Хотя люди уничтожают друг друга с помощью огнестрельного оружия уже свыше тысячи лет, криминалистический анализ оружия и пуль относительно новая наука. Вероятно, впервые она была применена на практике в Англии в середине девятнадцатого века, когда следователи добились признания от убийцы на основе сопоставления пули с формой, в которой та была отлита. В тысяча девятьсот втором году выступавший в качестве свидетеля эксперт по имени Оливер Уэнделл Холмс помог прокурорам признать виновным подозреваемого, сопоставив выпущенную в качестве эксперимента из его оружия пулю с той, что убила жертву. Однако истинное рождение этой дисциплины состоялось лишь в тысяча девятьсот двадцать пятом году, когда Кэлвин Годдард, доктор медицины и ученый-криминалист, опубликовал работу «Криминалистическая баллистика». Годдард до сих пор считается отцом баллистики как науки. Райм преследовал три цели, применяя изложенные Годдардом девяносто лет назад принципы. Первое — идентифицировать пулю. Второе — на основе этой информации идентифицировать тип оружия, из которого она могла быть выпущена. Третье — связать данную конкретную пулю с конкретным оружием, которое могло навести на след стрелявшего, в данном случае Барри Шейлса. Их команда занялась первой задачей — самой пулей. Надев перчатки и маску, Сакс открыла пластиковый пакет, в котором лежала пуля, бесформенный продолговатый кусочек меди и свинца, и внимательно ее осмотрела. — Довольно-таки необычно выглядит. Во-первых, она большая — триста гран. Вес пуль для огнестрельного оружия измеряется в гранах. Пуля в триста гран весит примерно три четверти унции. Большинство охотничьих, боевых и даже снайперских винтовок стреляют намного меньшими пулями, весом около ста восьмидесяти гран. Сакс измерила пулю калиброметром, плоским металлическим диском с отверстиями различной величины. — И калибр редкий. Крупный. Четыреста двадцать. — Не четыреста шестнадцать? — нахмурился Райм. Это была его первая мысль, когда он увидел пулю в «комнате смерти». Калибр четыреста шестнадцать был недавним новшеством для винтовочных пуль, разработанным знаменитой компанией «Баррет армс». Патрон был разновидностью пятидесятого калибра, используемого снайперами по всему миру. В то время как некоторые страны и американские штаты запрещали пятидесятый калибр для гражданского применения, четыреста шестнадцатый оставался легальным в большинстве мест. — Нет, определенно больше. — Сакс рассмотрела пулю под микроскопом при низком увеличении. — И конструкция замысловатая. Пустотелое острие с пластиковым наконечником — модифицированный шпитцер. Производители оружия начали учитывать аэродинамику при разработке пуль примерно в то же время, когда появились самолеты, что, впрочем, неудивительно. Пуля-шпитцер — от немецкого слова «остроконечный» — была разработана для стрельбы из винтовки на большой дистанции. Благодаря обтекаемости достигалась точность выстрела. Недостаток же заключался в том, что она оставалась невредимой при попадании в цель и причиняла намного меньше повреждений, чем тупоконечная пустотелая пуля, раскрывавшаяся, подобно грибу, в теле жертвы. Некоторым производителям пришла идея снабдить пустотелую пулю острым пластиковым наконечником, который обеспечивал аналогичную шпитцеру обтекаемость, но отламывался при попадании в цель, позволяя пуле раскрыться. Именно такую пулю использовал Барри Шейлс для убийства Роберта Морено. Амелия также добавила, что в дополнение к обтекаемой форме пуля сужалась сзади, будто гоночная яхта, чтобы еще больше уменьшить трение во время полета. — Большая, тяжелая и дьявольски точная, — подвела она итог, кивнув в сторону фотографии раскинувшегося на кушетке в «комнате смерти» Морено, позади которого расходились во все стороны брызги крови. — И смертоносная. Поскоблив пулю, она проанализировала оставшиеся после выстрела следы газа и частиц сгоревшего пороха. — Лучший из всех возможных патронов, — сказала Амелия. — Капсюль класса «Федерал премиум», порох «Ходждон экстрим», пригодный для стрельбы в самых неблагоприятных условиях. Своего рода «феррари» среди пуль. — Кто их производит? Это был самый важный вопрос. Но поиск в интернете мало что дал. Никакие крупные производители, вроде «Винчестера», «Ремингтона» или «Федерала», и никакие торгующие боеприпасами фирмы подобных пуль не поставляли. Сакс, однако, нашла ряд упоминаний о существовании загадочной пули на некоторых стрелковых форумах, выяснив, что производителем может быть оружейная компания в Нью-Джерси, «Уокер дефенс системс». Из информации на сайте следовало, что, хотя компания «Уокер» не делала винтовок, она производила пули калибра четыреста двадцать, с пластиковым наконечником и суженной задней частью. Сакс взглянула на Райма: — Они продают свою продукцию только армии, полиции… и федеральному правительству. Первая цель — идентификация пули — была достигнута, и команда занялась выяснением, из какого оружия стреляли. — Итак, вопрос, — сказал Райм, — в каком режиме велась стрельба? Ручном, на полуавтомате, короткой очередью, полностью автоматическом? Сакс, как считаешь? — Снайперы никогда не стреляют на автомате или очередями — слишком сложно компенсировать отдачу на таком расстоянии. Если бы он вручную передергивал затвор, то не выпустил бы три пули. В случае первого промаха он предупредил бы свою цель, которая тут же спряталась бы. Скорее всего, полуавтомат. — Не так уж трудно выяснить, — заметил Селитто. — Вряд ли в мире существует больше одной или двух разновидностей оружия, которое стреляет такими пулями. Оно довольно-таки уникально. — «Довольно-таки уникально», — язвительно бросил Райм. — Примерно как быть слегка беременным. — Линк, — весело ответил Селитто, — ты никогда не думал о карьере учителя в начальной школе? Уверен, ребятишки бы тебя обожали. Райм, однако, понимал, что Селитто по сути прав. Чем более редкой является пуля, тем меньше типов подходящего для нее оружия. Соответственно, проще было идентифицировать винтовку, которая могла привести к Барри Шейлсу. Две характеристики пули, связывающие ее с оружием, из которого она выпущена, — калибр, теперь известный, и следы нарезов. В стволе любого современного огнестрельного оружия имеются спиральные нарезы — благодаря им пуля вращается, что позволяет ей точнее лететь к цели. Производители делают эти нарезы, именуемые выступами и бороздками, в разных конфигурациях, в зависимости от типа оружия, пуль, которыми оно должно стрелять, и его предназначения. Нарезы могут раскручивать пулю по часовой стрелке или против, а также быстрее или медленнее в зависимости от того, сколько оборотов она совершает в стволе. Осмотр пули показал, что оружие Барри Шейлса раскручивало ее против часовой стрелки, один оборот каждые десять дюймов. Райм знал, что это достаточно необычно; нарезы обычно шли гуще, с соотношением один к семи или один к восьми. — То есть это означает длинный ствол? — спросил Райм у Купера. — Угу. Очень длинный. Странно. Учитывая редкий калибр и нарезы, в обычных условиях было легко выделить модели полуавтоматических винтовок с подобными характеристиками. Баллистические базы данных собирают всю эту информацию воедино, и простой компьютерный поиск за несколько секунд возвращает результат. Но на этот раз все оказалось не как обычно. — Ни единого совпадения, — сообщила Сакс, поднимая взгляд от компьютера. — Ни одного упоминания о коммерческом производителе оружия, который делал бы такие винтовки. — Можем мы что-то еще сказать об этом оружии? — спросил Райм. — Посмотрим на фотографии с места преступления, на тело Морено. Надо полагать, они нам что-то подскажут. Эксперт уставился на зловещие фото, водрузив очки высоко на переносицу и раскачиваясь в кресле. Если у кого-то и могли возникнуть некие идеи, так это у Мэла Купера. Детектив активно участвовал в деятельности Международной ассоциации криминалистов, имевшей почти столетнюю историю, и получил все ее высшие сертификаты по всем специальностям: создание словесных портретов, трасология, криминалистическая фотография, дактилоскопия, а также сравнительный анализ следов крови — область интересов не только Купера, но и Райма. Мэл Купер мог читать фотографии с места преступления с той же легкостью, как врач — рентгеновские снимки. — Взгляните-ка сюда, на брызги. — Он дотронулся до фото, показывая на кровь и частицы плоти и костей на кушетке и на полу за ней. — Он стрелял с двух тысяч ярдов, так? — Около того, — кивнул Райм. — Амелия, какова должна быть типичная скорость столь крупной пули? Она пожала плечами: — Дульная скорость — две тысячи семьсот футов в секунду, не больше. Скорость при ударе? Я бы сказала — где-то тысяча восемьсот. Купер покачал головой: — Но когда эта пуля попала в Морено, она летела со скоростью три с лишним тысячи футов в секунду. — Что, правда? — спросила Сакс. — Абсолютно. — Быстро. По-настоящему быстро. Это подтверждает, что винтовка имела особо длинный ствол, и означает, что патрон был заряжен большим количеством пороха. Обычно пуля такой величины требует от сорока до сорока двух гран. Но для такой скорости, думаю, вдвое больше. А это означает наличие усиленного патронника. Патронник, часть винтовки, где находится патрон перед выстрелом, был толще ствола, чтобы выдерживать начальное давление расширяющихся газов и не дать оружию взорваться при нажатии на спуск. — Есть какие-то выводы? — Да, — ответила Сакс. — Из этого следует, что Барри Шейлс, или кто-то из НРОС, изготовил оружие сам. — То есть, — поморщился Райм, — отследить винтовку с серийным номером и ее продажу НРОС или убийце нам не удастся. Третья цель — связать пулю с Шейлсом через его оружие — внезапно существенно осложнилась. — Мы ждем сведений от информационной службы, — сказала Сакс. — Может, они найдут в базах данных какое-то упоминание о том, что Шейлс покупал оружейные запчасти или инструменты. — Что ж, — вздохнул Райм, — посмотрим, что еще скажет нам эта пуля. Мэл, как насчет отпечатков? Отпечатки пальцев вполне способны пережить полет пули в воздухе и ее прохождение сквозь тело, а иногда даже сквозь стену — при условии, что Барри Шейлс притрагивался к пуле голыми пальцами, а такого не было. Сакс, надев защитные очки, освещала пулю источником с переменной длиной волны. — Ничего. — Есть какие-то другие следы? Исследованием пули теперь занялся Купер. — Частицы стеклянной пыли от окна. И еще… — Взяв пинцет, он снял с поверхности крошечные частички и тщательно изучил их под микроскопом. — Растительность? — предположил Райм, глядя на монитор. — Да, верно, — кивнул эксперт, проводя химический анализ. — Урушиол. Раздражающий кожу аллерген. — Он поднял взгляд. — Сумах или что-то похожее? — Ну да, ядоносное дерево. За окном «комнаты смерти». Пуля, видимо, прошла сквозь листья, прежде чем попасть в Морено.