Арина задумалась. Неплохо было бы, чтобы животные продолжали оставаться там, где они обосновались. Идет война, не до сантиментов. Мучить животных не нужно, но очень бы хорошо, если бы с десяток их постоянно был здесь. В тепловизоры врага они тоже бы попали. И местность, где находится рота, не вызывала бы подозрений. «Надо сказать Смирнову», – подумала Арина. Когда в полдень ее пришел сменить Алик, Арина недоверчиво посмотрела на него. Он был хмур, выглядел растрепанным и как будто смотрел сквозь нее. – Алик, с тобой все нормально? Ты сможешь отдежурить? Хочешь, я отдежурю вместо тебя? Алик злобно глянул на Арину: – С чего бы это? У меня все нормально, не придумывай! – Но тебя что-то беспокоит. Ты… Алик не дал Арине договорить. Схватив ее за локоть, больно сжал и закричал: – Не надо меня лечить и учить. Никому не было дела до Анны. Всем насрать. Все завершили поиски, не начав. То, что меня накачали успокоительным, – это вообще ни в какие ворота не лезет. А ты не прикидывайся другом! Ты им не являешься! На последнем слове Алик оттолкнул Арину. И она по инерции немного отступила назад, пошатнулась и чуть не сорвалась с обрыва. Увидев это, Алик испугался: – Извини, я… В этот раз уже Арина не дала договорить Алику: – Ты находишься на войне! Ты в роте не один. В ней еще сто двадцать бойцов. Никто не может отложить войну для того, чтобы найти Анну. Да, прости, но сто двадцать человек важнее. Да, прости, а сто пятьдесят три миллиона – еще важнее. Каждый боец отвечает за эти сто пятьдесят три миллиона. Если ты не можешь держать себя в руках, откажись от дежурств. Поговори со Смирновым. Если по твоей глупости мы пропустим врага, нас убьют. И в этом будешь виноват ты. Прекращай скулить и реши для себя, наконец, кто ты и где ты?! Либо ты Дон Жуан в райских садах, либо ты солдат на войне, который защищает свою страну и своих людей. И убери, б…ть, от меня свои руки! Сказав это, Арина передала Алику пост и ушла, а Алик стоял еще минут десять, уткнувшись взглядом себе под ноги. Если бы в это время враги захотели просмотреть местность, Алика было бы видно не только через тепловизоры, но и в бинокли. Кто знает, возможно, так и была обнаружена врагом именно эта рота. А может быть, Алик сделал это специально? Расписываясь в журнале о передаче поста Алику, Арина встретила командира Смирнова и подробно рассказала ему об обстоятельствах, в которых произошла передача поста Алику, и о своих опасениях насчет него. Смирнов лично проверил Алика через час. Все было нормально, дежурство Алик вел по уставу. Возможно, если бы Смирнов приказал сменить Алика, все могло окончиться иначе. Вечером того же дня, в шесть часов, Алика пришел сменить Яков, поскольку в дежурствах участвовали почти все, вплоть до сержантов отделения. Яков застал картину, которая, как минимум, его огорчила. Алик сидел без спец-накидки и… дремал. Рядом валялись обертки от дневного пайка. Яков был совсем мальчишкой. И хотя он являлся формально руководителем Алика, делать замечания старшему по возрасту Якову было очень сложно. И тем не менее, стоя в защитной накидке, он начал тормошить Алика: – Алик, Алик, просыпайся. Давно ты спишь тут? Как же дежурство? Ты чего? Алик продрал глаза и недовольно уставился на Якова. От Алика разило алкоголем – видимо, он прихватил не одну бутылку из той комнаты, которую они тогда нашли. – Чего? Чего тебе надо? Глаза Алика медленно открывались и закрывались. Похоже, он крепко заснул и теперь никак не мог проснуться. Яков сказал: – Алик, иди и проспись. Мое дежурство наступает. Алик схватил вещи и достаточно резво, качаясь при этом из стороны в сторону, зашагал в направлении лагеря. Несколько раз он чуть не упал с обрыва. Ночь была беспокойной. Тишину бесконечно нарушали какие-то шорохи, непонятные звуки и крики животных. Смирнов ждал информации, которая бы прояснила ситуацию, раскрыла бы наконец цель, ради которой они теперь находились здесь. Но информация приходила всякий раз в расплывчатом, размазанном каком-то виде. И сводилась, по сути, к одному слову – ждите, ждите, ждите… Ждать же в этой ситуации, не имея достаточной информации, было для Смирнова сложно. Ему все время казалось, что ему что-то недоговаривают, утаивают от него что-то. Вообще вся эта операция вызывала у Смирнова много вопросов. Их наспех заставили выйти из части, не выдав при этом полного задания, не обеспечили достаточным объемом информации об операции. Кроме этого, их отправили без дополнительных защитных средств, которые положены при таких операциях. Все это наводило на размышления. Но, конечно, спорить с начальством он не стал. Это было бы и глупым, и бесполезным занятием. День обещал быть очень жарким. Это ощущалось уже в пять утра. Вся рота спала плохо – было жарко, душно, противно. В шесть утра очередной сменщик отправился на пост, где ранее дежурили Арина, Алик, а потом и Яков. Он должен был сменить следующего за Яковом дежурного по имени Никодим. У Арины очередная смена должна была начаться только в шесть вечера. Но ей совсем не спалось, поэтому она встала в пять тридцать утра невыспавшейся и немного разбитой. Смирнов как раз пытался связаться с соседней ротой, а также со штабом. На связь друг с другом роты выходили перед каждой пересменкой, а на связь со штабом – каждый день до шести утра. Связаться по какой-то причине в это утро ни с теми, ни с другими никак не удавалось. Командир оставил попытки связаться со штабом и ротой Гамбозова, решив повторить их чуть позже, и начал проверку на местах. В первую очередь, проверку журналов с записями отдежуривших. В журнале, который велся по старинке, не хватало подписи того, кого сменили в шесть утра. Смирнов решил сам переговорить с Никодимом, поскольку с подобными вещами в роте было строго. Тем более это было необходимо сделать, что Никодим был новичком, солдатом из последней волны. Поэтому, хотя Смирнов и готовился провести воспитательную беседу, но решил проявить в некотором смысле снисходительность, сделать скидку провинившемуся, учитывая обстоятельства. Вообще руководством Смирнова были довольны абсолютно все. Солдат он набирал, что называется, по себе и для себя. Если и присылали кого-то, кого выбирал не он сам, быстро и четко перевоспитывал. Поэтому руководство имело на Смирнова большие планы. Командир прошел по палаткам, посмотрел на солдат. В семь должен быть подъем, а дальше, думал он, необходимо будет отправить на разведку человек десять. Разведка, проведенная пешими бойцами, часто давала больше информации, чем наблюдения от часовых. А сейчас Смирнову нужна была эта информация. Его что-то беспокоило, но он никак не мог понять, что именно. Не в силах справиться с ничем как будто не обоснованной тревогой, он попытался хотя бы отогнать эти мысли, направился проследить за тем, как пройдет подъем. В семь утра, сразу после подъема, Смирнов сообщил солдатам, кто и в каких направлениях пойдет на разведку. Арина очень хотела сходить. И Алик тоже. Но Смирнов не пустил их. Он приказал Алику заняться проверкой тяжелого оружия, а Арине – пройти в секретную постройку с видеооборудованием, отсмотреть отснятый материал за ночь и, если ее что-то насторожит, позвать его. Видеонаблюдение обычно просматривал младший офицер роты, но Смирнов очень любил перепроверять, поэтому важные задания в его роте всегда подвергались дополнительным проверкам. После завтрака Арина отправилась в секретный объект, который был вырыт в глубине «холма» и где были расставлены мониторы, показывающие видео с установленных объектов на подходе к лагерю. В объект можно было попасть из походной палатки, которая была установлена в середине возвышенности, где были размещены дополнительные наблюдательные пункты, а также вырыты окопы. Там же находилась почти половина всего оружия и боеприпасов. Смирнов здраво рассудил, что если на них все же нападут, то самое важное оборудование должно быть спрятано от посторонних глаз, и к нему не должно быть прямого доступа. На всякий случай Смирнов также приказал прорыть секретный ход к подножию скалы. От этого места можно было почти беспрепятственно добраться до оставленной и замаскированной бронетехники. В секретной комнате Смирнов оставил главное видеооборудование, передатчики, оборудование, отслеживающее спутники, а также спецаптечку с теми странными шприцами, которые однажды уже привлекли внимание Арины. Вся информация хранилась на спецоборудовании, каждое из которых весило не больше четырех килограмм, и его легко мог унести один человек. Информация по данному оборудованию, а также по секретному ходу, была доступна почти всем офицерам роты. Смирнов решил также посвятить в нее и Арину, чтобы иметь «запасного» человека в случае ЧП. На экране в быстром режиме пролетали кадры. Арина пыталась уловить хоть что-то. Но, как обычно, ничего странного не наблюдалось. Арина кликнула по последнему файлу, который автоматически записывался для последующего доступа, и начала просмотр. Уже более полутора часов она потратила на выполнение этого задания. Ей приходилось постоянно менять режим: то замедленный, то ускоренный. В какой-то миг ей начала казаться странной картинка на экране. Что-то с ней было не так. Но что? Арина перемотала назад и включила режим обычного просмотра. Через несколько минут ей показалось, что один из кустов на несколько сантиметров переместился. Арина помотала головой, отгоняя от себя сон. И поставила видео на двойной ускоренный режим, а затем и на просмотр в максимально быстром режиме. Видео показало, что за два часа куст полностью переместился вправо, за зону видимости. Потом также «сделал» еще один куст, а за ним и еще один. Она поднялась наверх. Там, в палатке, было очень жарко и душно, времени было почти двенадцать, вот-вот должна была состояться очередная пересменка на постах. Выбираясь наружу, Арина столкнулась со Смирновым, который всегда выходил на связь со штабом и другой ротой сам. А сейчас у него как раз был сеанс с другой ротой. – Товарищ командир, разрешите доложить! – Арин, давай чуть попозже, мне нужно связаться с командиром Гамбозовым. Уже почти двенадцать. Я не могу опаздывать. – Но, капитан, у меня… – Подожди здесь, я сейчас. Арина осталась стоять наверху. Нужно было дождаться командира. Но внезапно Арину потянуло выйти из главной палатки и спуститься вниз, к палаткам солдатским. Как будто что-то подталкивало ее зайти и надеть полную экипировку, включая каску с защитным стеклом для глаз, а также бронежилет. Взяв автомат, дополнительные магазины с патронами, а также все боеприпасы, которые ей были положены, она вернулась наверх, в палатку, и стала ждать Смирнова. Уже не только интуиция, но и здравый смысл подсказывали ей, что, скорее всего, эти кусты были замаскированными вражескими бойцами. Через несколько минут поднялся Смирнов. Взглянув на него, Арина почувствовала, как эта ее уверенность усилилась. Командир выглядел очень растерянным. Посмотрев на Арину в полной экипировке, он удивленно спросил: – Зачем ты надела всю экипировку? – Капитан Смирнов, разрешите доложить! Во время просмотра записей на камере, что находится ближе к пунктам наблюдения два и три, кажется, я увидела движение замаскированных под кусты людей. Думаю, это враги. Нам необходимо срочно предупредить бойцов, а также, на всякий случай, приготовиться к бою. Смирнов посмотрел на нее, и в первый раз за все время на его лице отразилось действительно сильное беспокойство. Если бы Арина не знала его, она решила бы, что это страх. Она ждала какого-либо ответа, но Смирнов молчал. – Командир, что-то случилось? Смирнов, немного колеблясь, сказал: – Командир Гамбозов не выходит на связь. Я пытался с ним связаться пять раз! Никто не отвечает. Не знаю, что и подумать. Нужно направить на разведку бойцов в сторону роты Гамбозова и к тем местам, где ты якобы видела врагов. – Почему «якобы видела»? Давайте вы посмотрите… – Нет, оставайся здесь. Попробуй еще раз пересмотреть. Также пробуй связаться с ротой Гамбозова. Как только у тебя это получится, тут же доложи мне. Рядом с видеомониторами есть дополнительный передатчик. Пробуй связаться еще и со штабом. Я сейчас покажу, как это сделать. Идем быстрее! – Есть, товарищ командир. Они спустились вниз, и буквально через пять минут командир уже поднимался обратно. Арине пришлось остаться внизу. Смирнов же направился к палаткам, расположенным на скале. Для этого он спустился по лестнице, которая была прикреплена к склону, и прошел в ближайшую палатку, где находились его заместители. Те были совершенно расслаблены. Один – чистил автомат, второй – пил чай с сушками. Войдя, Смирнов сразу же спросил: – Пересменка состоялась? Вернулись бойцы, которые были на дежурстве? Заместители переглянулись между собой. Услышав вопрос Смирнова, оба вскочили и вытянулись по струнке: – Никак нет, командир. Пока никто из них еще не зашел расписаться. Видимо еще идут. Сейчас все вернутся, не волнуйтесь. – Скажите, за пересменку в шесть утра все расписались? – Сейчас посмотрим. Один из заместителей Смирнова, юноша по имени Антон, посмотрел в журнал и ответил: – Нет, не все. За пересменку в шесть утра не расписался третий пункт наблюдения. И туда должен был проследовать Макар, чтобы сменить не расписавшегося Никодима. – Быстро найдите этого Макара и чертового Никодима, – повышая голос, проговорил Смирнов и выбежал из палатки. Он заглянул в другую, где находился его третий заместитель – мужичок небольшого роста, которого все за глаза называли прапором, поскольку тот в одно мгновенье мог собрать толпу солдат и быстро распределить между ними все обязанности. – Степан Вадимович, быстро собирайте бойцов, перебрасывайте боеприпасы наверх. Пока точно не могу сказать, но, кажется, у нас проблема. Возможно, враг рядом. С ротой Гамбозова нет связи. Медсестер – наверх в первую очередь. И ПЗРК с гранатами и пулеметами. Очень быстро, миленький. Я на вас надеюсь. Возможно, еще не поздно.