– А кто бы мне показал, как их правильно делать? Мне дали ваши примеры, так у меня с них несварение желудка началось: «Почет старикам», «Стали первыми»… Бррр, я такое в советские годы в последний раз читал, сидя на горшке. – Да просто в трех словах расскажи, о чем твой текст, вот и заголовок готов, – подсказал Плашкин. – Путный заголовок прочитаешь и саму статью можно не читать, и так все ясно. Кто сделал и что. Полиция поймала грабителя, губернатор получил взятку, таксисты объявили забастовку… – А вот эти пресс-релизы, которые вы мне дали на обработку в информашки? – продолжил новичок, тут же выудив из папки, что держал все время в руках, несколько листочков факса. На них значились гербы уважаемых ведомств, типа ГИБДД, полиции и администрации города. – Что не так? – спросила Кольберг, прищурившись сквозь очки в старании разглядеть показываемые бумаги. – Это вообще люди писали или специально выдрессированные кинологами служебные киборги? – Тонов набрал воздуха в легкие, а затем скороговоркой прочитал с листа. – «В целях актуализации реализации пропаганды популяризации агитации организации безопасности от дорожно-транспортных происшествий на дорогах муниципального образования сотрудники автоинспекции муниципального образования произвели организацию операции с последующей реализацией операции в целях выявления водителей, управляющих автотранспортными средствами в состоянии алкогольного опьянения и прочего опьянения». Ффух… Я из этого понял только, что у них все это на почве опьянения. И тут я им завидую, раз могут прямо на работе. Но зачем же хвастаться, рассылая об этом факсы? Плашкин обреченно развел руками. – Привыкай к чиновничьему языку. Он немного похож на русский, это сбивает с толку. Чиновники очень часто хотят показаться умнее, чем есть. А явное несоответствие желания с наличием указанного свойства приводит к подобным произведениям. Учись переводить на русский. – Да тут без водки не разобраться, а столько пить мне здоровья не хватит! – Существует легкий способ: попробуй для начала сам переводить с русского на чиновничий. А там и обратно переводить получится. Вот тут сказано было по-русски, что ГИБДД провели операцию по поимке пьяных водителей. Вот и все. Хочешь, для тренинга переведи на чиновничий «Я зашел на кухню, открыл холодильник, нашел там котлету и съел». А? Шурик на некоторое время задумался. Потом выдал перевод: – В целях насыщения организма полезными веществами в виде употребления в пищу, мною при помощи штатных транспортных средств типа ноги были произведены шаги в количестве 24 (двадцати четырех) штук до устройства по хранению продуктов типа холодильной установки. У которой путем открывания была открыта дверца, по результатам первичного осмотра найдено мясное изделие типа «котлета», которая была усвоена в рамках исполнения постановления Губернатора, при помощи профильного управления администрации города в виде употребления в пищу путем поглощения через рот. Кольберг удивленно хмыкнула, фотограф, засмеявшись, похлопал в ладоши, Плашкин растянулся в улыбке. – Неплохо, неплохо. Но ты забыл самое важное: добавить, что все это делается в рамках исполнения постановления Правительства, в духе выполнения майских указов Президента России Владимира Путина. Без этого они и в туалет не ходят. – Ладно, третье-то «О» у нас что означает? – вернул народ к началу разговора Тонов. – Оптимизм, – с готовностью ответила Кольберг. – А, этого то добра у меня хоть отбавляй, – заносчиво сообщил Шурик, тут же вытерев рот рукавом. – Оптимизма да. Вам бы еще культуры. – Да и культуры – хоть жопой жри, – жизнерадостно ответил новичок. На пороге общего кабинета, где проходила планерка, появился Кулик. Собственник издания имел помятый вид, хмурое выражение лица. Из всего этого затрапезного вида выбивался только смокинг, идеально отглаженный, чистый, с иголочки. В руках хозяин газеты держал блюдечко с кусочком торта. Он молча прошел в кабинет, протянул тортик Кольберг. – На, девушка, скушай сладость. «Девушка», которая была едва ли лет на двадцать его старше, дар отвергла. – Спасибо, но я сладкое не люблю! – Ешь без любви, – упорствовал Кулик. Он уткнулся взглядом в Тонова. – Вот ты, мил человек, хотел правды? Там у Плашкина к кабинету пришла мадам, хочет правды. Иди к ней и получи дозу. Диктофон не забудь. – Да я так все запомню, – отмахнулся было Тонов. Но Кулик покачал головой, издав звук раненной утки. Раньше никто и не слыхал из присутствующих, какие звуки издает эта птица при ранениях средней тяжести, но едва его издал собственник газеты, как всем стало понятно: именно так и никак иначе. – Диктофон нужен не для памяти. Диктофон нужен для суда. Всегда имей в виду, что когда ты пишешь о чем-то, до тебя могут докопаться и подать в суд. А твои источники, на которые ты опираешься, могут сказать: «он все выдумывает, я этого не говорил». – А как же О – оптимизм? Вдруг да не подадут в суд. – А есть другое О – опыт, – сразу парировал собственник. – Закон подлости превыше не только законов юридических, но и законов физики. Было уже подобное и не раз. В общем, дерзай, молодой. Сделай тетеньке приятное. *** Жалобщица пришла вместе с мужем. Тот сидел чуть в сторонке, притулившись к стенке и более походил на грустную побитую собачонку, нежели на человека. Жалостливую внешность неплохо подчеркивал сочный синяк под левым глазом. У тетеньки была довольно потасканная внешность. А как она заговорила, выяснилось, что и голос у нее весьма прокуренный. – Значится, мужа моего начальник вапше не полюбил. Во Вселенной Тонова начальство в принципе существовало не для любви чужих мужей, а чтобы давать работу и платить за нее деньги. Впрочем, возможно, визит как-то был связан с тем синяком, что красовался у мужа просительницы. Шурик демонстративно включил диктофон и кивнул, мол, продолжайте, дамочка. Дамочку слегка смутил диктофон, как в принципе женский пол смущают всякие странные электронные штучки незнакомого вида – вроде и мобильник, и в то же время не мобильник. Уж не детектор ли лжи? Но спрашивать на счет техники она не стала. Все-таки она пришла в газету в роли просительницы, дабы получить защиту и общественную поддержку в деле порицания начальства мужа, а не права качать по поводу диктофонов. Дама продолжила: – Он и раньше приходил слегка побитым. Чего случилось, спрашиваю? Молчит. Либо отбрехивается, мол, на работе упал, или неудачно что-то на себя уронил. А вот вчера пришел – как видите, красавец с подбитым глазом и без зарплаты! Где зарплата, спрашиваю, а директор отобрал! А еще своих шестерок натравил, те и побили. Представляете? Человек месяц пашет, высунув язык, а потом директору что-то не нравится, и он отнимает… а у нас кредиты! Нам еще как-то жить надо! И коммуналка сама себя не оплатит! – Ага, – сказал Тонов. Просто чтобы что-то сказать. – Вот вы напишите про этого урода-директора! Пусть весь город узнает о том, как он поступает со своими работниками! – Ну хорошо, напишу, – согласился Тонов. – А за что он бил? И за что деньги отобрал? – Да ни за что! – пискнул из своего угла побитый мужичок. – Он меня давно невзлюбил. А тут с порога, видать, в плохом настроении. Я, главное, к нему с подарочком, с улыбочкой. А тут сразу его горилла, Семенов меня колотить полез. Ну разве так делается? – Ужас, – сказал сочувственно Тонов. В его загашнике была целая куча историй про различные взаимоотношения с работодателями, многие из них, по мнению Шурика, только и жили обманом простого расчестного рабочего люда. Потому он сразу встал на сторону жертв беспредела директора, уже раздумывая над заголовком покрасивее. Типа: "Грабеж вместо зарплаты" или "Директор-бандит отбирает деньги у работников". – Как, кстати, зовут этого директора? – Согрин, директор «Бурвода», – подсказал мужичок. Тонов замер на миг. – Согрин устроил беспредел? Хм… Ладно, погодите, я сейчас в туалет схожу и продолжим беседу. Тонов вышел, но направился не в туалет, а сразу в кабинет к собственнику, который в это время кормил рыбок, напевая какую-то английскую песенку. – Трудности? – Сомнения. Жалуется тетка на беспредел со стороны одного директора. А я этого директора знаю, он из породы правильных, хоть плачь. Врёт? Посылать её? – А то! – захохотал Кулик, продолжая кормить рыбок. – Ты думаешь, отчего я тебе их подсунул? А оттого, чтобы ты поскорее от своих иллюзий избавился и стал понимать, что такое хомо сапиенс в газетной сфере. Самое главное, я с них за версту гнильцо учуял. И дело даже не в личной гигиене… Кулик постучал по стеклу аквариума, отчего рыбки насторожились, с интересом повернувшись к источнику звука. Собственник газеты продолжил: – Давным-давно одна американская информационная служба развила принципы работы журналиста, которыми уважающие себя издания используют до сих пор. Причем, сами разработчики их уже не используют, но если ты хочешь быть уважаемым и слыть честным, жить в ладах с совестью, ну ладно, если хочешь хотя бы не проводить все рабочие дни в судах, то ихними принципами будешь пользоваться. Основной из них – давать высказаться всем сторонам конфликта. Это когда не только тетку выслушал, какой директор злобный, но и к самому директору скатался и спросил его – а чего он такой злобный. Потом выставляешь две их версии рядышком в тексте, а уж читатель пусть сам думает, кто в этой истории прав, кто виноват. – Ну. – Ну-ну. Бери эту сладкую парочку, садись в такси и гони к Согрину. Пусть при них все расскажет, как и что. Ну про диктофон, думаю, излишне напоминать, да? Цып-цып-цып, мои лапки! Последнее Кулик говорил уже в адрес рыбок. 6. Вторая сторона Когда Тонов известил жалобщиков, что придется проехать к господину Согрину на очную ставку, избитый мужик начал активно отказываться, мол, ему хватило синяка на один глаз, и где гарантия, что Согрин ему для симметрии и второй глаз не подкрасит. А вот тетечка сразу была обеими руками «За», поскольку хотела сама лично взглянуть на того нахального типа, что отобрал зарплату у мужа и набил морду. Они отправились в путь на такси, как оказалось, журналистов возила по служебным делам местная транспортная компания «Ветерок» бартером за рекламу в газете. Вскоре они уже выходили у ворот предприятия Согрина. Путь преграждал двухметровый забор с колючей проволокой, а в его проеме стоял хмурый охранник метров двух ростом. Сначала он увидел Тонова, оскалился, узнав. Затем увидел следующего за ним пострадавшего работника и опять нахмурился. – Здорово, Петрович, – приветствовал его Тонов. – Начальство у себя? – Ну тебя-то он поди примет, – сообщил охранник. – А это чудо ты зачем с собой привел? – Он со мной, – ответил Тонов, даже не оборачиваясь. – Будь другом, сообщи Согрину, мол, журналист городской газеты господин Тонов хочет попасть к нему на прием. Не собля… соблагово… бля… волит ли… – Да понял, понял, не матерись! – усмехнулся охранник и набрал шефа. – Шеф, тут у нас Тонов Шурик прикатил. Весь из себя модный, говорит, журналист. Ну и с ним… – Журналист? – захохотала трубка. – Тонов теперь журналист? Далеко пошел, я думал, этого прохвоста уже давно посадили! – Вот такой я непоседливый, – сказал Тонов с укоризной. Мол, я же не один, можно было и придержать язык перед посторонними. – Блин, я хочу это видеть! – Только он не один… – опять попытался предупредить охранник, но Согрин уже отрубил связь, крикнув «Впускай!». И вот три посетителя оказались в просторном богатом кабинете, обитом кожей и деревом, а напротив них сидел Согрин, что едва увидев пострадавших, вмиг превратился в сурового холодного начальника.