— Я слышу, что ты лжёшь. И раньше всегда слышала, просто не хотела сама знать правду. А теперь хочу. Хватит притворства. Заявление на развод подам сама, о дате договоримся позже. — Да ладно тебе, Кать, какой может быть развод, харе дуться, приезжай, ты мне нужна на выставке, там все семейные будут. Рина сбросила трубку. Клубок в горле стал слишком большим. Глоток воды помог ему провалиться. В голову вернулась свежесть. Постепенно всё внимание направилось на работу. К и без того большому объёму задач прибавилась ещё гора в виде проекта для Валерия Абрамовича. А часы показывали половину третьего. Рине пришлось сделать очень много щелчков мышью. Она подготовила для проектов всё, что могла подготовить сегодня. В шесть она уже проводила семинары для магистрантов в университете. Рабочий день так и норовил согнуть Рину, но она выдержала его напор. Глава 17 Вернулась домой Рина в одиннадцать. Мика встретила её очень горячо. Она была недовольна. Её миска со вчерашнего вечера не видела корма. Жалобное «мяу» выпросило тройную порцию положенного. Четырёхлапая захрустела сухариками со вкусом лосося, а Рина отправилась в ванную. Оттуда веяло «ароматным» приветом от Мики. Помыть лоток, принять душ, посидеть в туалете, ответив студентам на глупые вопросы. Завтра нужно будет проверять рефераты. Хорошо, что Илья взялся за выполнение заказа Валерия Абрамовича. Рина хоть немного разгрузилась. Бутылка йогурта, пара печенек, банан. Вот и поужинала. Можно спать. Благо усталость накрыла так, что не хватило сил что-то вспоминать и о чём-то думать. Рина легла на кровать, пододвинула наглую пятую точку Мики, завернулась в кокон из одеяла и закрыла глаза. «Художники должны были сегодня закончить иллюстрации, но ничего не прислали. Нужно будет с ними серьёзно поговорить.» В сознании перелистывались странички альбома под названием «Сегодняшний день». Рина лежала и смотрела этот фильм, пока лампочка мозга не потухла. На место прерывистому поверхностному дыханию пришли глубокие медленные вдохи и выдохи. Мика засопела рядом. Она грелкой прислонилась к пояснице. Ночь вошла в глубокую стадию. Царила умиротворённая тишина. Как вдруг из тамбура раздался грохот. Прогремел глухой звук удара чего-то об пол. Через секунду захлопнулась общая дверь. Она закрылась так, что стены чуть не упали. Рина проснулась. Она резко встала и побежала к своей двери смотреть в глазок. Было темно. Ничего не видно. Тогда она подставила ухо к щели и прислушалась. Тишина. Двумя торопливыми щелчками Рина открыла замок и аккуратно выглянула в тамбур. На полу лежал Андрей. Всё его лицо было в крови. Разбиты обе брови, нос, нижняя губа. Всё пальто пропиталось водой и грязью. Рина рухнула на корточки, чтобы проверить пульс. Живой. Но без сознания. Рина встала и уже хотела было бежать к себе, но вспомнила, что у неё нет дома аптечки. Помешкав, она полезла в карман к Андрею. Достала ключи. Долго искала подходящий. Наконец нашла и открыла дверь. Её встретил коридор. Она прошла вглубь квартиры. Справа показалась дверь в спальню, прямо ванная и туалет, налево кухня. Щелчок. Яркий свет. Рина прошла на кухню и начала судорожно открывать все ящики подряд. Деревянные шкафы были практически пустые. «Где же хоть что-нибудь?» В нижнем шкафчике нашёлся спирт. В пузырьке осталось совсем мало. Топот в направлении ванной, пара комков ваты, чистое полотенце. Уголок намочила водой. Вернулась обратно к Андрею. Аккуратными движениями дрожащие пальцы убрали засохшую кровь и грязь. К очищенным ранам приложила вату, смоченную спиртом. Вдруг Андрей открыл глаза и начал вставать. Только он встал на колено, как тут же пошатнулся. Рина успела подхватить его. — Вам нужно в больницу. — Нельзя. — Но… — Нет, Рина, не надо. Андрей буквально отрезал последние слова. Рина оторопела. Держась одной рукой за Рину, другой за стены, Андрей дошёл до кровати своей спальни. Рина принялась снимать с покалеченных плеч пальто. — Не нужно, не нужно… Рина не слушала. Она настырно стянула один рукав, затем второй. Расшнуровала ботинки. Андрей свернулся в калачик, повернувшись на левый бок. — Где боль? — по-командирски спросила Рина. Она собрала всю смелость и пошла наперекор просьбам Рэя. Оставить избитого человека без помощи было выше её сил. Андрей не отвечал, а лишь елозил на кровати, сожмурив глаза. Он начал стонать и тяжёло дышать. На лбу проступили капли пота. Рина побежала к себе. Найдя телефон на кухонном столе, она начала набирать номер скорой. — Нельзя ему в больницу, его там найдут и окончательно прибьют, — раздался знакомый голос за спиной. Это снова была неизвестная пожилая женщина. — Вы? Как… — У него небольшая травма селезёнки и сломаны два ребра. Пусть ляжет на спину, подложи подушку, чтобы полусидячее положение стало. На левую половину груди, чуть ниже даже чем грудь, положи холодное что-нибудь. Зелёную эту свою капусту из морозильника возьми. — Его убьют? Кто? Сломаны рёбра? Откуда вы знаете? Вдруг не перелом, а кровотечение какое-нибудь. — Делай что говорят! Потом всё объясню. Рина нахмурила брови. Она взяла из морозильной камеры пакет с брокколи и побежала к Андрею. Он дышал поверхностно и быстро. Шумное дыхание отягощало атмосферу. Рина взяла две подушки, навалилась всем телом, приподняла туловище Андрея, подложила подушки под его спину и голову. Теперь он приподнялся. На левую половину груди, поверх рубашки Рина положила брокколи. — Теперь иди в аптеку. Купи эластичный бинт, обычный бинт, лейкопластырей, в уколах диклофенак, шприцы. Ну и антисептик какой-нибудь. Аптека прямо в доме, день и ночь работает, с торца вход. Поторапливайся. Рина без лишних вопросов накинула тренч, обула ботильоны и прямо так, в пижамных брюках, побежала в аптеку. По прибытии она надеялась получить ответы на все свои многочисленные вопросы. Глава 18 — Держи шприц прямо! Чего он у тебя болтается, как хрен у мужика импотентного. Вот. Держи крепко. В мышцу коли. Левее. Выше. Вот сюда. Да куда ты замахнулась, сначала обработай спиртом. Рина в поте лица собиралась поставить укол обезболивающего Андрею. Он был в полубессознательном состоянии. Чтобы не беспокоить сломанные рёбра и переворачивать туловище на живот, ставить укол пришлось в бедро. Руку потряхивало. Было непонятно кому труднее — Рине или Андрею. Плотная мужская кожа, покрытая светлыми волосами, наконец приняла удар иглой. — На две трети введи иголку, вот. Теперь медленно вводи жидкость. Медленно! Куда гонишь так. Жёлтый раствор неспешно начал погружаться в ткани. — Ввела. — Ну всё, доставай и сразу ватку прижимай. Поздравляю. «Молодец, косой! Ай да, косой!..» Пожилая женщина в домашнем халате стояла рядом с Риной. Она сложила руки на груди, сжав в кулаках концы серой шали, накинутой на плечи. — Что теперь? — Ждать. Можешь помолиться. В этом деле как на войне — все средства хороши. Морщина на лбу Рины стала заметней, под глазами нарисовались синяки. При этом руки перестали трястись, дыхание выровнялось. Собрав упаковки, коробки и использованный шприц, Рина пошла к себе домой, тихо прикрыв дверь Андрея. Мусорное ведро заполнилось тем, что осталось от оказания первой помощи Андрею — кучей окровавленной ваты, обрезками бинта, пустыми ампулами, спиртовыми салфетками. От пережитого у Рины заболела голова. Мир начал кружиться в темпе вальса. Рина присела на стул. — Ну теперь давай тебе расскажу, кто я и чего происходит здеся. Рина подняла глаза на женщину. Та села за стол, поправив редкие седые волосы. Бледные губы зашевелились. Рина же принялась слушать. — Я Людмила Яковлевна. Это я тебе уже говорила. Я жила в этой квартирке. Сын мне купил её, когда мужа моего не стало. Одной в деревне с полутора человеками мне делать было нечего. Пришлось ехать в этот ваш город. Сын жил по соседству. Там, где Андрей этот твой живёт сейчас. Вот. Жила себе жила. Потом раз, смотрю, мужчинка ко мне в дверь стучится. Солидный весь такой, в пальто, галстуке. Угадай, кто это был. Рина озадаченно посмотрела Людмиле Яковлевне прямо в глаза. — Андрей, кто же ещё. Я открываю. Он давай мне тараторить что-то. Бу-бу-бу, бу-бу-бу. Я ничего не поняла. Слово за слово, он мне бумажку какую-то сунул, мол, распишитесь, что я у вас был, с вами говорил, рекламу риелторской компании дал, но вы отказались. Я «подписала нужные бумаги и подтвердила их особою сказкою и личным удостоверением». Вечером рассказываю сыну, он говорит, что к нему тоже заходил этот. На следующий день уже без стука заявляются к нам два амбала головореза. Один белый, другой серый, два гусака, чёрт бы их побрал. Наглющие донельзя. Выметайтесь, говорят, и тычут в лицо бумажку. Лёня, сын мой, читает, а это доверенность. Переписали мы, дурные головы, свои квартиры агентству недвижимости. У меня тут же сердце крякнуло. Вон прямо в коридоре и свалилась. — То есть как это свалились?