Часть 14 из 49 В начало
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
Он повернулся на каблуках и пошел к выходу, обгоняя своих подчиненных. Через несколько секунд коридор опустел, и шаги загремели уже на крыльце.
– Черт, их-то собаки не трогают! – с завистью заметил Самохин.
– Ученые! – отозвался Гуров. – В смысле, собаки.
Он оглянулся. За его спиной находилось окно, выходившее во двор. Гуров подошел к нему и выглянул наружу.
Парни, возглавляемые Мироном, деловито шагали к машинам. Площадка под тентом была залита электрическим светом – лесник зажег фонарь, укрепленный на столбе. Лохматые собаки, не двигаясь с места, внимательно и строго наблюдали за шествием. Они расположились как раз посредине между домом и площадкой, контролируя практически всю территорию. Их мелкого приятеля что-то не было видно, но это мало утешило Гурова.
– Вот же оказия! – с досадой сказал он. – Никогда не понимал собак, а они не понимали меня. Но выбора нет. По крайней мере, одну машину мы должны остановить. Лучше все-таки ту, которую поведет Сидоренко. Он человек нервный, с комплексами, расколется быстро.
– Не получится, Лев Иванович, – виновато сказал Самохин. – Не успеем остановить. Пока будем выходить да пока с собаками разбираться… Они нас ждать не станут. Одна надежда, что полковник Крячко дорогу перекроет.
– На это надеяться нельзя, – покачал головой Гуров. – Крячко они просто сомнут. Тем более что он у нас хромоногий. Придется нам постараться. В крайнем случае стреляй по шинам. Ответственность я беру на себя.
– А по собакам можно? – спросил Самохин, тут же доставая табельный пистолет и передергивая затвор.
– Только если будет угроза жизни и здоровью, – сказал Гуров и направился к двери. – Поторопись! Уже садятся.
Действительно, на улице захлопали дверцы машин, заурчали моторы. Гуров прибавил шагу. Но едва он выскочил в коридор, как тут же едва не столкнулся нос к носу с лесником, который недоверчиво и строго уставился на него.
Лесник по-прежнему был в дождевике и фуражке. Но на этот раз в его внешности произошли кое-какие изменения – в правой руке стволом вниз он держал ружье, и это дополнение очень не понравилось Гурову. Но это было еще не все. За спиной у лесника, тяжело дыша, шел огромный пес с глазами убийцы. Он не выказывал никаких признаков агрессии, но от одного его взгляда становилось холодно на душе.
– А, вот вы где! – с деревянной улыбкой проговорил лесник, сверля Гурова холодными глазами. – А я уж обыскался. Наверху посмотрел, нет их! А вы что тут делаете? Эта комната у меня пустая, тут я ремонт собрался делать. А вы…
– Мы столовую искали, – подсказал из-за спины Гурова Самохин.
– А! Так она рядом! – с энтузиазмом сказал лесник. – Прошу!
Он показал рукой на открытую дверь, одновременно перекрывая Гурову дорогу к выходу. Моторы во дворе набирали обороты.
– Значит, так, – торопливо сказал Гуров и полез в карман. – Мы из милиции. Вот мое удосто…
Договорить он не успел. Произошло нечто дикое и неожиданное. Лесник вдруг плотно сжал губы, попятился, наткнувшись на собаку, нелепо взмахнул руками, словно теряя равновесие, и выпалил из обоих стволов в открытую дверь столовой. С треском и звоном разлетелось разбитое окно, а громадный пес прижал уши и рявкнул на Гурова.
– Самохин, возьми его на себя! – крикнул Гуров, бросаясь в столовую.
Свирепый пес бросился на него, но Гуров успел захлопнуть дверь перед самым его носом. За спиной поднялся страшный шум, зарычала собака, потом шарахнул еще один выстрел – из пистолета. Гуров не оглядывался. Он пробежал через столовую и выпрыгнул в разбитое окно. Последняя машина, покачиваясь на рессорах, выезжала с территории кордона. Вот-вот она должна была скрыться за деревьями. Гуров бросился вслед за ней.
С утробным ворчанием следом за ним тут же ринулись два других пса, о которых он начисто забыл. Один из них с разгону бросился Гурову на спину. Уже падая, Гуров успел выхватить пистолет и, извернувшись, выстрелить прямо в оскаленную, дышащую смрадом пасть.
Едва отвалился этот пес, как другой тут же с рычанием вцепился в его ногу, намереваясь перекусить ее пополам. В глазах у Гурова потемнело от боли. Лишь когда он несколько раз выстрелил в озверевшего пса, тот ослабил хватку и повалился на бок.
Гуров попытался встать, но ногу до самого паха пронзила такая острая боль, что он охнул и тут же опустился на землю. Грузовики уже исчезли в лесной тьме.
– Ах ты, вот же попали! – в бессильной ярости выдохнул Гуров. – На ровном месте – и мордой об асфальт!
Он с тревогой подумал о Крячко, который торчал сейчас в полном одиночестве на темной дороге. Гуров знал своего друга и не сомневался, что тот непременно встанет на пути грузовиков, но вот на что способны люди Мирона, он знать не мог и поэтому сильно беспокоился за исход этого противостояния.
Нужно было срочно догонять колонну, но что можно было сделать в такой ситуации? Две собаки, представлявшие серьезную угрозу, были мертвы, но кто знал, сколько их тут? Да и сам хозяин, оказывается, был не менее опасен, чем его псы.
Гуров оглянулся на дом, пытаясь понять, в порядке ли Самохин. Вокруг стояла тишина. Ни криков, ни лая слышно не было, и это немного обнадежило Гурова.
Вдруг где-то поблизости взревел мотор, и два слепящих луча пересекли двор. Пятиместный «УАЗ» подлетел к Гурову и с визгом затормозил, обдав его холодными брызгами. Из кабины выскочил Самохин и наклонился над Гуровым.
– Что с вами, Лев Иванович? – срывающимся голосом спросил он. – Вы ранены?
– Я в порядке, – стараясь говорить бодро, ответил Гуров. – Нога вот… Не хуже, чем у Крячко. Помоги подняться, и в погоню, Самохин, в погоню!
Глава 10
– Собаку я уложил, Лев Иванович, – лихорадочно облизывая пересохшие губы, рассказывал Самохин. – В принципе, жалко было, но, как вы говорили, угроза здоровью… Хорошо, лесник перед этим ружье разрядил – наверное, он бы меня убил. Психанул, аж глаза белые сделались… Ничего не соображал уже – бросился на меня, как бешеный. Там еще его баба откуда-то прибежала. Ну, вопли, слезы… Одним словом, я его наручниками к перилам прикрепил – и за вами. Смотрю, все уже разъехались. А за домом «УАЗ» стоит, ключи в замке. Я, недолго думая, завел и вперед!.. А тут вы.
– Да уж, выпало сегодня нам с тобой, капитан, счастье, – смущенно заметил Гуров. – С собаками биться. Прямо античные герои какие-то… В Москве узнают – анекдоты сочинять будут.
– Пусть сочиняют, – убежденно сказал Самохин. – Главное, голова на месте. Такая тварь запросто голову отхватит. Леснику еще обвинение предъявлять надо – в покушении на жизнь работников правоохранительных органов.
– Ну, покушение ты ему, допустим, не пришьешь, – рассудительно заметил Гуров. – А вот укрывательство преступной группы… Но каков мерзавец? Ведь он намеренно нас задерживал и своим выстрелом этим архаровцам знак подал, чтобы те поскорее сматывались! Он с самого начала, по-моему, догадался, что мы неспроста в его владениях появились.
– Ничего, не уйдут! – заверил его Самохин, выворачивая руль и давя на газ. – Вон их огни впереди. Догоним!
Действительно, далеко впереди на лесной дороге призрачно замерцали красные габаритные огоньки грузовиков. Свет фар перекатывался по кронам деревьев.
– Ох, туго сейчас придется Стасу! – озабоченно пробормотал Гуров. – Этот Мирон мне определенно не нравится. Плохой он, по-моему, человек, Самохин!
– Да уж чего хорошего, – ответил Самохин. – Аккумулятор жмется сменить. С таким каши не сваришь.
Грузовики шли не слишком быстро – видимо, берегли груз, – и расстояние между ними и «УАЗом» постепенно сокращалось. У Гурова появилась надежда, что они догонят беглецов прежде, чем те успеют выбраться на шоссе.
– В какой машине Сидоренко, не заметили, товарищ полковник? – спросил Самохин.
– Пожалуй, это уже не так важно, – ответил Гуров. – Похоже, они тут все в курсе этих дел. Да и не приходится нам теперь выбирать.
– Понял, – сказал Самохин. – Тогда я заднюю машину прищучу. Сейчас я его слева обойду и малость подрежу. А вы на всякий случай пушку наготове держите. Шофера, когда их подрезаешь, жутко нервными становятся.
– Ты, главное, себя береги, – посоветовал Гуров. – Теперь из всех нас у тебя одного конечности на месте. Если еще и ты охромеешь, тогда нам труба.
Самохин хохотнул и, закусив губу, повел «УАЗ» на обгон. В опасной близости от борта тяжелого грузовика он все-таки проскочил по обочине и вырвался вперед. Гуров болезненно поморщился, когда ветви близко стоящих деревьев с треском вспороли обшивку «УАЗа». Если бы грузовик в этот момент вильнул влево, им с Самохиным пришлось бы туго.
Однако водитель грузовика не захотел экспериментировать на узкой дороге. Он только прибавил скорость, намереваясь уйти от прилипшего к нему автомобиля. Но было уже поздно. Самохин обогнал его и, врубив стоп-сигнал, почти сразу же затормозил.
В грузовике сразу поняли, что к чему, поэтому большой беды не случилось. Водитель успел переложить руль и уже начал тормозить. Тяжелая махина прогрохотала в двух сантиметрах от капота «УАЗа», обдав его грязными брызгами и горячим ветром, вильнула в сторону и, сминая кусты на обочине, уткнулась носом в заросли. Фуру повело вправо, она накренилась и встала под углом к дороге. Раздался хруст, шипение, а потом все стихло.
Гуров и Самохин выбрались из машины. Первый грузовик удалялся. Он почти уже выехал из леса. То ли его пассажиры ничего не заметили, то ли в их планы категорически не входила остановка – разбираться с этим было некогда. Из машины, которую они так лихо подрезали, уже выскакивали люди.
В кабине их было двое. Яростно матерясь, они попрыгали на землю и, не раздумывая, бросились к «УАЗу». В руке у одного Гуров заметил монтировку. Прихрамывая, он сделал шаг навстречу и предостерегающе крикнул:
– Стоять на месте! Милиция!
– Я те дам милиция! – заревел в ответ человек с монтировкой, и Гуров узнал по голосу Сидоренко. – Ты что творишь, падла!
Он уже бросался на Гурова, взмахивая над головой монтировкой, но тут его товарищ, неожиданно перехватив его сзади за талию, крикнул:
– Тихо, Вадим, остынь! Не надо. Сейчас разберемся.
– Я разберусь! – неистовствовал Сидоренко, пытаясь вырваться из объятий. – Пусти!
Самохин выступил вперед и, подняв руку с пистолетом, сказал внушительно:
– Ты его пусти, если он так просит. Пусть помашет монтировкой! У нас тут адвокатов нет.
Сидоренко, узрев перед своим носом дуло, сразу обмяк, перестал биться и только матерился сквозь зубы, выпуская последний пар. Его спутник, поняв, что опасность миновала, отпустил Сидоренко и вкрадчиво обратился к оперативникам:
– Вы, мужики, на него не обижайтесь! Он у нас горячий, как утюг, хе-хе… А вы его так круто подрезали, машину вон теперь без буксира не вытянуть… Тоже понимать надо. Какой водила такое стерпит?
Было говорящему лет тридцать. Он казался рассудительным и спокойным. В косом свете фар Гуров рассмотрел худощавое интеллигентное лицо. Такое лицо могло быть у какого-нибудь молодого ученого, например, археолога или геолога, возвращающегося из экспедиции. На мысль об экспедиции наводила одежда парня – запыленная брезентовая куртка, тяжелые ботинки, джинсы с налипшей понизу глиной. Но Гуров решил не поддаваться первому впечатлению.
– По поводу вашей истерики у нас никаких претензий, – сурово сказал Гуров. – Я на это даже внимания не обратил. Много таких у меня перед носом кулаками махали… Меня другое интересует – что везете, орлы залетные?
– Ну так груз у нас специальный, – солидно ответил «интеллигент». – Живой груз. Документы в порядке.
– Так каждый может сказать, – сурово произнес Самохин. – Предъявите!
– А заодно и ваши тоже, – добавил Гуров. – Есть у нас насчет вас определенные сомнения.
– Так это… – со смущенной улыбкой отозвался «интеллигент». – Какие же могут быть сомнения? Все законно. А документы у экспедитора, ага. В смысле, не наши, конечно, а на груз документы.
При этих словах все невольно повернули головы в ту сторону, куда уходил грузовик, в котором, по идее, должен был сидеть экспедитор. Свет его фар медленно растворялся в темноте ночи. Его колеса вот-вот должны были коснуться асфальта. Во всяком случае, «интеллигент» очень на это надеялся. Как, впрочем, надеялся он и на благополучный исход в переговорах с Гуровым. Видимо, подобные ситуации были не так редки в его практике.
– Догонять будете? – почтительно спросил он у Гурова. – Экспедитора нашего?