— Тогда я вношу изменения в контракт? — спросил Олег, задвигался на стуле и, не получив в ответ ни чьих возражений, вскочил с места, выскочил с экземпляром контракта и доверенностью за дверь. В зале снова повисла тишина. Фокин скрестил руки на груди и начал безучастно рассматривать на стене картину. Круглое лицо покрылось легким налетом багровости. Разумеется, картина его совсем не интересовала. Он лихорадочно думал. Догадываясь, как недоволен Борис ее предложением, Ольга сидела тихо. Вскоре вернулся Олег, разложил на столе листы контракта с внесенными изменениями и отступил в сторону, предлагая остальным прочитать еще раз. Ольга придвинула к себе экземпляр, пробежала глазами, согласно кивнула головой. Борис повернул голову, хмыкнул. По разноцветным глазам определить его намерение было невозможно. Он медлил. И тогда, чтобы дать толчок процедуре подписания, Суприн шагнул к столу и поставил свою подпись на всех экземплярах. Ольга вслед за ним сделала то же самое. Посмотрела на Фокина. Тот не сдвинулся с места, как будто прирос к нему. — Борис, осталась только твоя подпись! — сказал Суприн. Золотая середина, вероятно, неплохая возможность найти консенсус. Только в данном случае Фокин не находил золотой середины. И не понимал предложения Ольги. Ведь, по сути, предлагалось принять повышение цены контракта на пять процентов вместо десяти. Ну да, разумеется, пять процентов меньше, чем десять. Однако это все равно потеря. При этом Суприн ничего не теряет. В любом случае он приобретатель дополнительной суммы, только вдвое меньше желаемой. Какая же это золотая середина? А то, что в итоге завершится сделка, и Борис становится приобретателем части бизнеса Суприна, Фокина это не очень настраивало на положительный лад. Перешагнуть через свое внутреннее несогласие нести дополнительные расходы и поставить подпись, он никак не мог. Глядя исподлобья, произнес: — Нет! — сказал, как отрезал. — Я не принял окончательного решение! — и твердой походкой направился к двери, остановился перед нею, закончил, не оборачиваясь. — Сообщу позже! — и хлопнул дверью. Потянулась пауза. Ольга хоть и предполагала услышать возражения Фокина, но не ждала такого резкого отказа. Надежда на договоренность рассыпалась на осколки. Суприн озабоченно с кислой миной собрал на столешнице экземпляры контракта, замер в раздумье. Уловив растерянность в его поведении, Ольга почувствовала, что он склоняется к тому, чтобы разорвать бумаги. Протянула руку, удержала его за локоть. Взяла листы и быстро так, что Суприн не успел моргнуть, положила в свою папку, проговорив: — Здесь не хватает одной подписи. Попробуем убедить Фокина. Оторопев на какое-то время от неожиданных действий Ольги, Олег нервно задвигался, глядя на папку. С одной стороны он не хотел согласиться с тем, чтобы она забрала контракт, а, с другой стороны, не мог не уступить чертовски обаятельной женщине. И второе в нем победило. Олег крякнул и не стал воспрепятствовать. Всего лишь заметил: — Если Фокин подпишет, один экземпляр передадите мне. Напоминаю, контракт после подписания всеми сторонами, вступает в силу только после проведения процедуры передачи купленной части бизнеса и поступления средств на расчетный счет моей фирмы. Если Фокин откажется подписать, урнируйте все. Но сообщить мне об этом. — Суприн как-то странно улыбнулся, было непонятно, что означала его улыбка. Пробежав еще раз глазами по папке, Олег взял со стула свой портфель, выложил из него на стол все бумаги и придвинул опустошенный портфель Ольге. Та в ответ также улыбнулась, и от портфеля не отказалась. Поднялась со стула, вложила папку в портфель, попрощалась и вышла из зала. Из машины позвонила Глебу. В двух словах сказала о результатах. — Приедешь, расскажешь подробно, — отозвался он. В палате, сев возле кровати, она все рассказала ему по порядку. Глеб слушал, не перебивая, прикрыв глаза и держа ее пальцы в своей ладони. Лишь дважды сжал их. Первый раз, когда она сказала, как сама предложила пять процентов вместо десяти, и второй раз, когда поведала, как Фокин наотрез отказался подписать контракт. После завершения рассказа, Глеб некоторое время подумал, затем произнес: — Мне пора подниматься с этой кровати. Ты не сможешь уломать Бориса, он слишком самолюбив и специфически относится к женскому полу! — чуть помолчал и продолжил. — Но Суприн, это хитро-мудрый фрукт, известный тягомотина. Он безбожно крутил во время переговоров. Самое трудное в этом деле было получить его подпись на контракте. Но ты сделала это. Да еще прихватила с собой контракт. Ты у меня бесподобна. Умница. Это огромный козырь в наших руках. Больше никакую свинью он не сможет нам подложить и выкатить новый арбуз. Надеюсь, Фокин на это клюнет. Разрушим его крепость! — Глеб прижал ее пальцы к губам. — Неуступчивого ты себе выбрал партнера, — заметила Ольга, поправляя мужу одеяло. — Тяжело с ним работать будет. — Если бы только знала, как ему со мной будет непросто, — отозвался Глеб. — Неужели в бизнесе все так сложно? — спросила она. — Бывает намного сложнее, Оленька, — сказал он и слегка прикрыл глаза. 18 Миновало несколько дней. Глеб начал подниматься с постели, садиться на кровати, опуская ноги на коврик. Все эти дни ждали, что Фокин сообщит о своем окончательном решении, как обещал. Но он явно не торопился делать этого. То ли выдерживал длинную паузу, то ли давал понять, что заполучить его подпись под контрактом с увеличенной стоимостью покупки не удастся. Зная, что Борис не относился к тем людям, которые не исполняли своего обещания, что при всей сложности его характера Фокин умел держать слово, Глеб не считал правильным в данном случае наступать на самолюбие Бориса своим напоминанием и подталкиванием. Возможно, у того в эти дни были более важные дела, которые отвлекали его от настоящего вопроса. Но ничто не может длиться вечно. И Глеб решил пригласить Фокина на встречу здесь в палате. Ольга запротестовала: — Глеб, ты разве забыл, что Акламин просил сохранить в тайне твое местонахождение. — Оленька, — возразил Глеб, — ты заблуждаешься, если думаешь, что о моем местопребывании никому неизвестно. Кто хочет, тот уже наверняка давно знает. На самом деле узнать не сложно. — Ну, я не знаю, Глеб, я не знаю! — Ольга взволнованно смотрела на мужа. Светлая блузка и светлая юбка охватывали ее красивую фигуру. Белый халат наброшен на спинку стула у стола. На столе ваза, наполненная разными фруктами. Апельсины, мандарины, яблоки, виноград, груши. Рядом плоская тарелка с ножом и вилкой. Она возбужденно взяла грушу из вазы, положила на тарелку, разрезала ножом на кусочки, наколола вилкой один и подступила с ним к мужу. Тот сидел на кровати. Одеяло отброшено. Грудь в бинтах. Ноги в тапках. Ольга протянула ему кусочек груши. Глеб улыбнулся: — Оленька, ешь сама, ты уже закормила меня фруктами, — но все-таки приоткрыл рот и принял грушу. — Ну, хорошо, хорошо, — проговорила Ольга, вернувшись к столу и положив вилку на тарелку. — Тогда я сама сейчас позвоню Фокину. Просто потому, что под договором моя подпись и пять процентов были моим предложением. И мне бы хотелось самой завершить эту историю. — Попробуй, — согласился Глеб, прожевав и проглотив грушу. — Я не возражаю, Оленька. Тут же набрав номер телефона, Ольга представилась, когда на ее звонок ответили: — Я Ольга Корозова, — сказала она. — Кто? — переспросил Фокин. — Корозова, — повторила она. После того, как она назвалась второй раз, в ответ последовало молчание. А потом телефон отключился. Ольга опять позвонила. Но больше ответа не было. Это неприятно зацепило ее. Кажется, вдруг она поняла, почему Борис никому не звонил. Потому что никак не мог переступить через свои амбиции, чтобы заключать контракт, где одной из подписантов была женщина, да еще предложившая новые условия, которые ему, как кость в горле. Ольга разозлилась: — Он кем себя возомнил? — вспыхнула она. — Ну, уж нет, ему этот номер не пройдет. Я еду к нему в офис! Скажи адрес, Глеб. Глядя в ее разгоряченное лицо, он подумал, какая она красивая, когда намеревается взять быка за рога. Противодействовать не стал, лишь посоветовал: — Оленька, ты чуть остынь, придержи коней, чтобы разговор с Борисом состоялся на холодную голову, не на высоких тонах. Иначе он откажется приехать ко мне. — Разумеется, Глеб, я постараюсь, — сказала она, успокаивая себя и его. В приемной Бориса ей пришлось долго ждать. Сняв с себя замшевую куртку, повесив ее на вешалку, она терпеливо сидела на стуле против секретаря, небольшой курносой девушки с круглым лицом, похожим на лицо Фокина, сносила явное пренебрежение Бориса. Даже по коротким взглядам секретаря угадывалось это. В конце концов, Фокин нехотя принял ее. На нем хорошо сидел дорогой костюм с галстуком в тон. Ольга про себя отметила, что умение одеваться у него не отнять. Он смотрел из-за стола недружелюбно, исподлобья, но стул предложил: — Что вас привело ко мне? — спросил холодно, разноцветными глазами глядя сквозь нее, хмуря сросшиеся над переносицей брови. — Просьба моего мужа, — спокойно сказала Ольга, усаживаясь на стул. — А почему он сам не приехал ко мне? — спросил с некоторым раздражением. — Он что, забыл дорогу в мой офис? И потом, что это за игру он затеял. Подписывать договор направляет вас, теперь снова вы с его просьбой вместо него самого. Как я должен все это понимать? — Обыкновенно, — проговорила она. — Я сейчас вместо него, потому что он лежит в больнице. — Ольга коротко рассказала Фокину про нападение на Глеба. После услышанного, Борис откинулся к спинке кресла и заговорил другим более снисходительным тоном. Как ни странно, уговаривать его не пришлось, он быстро согласился на встречу с Корозовым. Когда она выходила из кабинета, Борис заметил, правда без особого восхищения в голосе, как бы мимоходом: — Вы красивая женщина. Удивительно было от него услышать такие слова. Она на секунду растерялась. Это замечание совсем не относилось к делу. Но явно указывало на то, что он обратил на нее внимание. По крайней мере, увидел в ней женщину, а не предмет для раздражения. Собственно, ей на это было наплевать. Зная о его изначально негативном отношении к ней, такое замечание не пришлось по вкусу. — Вам это показалось, — парировала она, обернувшись. — Перекреститесь. — Креститься я не умею! — наморщился Борис. — Вам не нравится моя оценка? Тогда я забираю ее обратно! — Как-то все просто у вас получается, — сказала Ольга. — Зачем усложнять там, где нет такой надобности? — хмыкнул он. Закрыв за собой дверь, Ольга встретила любопытный взгляд секретаря. Та, видимо по лицу Ольги поняла, что беседа прошла в положительном ключе, скупо улыбнулась, придирчивым взглядом окинув ее светлую блузку и юбку. Встреча состоялась. У Глеба была внутренняя уверенность, что он сумеет убедить Бориса подписать контракт. В чем-то они походили друг на друга: в способности достигать цели, в напористости, в умении решать вопросы. И хотя методы достижения целей у них сильно разнились, оба знали, что, покупая совместный бизнес, нельзя начинать с раздоров и непонимания, что должны доверять друг другу. Ума для этого у обоих было достаточно. После доводов Корозова, Фокин мгновенно принял положительное решение. Как будто давно был заточен на него и ехал сюда лишь затем, чтобы посмотреть на состояние здоровья будущего партнера и сообщить ему о согласии. Итак, договоренность была достигнута. Назначили день, когда Ольга подъедет к Фокину с контрактом для окончательного оформления. Через две недели, потому что Фокин сегодня вечером уезжал в двухнедельную командировку. Поднявшись из-за стола, за который сел, когда началась беседа, Борис окинул глазами палату, хотя до этого уже осмотрел ее и, глядя в лицо Глебу, при этом полностью игнорируя Ольгу, как будто ее тут не было вовсе, неожиданно предложил: — Если хочешь, я могу помочь в поиске напавших на тебя людей. Улыбнувшись в ответ, Корозов отказался: — Справлюсь сам, — сказал. — Как знаешь, — проговорил Фокин и вышел из палаты. Помогая Глебу лечь в постель, Ольга покачала головой: — Странный он какой-то все-таки. — Все люди странные по-своему, — отозвался муж. — Тебе еще раз придется съездить в его офис, чтобы он поставил подпись под контрактом. — Не передумает за две недели? — спросила Ольга. — Вряд ли. Он всегда держит слово, — сказал Корозов. — Собственно, к тому времени, может быть, я выйду из больницы. Не век же мне здесь валяться. Тогда сам все сделаю. 19 Быстро выяснив, что Корозов остался жив, что находится в больнице под охраной, Козырь одновременно обрадовался и струхнул. Он так и не определил для себя, что было бы для него сейчас лучше, чтобы тот остался жив или чтобы погиб во время аварии. С одной стороны с живым предпринимателем у него остается шанс притащить того к Хичкову, но с другой стороны мог бы гибелью Корозова отмазать себя перед Вадимом за новую неудачу. Ибо, узнав, что Вадим разыскивает его, смекнул, что дело пахнет табаком, что окажись он в руках Хичкова, жить ему останется считанные минуты. Второй раз не повезет. Напуганный вестью, что подручный Хичкова Палаш объезжает и обходит все места, где бывал он, Козырь на какое-то время словно умер, придумывая, как выкрутиться в сложившихся обстоятельствах. Но на первых порах мысли словно заклинило. Не раскачать и не выковырнуть из кривых извилин мозга. Разумеется, Вадим тоже знал, что Глеб жив, что после автомобильной аварии лежит в больнице и хорошо охраняется. Подступиться к нему теперь сложно. Ясно, что Козырь снова не решил поставленную перед ним задачу. Не тот уже Козырь, не тот. Потому пора списать его со счетов. Пожалел, простил ему первый промах, а зря. Ох, как зря. Когда заказчик неожиданно изменил условия и захотел заполучить Корозова в живом виде, подумал, что Козырь жилы станет рвать, из кожи вылезет, но справится с этой задачей. Не справился. Вместо решения проблемы, усугубил ее, натыкал дополнительных рогатин на подходах к Корозову. Напрасно вновь поставил на него. Определенно, не будет больше у Козыря лебединой песни. Все с ним ясно. Вадиму дополнительные рогатины были лишней помехой. Ведь он в обход заказчика надумал сам с добавочной пользой для себя потрясти Корозова, как грушу. Получить с него свою мзду, использовать обстоятельства с двойной пользой для себя. А потом можно и передать заказчику или пустить в расход по его команде. Но задумка срывалась. И все из-за Козыря. Хичков был мрачен. Заказчик нервничал и грозил отказаться от его услуг, потребовать возврат аванса. А бабки-то уже прилипли к пальцам, о каком возврате можно вести речь? Любой ценой надо выполнить заказ. Конфликт с заказчиком не входил в планы Хичкова. Ибо для него это могло плохо кончиться. Не находя себе места от злости на Козыря, который тупо подставил его, Вадим приказал Палашу придушить того там же, где прижучит. Но пока поиски Палаша были неудачными, Козырь где-то затаился и не показывал носа в облюбованных им местах. Чуял пес, на что напорется. Теперь Вадим сожалел, что сам не взялся за это дело, что лично не разбился в доску для этого заказчика. Но ведь на первый взгляд оно казалось таким простым, что даже для Козыря смотрелось детской игрой. Надо срочно все исправить, чтобы с ним не произошло того же, что он приготовил для Козыря. И Хичков немедля начал предпринимать шаги, ища подходы к Корозову. В то же самое время Козырь прятался у подружки. Никто из окружения Хичкова не знал о ней. Просто всем до поры до времени было все равно, где и у кого тот ошивался. Потому до сего момента у Козыря все удачно складывалось. Он изначально на всякий случай, на черный день, держал рот на замке и путал следы, когда пробирался к ней. И вот такой случай, такой черный день пришел. В том, что полиция не доберется до его подружки, а, стало быть, до его лежки, Козырь был совершенно уверен. Хоть нападение на Корозова было спонтанным, но она была в парике, перчатках и куче грима. Она всегда блестяще умела гримироваться и входить в любой новый образ. Ей бы в театре заправлять этим делом. А еще лучше в актрисульки податься. Сам черт в ладоши хлопал бы. Звездой сцены могла стать. Правда, сам он засветился по полной программе. И рожу показал, и пальчики оставил. И вдобавок задание провалил. Все в кучу собрал. Поспешил без подготовки. Клюнул наудачу. Не повезло. Между тем, немного успокоившись, Козырь под гримом стал выползать из укрытия. Стал прощупывать, как завершить начатое дело до того, как его след возьмет Хичков. Он хорошо знал, что победителей не судят. Когда на карту поставлена собственная шкура, выбирать не приходиться, нужно становиться победителем. За это время оперативники по отпечаткам в авто и описаниям свидетелей получили ответы на запросы. Полную информацию на Козыря. Залетный дважды судимый уголовник. Подозревается в нескольких убийствах. Находится в розыске. Очевидно, взять его будет непросто. Это напрягло Акламина. Он уже не сомневался, что именно Козырь застрелил неудачливого стрелка, покушавшегося на Корозова. Что касается напарницы преступника — в машине никаких отпечатков. Составленный фоторобот, скорее всего, пустая фишка. Показали по телевизору, развесили по городу. Тишина. Одно было ясно, в городе промышляет опасный уголовник с напарницей, о которой ничего неизвестно. По всей видимости, пригрелся здесь давно, нашел укромный уголок, освоился, после неудачи залег на дно. Видать, хорошее донышко имеет. По его действиям можно судить, что он зациклился на Корозове, вероятно, исполняет чей-то заказ, стало быть, надо ждать новой попытки нападения на Глеба. Две осечки, две неудачи подряд, безусловно, заставят Козыря закусить удила. Вывод неутешительный, однако, другой версии пока нет. Вот только кто в городе может стоять за его спиной? Кто нанял его? Непростая проблема.