— Я не помню, чтобы просила тебя говорить за меня, — огрызаюсь я на него, потому что спасибо, придурок. Я добивалась здесь прогресса, и это не помогает. Купер крадется к дивану, нависая над нами. — Ты могла умереть, — огрызается он в ответ. — На случай, если ты не заметила, мы практически в эпицентре урагана. У меня отвисает челюсть. — Ты что, издеваешься надо мной прямо сейчас? На случай, если я не заметила? А теперь ты вдруг забеспокоился о моей безопасности? Ты тот, кто оставил меня в своем доме в разгар урагана. Я была там совсем одна! Только я и Патриция, кричащая, как баньши! Он моргает, глядя на меня, как на сумасшедшую. — Ее зовут Дейзи. Я, спотыкаясь, поднимаюсь на ноги, прижимая к себе одеяло, как тогу. — Я говорю не о собаке! Я говорю о Патриции! — Я не знаю, кто такая Патриция, ты сумасшедший! — Маленькая мертвая девочка, которая утонула возле вашего дома сто лет назад и… Я останавливаюсь, мой возмущенный взгляд устремляется на Эвана, чьи губы дико подергиваются. — Ты мудак! — рычу я. — Серьезно? Эван скрещивает руки на груди. — Маккензи. Любимая. Я не собираюсь извиняться за твою доверчивость. Это все ты. На диване Алана и Стеф бьются в истерике. У Стеф слезы текут по щекам, когда она хрипит "маленькая мертвая девочка" между смешками. Передо мной Купер явно тоже старается не смеяться. — Не смей, — предупреждаю я, тыча пальцем в воздух между нами. — Я имею в виду, — Купер дрожит, борясь со смехом, — он не ошибается. Это все ты. Я пристально смотрю на него. — Он садист! А ты придурок. — Я придурок? Напомни мне, кто вышел на крышу и чуть не попал под удар молнии? — О Боже, в меня чуть не ударила молния. Ты сейчас ведешь себя нелепо. — Возмущенная, я упираю руки в бедра, забыв о завернутом в меня одеяле. Он падает на мокрый ковер, оставляя меня в одном черном спортивном лифчике и неоново-розовых трусиках-бикини. Эван облизывает нижнюю губу. — Вот об этом я и говорю. Несмотря на вспышку жара в выражении его лица, тон Купера остается холодным. — Собирай свою одежду, Мак. Мы уходим. — Нет, — упрямо говорю я. Его глаза сужаются. — Пошли. — Нет. Теперь я живу здесь. Алана хихикает. — Маккензи. — Он делает угрожающий шаг вперед. — Пойдем. — Нет. — У меня внезапно пересохло в горле. Напряжение сгущает воздух. Я не знаю, злится ли Купер или возбужден, но его пылающие глаза высасывают весь кислород в комнате. Купер бросает взгляд на своего брата. — Эван, дай мне свои ключи. Ты можешь отвезти мой грузовик домой. С понимающей усмешкой Эван лезет в карман и бросает своему близнецу связку ключей. Я вздергиваю подбородок. — Я не знаю, что, по-твоему, сейчас происходит, но я не собираюсь… Не успеваю я и глазом моргнуть, как Купер перебрасывает меня через плечо. Уставившись на свои мокрые ботинки, он ведет нас к двери. — Отпусти меня! — кричу я, но ливень, который обрушивается на нас в тот момент, когда мы выходим из дома, заглушает мою яростную просьбу. Купер бесцеремонно запихивает меня на пассажирское сиденье джипа Эвана, прежде чем подбежать к водительскому месту. Когда он заводит двигатель и поворачивается, чтобы посмотреть на меня, у меня есть ответ на вопрос "злой или возбужденный". Его взгляд стал расплавленным. — Я буду в тебе, как только мы вернемся домой. — Угроза. Обещание. Заведенный. Совершенно определенно возбужден. ГЛАВА ДВАДЦАТЬ СЕДЬМАЯ Маккензи — Душ. Сейчас. — рычащий приказ Купера заставляет дрожь пробежать по мне. Мы просто бежали от джипа к его дому, промокая при этом насквозь. Я все еще в одном нижнем белье, и мои зубы снова стучат. К счастью, мне уже недолго осталось мерзнуть. В своей ванной Купер включает горячую воду, и вскоре от облицованной плиткой душевой кабины поднимается пар. Я снимаю спортивный бюстгальтер и трусики и вхожу в душ, счастливо постанывая, когда тепло разливается по моему телу. Мгновение спустя температура поднимается еще на сто градусов, потому что сзади ко мне подходит голый Купер. Сильные руки обнимают меня, прижимая к себе. Моя спина прижата к его широкой груди. Я чувствую, как его эрекция прижимается к моей заднице. — Ты сводишь меня с ума. — Его хриплые слова заглушаются струями душа. — Правда? Мне кажется, это ты сводишь меня с ума. — Я дрожу от удовольствия, когда его большие ладони скользят вверх по моей грудной клетке, чтобы обхватить мою грудь. Мои соски сжимаются. — Ты могла пораниться на той крыше. — Но я этого не сделала. — Тебе действительно было страшно здесь одной? — Его голос звучит виновато. — Вроде того. Я слышал этот визг снаружи, и свет продолжал мигать. Он хихикает. — Ветер здесь становится довольно громким. И нам нужно перемонтировать большую часть дома. Электричество — отстой. — Глупый Эван, — бормочу я, взбешенная тем, что ему удалось заставить меня усомниться в моем прежнем неверии в существование призраков. — Как насчет того, чтобы мы не говорили о моем брате, когда мы оба голые? — предлагает Купер. — Хорошая мысль. — Я поворачиваюсь, протягиваю руку между нами и беру его в свою руку. Он вздрагивает. — Да. Продолжай. — Что? Это? — Я обвиваю пальцами его ствол и дразняще поглаживаю его. — Мммм.