Тураев догнал ее у машины, когда Надя, давясь рыданиями, пыталась вставить ключ в гнездо зажигания. — Тихо, тихо, — мужчина отвел ее руку и выхватил ключ. — Я не позволю вам сесть за руль. Вы и в нормальном-то состоянии водите как… — он осекся. — Поедем в моем автомобиле. За вашей машиной присмотрят. Он практически вытащил ее из салона. Будто марионетка, Чарушина следовала приказам Тураева: подошла к его внедорожнику, залезла внутрь и вжалась в удобное сидение, обхватив себя трясущимися руками. — Пристегнитесь! — раздался над ее ухом голос, и Надя подняла на Тураева расфокусированный больной взгляд. Мужчина коротко вздохнул и выдернул ремень безопасности откуда-то из-за ее плеча, чтобы затем перекинуть через ее грудь и закрепить. — Бутылка с водой на двери, справа от вас, — предложил он и завел машину. Надя облизала пересохшие губы и уставилась через лобовое стекло на улицу. "Почему я не чувствую его? Паша, скажи мне, что ты жив… пожалуйста! — она крепко зажмурилась, пытаясь вызвать перед внутренним взором облик улыбающегося Ржевского. — Пожалуйста, дай мне знак…" — Что вы там все время бормочете? — спросил Тураев, бросая на нее озабоченный взгляд. — Ничего… — Надя с трудом разлепила губы. — Мы еще ничего толком не знаем, — стараясь говорить спокойным голосом, заявил Тураев. — Может быть, он сам… после того, что натворил… Сами понимаете, чувство вины… Так бывает… Или, например… — Замолчите… — резко осадила его Чарушина и отвернулась, уткнувшись виском в стекло. Тураев дернул головой. Весь оставшийся путь они проделали молча. Когда автомобиль оказался на стоянке перед зданием прокуратуры, Надя, до этого вцепившаяся в дверную ручку, замерла. Тураев вышел первым и, обогнув машину, раскрыл перед ней дверь. Их взгляды пересеклись. — Я помогу вам, — негромко сказал мужчина и протянул руку. — Да-да, я сейчас… — Чарушина растерла онемевшее лицо холодными ладонями. В висках пульсировала боль, голова раскалывалась, словно не желая вмещать в себя все те страшные и горькие мысли, которые Наденька успела впустить внутрь. Она понимала, что не увидит сейчас Ржевского. Что скорее всего, он в больнице. Но в какой, ей вряд ли сразу сообщат. Но о том, где и как его обнаружили, она хотела выяснить как можно скорее. Одеревеневшее тело не желало слушаться. Но когда теплые пальцы Тураева коснулись ее запястья, Надю пронизало острое чувство сродни электрическому заряду. Она не смогла сдержать судорогу и тогда почувствовала, что захват Тураева стал крепче. Мужчина продолжал бережно придерживать ее за локоть, пока она вылезала наружу. — Наденька, вы слушайте меня, хорошо? — наконец сказал он. — Что бы ни происходило, ни от вас, ни от меня уже ничего не зависит. — Вы глубоко ошибаетесь, — скрипнула зубами Чарушина. — И все же, — голос Тураева стал заметно тверже. — Я хочу, чтобы вы наконец поняли, что я не желаю вам ничего плохого. Но вам нужна помощь, чтобы… — Максим Викторович! — донеслось со стороны здания прокуратуры. — Максим Викторович, я здесь! Неуклюже обегая лужи, к ним направлялся возбужденный Половиков. — А вот и ваш помощник, — невесело усмехнулась Чарушина. Заметив ее, Половиков чуть притормозил, но изменить выражение лица не успел. В этот момент на нем отобразилась целая гамма чувств — от удивления до полного осознания происходящего. А еще через секунду, когда взгляд адвоката уперся в сжимающую Надин локоть руку Тураева, его толстые губы изогнулись в язвительной улыбке, а глаза налились неприкрытым злорадством. — Какие люди! — привычно прогундосил он, перекладывая под мышку кожаный форсистый портфель и протягивая ладонь Тураеву. — Ах, Наденька, а вы время даром не теряете, как я посмотрю. Максим Викторович, что же вы со стороной обвиняемого, так сказать, это самое… Наденька могла бы сказать своему коллеге, что Ржевский еще не обвиняемый, а подозреваемый, но она прекрасно поняла, что стояло за его словами. Когда говорят, что нет ничего страшнее мести отвергнутой женщины, забывают о мужчинах вроде Романа Половикова. И сейчас Наденька Чарушина отчетливо увидела и осознала, что обрела в его лице настоящего врага. Сильного и знающего. И он не остановится ни перед чем, чтобы утопить не только Ржевского, но и ее саму. Глава 35 Не прощаясь, Чарушина кинулась к зданию прокуратуры. Да, это было невежливо по отношению к Тураеву, но черт возьми, в компании Половикова она чувствовала себя так отвратительно и гадко, будто он был и не человеком вовсе, а скунсом, который в любой момент мог выпустить в нее вонючую струю, от запаха которой избавиться крайне сложно. Когда Наденька приблизилась к двери, та раскрылась, явив перед ней спешащего Кораблева. Увидев Чарушину, Денис оторопел. Уши его покраснели, и веснушки на лице стали еще ярче. — Надежда, а я вот… Не дав ему опомниться, Чарушина навалилась на него грудью и втащила капитана обратно. Она спиной чувствовала на себе взгляды Тураева и Половикова и надеялась на то, что они не успели заметить Кораблева. — Денис! — Наденька обхватила его за плечи и заглянула в глаза. — Денис… — голос ее дрогнул, когда она увидела, как тот отвел взгляд в сторону. — Ну же, не молчи! — Так я ведь как раз тебе звонить пошел. Не хотел из кабинета, да и вообще… Откуда ты узнала? — Неважно! Какая разница! Что произошло? Где Павел? — Я знаю не так много, — понизил голос Кораблев. Заметив, как нервно дернулись руки Нади, он спешно добавил: — Тебя все равно к нему не пустят. Там охрана, отдельный бокс, все дела… — Городская больница? — уточнила Чарушина. Кораблев кивнул и огляделся. Вокруг сновали сотрудники и посетители, поэтому он отвел Наденьку в сторону. — Это все Залесский! Потребовал группу оперативников, они там весь берег еще раз прочесали. Потом насчет водолазов договорился. Прокурор его, мягко говоря, послал, — кашлянул Денис. — Надо же обоснование, запрос. А Залесский все по-своему делает. Ну, в общем, нашла коса на камень. Так он в секции дайверов двух человек нашел. Вот у мужика чуйка! — Я не понимаю… — затрясла головой Надя. — Причем здесь дайверы? Почему Залесский решил, что Павел утонул? — Да кто ж его знает? Говорю же, чуйка! Они нашли его у одного из этих островков. В воде. Голова только торчала. Каким-то чудом удержался за корни дерева, еле потом пальцы расцепили! Говорят, синий весь был… — Кораблев поежился. — Еще бы, столько времени в холодной воде с ранением… Наденька прислонилась к стене, борясь с желанием сползти на корточки. Бросив взгляд на входную дверь, заметила поднимавшихся Тураева с Половиковым. Тогда она ухватила Кораблева за рукав и потянула за собой в смежный коридор. — Мне нужно поговорить с Олегом Ивановичем, — решительно заявила она. — Кажется, он у прокурора. Тут такой шухер поднялся. Дело-то серьезное, под наблюдением, — ответил Денис и проследил за ее взглядом. — О, потерпевшая сторона явилась. Сейчас начнется. Наденька развернула Кораблева к себе лицом и спряталась за ним, выглядывая из-за его плеча. — Как мне попасть к Залесскому, а? Мне очень нужно! Денис, милый, дорогой, ну, пожалуйста, сделай что-нибудь! — она уткнулась в грудь Кораблева. Плечи ее затряслись. Кораблев погладил Надю по голове и судорожно вздохнул: — Я правда не знаю, что там и как… Только то, что его в больницу увезли. Наденька шмыгнула носом и вытерла слезы ладонями. — Подожду Залесского. — Надя, он тебе ничего не скажет. Следствие. Тем более, что ты и так… — А я свидетель! И если бы я не нашла запонку, — ее глаза сверкнули, — то хрен бы они о чем-то догадались! — Но тут же опять сникла: — Но если бы я не была такой дурой, то Павла нашли бы гораздо раньше! — Ты не можешь этого знать. — Чего именно? — Что было бы, если… — Кораблев помолчал, а затем сказал: — На четвертом этаже приемная прокурора. Ты на лестнице подожди, а когда Залесский выйдет, попробуй с ним поговорить. Только, мне кажется, он ничего тебе не скажет. — Спасибо! — Надя поднялась на цыпочки и клюнула носом в щеку Кораблева. — Я побежала! Потом тебе… — Позвонишь, я понял. — Лицо капитана озарила грустная улыбка. Перескакивая через ступеньки, Чарушина поднялась на нужный этаж. Приоткрыв дверь, она увидела широкий коридор и дежурного за столом, который, по всей видимости, совмещал функции охраны и секретаря. Наденька осталась стоять на лестничной площадке и, облокотившись на поручень, невидяще уставилась в окно, на подоконнике которого валялась табличка "Не курить!" и стояла жестяная, полная окурков, банка из-под кофе. У Нади кружилась голова и сосало под ложечкой. Страх волнами поднимался внутри живота, и от этого спирало дыхание и влажнели ладони. Ей казалось, что она чувствует запах табака в воздухе, но странное дело, сейчас он скорее действовал успокаивающе, словно напоминая о том, что вокруг нее все же живые люди, а не бездушные манекены. Тот же Залесский не отмахнулся, а зацепился за улику и продолжил расследование. Но ведь действительно: если бы она не поехала к реке и не нашла запонку, то Ржевский, ее милый синеглазый принц, умер бы от потери крови в холодной воде… Горечь подкатила к Надиному горлу. Чарушина прикрыла рот рукой и часто-часто задышала, чтобы избавиться от приступа. Перед ее глазами так явственно встало мертвое лицо Павла, что захотелось кричать и биться головой о стену. — Мне бы только знать, что ты выживешь… — прошептала она. Но что если придя в себя, Ржевский признается в убийстве? Или тот же Залесский докажет его вину и упрячет за решетку? Надя достала телефон и набрала номер Церен. Та ответила моментально, будто держала палец на кнопке вызова. — Зая… — Чарушина сглотнула. — Павла нашли. — Она чуть сдвинула трубку, когда услышала громкий вскрик девушки. — Пока ничего толком не знаю. Я потом тебе позвоню, ладно?