— Я знаю, кто вы, — устало произнес Тураев. — Мой адвокат, Половиков, сказал, что… — Половиков ваш — редкостное гов… — Со звонким шлепком Наденька зажала рот ладонью и выпучила глаза. Тураев вскинул брови и уставился на нее, ошарашенный вылетевшим из Надиных губ неприличным словцом. И только сейчас в его взгляде Чарушина заметила искру неподдельного интереса. Глава 20 Наденька доковыляла от машины к подъезду и поднялась в родительскую квартиру. Скинув разбитые в хлам туфли, она уселась на бархатную оттоманку в коридоре и вытянула гудящие ноги. Возвращаться в их с Ржевским дом она остерегалась не столько потому, что боялась застать там полицию, сколько чтобы не привлекать внимание соседей и местных сплетниц, которые выгуливали своих детей и четвероногих питомцев на вверенной для этого территории. К тому же Наде нужен был отдых и хороший душ как можно скорее. Покажись она в таком виде перед страждущими сенсаций, как ее тут же запишут в подельники и станут задавать разные вопросы, отвечать на которые она была попросту не в состоянии. Не все же такие, как Тураев… — Серьезный мужчина, — пробормотала Надя, вжавшись затылком в стену и прикрыв глаза. От встречи с ним у нее осталось какое-то странное послевкусие. Оно и было понятно, ведь не спросишь же человека в лоб: "А почему вы уверены в том, что это мой жених придушил вашу жену? Может, это вы сами сотворили такое с несчастной?" — Господи, еще и про Половикова такое сказала… Теперь Тураев точно решит, что я не в себе. Еще бы: хороша невеста у Ржевского — пока жених в розыске, шляется по гостям, а потом валяется по оврагам… Чарушина закрыла лицо руками и хорошенько потерла щеки, чтобы немного взбодриться. Сделанного, как говорится, не воротишь. Сказанного обратно в рот не запихнешь. Упустить такой шанс было полнейшей глупостью, и она все это с блеском провернула! Известно, что общение двух противоположных сторон может дискредитировать результаты следствия, но ведь правила на то и придуманы, чтобы их нарушать. Так, во всяком случае, была построена работа в их конторе. Тураев попрощался с ней в тот самый миг, как они оказались около ее машины, а ведь она надеялась, что… — Разбежался он приглашать меня на чай, ага… Наденька вытащила телефон и набрала номер Заи. — Привет! Можешь приехать? Пиши адрес. Она долго стояла под горячим душем, стараясь не думать ни о чем, но мысли настойчиво крутились вокруг Тураева. Надя вспоминала, как он смотрел на нее, и пыталась представить, что в этот момент творилось у него в голове. Вероятнее всего, адвокату Половикову хватило пары предложений, чтобы охарактеризовать ее и их отношения с Ржевским. Чарушина практически слышала его голос и видела, как кривятся в язвительной усмешке его толстые губы. А еще она вспоминала, как рассказывала Павлу о притязаниях коллеги, и как Ржевский морщил свой аристократический нос и повторял: "Какая гадость, Наденька, какая гадость! Пусть только попробует сунуться к тебе еще раз, вот я его… вот я его…" — И что бы ты сделал? — фыркнула она, отплевываясь от попавшего в рот шампуня. Когда прозвенел домофон, Чарушина накинула материнский халат и закрутила на голове халу из полотенца. Зая уже поднялась и стояла за дверью, нетерпеливо постукивая ногой, словно грациозная лошадка. Тряхнув длинными волосами, она прошла внутрь, обдав Чарушину прохладным воздухом и запахом мяты. — Привет! — сказала она, протягивая Наде небольшой сверток. — Что это? — опешила Чарушина. — Подарок. В гости ведь принято ходить с подарком. Надя вздохнула: — Но ведь я к вам пришла без… — Это мята, — торопливо сказала Зая. — Если добавить ее в чай, то можно успокоить нервы. Я не пробовала. У нас нервы лечат другими способами, — усмехнулась она и огляделась. — Это квартира моих родителей, — пояснила Надя. — Туда, где мы живем… жили с Павлом, я пока не могу… — Я понимаю, — кивнула Зая. — Думаю, вы совершенно правы. Не надо привлекать к себе внимание. — А Баир? Твой дедушка ничего не сказал, что я пригласила тебя сюда? Спокойно отпустил? — Что вы, он все понимает. Сказал, что вы умная и порядочная женщина. И аппетит у вас хороший. Значит, камня за душой нет. Надя удивленно вскинула брови и затянула потуже халат. — Ну да, я такая, — согласилась она. Зачем спорить с умным человеком? Они прошли на кухню. Открыв холодильник, Чарушина задумчиво оглядела пустые полки. — Господи, у меня даже хлеба нет, — пробормотала она. — А мука есть? И масло растительное? — Ага, — Чарушина покопалась в кухонных ящиках и достала продукты. — Еще соль и сахар нужны, — Зая засучила рукава, и сама достала миску из сушилки. — В морозилке сосиски есть. А вот тут варенье яблочное… — Отлично! — Зая бросила на нее внимательный взгляд. — Вы в порядке? Надя села за стол и стала нервно грызть ноготь, наблюдая за тем, как Церен смешивает в миске ингредиенты. — Три стакана муки, полстакана масла… И воды тоже полстакана, — приговаривала Зая. — Половинку чайной ложки соли и столовую сахара… Так где вы сегодня были? — Я ездила в Сказкино. Это коттеджный поселок неподалеку от того самого места, где нашли Елизавету Тураеву. — Ого, а к кому ездили? — К своей сокурснице, она сейчас там живет. Собственно, благодаря ей мы и познакомились с Павлом. — А что я вам говорила? Подобное притягивает подобное. Нужно в правильных местах бывать, — Зая вытащила ставшее эластичным тесто и плюхнула его на стол, старательно надавив сверху, — чтобы потом вращаться в нужных кругах. Не сдержавшись, Наденька хрюкнула. — Вообще-то вращаться я не собиралась, это все случайно получилось. Их взгляды с Заей пересеклись, и тонкие темные брови Церен сдвинулись над ее раскосыми глазами. Надя закусила губу и покачала головой: — Ни разу до этого у меня не возникало сомнений в том, что Павел по-настоящему… — она вспыхнула и потыкала пальцем в тесто. — У нас все было так… — Губы ее задрожали. — Теперь мы порежем тесто и каждый кусочек тонко-тонко раскатаем, — прервала возникшую паузу Зая. — С чем вы хотите пирожки? Чарушина вздохнула. — Тогда сделаем со всем, что есть. Сосиски, варенье… Включайте духовку! Надя вытащила противень и стала обтирать его полотенцем. — В Сказкино я встретила Тураева, — наконец выдала она. — Ого, — от неожиданности Церен села на стул. — Как это у вас получается? В нужном месте, в нужное время… Надя откинула полу халата и продемонстрировала наливающиеся синяки: — Легко ничего не дается, за все приходится платить. Я в овраг упала, а он там с собакой гулял. — Ого! — снова воскликнула Зая. — Вы с ним встретились и… — Глаза ее загорелись. Надя неопределенно пожала плечами. — Павел Александрович не мог совершить того, в чем его обвиняют, — заявила упрямо Зая. — Вы же сказали об этом Тураеву? — Нет, — ответила Надя. — Как ты себе это представляешь? Он бы меня и слушать не стал. Тураев показался мне очень сдержанным, закрытым, — начала она перечислять, — такой, знаешь, правильный. Чересчур, если честно. Сначала делал вид, что не знает, кто я. А потом прямо в лицо: мол, в курсе, кто вы и что вы. Хорошо, что на вранье меня не поймал. — Хорошо! — легко согласилась Зая. — А откуда он вас знает? Чарушина, увлеченная тем, как Церен быстро сворачивает наполненные вареньем рулеты, ответила не сразу. Но когда противень отправился в жерло духовки, тихо сказала: — Обещаешь, что все это останется между нами? Шмыгнув носом, Зая содрала шкурку с сосиски и потрясла ею в воздухе: — Клянусь! Ради Павла Александровича я готова на все что угодно! — А если он… — Надя схватила другую сосиску и вгрызлась в ее замороженное тело, чтобы скрыть дрожь в голосе. Подумав, Зая ответила: — Если варить постное мясо, то котёл наполняется пеной, если вспоминать о горе, то теснит в груди. Давайте будем разбираться, ведь вы хотите именно этого.