— Что случилось? — Ничего. Эван отвечает на невысказанный вопрос в воздухе. — Он тоже мне не отвечает. — Да, я так и думала. — Прижимаясь к дверному косяку, я не знаю, зачем я сюда пришла, но мне было скучно томиться в одиночестве. Я делаю, а не жду. Я ненавижу сидеть на месте. Если Купер хотел наказать меня за нашу ссору, то это работает. — Иди сюда. — Эван дергает головой и берет второй контроллер для своей консоли. Ему уже несколько лет, и на плоский экран выглядит так, словно его заложили в ломбард после того, как выбросили на чью-то лужайку. На экране есть мертвые пятна и трещина в раме, скрепленная черной лентой. Мой первая реакция — Эвану нужен новый. Как будто он чувствует эту мысль, он одаривает меня понимающей ухмылкой, которая говорит, чтобы я не беспокоилась. Верно. Границы. Мне нужно поработать над этим. Не всем нужна моя помощь. — Ты будешь этим парнем, — сообщает он мне, а затем быстро объясняет правила игры, пока мы сидим на краю его кровати. — Поняла? — Да. — Думаю, я уловила суть. Я имею в виду, мою цель и то, как передвигаться. В основном. Как бы. — Следуй за мной, — приказывает он, наклоняясь вперед. Игра идет не очень хорошо. Мы попали в засаду, и вместо того, чтобы стрелять в плохих парней, я взорвала гранату и убила нас обоих. Эван громко фыркает. — Мне больше нравятся гонки, — признаюсь я, виновато пожимая плечами. — У меня это хорошо получается. — Да, принцесса. Я видел, как ты водишь машину. — Чушь. Я отличный водитель. Я просто предпочитаю передвигаться с чувством ценности времени. — Если ты это так называешь. Я толкаю его локтем, когда уровень сбрасывается для следующей попытки. На этот раз я пытаюсь сосредоточиться. Мы прошли еще немного, прежде чем я снова нас убила. — Это не помогает, не так ли? Я прикусываю губу. — Не совсем. Я не знаю, почему я думала, что сидеть рядом с вылитым Купером отвлечет меня от мыслей о нем. Это странно, но я почти никогда не считаю Эвана и Купера хотя бы отдаленно похожими, их личности так сильно расходятся. И все же, если быть честной, бывают моменты, когда я представляю, как все могло бы быть по-другому, если бы не каприз неразборчивого либидо Бонни. Что бы он ни прочитал на моем лице, Эван выходит из игры и откладывает наши контроллеры в сторону. — Тогда давай поговорим. Что у тебя на уме? Хотя за последние пару месяцев наши отношения улучшились, Эван вряд ли первый человек, к которому я бы обратилась за откровенным разговором. Большую часть времени он демонстрирует эмоциональную глубину чаши с водой нашей собаки. Однако в данный момент он — следующая лучшая вещь после своего брата. — А что, если он не вернется? — спрашиваю я тихим голосом. — Он должен вернуться. Он живет здесь. Я выдохнула. — Я имею в виду, меня. Что, если он не вернется ко мне? Мой пульс учащается при этой ужасной мысли. — Я просто… Я не могу избавиться от ощущения, что на этот раз все кончено. Одна ссора — это слишком много, и от этого никуда не деться. Что, если Купер сыт мной по горло? — Хорошо. — Эван, кажется, на секунду задумывается над этим. По прошествии этого времени все еще странно, что его манеры в точности совпадают с манерами Купера, но они похожи на запись, где звук не совсем совпадает с видео. Все происходит с задержкой в полсекунды. — Я не хочу быть придурком или что-то в этом роде, но это глупо. — Какая часть? — Все это. Ты помнишь, как мой брат чуть не выбил мне зубы из-за того, что я однажды повел себя с тобой как осел, верно? — Однажды? — Я вторю ему, приподняв бровь. Эван ухмыляется. — Да, ладно. Дело в том, что потребуется гораздо больше, чем несколько ссор, чтобы прогнать его от тебя. Однажды летом мы с Купом вцепились друг другу в глотки из-за не знаю чего, и мы выбивали друг из друга дурь примерно через день. — Он пожимает плечами. — Это ни хрена не значит. Драки — это то, как мы решали проблемы. — Но вы же братья, — напоминаю я ему. — Здесь огромная разница. — И я хочу сказать, что Куп так сильно заботится о тебе. Ты остаешься здесь не из-за арендной платы или потому, что ему нравится твоя стряпня. В его словах есть смысл. Я не готовлю. Вообще. Никогда. Ни разу. Что касается арендной платы, то каждый месяц, пока я здесь, я оставляла на комоде Купера чек на справедливую рыночную стоимость арендной платы, но он продолжает отказываться их обналичивать. Поэтому я всегда оставляю запасной вариант у Эвана. — Но… — Мои зубы снова касаются нижней губы. — Ты не видел выражение его лица, когда он умчался. — Хм. Я видел каждое выражение его лица. — Он кружится передо мной, ища повода для смеха. Отлично. Это было довольно забавно. — Послушай, — говорит он, — в какой-то момент Купер ввалится пьяный в стельку и будет умолять тебя простить его, как только он придет в себя. У него есть схема. Ты просто должна позволить ему пройти все этапы. Я хочу ему верить. Что, несмотря на то, что у нас нет абсолютно ничего общего, у нас с Купером каким-то образом возникла связь, более сильная, чем то, что нас разделяет, глубже, чем шрамы, которые не дают ему спать по ночам. Альтернатива слишком болезненна. Потому что я не могу изменить то, откуда я родом, так же, как и он. Если это расстояние, которое наши отношения не могут преодолеть, я не готова думать о том, какой будет моя новая жизнь без него. Эван обнимает меня за плечи. — Я знаю Купа лучше, чем кто-либо другой. Поверь мне, когда я говорю, что он без ума от тебя. И у меня нет причин лгать. Ободряющая речь Эвана поднимает мое настроение, по крайней мере, незначительно. Достаточно, чтобы, когда на меня накатывает зевота, я была готова ко сну. — Обещай, что разбудишь меня, если он тебе позвонит? — Я волнуюсь. — Я обещаю. — голос Эвана на удивление нежный. — Не напрягайся слишком сильно, Мак. Он скоро будет дома, хорошо? — Я слабо киваю. — Хорошо. Скоро приходит в четверть первого ночи, когда я просыпаюсь от беспокойного сна, когда кровать рядом со мной прогибается. Я чувствую, как Купер скользит под одеяло. Он все еще теплый после душа и пахнет зубной пастой и шампунем. — Ты не спишь? — спрашивает он шепотом. Я переворачиваюсь на спину, протирая глаза. В спальне кромешная тьма, если не считать бледного света прожектора со стороны дома, проникающего сквозь жалюзи. — Угу. Купер делает долгий вдох через нос. — Я разговаривал с Леви. К чему он ведет? Я не уверена, какое отношение это имеет к нашей ситуации или нашей ссоре, и часть меня хочет, чтобы он перестал тянуть время и сказал мне, все ли у нас будет хорошо. Но я сдерживаю свое нетерпение. Эван сказал, что у его брата есть схема. Может быть, это ее часть. Поэтому я говорю: — Угу. — Угу. — долгая пауза. — Я собираюсь выдвинуть обвинения против Шелли. За кражу. — Вау. — Мне и в голову не приходило, что это вообще может быть вариант. Но в этом есть смысл. Мать она или нет, но она украла у него более десяти тысяч долларов. — Как ты себя чувствуешь из-за этого? — Честно? Ужасно, я облажался. Она моя мама, понимаешь? — Я вздрагиваю, услышав, как его голос надломился. — Я не хочу думать о том, что ее посадят в тюрьму. В то же время, что это за человек, который крадет у собственного ребенка? Если бы мне не нужны были деньги, я бы сказал все, что угодно. К черту все это. Но это был каждый цент, который я накопил. Это заняло у меня годы. Он разговаривает со мной. Это хороший знак. Но потом он замолкает, и мы вдвоем лежим, не прикасаясь друг к другу, оба, похоже, боимся слишком сильно потревожить воздух. Проходит несколько секунд, и я понимаю, что ничто не мешает мне быть первой. — Прости, — говорю я ему. — Я перешла все границы ранее. Я заняла оборонительную позицию и набросилась на тебя. Это было подло, и ты этого не заслужил. — Ну… — говорит он, и мне кажется, я улавливаю намек на улыбку в его голосе. — Я немного этого ожидал. Шелли действует мне на нервы, понимаешь? Я просто хочу исходить дерьмом, когда она рядом. А потом она ушла и украла мои деньги… — Я чувствую, как в нем нарастает напряжение, какие усилия ему требуются, чтобы оставаться спокойным. Затем, сделав глубокий вдох, он снова расслабляется. — Многое из того, что я сказал, выплеснулось на тебя, потому что я был зол на нее. Ты была права. У меня есть кое-какие заморочки, которые были задолго до того, как ты появилась. — Я понимаю. — Поворачиваясь на бок, я нахожу его силуэт в темноте. — Я думала, что предложить тебе деньги было правильно, но теперь я вижу, как в тот момент это задело тебя за живое. Я не пыталась бросаться деньгами для решения проблемы или подавить тебя, я обещаю. Это просто то… как работает мой мозг. Я перехожу в режим решения проблемы: “Деньги украдены? Вот деньги.” Понимаешь? Это не должно было касаться наших счетов. — Я проглатываю приступ вины. — В будущем, когда дело дойдет до такого рода вещей — семейных проблем, денежных проблем — я здесь, если я тебе буду нужна. В противном случае я буду держаться подальше.