— Подожди, оглашенная! Куда ты направилась! — Не твое дело! — Я вызову такси… — Надя опустила руки. — Пожалуйста, Зая, пойми меня правильно… — Не надо! Сама доберусь! — Зая спустилась на несколько ступенек и обернулась: — Слушаешь всяких там… Подруга называется! Глупая! — цепляясь за перила, она кинулась вниз по лестнице. — Сама ты глупая, — крикнула ей вслед Надя. — Я же правда волнуюсь за тебя! Чарушина вернулась на кухню и открыла форточку. Ветер зашуршал брошенными на пол пакетами. Наде показалось, что она услышала, как внизу хлопнула дверь. Скорее всего, так и было, и сейчас Зая уже вовсю неслась к остановке. На улице светло, транспорт ходит, так что переживать за нее не стоило, и все же Наденька чувствовала себя погано, будто поругалась с собственным ребенком-подростком, который не пожелал выслушать материнские доводы и умчался куда-то, полный праведного гнева и злости. Она и сама была когда-то такой. Но у ее отца доставало терпения, а у матери ласковых слов, чтобы укротить ее бунтарство. А у Заи рядом только дед, который тот еще контролер. — Подруга… — Губы ее тронула удивленная улыбка. — Конечно, подруга… И никакой Ржевский не сможет встать между ними, даже если захочет. — Но ты же не захочешь, ведь правда, Пашка? Чтобы избежать ненужных мыслей, Надя убрала посуду в раковину и вытерла стол. Потом вновь достала бумаги отца и набрала номер Залесского. Кусая губы и борясь с желанием отключить вызов, она дождалась сухого "слушаю" и постаралась ответить как можно спокойнее: — Олег Иванович, это Чарушина. Простите за беспокойство, но мне очень нужно поговорить с вами. Только что здесь, у меня дома, был Денис Кораблев. Он мне рассказал о ваших проблемах и я… — Надежда Николаевна, давайте ближе к делу, — Залесский был явно не в духе. — К делу, да… В общем, я передала ему одну фотографию. Я случайно обнаружила ее в… Неважно, просто нашла. На ней Павел и Лиза Тураева. Только она тогда еще была не Тураева, а Соловьева. Мой отец составлял их брачный договор. Это я к тому, что если вы спросите, откуда я знаю. Она слышала сиплое дыхание Залесского и еще чьи-то голоса на заднем фоне. — Я понял, Надежда Николаевна. Еще что-то хотите поведать? — Эм-м, — растерялась Надя. — Ну, у меня, конечно, есть еще кое-какие мысли. Касательно самого Тураева. — О господи… Как же мне с вами со всеми тяжело! С одной стороны вы, с другой — этот ваш Половиков! А еще начальство, мать его! И каждый тянет одеяло на себя! — Половиков не мой! — привычно огрызнулась Надя. — Конечно, не ваш! Только вы с ним одинаковыми методами пользуетесь! И ладно он, ведь Тураев — его клиент, но вы-то, Надежда Николаевна, зачем лезете, а? — А что я? Если бы Павел мог, он бы назначил меня своим адвокатом! Я вам точно говорю! — Ладно, спорить не буду. Потому что без толку. Что еще? — Еще касательно шофера Тураева! — упрямо гнула свою линию Чарушина. — Он, знаете ли, очень подозрительный. И вообще, вся эта ситуация с Лизой странная! Понимаете, Жу сказала, что… — Минуту! Наде показалось, что Залесский то ли отодвинул трубку, то ли прикрыл ее ладонью. — Да? — непонятно кому сказал следователь. — Я говорю, Жу… Голоса рядом с Залесским стали громче. Он что-то отвечал, пообещал зайти, затем ответил еще кому-то. Надя терпеливо ждала, когда сможет вклиниться в этот словесный поток. — Надежда Николаевна, меня вызывают, — наконец сказал Залесский. — Давайте попозже, ладно? А то я кроме вашего жужжания ничего не разберу. — Я не жужжала, это… — В общем, давайте так… Вы на мой факс скидывайте все, что там вас беспокоит, а я потом посмотрю. — На факс? — оторопела Надя. — Да-да! Факс с моего номера. Пришлите, если вам кажется, что это важно. Я посмотрю. Всего доброго! — Подождите! Скажите, хотя бы, как там Павел! Могу ли я его увидеть? — Нет, Надежда Николаевна. Вынужден вам отказать. Могу только посоветовать не беспокоиться. Все под контролем. Иду уже, иду! Залесский отключился, а Наденька осталась сидеть, тупо разглядывая экран телефона. — Все под контролем, ага… Наде хотелось верить, что Залесский не обманывал ее касательно состояния Ржевского. Ведь могла бы она понять это по его интонации? Но голос его показался ей усталым и только. — Ладно, — она решительно поднялась. — Если гора не идет к Магомету, то на фиг нам эта гора. Следующим ее шагом стал звонок в приемную Тураева. Выпятив губы и старательно гундося, она спросила: — Здравствуйте, а Сережу можно? После красноречивой минутной паузы она услышала: — Вы, наверное, не туда попали. — Ой, погодите, женщина! Не кладите трубочку! Я знаю, Сережа у вас работает, начальника возит! Ну мне очень нужно, ну пожа-а-луйста! Издав многозначительный вздох, секретарша ответила: — Совсем сдурели! Это приемная директора завода железобетонных конструкций! Звоните вашему Сереже на личный номер. Надя шумно всхлипнула: — Он мне его не дает! — А я здесь при чем? — А мне очень надо! У меня это… это… — Надя демонстративно высморкалась в салфетку, пытаясь придумать, как уговорить секретаршу дать его телефон. — Ну, раз это… — вдруг хихикнула женщина, — тогда ладно. Сегодня он работает до шести. Так что, можете покараулить его у ворот. — А телефон? — вполне нормальным голосом спросила Надя. — А я не справочная служба! — отрезала секретарша и положила трубку. — Стерва! — передернула плечами Надя и почувствовала, как вдоль позвоночника потянуло холодком, а сердце ускорило ритм. Сидеть дома и по сто раз прокручивать воспоминания и мысли было невыносимо. Следовало сделать хоть что-то, чтобы продвинуться в поисках преступника или ответить на все те вопросы, которые так и маячили перед глазами, словно непрокрашенная седина в шевелюре. Прежде всего Надя переписала в компьютер номера уголовных дел, которые упомянул ее отец. Вероятно, у него была возможность ознакомиться с ними через знакомых в МВД, но в ежедневнике об этом, естественно, ничего не говорилось. Не то чтобы Надя верила в важность данных записей, но раз уж Залесский разрешил посылать ему все, что покажется ей заслуживающим внимания, так пусть заодно посмотрит и на них. Она отправила записи на принтер, а затем на факс Залесскому. Взглянув на часы, она собралась и вышла из квартиры. Ее машина стояла напротив подъезда. Надя оглядела салон, но ни цветов, ни конфет внутри не оказалось. Нет, она не расстроилась и не удивилась, скорее немного разозлилась на себя за то, что вообще подумала об этом. Как бы Надя ни пыталась заставить себя не размышлять о нем в подобном ключе, но образ его нет-нет да заставлял ее делать обратное. Все-таки бетонный король обладал впечатляющей харизмой, а любой женщине приятно внимание подобного мужчины, даже если она любит другого. — Конечно, любит, — утвердительно прошептала Чарушина и завела мотор. К заводу она прибыла за полчаса до обозначенного секретарем Тураева времени. Существовала вероятность, что планы Сергея могли измениться благодаря тому же шефу, да и сама служащая офиса из вредности пошла бы на то, чтобы обмануть глупенькую собеседницу, однако Чарушина не теряла надежды. Встав чуть поодаль, она не сводила глаз со входа и внимательно провожала каждого, кто выходил из ворот. Когда она подумала о том, что Сергей мог тоже быть за рулем, ее прошиб пот. Не выдержав, Наденька выскочила из машины и перешла дорогу. С противоположной стороны она оглядела площадку перед административным зданием. Автомобиля Тураева на ней не оказалось, но в ряду напротив входа стояло штук пять разномастных иномарок. Наденька встала поодаль и сделала вид, что разговаривает по телефону, а сама тем временем продолжила слежку. Сергей вышел через десять минут с еще двумя мужчинами. Они беседовали несколько томительных минут, а затем разошлись по своим машинам. Сергей сел в серый "Форд", и Надя помчалась к своему автомобилю. Она дождалась, когда "Форд" выедет из ворот и направилась вслед за ним на достаточном расстоянии, чтобы Сергей ничего не заподозрил. Она даже пропустила вперед "Жигули", но после светофора те повернули направо. Форд двигался строго по правилам, ни разу не превысив скорость. Как бы то ни было, а водителем Сергей был дисциплинированным. В отличие от Нади. У нее просто руки чесались от желания дать по газам. Наконец "Форд" остановился у старого трехэтажного здания из красного кирпича с забитыми железными листами окнами первого этажа. Наде пришлось проехать чуть вперед, но она могла видеть происходящее в стекло заднего вида. Сергей вышел, потянулся, затем обошел машину и проверил колеса. Он достал с заднего сидения большую черную сумку и огляделся по сторонам. Наденька вжалась в спинку сидения и стала нервно наматывать ремешок сумочки на запястье. Водитель Тураева взглянул на часы, еще раз посмотрел по сторонам, а затем направился к зданию. Чарушина вылезла из авто и пошла за ним. Выглянув из-за угла здания, она успела заметить спину Сергея. А когда пробралась вдоль стены, то и захлопнувшуюся за ним входную дверь. Во дворе царили тишина и запустение. Наденька взялась за дверную ручку и дернула ее на себя. Внутри подъезда ее окутал влажноватый, пахнущий ржавчиной воздух. Лестница вела на второй этаж, на первом находилась лишь одна дверь. Шагов Надя не услышала, а значит, водитель Тураева вошел именно в то помещение, которое находилось как раз напротив. Вытерев вспотевшие ладони об одежду, Наденька заставила себя двигаться дальше. Внутри нее все обмирало, пока она рассматривала выкрашенные зеленой масляной краской стены и составленные в углу какие-то железяки. Присмотревшись, она поняла, что это были старые водопроводные и канализационные трубы. Где-то там, за стеной, раздавались жуткие сдавленные стоны и лязганье. От этих звуков у Чарушиной пересохло в горле и задрожали колени. Невыносимо захотелось обратно на воздух, туда, где были люди и привычная безопасность. Но все же Надя сделала решающий шаг. Открыв еще одну дверь, она застыла как вкопанная, не веря своим глазам… Глава 45