Рина смущённо по-девичьи поправила волосы, заправив их за ухо. Андрею открылось её лицо. Бледное, обезвоженное, но притягательное. — Я думаю, нам не стоило… Это неправильно… Всё сложно. Сейчас трудный период и у вас, и у меня. Я официально до сих пор замужем. Я, конечно, не вернусь к Руслану, но… — Всегда не любил слова «правильно» и «неправильно». Расскажи лучше, что ты чувствуешь. Вот прямо сейчас какие ощущения у тебя? Рина удивилась. Вопрос ввёл её в ступор. — Понимаю, сложно разобраться порой. Закрой глаза. Дай мне руку. Рина послушно прикрыла веки и положила в ладонь Андрею свою холодную руку. — Поймай ощущения. Я вот чувствую, как меня влечёт к тебе. Хочется уменьшать дистанцию между нами, приблизиться, обхватить твою талию, прикоснуться носом к волосам. В центре груди будто растекается что-то горячее. Не могу это обуздать. Держусь изо всех сил... Что чувствуешь ты? — Мне… Тепло от твоей руки. Чувствую свой пульс. Сердце бьётся часто и сильно. Ты сказал, у тебя что-то в груди горячее растекается, у меня похожее… Только оно не горячее, а тёплое. И нежного цвета. Хочется… Рина замялась. Было видно, что ей трудно произносить столь откровенное вслух. — Говорите, Рина, вас никто не осудит, у меня нет мантии и молотка, я такой же человек, как вы, и мы с вами, как люди, имеем право чувствовать всё, от радости до горя. Говорите без зазрения чего-либо. — Мне хочется… Почувствовать ваш запах. Точнее, твой. Он такой терпкий, солоноватый. Ты меня обнимаешь, и я забываю обо всём… Становлюсь будто другим человеком. Меня это пугает. Но в то же время… Хочу быть с тобой. — И мне хочется того же. Да, можно углубиться в условности — нам сорок, сейчас происходят странные вещи, много проблем, но всё это было дано нам не случайно. Мы пройдём через всё это и станем ближе и роднее друг другу. Хотя я не знаю, куда ещё роднее, я и так только вас встретил, а уже, кажется, знаю пять тысяч лет. Всё преодолимо, важны лишь наши чувства и наши желания. Давайте помнить о них. Говорите мне обо всём. Я хочу знать все ваши сомнения. Мне кажется, я и так их знаю, потому что могу прочитать ваши мысли, но мне важно слышать их от вас. От тебя. Что за сила заставляет нас общаться на вы, не понимаю. Ты. Ты. Ты Рина! Я Андрей. Мы любим друг друга! Пусть всё остальное идёт куда подальше! Рина и Андрей синхронно засмеялись. Они открыли глаза, расцепили руки. Их тела долгожданно сплелись в объятиях. Обмен теплом продолжался долго. Около получаса. Затем Рина и Андрей переключились на прогулку среди хвойных высоток. Шагали медленно, плавно, буквально парили над землёй, держась за руки. Андрей рассказывал про боевые искусства Востока. Даже показал пару приёмов для самообороны. Чуть не упал в мокрую листву. Рина громко и задорно смеялась. Андрей заставил и её повторить движения. Сделать это на каблуках и в платье было сложно. Хорошо, что встреча была во сне. Полученные травмы остались бы здесь ночью, утром от них не виднелось бы и следа. Благо Рина не упала и ничего не подвернула. Просто подобно Андрею махнула рукой, изобразив захват. Время тянулось и быстро, и медленно. Быстро от того, что обоим было хорошо. Медленно от того, что Людмила Яковлевна постаралась, чтобы сны длились всю ночь. К сожалению, утро всё-таки наступило, сладкий сон закончился. Рину разбудили знакомые тяжёлые шаги за дверью. Глава 35 — Господи! Бледная, как поганка, ещё и одни кости да кожа, не мог Андрейка выбрать что-то привлекательнее. Со вкусом у него и правда всегда были проблемы. В комнату к Рине в сопровождении Вовы вошла пожилая женщина. О том, что она пожила уже много лет, говорили только морщины на лице. Все остальные детали внешности кричали: «Я молодая!» Её голову украшали длинные блондинистые волосы, отливающие фиолетовым оттенком. Она явно недавно покрасилась и воспользовалась шампунем, нейтрализующим желтизну. Бордовые губы, стрелки, наращенные ресницы, татуаж бровей. Не очень удачный. Если эталонная форма бровей — домиком, то её домики сломались, превратившись в спички. — Забыла, как тебя зовут, дорогая. Рина посмотрела женщине в глаза со злостью. Она была испугана и поражена появлением такой особы, но своего страха и замешательства не показала. Интуитивно она поняла, что этому человеку нельзя демонстрировать слабину. Сожрёт и не подавится. — Ты ещё и глухонемая, что ли? Ау, как зовут тебя? — Рина, — собственное имя выдавилось изо рта с таким же трудом, как выдавливаются остатки зубной пасты из тюбика. — Какое странное имя. Ну ладно, неважно, — женщина, опираясь на трость, подошла прямо к кровати Рины. — Слушай, Риночка, я мама Андрея, Лариса Григорьевна. На этих словах челюсть Рины отпала. Глаза самовольно округлились. — Не хотелось мне вмешиваться, но всё зашло уже слишком далеко. Не знаю, что тебе там Андрей наговорил. Наверно, что-то про мой рак и какой он бедный несчастный, стал жертвой плохого сумасшедшего Артура. Так вот, ничего подобного. Я, как видишь, в полном здравии, дай Бог ещё поживу. А вот Артурчик еле живой. Лежит в больнице. Поражаюсь Андрейкой… Как можно было ибить своего возлюбленного?! Я всегда на них смотрела и удивлялась — мальчик так сильно любит мальчика, а тут на тебе! Поссорились! — челюсть Рины опускалась всё ниже и ниже. — Андрей его избил до полусмерти. Давай расскажу тебе, как всё оно по-настоящему было. — Лариса Григорьевна начала ходить по комнате от стены к стене. Трость застучала об пол и принялась действовать Рине на нервы. И без того расшатанные. — Андрею надоело работать в банке, ему захотелось много деньжат, как раз в то время он повстречал Артурчика, они вместе жить начали, от всех скрывались, но мне рассказали про свою любовь неземную. Так вот, чтобы стать богатым буратинкой, Андрей подбил Артура заниматься чёрной схемой переписывания квартир. Артур по глупости согласился. Работали они вместе долго, всё нормально у них было. Ну а сейчас вдруг Андрей решил забрать все деньги за последние сделки себе. Сбежал, ничего никому не сказал. Артур со Стёпой и Вовой нашли его. Так он в драку полез, Артура всего переломал. Хорошо, что Вова рядом был и угомонил его. Мне Артур из травматологии позвонил, всё рассказал. — Лариса Григорьевна сделала паузу. Она задумчиво посмотрела в окно. — Я, конечно, в шоке… Не такого сына воспитывала. Но какой ни есть, а он родня. Нужно Андрея вразумить, деньги поделить, наказать ему, чтобы больше мошенничеством не занимался. Правильно я говорю, золотце? Рина замерла. Она не могла ничего сказать. Разум заступорился и не желал воспринимать услышанное. — Чего застыла? — А зачем я оказалась здесь? — наконец произнесла Рина. — Не знаю, дорогая. Наверно, Андрейке девочку захотелось, вот он решил поиграть в героя — сам дал команду украсть, сам потом спасёт. Мужчины считают своим долгом впечатлить женское сердце, чтобы оно стало им верным до конца жизни. Идиоты, — Лариса Григорьевна повернулась к Сивому, стоявшему у двери, — Вовочка, скажи, кто вам со Стёпой сказал эту сюда привезти? — Кудрявый… То есть Андрей, — с хрипом произнёс Вова. Своими словами он забил последний гвоздь в гроб Рины. Лариса Григорьевна, выставив свою трость вперёд, села на край кровати лицом к Рине. Солнечный зайчик от блестящей броши на вязаном платье мамы Андрея упал Рине на грудь. Брошь была в виде цветка лотоса. Платье совпадало по тону с помадой — бордовое строгое, закрывающее половину ног, все руки и всю шею. Вот бы это платье сделало Ларису Григорьевну невидимой и спасло Рину от роковой встречи и ужасного разговора. — Я тебя отпускаю, деточка, иди ради Бога. Продолжать общаться с моим Андрейкой или нет, это уже тебе решать. Прости за доставленные неудобства, так сказать. Ну а в полицию не обращаться, надеюсь, у тебя ума хватит. Всё равно ничего не докажешь. Вов, отдай ей сумку и телефон. И вызови такси этой несчастной. Сивый бросил Рине сумку и тренч. Рина, включив автопилот, взяла свои вещи, обула ботильоны и последовала за Вовой к выходу. Случившееся было настолько неожиданным, что скорее походило на сон, чем на реальность. Такси приехало быстро. Будто стояло рядом и ждало вызова на адрес дома, в котором держали Рину. Сев в белый рено логан и уставившись в окно, Рина всецело отдалась мыслям, которые уже выносили мозг из черепа. Поверить в происходящее было очень трудно. Чувства кричали: «Этого не может быть!» Но здравый смысл спокойно отвечал им: «Всё верно. Так оно и есть. Ты в очередной раз ошиблась». На улице пошёл снег. Белоснежный пух решил не дожидаться декабря и пошёл навстречу людям в начале ноября. Только сегодня ночью Рина и Андрей, как эти снежинки за окном, кружились, порхая над землёй. Утром они стали такими, как снежинки, которые упали на землю — смешались с грязью. Грязью обмана. У Рины в горле появился горький ком, из глаз брызнули слёзы. Подушечки пальцев вытирали одну каплю за другой, не давая им оказаться на щеках. «Он так лгал… Я ничего не поняла… Как могло сложиться всё так? Он поступил низко… Нет…» Час дороги пролетел, как одно мгновение. Машина доставила Рину на адрес Людмилы Яковлевны. «Нужно забрать вещи и Мику.» Подниматься с сиденья Рине совсем не хотелось. Предстоял очень тяжёлый разговор с Андреем. Было ясно, что теперь речь будет идти не о чувствах. Всю любовь закрыла пелена злости и обиды. Луч надежды на благополучный исход пребывал в предсмертной агонии. Но он ещё жил. Рина вышла из машины. Рука нехотя нашла ключ и открыла подъездную дверь. Ноги еле волоклись. Дошла до лифта, приехала на девятый этаж. Дверь квартиры была открыта. Это значило, что Андрей был дома. Глава 36 Рина бесшумно вошла в квартиру Юсупа Павловича. Разулась, вытерла заплаканные глаза, заглянула в комнату. Андрей сидел на диване с закрытыми глазами. На животе у него лежала Мика. Оба как будто медитировали. Нарочный шмыг носом, привлёк внимание Андрея. — Рина?! Как ты здесь? Ты всё-таки смогла сбежать? Во взгляде Андрея виднелось искреннее удивление. Он прыжком встал с дивана, Мика в тот же момент недовольно убежала в угол, к батарее. Рину обхватили любимые руки, её тело ударила волна тепла. Объятия были настолько искренними, что даже вызвали головокружение. Но через секунду голову окатил ледяной отрезвляющий ветер. Рина отпрянула от Андрея и посмотрела на него как озлобленный раненый зверь. — Я говорила с вашей мамой, Андрей. Я знаю, что вы меня обманули. Я просто пришла, чтобы забрать свои вещи. На лицо Андрея налетел ужас. Вытянулись скулы, напрягся лоб. — С моей мамой? Этого не может быть, она в хосписе, в Барнауле. — Лариса Григорьевна прекрасно себя чувствует. Она попросила передать вам, чтобы вы по-честному поделили деньги с последних квартир и прекратили заниматься мошенничеством. Я настоятельно рекомендую вам послушать её совет. Рина обошла Андрея слева, подошла к окну, открыла чемодан и начала приминать вещи, чтобы влезло всё остальное, а именно то, что лежало в ванной и висело на плечиках. — Я лишь делаю вид, что отбираю квартиры! Жильцы подписывают липовый договор, — с нервной дрожью заговорил Андрей, — это для отвода глаз Артура. Последнее, что на мне числится, — это две эти квартиры. Людмилы Яковлевны и её сына. Делить нечего. Да и вообще Артур мне должен, если так посмотреть, а не я ему. Откуда мама может про всё это знать? Я ей не говорил. Рина продолжала складывать вещи, не поднимая глаз на Андрея. Подступили новые партии слёз. — Она знает. Вы организовали мошенничество, а мне сказали, что Артур. Вы его любили… Были с ним вместе… Так подставили дорогого человека… Меня заперли… Зачем?! Я там чуть с ума не сошла! — Рина кричала сквозь слёзы, льющиеся водопадом. Она так и не повернулась к Андрею. Говорила, сидя спиной к нему и собирая вещи. — Ладно… Всё это неважно. Мне не хочется больше с вами говорить, я ненавижу, когда мне врут. Мне очень больно… Рина оборвала фразу. К горлу снова подступил ком. Она быстро, закрыв лицо рукой, прошла в ванную. Дверь закрыла на замок, навалилась двумя руками на раковину, открыла кран на полную мощность и дала слезам выход. — Это не так, Рина! Какой дорогой человек?! Мы с Артуром?! Вместе?! Нет! Я не обманываю! Проклятье! — прокричал Андрей из коридора. Рина не слушала. Она не могла больше воспринимать никаких слов Андрея. Каждая его фраза была как крупинка соли, падающая на свежую кровоточащую рану. Рина стояла, согнувшись над раковиной, и ждала, когда отпустит нестерпимая боль. Очень хотелось поскорее уехать. — Что у вас тут происходит, милочки мои? Свят-свят, ты чего ревёшь так? Ни на минуту вас оставить нельзя. Я на Гоа к сыну моталась, мне таки внука заделали наконец. А у вас тут что? Рина посмотрела опустошённым взглядом на Людмилу Яковлевну, оказавшуюся, как всегда, на перекладине ванной за шторкой. Катерина не смогла ничего сказать. Сознание отключилось, чтобы перестать чувствовать. Запустился процесс самопроизвольной анестезии. — Что-то явно серьёзное. Так, умойся, душенька моя. В себя приди. Что бы ни произошло, всё переживём. Я пойду с Андрюшей поговорю. Людмила Яковлевна исчезла. За дверью стал слышен голос Андрея. Рина не стала прислушиваться. Она принялась умывать лицо с мылом.