Хотя Райм был знаком с мисс Нэнс Лорел всего несколько минут, он подозревал, что та подбирает слова со всей возможной тщательностью. — Но НРОС заявила о наличии данных, что Морено планирует реальный теракт — взрыв в штаб-квартире нефтяной компании в Майами. Они перехватили телефонный разговор на испанском, и анализ голоса подтвердил, что это Морено. — Она порылась в потрепанном портфеле, сверяясь с записями. — Говорит Морено: «Моя цель — компания „Американ петролеум“ во Флориде. В среду». Его неизвестный собеседник: «Десятого? Десятого мая?» Морено: «Да, в полдень, когда работники пойдут на обед». Собеседник: «А как насчет… ну, ты понял… доставки?» Морено: «На грузовиках». Дальше следует неразборчивый фрагмент. И снова Морено: «И это только начало. У меня куда больше подобных посланий». Она убрала записи в портфель и сказала: — У этой компании два подразделения во Флориде и окрестностях: юго-восточная штаб-квартира в Майами и нефтяная платформа у побережья. Вряд ли речь может идти о платформе, поскольку Морено упоминал грузовики. НРОС уверена, что целью должна была стать штаб-квартира на Брикелл-авеню. Одновременно аналитики выяснили, что связанные с Морено компании в течение последнего месяца поставляли на Багамы дизельное топливо, удобрения и нитрометан. Три популярных ингредиента импровизированных взрывных устройств. Именно с помощью этих веществ было уничтожено федеральное здание в Оклахома-Сити. И туда их тоже доставили на грузовике. — Очевидно, Мецгер посчитал, — продолжила Лорел, — что, если Морено будет убит до того, как бомба окажется в Соединенных Штатах, его приспешники не смогут реализовать задуманное. Его застрелили накануне предполагаемого инцидента в Майами. Девятого мая. Пока было похоже на то, что, вне зависимости от отношения к заказным убийствам как таковым, решение Мецгера спасло немало жизней. Райм уже собирался упомянуть об этом Лорел, но та его опередила: — Однако Морено говорил вовсе не о теракте. Речь шла о мирном протесте. Десятого мая, в полдень, перед штаб-квартирой «Американ петролеум» появилось несколько грузовиков. И они привезли вовсе не бомбы, а людей на демонстрацию. Что же касается ингредиентов для взрывчатки… Они предназначались для его филиала «Движения за полномочия местных» на Багамах. Дизельное топливо — для транспортной компании, удобрения — для сельскохозяйственных кооперативов, а нитрометан — для использования в качестве инсектицида. Все законно. Это были единственные материалы, упомянутые в распоряжении, одобрявшем убийство Морено. Помимо них в той же поставке значились также тонны зерна, риса, запчастей для грузовиков, воды в бутылках и прочих невинных вещей, о которых НРОС для собственного удобства предпочла умолчать. — Может, ошибка в данных? — предположил Райм. Последовала долгая пауза. — Нет, — наконец ответила Лорел. — Думаю, мы имеем дело с манипуляцией данными. Мецгеру не нравился Морено, не нравилась его риторика. Известно, что Мецгер называл его «презренным предателем». Думаю, он не стал делиться с начальством всей информацией, и большие шишки в Вашингтоне одобрили миссию, решив, будто речь идет о бомбе, хотя Мецгер знал, что это не так. — То есть НРОС убила невиновного, — сказал Селитто. — Да, — чуть живее обычного ответила Лорел. — Но оно и к лучшему. — Что? — вырвалось у Сакс. Возникла короткая заминка. Лорел явно не поняла, в чем причина смятения Сакс, аналогичного реакции на предшествующее замечание помощницы прокурора, что им, возможно, «повезет», если убийца окажется гражданским, а не военным. — Опять все те же присяжные, Сакс, — объяснил Райм. — Они с большей вероятностью признают виновным подсудимого, который убил активиста, всего лишь воспользовавшегося предоставленным Первой поправкой правом на свободу слова, чем убийцу закоренелого террориста. — Для меня нет моральной разницы между тем и другим, — добавила Лорел. — Никому нельзя вынести приговор без надлежащих судебных процедур. Но Линкольн прав: мне приходится учитывать возможное мнение присяжных. — Капитан, — обратился Майерс к Райму, — если мы хотим, чтобы нам было на что опираться, нам нужен кто-то вроде вас, прагматично мыслящий и с твердой почвой под ногами. Оборот он выбрал не слишком удачный, учитывая основное средство передвижения, которым вынужденно пользовался криминалист. Первой реакцией Райма было согласиться. Дело выглядело интригующим и во всех отношениях многообещающим. Однако Сакс, как он заметил, уставилась в пол, по привычке почесывая голову. Ее явно что-то беспокоило — но что? — Вы же не пытались обвинить ЦРУ по делу аль-Авлаки, — сказала она помощнице прокурора. Анвар аль-Авлаки, гражданин США, был радикальным мусульманским имамом и сторонником джихада, а также крупным игроком в йеменском подразделении «Аль-Каиды». Будучи эмигрантом, как и Морено, он получил прозвище Бен Ладен Интернета, выступая в своем блоге со страстными призывами атаковать американцев. Среди тех, кого он вдохновил, были виновник массового убийства на военной базе Форт-Худ в две тысячи девятом году, несостоявшийся нигерийский смертник, пытавшийся взорвать в том же году самолет, и исполнитель теракта на Таймс-сквер в две тысячи десятом. Аль-Авлаки и еще один американский гражданин, обеспечивавший его сетевые публикации, были убиты посредством атаки дрона по указанию ЦРУ. Вопрос привел Лорел в замешательство. — Как я могла их обвинить? Я заместитель окружного прокурора Нью-Йорка, и ничто не связывает этот штат с ликвидацией аль-Авлаки. Но если ваш вопрос, детектив Сакс, состоит в том, выбираю ли я дела, которые, по моему мнению, могу выиграть, то ответ — да. Дело по обвинению Мецгера в убийстве известного и опасного террориста, вероятно, лишено каких-либо шансов на выигрыш, так же как и дело об убийстве гражданина другой страны. Но расстрел Морено я сумею надлежащим образом преподнести присяжным. И если Мецгер и его снайпер будут признаны виновными, я смогу заняться и другими, не столь однозначными делами. — Она помедлила. — Или, возможно, правительство проведет ревизию своей политики и начнет придерживаться Конституции… перестав нанимать убийц. Сакс бросила взгляд на Райма. — Гм, не знаю, — сказала она, обращаясь к Лорел и Майерсу. — Что-то тут не так. — Не так? — переспросила Лорел, совсем сбитая с толку. — Я не уверена, что это работа для нас, — добавила Сакс, потирая друг о друга два пальца. — Для вас с Линкольном? — уточнила Лорел. — Для любого из нас. Это вопрос политики, а не криминала. Вы хотите, чтобы НРОС перестала убивать людей, — что ж, прекрасно. Но ведь это задача конгресса, а не полиции? Лорел украдкой взглянула на Райма. В словах Сакс определенно был смысл, который не пришел ему в голову. Его крайне мало волновали абстрактные вопросы добра и зла, когда речь шла о соблюдении закона. Вполне хватало, если Олбани, Вашингтон или городской совет объявляли некое деяние преступлением, за которое полагалась ответственность. Дальнейшая его задача была проста — выследить преступника и собрать улики. Примерно как в шахматах. Имело ли хоть какое-то значение, что создатели этой загадочной игры объявили ферзя всемогущим, а коня заставили сворачивать под прямым углом? Нет. Но поскольку таковы были правила, приходилось по ним играть. Он не сводил глаз с Сакс, не обращая внимания на Лорел. Внезапно поза зампрокурора едва заметно изменилась. Райм подумал, будто она заняла оборонительную позицию, но тут же понял, что ошибся. Она готова была отстаивать свое мнение, будто выступая в суде перед присяжными, которых пока не удалось убедить в виновности подозреваемого. — Амелия, мне кажется, справедливость кроется в деталях, — начала Лорел. — В мелочах. Я выступаю с обвинением по делу об изнасиловании не потому, что сексуальное насилие в отношении женщин подрывает стабильность общества, а потому, что некий человек совершает действия, запрещенные пунктом тридцать пятым статьи сто тридцатой уголовного кодекса штата Нью-Йорк. Именно этим я занимаюсь. Мы все этим занимаемся. — Помедлив, она добавила: — Прошу вас, Амелия. Мне известны ваши достижения. И я хотела бы видеть вас в составе команды. «Тщеславие или идеология?» — подумал Райм, оценивающе глядя на плотную фигуру Нэнс Лорел, ее жесткие волосы и короткие пальцы с неухоженными ногтями, маленькие ноги в практичных туфлях-лодочках, которые она столь же тщательно покрыла маскирующей изъяны пастой, как и собственное лицо макияжем. Что именно ею двигало, он так и не мог до конца понять, но заметил нечто, от чего его бросило в дрожь, — полное отсутствие какой-либо страсти в ее черных глазах. А чтобы бросить в дрожь Линкольна Райма, требовалось немало. Наступила тишина. Взгляды Сакс и Райма встретились. Казалось, она чувствовала, насколько ему хочется взяться за это дело. И данный факт перевешивал чашу весов. — Что ж, я в вашей команде, — кивнув, сказала Амелия. — Я тоже, — произнес Райм, однако смотрел он не на Майерса или Лорел, а на Сакс, будто говоря ей безмолвное спасибо. — И хотя никто меня об этом не спрашивал, — проворчал Селитто, — я тоже охотно пошлю к чертям собственную карьеру, ради того чтобы прижать к ногтю высокопоставленного федерала. — Полагаю, секретность в приоритете? — спросил Райм. — Все должно оставаться в тайне, — ответила Лорел. — Иначе улики начнут исчезать. Но вряд ли нам стоит из-за этого беспокоиться. Мы в прокуратуре сделали все возможное, чтобы ничего не просочилось наружу. Я всерьез сомневаюсь, что НРОС вообще что-либо знает о расследовании. Глава 6 Ведя арендованную машину в сторону кораллового рифа на юго-западном побережье острова Нью-Провиденс, возле огромного национального парка Клифтон, Джейкоб Свонн услышал сигнал уведомления на телефоне. Новое сообщение предупреждало о полицейском расследовании в Нью-Йорке по делу о смерти Роберта Морено, информация касалась обвинений в преступном сговоре. В ближайшие несколько часов Свонн должен был получить подробности, включая имена тех, кто вел следствие. Они действовали быстро. Намного быстрее, чем он предполагал. Из багажника, где лежала, свернувшись клубком, неудачливая проститутка Аннет Боудел, послышался глухой удар. Однако звук был негромкий, и вокруг никого, кто мог бы его услышать, — ни бездомных, копающихся в грудах отбросов на обочинах, ни обычных для Багам праздных гуляк, которые потягивали пиво «Сэндс» или «Калик», отпуская шуточки, обмениваясь сплетнями и жалуясь на женщин и начальство. Ни автомобилей, ни покачивающихся на бирюзовой воде лодок. «Карибы полны противоречий», — подумал Свонн, озираясь. С одной стороны — блеск и роскошь для туристов, с другой — унылая серость жизни местных. Все вертелось вокруг одной точки, где доллары и евро обменивались на услуги и развлечения, а большая часть населения чувствовала себя изнуренной до предела — как эта горячая, заросшая сорняками и усыпанная мусором песчаная полоска пляжа. Выбравшись из машины, он подул в перчатки, остужая вспотевшие руки. Ну и жарища! Он уже был тут на прошлой неделе. После крайне непростого, но точного выстрела, разорвавшего на части сердце изменника Роберта Морено, Свонн приехал сюда и закопал одежду и другие улики. Он намеревался оставить их погребенными здесь навсегда, но, получив странное и тревожное известие, что прокуратура в Нью-Йорке занялась смертью Морено, решил, что лучше будет их забрать и избавиться от всего понадежнее. Но сначала еще одно дело… еще одна задача. Подойдя к багажнику, Свонн открыл его и взглянул на страдающую, заплаканную и потную Аннет. Она пыталась дышать. Взяв лежавший на заднем сиденье небольшой плоский чемодан, он достал одно из своих сокровищ, любимый поварской нож-тесак «кайсюн премьер», длиной примерно в девять дюймов, выкованный по особой технологии цутимэ в японском городе Секи. Стальной сердечник клинка, покрытый дамасской сталью в тридцать два слоя. Рукоять из ореха. Цена — двести пятьдесят долларов. У Свонна были и другие ножи этого производителя — разных форм и размеров для всевозможных вариантов применения на кухне. Но этот тесак Свонн любил, как ребенка. Использовал его для нарезки рыбного филе или прозрачных ломтиков мяса в карпаччо — а также для мотивации людей. Свонн брал в путешествия этот и другие ножи, в поношенном футляре фирмы «Мессермайстер», вместе с двумя потрепанными поваренными книгами — Джеймса Берда и французского шеф-повара Мишеля Жерара, гуру cuisine minceur[2]. Таможенников мало интересовал набор профессиональных ножей, даже выглядевших столь смертоносно, но упакованных в багаж рядом с парой кулинарных книг. К тому же, когда Свонн работал вдали от дома, ножи весьма его выручали; он часто предпочитал приготовление пищи посиделкам в барах или одиноким походам в кино. К примеру, когда на прошлой неделе снял козлятину с костей и нарезал ее кубиками для жаркого. «Мой маленький мясник, мой милый маленький мясник…» Послышался очередной глухой удар. Аннет начала бить ногами. Вернувшись к багажнику, Свонн за волосы вытащил девушку из машины. — Хнн, хнн, хнн… Вероятно, это должно было значить «нет, нет, нет». Найдя углубление в песке, окруженное сорняками, смятыми пивными банками, пустыми бутылками, использованными презервативами и гниющими окурками, он перевернул Аннет на спину и уселся ей на грудь. Огляделся. Никого. Хотя крики ее должны были звучать тише из-за удара в горло, они все равно были бы слышны. — Сейчас я задам тебе несколько вопросов, и тебе придется на них ответить, причем быстро. Можешь говорить? — Хнн…