– Сынок! Крячко пожал плечами и отошел в сторону, небрежно поигрывая ружьем. Илья бросился к отцу и помог ему подняться на ноги. Тот обнял сына дрожащими руками. – Сынок! Ты нашел меня! – восторженно пробормотал он. – За это надо выпить! Он обернулся к столу, и тут до него дошло, что сынок не один его нашел. Последовала немая сцена, в течение которой Ликостратов-старший пытался осмыслить увиденное. Сначала на его лице была написана тревога, но потом, махнув рукой, Ликостратов сказал: – Что-то я вас, мужики, не помню! Но все равно… Присаживайтесь! Гуров молча смотрел, как Ликостратов поднимает стул и старательно устраивает на нем свою задницу. Отец и сын были похожи – оба высокие и жилистые, только у старшего было побольше морщин на лице и поменьше волос на голове. Наконец Ликостратов уселся и с недоумением посмотрел на сына: – А ты что же? Э, постой… Что у тебя с физиономией? Кто тебя так отделал? Эти скоты? У-у, мрази!.. Илья обеспокоенно посмотрел на Гурова. Тот предостерегающе поднял ладонь, а потом придвинул к столу второй стул и сел рядом с Ликостратовым. – Моя фамилия Гуров, – сказал он. – Полковник Гуров, старший оперуполномоченный по особо важным делам. Давно вас разыскиваю, господин Ликостратов! А нашел вот только благодаря вашему сыну. Ликостратов поднял на него мутные глаза и потрясенно спросил: – Илья сказал вам, где я?! – Ну, раз мы здесь, – усмехнулся Гуров. – Это невероятно! – пробормотал Ликостратов. – Сын меня предал… – Сначала его предали вы, – спокойно заметил Гуров. – Неужели вы не понимали, что Квадрат отыграется на нем? Видите следы побоев на его лице? Его били, чтобы узнать, где вы прячетесь. Боюсь, в конце концов вашего сына просто бы убили. Как и вашу бывшую жену, между прочим. Скажите лучше нам спасибо, что мы их освободили. – Вы? – опять удивился Ликостратов. – А, ну да! А меня, значит… – Да, вас мы должны задержать. Как подозреваемого в убийстве гражданина Мамаева. О прочих ваших художествах, вроде торговли животными, речи пока не идет… Но суть не в этом. От наказания вам все равно не уйти, Сергей Степанович, суть в том, чтобы по возможности уменьшить это наказание. Вы, в конце концов, не киллер, не бандит с большой дороги. Надеюсь, не откажетесь сотрудничать со следствием? Мы хотим знать все, что с вами произошло. – Надо рассказать, отец! – хмуро добавил Илья. Ликостратов некоторое время молчал, пристально глядя на него. Потом вдруг поднялся и, сказав: «Минуточку!», выскочил во двор. Подойдя к окну, Гуров увидел, как Ликостратов вытягивает из колодца ведро воды и махом выливает себе на голову. Вернулся он мокрый, но почти свежий, с ясными глазами, опять сел за стол и, сцепив пальцы, заговорил: – Это очень поганая история. Поганая с начала и до конца. И рассказывать ее я не стал бы даже лучшему другу, а тем более ментам. Но вам расскажу, потому что виноват перед сыном. Я расскажу, а там делайте со мной все, что хотите. Илью только пожалейте. Молодой он, ему все еще поменять можно. И учтите, он к моим делам отношения не имеет. Зверушек возил – это был грех, а все остальное к нему не относится. – А мы на него лишнего вешать не собираемся, – сказал Гуров. – Наоборот даже. – Ну, тогда поехали, – сказал Ликостратов, глядя в стол. – С чего начать-то? – Давайте сразу с того момента, когда вы вернулись в Плетнево на черной «Ниве», – предложил Гуров. – И что там произошло. На скулах Ликостратова заиграли желваки. Он с усилием сказал: – Чтобы понять, что там произошло, все равно придется начать отсюда. Квадрата вы знаете? Вы его не знаете. Про него фильмы ужасов можно снимать. А я, дурак, решил, что могу с ним шутки шутить. Одним словом, должны были мы отправлять партию пеликанов в Европу через литовскую границу. Там у нас, в принципе, все схвачено, не первый раз. Ну, я и решил рискнуть, наварить кое-чего помимо. Тут ко мне подвалил один деятель, Тугаев, приятель Квадрата, и предложил груз. Мол, попутно скинешь, кому я скажу, – двадцать процентов тебе. Квадрату, естественно, ни слова. Ну, алчность во мне и взыграла. И кто мог знать, что этот Тугаев, кроме меня, еще одному из наших такое же предложение сделает? Короче, тот груз взял и Квадрату тут же стукнул. Навели у всех нас шмон и нашли у меня пакет… – Отец, и ты все это время молчал?! – воскликнул Илья. – Почему? – Потому что тебе этого знать не нужно было! – сурово ответил Ликостратов, даже не повернувшись в его сторону, и продолжил: – В общем, оказался я в дерьме по уши. Решил, что Квадрат кончать меня будет. Но он меня по-другому решил наказать… – Ликостратов замотал головой, будто стряхивая наваждение. – С Тугаевым разговор был короткий – ему за городом башку отрезали. А для меня Квадрат другое придумал. Не хочу, говорит, тебя убивать – хочу, чтобы ты раз и навсегда запомнил, что обманывать нехорошо. Короче, как таксидермисту, дал он мне поручение – сделать чучело из головы… Из головы Тугаева! – И вы согласились? – спросил Гуров. – Вы себя поставьте на мое место! – вскричал Ликостратов. – Или – или. Знаете, что чувствуешь, когда перед тобой лежит отрезанная голова? Чувствуешь, что потихоньку сходишь с ума! Вот и я с тех пор повредился в уме, понятно? Взял я эту голову, упаковал, прыгнул в «Ниву» и рванул подальше от Квадрата. Как ехал – не помню. А в Плетневе все наперекосяк пошло. Только я в дом вошел, гараж отпер и сумку занес, как вдруг влетает тачка, а в тачке – Мамай, придурок, который у Липецкого шестерит. А я уж начисто забыл, что обещал им что-то. Не до них было. Ну и представьте – у меня и без того крыша едет, башка в сумке лежит, а этот сукин сын права качает – мы тебе бабки платили, видишь ли! Я его послал, а он совсем распоясался, драться кинулся, в нокдаун меня отправил, а хуже всего – вдруг в сумку полез. Не успел я ее припрятать. Он, наверное, думал, что золото там найдет. А нашел голову! Ясное дело, он очумел. Я тоже. Ну, думаю, теперь все пропало. Расскажет всем, и мне точно крышка. Не помню, как все случилось, но только взял я монтировку и врезал по его тупой башке. Не скрою, от души врезал. Смотрю, а он уже не дышит. Тут меня совсем повело. Поверите, полный провал в памяти! Только знаю одно – бежать надо! Когда опомнился, смотрю – сижу в чужой машине, на заднем сиденье сумка проклятая лежит. И я уже Кольцевую пересекаю… Это, значит, я на тачке Мамая рванул! – И когда опомнились, то вспомнили про свою бывшую жену, – подсказал Гуров. – Вспомнил, – согласился Ликостратов. – Мы с Маргаритой хоть и разошлись, а дело все равно общее было. Ну и вообще, она женщина отзывчивая в этом смысле. Заехал я к ней, тачку оставил, на ее «десятку» пересел и поехал сразу сюда, пока меня менты не хватились. Засел здесь и глушу горькую. Про это место никто не знает, кроме Ильи. – И долго собирались здесь отсиживаться? – спросил Гуров. – Здесь, конечно, симпатично, но денег-то у вас с собой не миллион, наверное? И вообще, о чем вы думали? О сыне, например? – Я ему звонил, – хмуро сказал Ликостратов. – Он сказал, что с ним все в порядке. Конечно, сердце у меня было не на месте, поэтому голову эту проклятую я так и не выбросил. Думаю, все равно придется грех на душу брать. А сил за такую поганую работу взяться нет. Ну, нет сил! Вот сижу да пью по-черному. А что делать? – Голова все еще у вас?! – поразился Гуров. – У меня, – Ликостратов посмотрел на него измученными глазами. – В погребе на льду лежит. Только что толку – она все равно уже ни на что не пригодна. Пропал я, мужики! Откровенно вам говорю. Если и бывают в жизни безвыходные ситуации, то это про меня. – Ну, не все так мрачно, – возразил Гуров. – Давайте попробуем вместе найти выход. Прежде всего нам нужно с Квадратом разобраться. Тогда половина ваших забот отпадет сама собой. Ликостратов махнул рукой. – Да как с ним разобраться! – сказал он убитым голосом. – Многие хотели, да ни у кого не вышло. – А мы все же попробуем, – повторил Гуров. – Вот Илья говорил, что вы знаете про Квадрата что-то такое, за что его можно посадить безо всяких сомнений… Ликостратов поднял голову и с недоумением посмотрел сначала на Гурова, потом на сына. Гуров почувствовал, как в груди у него начинает разливаться холодок разочарования, но Ликостратов вдруг подскочил на стуле и торжествующе выкрикнул: – Есть! Вспомнил, мужики! Ну как же! Просто память у меня от всего этого отшибло… Есть такая вещь, которая для него как камень на шее. Я сам про нее узнал случайно. Когда Квадрат меня за глотку взял, он мне эту вещь показал – для убедительности, да и похвалиться, наверное, захотелось. У него же натура с вывертом, а не всякому такими вещами будешь хвалиться. А я, наверное, в струю попал. К тому же он тогда под газом был. Короче, у него дома еще одна голова человеческая хранится! – Не может быть! – вырвалось у Крячко. – Тебе небось померещилось! – Ничего не померещилось, – нахмурился Ликостратов. – У него в доме есть специальная комнатка – он меня туда водил, – дверь замаскированная, ключик он от нее у себя на шее носит. Заходишь – ни окон, ни мебели особенной, сейф в стене и бар. Кондиционер под потолком. Вот Квадрат при мне этот сейф открыл, а там – голова человеческая. Ну, и кроме – оружия несколько видов, деньги и, по-моему, даже порошка несколько пакетиков. Я слышал, что Квадрат кокаином балуется, но сам ни разу не видел… – Может быть, вы ошиблись? – спросил Гуров. – Может быть, это муляж? Восковая фигура, так сказать? Ликостратов фыркнул. – Я специалист! – сказал он. – Меня не проведешь. Голова настоящая. Сделана не очень, но на такую работу хорошего специалиста поди найди! Да и слышал я, что как-то давно Квадрат уже отхватил кому-то голову. Ее так и не обнаружили. А она у него! А того, кто чучело делал, небось давно уже закопали. – Да, серьезную вещь вы нам рассказали, – заключил Гуров. – Надеюсь, вы ничего не перепутали? Последствия могут быть самыми непредсказуемыми. – Все как на духу! – сказал Ликостратов. – Все до последнего слова. Могу в подробностях вам описать, как дверь эту найти и даже код замка в сейфе. Квадрат при мне набирал, не стеснялся. Если не поменял с тех пор, откроете без проблем. Только… – Он жалобно посмотрел на Гурова. – Я туда, извините, не поеду. Лучше расстреливайте меня здесь. – Расстреливать мы вас не будем, а вот в камеру, пожалуй, посадим, – сказал Гуров. – Полковник Крячко отвезет вас вместе с сыном в Москву. Вами займется следователь. Ключи от этого дома передайте мне – здесь будет произведен обыск. Ликостратов покорно наклонил голову. – Ну а теперь давайте ваши подробности! – деловито сказал Гуров. – И чтобы никаких ошибок! От этого вся ваша судьба зависит. Ликостратов потер лоб ладонью и начал выкладывать подробности. Глава 18 Когда следующим вечером на пороге загородного особняка гражданина Поспелова Андрея Владимировича, более известного под кличкой Квадрат, появился следователь Крылатов с постановлением прокуратуры о проведении обыска, тот был несказанно удивлен и разгневан. Он только что плотно поужинал, принял хорошую дозу коньяка и намеревался хорошенько подремать у телевизора, а тут такая незадача. Первым побуждением его было послать подальше всех законников и захлопнуть дверь перед их носом. Но Крылатов, предвидя такой оборот дела, заручился поддержкой взвода ОМОНа и, ввиду превосходства сил, взял особняк с первого захода. Тогда Квадрат, еще не справившийся с раздражением, попытался вознаградить себя за пережитое унижение тем, что принялся отпускать язвительные замечания в адрес служителей закона. Сунув руки в карманы дорогого халата и выпятив живот, он с королевским видом расхаживал по квартире и комментировал умственные способности и карьерные перспективы каждого из присутствующих. Он явно перегибал палку, но ни Крылатов, ни Гуров не реагировали на откровенные насмешки, чем порядочно озадачили сопровождавших их милиционеров и экспертов, а присутствующих здесь же понятых вообще ввергли в трепет. Им действительно начало казаться, что франтоватый следователь взялся не за свое дело и никаких существенных результатов обыск не даст. Все знали о неуязвимости Квадрата. К тому же сотрудники осматривали помещения как-то вяло, без естественного в таких случаях азарта. Все это вызывало недоумение. Однако постепенно Квадрат примолк, и в глазах его появилась озабоченность. Он почувствовал, что происходит что-то не то. Ни Крылатов, ни заезжий полковник не реагировали на самые обидные замечания, но держались при этом так, будто Квадрат – сумасшедший и слова его не стоят ломаного гроша. Этого он вынести совершенно не мог. Когда же полковник Гуров как-то особенно пристально посмотрел на его толстую шею, Квадрат испытал унизительное ощущение наброшенной на кадык удавки. – Послушайте, гражданин следователь, – сбавив тон, заговорил он с Крылатовым. – Ну в чем дело? К чему этот спектакль? Я намедни был у вас в кабинете, давал показания. Никаких грехов на мне нет, вы сами убедились. И вдруг мочала, начинай сначала!.. – Спасибо, слов произнесено много, – перебил его Гуров. – Но давайте пока помолчим, господин Поспелов. Я не я, и лошадь не моя – эту песню вы поете уже лет пятнадцать. Ничего не скажу – устроились удачно. Подмяли под себя всю округу. Но вам не приходило в голову, что если прокуратура все-таки решилась в данном случае выписать постановление на обыск, то она имела в виду какие-то основания? – Да какие основания-то? – растерянно пробурчал Квадрат, поочередно заглядывая в глаза то Гурову, то Крылатову. – У меня все чисто, сами видите… Они и в самом деле видели, что пока похвалиться нечем. Вообще, обыск был рискованной и отчаянной выходкой Крылатова, который, загоревшись после рассказа Гурова, сумел убедить городского прокурора, что предприятие закончится полной победой. – В данном случае может сработать только жесткий вариант, – убежденно заявлял он. – Именно сейчас, когда Квадрат уверен, что ускользнул. Гуров был с ним согласен, но испытывал некоторое неудобство. Крылатов целиком положился на него, а он целиком положился на слова преступника. Интуиция подсказывала, что тот был искренен, но то интуиция… Провались они сейчас, и язвительные предсказания Квадрата в одночасье станут реальностью. Однако Гуров не собирался сдаваться. Он видел, что, по мере того как они продвигаются по квартире, смятение Квадрата нарастает, несмотря на то что обыск проводился достаточно формально. Тому была причина – этот осмотр проводился для отвода глаз. На самом деле Гуров, восстанавливая в памяти объяснения Ликостратова, искал потайную комнату. И наконец ему показалось, что он нашел ее. На первом этаже за ванной комнатой имелся темноватый коридорчик, который вел в отлично оборудованный спортзал. Стены его были отделаны каким-то узорчатым металлом – тонированные панели, покрытые рядами блестящих светлых бляшек. Здесь Гуров остановился.