им как медом намазано. Посмотри, сколько здесь никому не нужных подростков, а про приезжих я вообще молчу, покажи им деньги они себя с потрохами продают, не то что своих детей. Бэз тогда удивил меня своими совсем взрослыми рассуждениями. Так слово за слово и я рассказала ему о своем увлечении. Он пришел в восторг и предложил свою помощь. На мою страничку в соцсети тогда как раз робко стал заглядывать Пол Дэвис, который представился одиноким двадцатилетним парнем, по крайней мере, не стал прикидываться подростком как все остальные. Встреча с ним проходила сначала по накатанному плану. Вечер, торговый центр, похотливое топтание выродка в ожидании девочки. Я немного понаблюдала, оценивая со стороны, смогу ли с ним справиться, в случае если что пойдет не так. Он не производил впечатления спортсмена или ниндзя, толстый кабан в очках, оттопыренные уши на целую милю. Сделав на память несколько снимков, я бегом отправилась в туалет переодеваться. В моем рюкзачке лежала коротенькая юбочка и топ со стразами, свои волосы я заплела в косу, немного подкрасилась и позвонила ублюдку. Ему я взволнованно поведала, что встретила возле входа в центр свою тетю, сестру матери, и боюсь, что она нас случайно увидит; не могли бы мы перенести нашу встречу в скверик неподалеку. Там есть очень уединенное местечко, среди высоких зарослей розовых кустов и шиповника стоит скамеечка, где мы можем мило побеседовать и не привлекать к себе лишнего внимания. Тот согласился без оговорок. Там у скамейки нас уже ждал Барри со своим телефоном, спрятавшись среди колючих кустов, и готовый фотографировать и снимать видео, а если понадобиться, то и прийти мне на помощь. Мне хотелось возмездия. Я решила, что имею полное право карать подобных уродов, и чего мне стоило свидание с Дэвисом никто никогда не узнает. Даже Барри ничего тогда не понял. Как меня мутило от прикосновений этого ублюдка, когда он бесстыдно лез потными руками мне под коротенькую юбочку и лапал за грудь, с каким отвращением я целовала его в слюнявые губы. Позже я просидела почти весь остаток вечера в машине, не спуская глаз с дома Дэвиса и наблюдая за идеальной картинкой жизни его счастливого семейства. На почтовом ящике у парадного крыльца красовалась табличка с именем владельца. Возле клумбы с цветами возилась приятной наружности несколько полноватая женщина, вероятно жена. Двое мальчишек-близнецов младшего школьного возраста играли на подъездной дорожке у гаража.