Я пододвигаю телефон к ней. Лидия изучает экран, одна бровь приподнимается, как будто она удивлена, что я могу предложить реальные деньги. В течение следующих десяти минут мы ходим взад и вперед. С моей стороны это требует некоторого торга. И, возможно, меня обманули, заставив переплатить за фотографии ее внуков, но в конце концов мы пришли к соглашению. Вот так я скоро стану гордым владельцем своего собственного отеля. Я чувствую кайф после заключения моей первой успешной деловой сделки, головокружительное возбуждение разливается по моим венам. Такая спешка. В то же время это безумие. Мне двадцать лет, и я только что купила отель. Несмотря на то, как безумно это звучит, это кажется таким правильным. Мой разум сразу же начинает обдумывать следующие шаги. В одно мгновение я вижу свое будущее, свою растущую империю. Я пообещала своим родителям, что сосредоточусь на учебе, и я все еще планирую это сделать — в то же время я буру фокус на свою новую роль владельца отеля. Я могу справиться и с тем, и с другим. Может быть. Надеюсь. Даже после того, как мы с Лидией договорились об этом, и я позвонила своему адвокату, чтобы начать оформление документов, это не кажется реальным, пока я не уговорю Престона осмотреть собственность на следующий день. Однако вместо того, чтобы разделить мое волнение, он протыкает ножом прямо сквозь мой энтузиазм. — Что это? — Он хмуро смотрит на разрушенный отель с его осыпающимися стенами и вывалившейся мебелью, поврежденной водой. — Мой отель. Прищурив глаза, Престон наклоняет голову в мою сторону. Как бы говоря: объяснись. — Я знаю, что сейчас это не так уж много. Ты должен представить себе это после полной реконструкции. — Я почти съеживаюсь от нотки отчаяния, которую слышу в своем голосе. — Я собираюсь восстановить его полностью. Абсолютно винтажный. Послевоенная роскошь во всем. Превратить это место в пятизвездочный курорт. — Ты это несерьезно. — Выражение его лица становится безжизненным. Рот сжимается в жесткую линию. Не совсем та реакция, на который я надеялась. — Хорошо, я понимаю, что ничего не знаю о владении отелем, но я научусь. Я тоже ничего не знала ни о создании веб-сайта, ни о ведении бизнеса. Но раньше меня это не останавливало, верно? Может быть, я сменю специальность на гостиничный бизнес или что-то в этом роде. Он не отвечает. Каждая секунда молчания медленно высасывает все больше моей радости. — Престон. Что не так? — слабо спрашиваю я. Он качает головой, вскидывает руки. — Я действительно растерян, Маккензи. Это, должно быть, самый безответственный, незрелый поступок, который ты когда-либо совершала. — Что? — Ты меня слышала. Он говорит как мой отец, что мне совсем не нравится. Конечно, я не очень много думала об этом, прежде чем нажать на курок — я склонна действовать больше по внутреннему чутью. И все же я думала, что он будет немного рад за меня. — Честно говоря, я очень разочарован в тебе. Я думал, что после нашего разговора — после твоей маленькой ошибки — мы были на одной волне. План. Наше будущее. — Престон, это нечестно. — бросить поцелуй мне в лицо — это удар ниже пояса. Одно не имеет ничего общего с другим. Он игнорирует меня, заканчивая словами: — В этот план не входит отель. — Его губы кривятся в неодобрительной гримасе. — Ты не видишь здесь потенциал? Совсем? — спрашиваю я несчастно. — Потенциал? Посмотри на это место. Это свалка. В лучшем случае развалюха. Может быть, ты сможете получить что-то от земли, но ремонт? Ты не в своем уме. Ты ни черта не знаешь обо всем этом. Ты хоть на две секунды задумалась, прежде чем использовать свой трастовый фонд для этого глупого развлечения? Негодование пронзает меня насквозь. — Я более способна, чем ты думаешь. И я не использовала свой трастовый фонд. У меня есть деньги на руках, если хочешь знать. — Откуда? — требует он. Я вздергиваю подбородок. — С моих сайтов. Прес выглядит испуганным. — Твоя глупая маленькая техническая штучка? Теперь я злюсь. Я чувствую, как жар разливается по моему лицу, когда ногти впиваются в ладони. — Да, моя глупая маленькая техническая штучка, — с горечью повторяю я. Я никогда не уточняла, сколько денег принесли мои сайты, и он никогда не казался особенно заинтересованным, кроме как подшучивать над ними. Я думала, это мужская штука. Безобидное поддразнивание. Иногда он подходил, когда я работала над BoyfriendsFail, и говорил мне, как мило я выгляжу с сосредоточенно нахмуренным лицом. Он ухмылялся и называл меня своим сексуальным предпринимателем. Я думала, он гордился мной, гордился всей той работой, которую я вложила в это предприятие. Только в этот самый момент я понимаю, что он улыбался не из гордости. Он не видел во мне предпринимателя. Он смеялся надо мной. — Предполагалось, что это будет хобби, — категорично говорит он. — Если бы я знал, что ты получаешь от этого доход, я бы… — Ты бы что? — Бросаю ему вызов. — Заставил бы меня остановиться? — Направил тебя в правильном направлении, — поправляет он, и его покровительственный тон заставляет мою кровь закипеть. — Мы уже говорили об этом раньше. Много раз. Мы бы вместе учились в колледже. Во время учебы у тебя было бы любое хобби, какое бы ты ни захотела. Я бы сначала закончил колледж, занял бы пост в банке моего отца. Ты бы закончила колледж, вошла в советы директоров фондов твоей мамы. — Престон качает головой, глядя на меня. — Ты согласилась, что я буду кормильцем в наших отношениях, в то время как ты сосредоточилась на благотворительности и воспитании нашей семьи. У меня отвисает челюсть. О мой Бог. Всякий раз, когда он говорил что-то подобное, он использовал дразнящий голос. Это звучало как шутка. Он действительно был серьезен? — Ты должна отказаться от сделки. — окончательность, с которой он отдает приказ, сотрясает что-то внутри меня. — Тебе повезло, что я здесь, чтобы остановить тебя, пока твои родители не узнали. Я не знаю, что на тебя нашло в последнее время, Маккензи, но тебе нужно взять себя в руки. Я пристально смотрю на него. Ошеломленная. Я и представить себе не могла, что он возненавидит эту идею с такой силой. По крайней мере, я думала, что он поддержит мое решение. Тот факт, что это не так, потрясает меня. Если я могла до такой степени недооценивать его в этом, то в чем еще я ошибалась? ГЛАВА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ Купер — У нас кончилась выпивка. Я закатываю глаза на Эвана, который развалился на диване в гостиной, свесив одну руку с края. Журнальный столик, который я соорудил в прошлые выходные, уже залит пивом и усеян окурками. Кто-то, должно быть, опрокинул переполненную пепельницу прошлой ночью, во время очередной импровизированной вечеринки Эвана. — Сейчас полдень воскресенья, — говорю я брату. — Тебе не нужна выпивка. Глотни воды, черт возьми. — Я не говорю, что хочу выпить прямо сейчас. Но кто-то должен сбегать за пивом. Завтра у нас состоится вечер покера. Под "кем-то" он явно имеет в виду меня, потому что быстро закрывает глаза и говорит: — Возьми Дейзи с собой. Ей нравится ездить в грузовике. Я оставляю Эвана наедине с его прекрасным сном и свистом подзываю собаку. Обычно я не позволяю своему брату командовать мной, но, по правде говоря, я чувствую себя немного сумасшедшим. Я не участвовал во вчерашнем пьяном веселье. Вместо этого я провел большую часть ночи в своей мастерской, заснул до полуночи и был внезапно разбужен в семь утра тревожным сном о Маккензи. Я был с ней в постели, на ней, глубоко толкаясь, пока она стонала у моих губ. Затем я поднял голову, и лицо Мак превратилось в лицо этой цыпочки Саттон, что выдернуло меня из дремоты. Клянусь Богом, эта девушка посеяла хаос в моем мозгу. Не имеет значения, сплю я или бодрствую — мысли о Маккензи Кэбот отравляют мое сознание и вызывают целый ряд эмоций, которые я предпочел бы не испытывать. Злость, потому что она предпочла Кинкейда мне. Разочарование, потому что я знаю, что между нами было что-то настоящее. Чувство вины, потому что мои первоначальные намерения были более чем сомнительными. И за последние пару дней… Отвращение. Потому что, чтобы отвести подозрения своих друзей о том, что мы могли знать друг друга, она заставила меня притвориться моим братом-близнецом, а потом имела наглость жаловаться на то, что я встречаюсь с другой девушкой. Не то чтобы мы с Саттон вообще переспали. Мы пошли прогуляться, а потом я посадил ее в такси. Но все же. Маккензи не имела права злиться. Она та, кто поцеловала меня черт возьми, а потом попрощалась со мной, черт возьми. — Давай, — бормочу я Дейзи. — Пойдем купим пива твоему парню. Когда она увидела, что я тянусь к ее поводку, то радостно заплясала у моих ног. Мы направляемся к грузовику, и я открыл пассажирскую дверь, чтобы Дейзи могла запрыгнуть. Она только недавно научилась это делать. Раньше она была слишком маленькой, но теперь ее ноги находятся в стадии неуклюжего подростка, что дает ей достаточно сил, чтобы прыгнуть выше. Она растет так чертовски быстро. — Жаль, что Мак тебя не видит, — размышляю я, обращаясь к собаке, чей любопытный, возбужденный взгляд прикован к окну. Каждый раз, когда ветер щекочет ей нос, она издает пронзительный тявканье. Она получает радость от самых простых удовольствий. В городе я беру несколько ящиков пива, а также бутылку текилы и кое-какие закуски. Когда я укладываю свои покупки в багажник, кто-то зовет меня по имени.