Наконец клубки распутались. Из них Рина связала тёплую шапку для мозга. Она поняла, что говорят чувства, и выбрала следовать за ними — оставить прошлое в подвале, не корить себя за провинности, прекратить самопожертвование, не кидаться на помощь без проса, не работать, где не нравится, развестись с нелюбимым и верить, что любимый вернётся. Пока Рина стояла на пешеходном и ждала зелёного сигнала, к ней подошла девочка и подарила букет из бумажных цветов. — Это вам, — смущённо произнесла белокурая семилетняя девочка с большими голубыми глазами. — Спасибо. — Рина так удивилась и при этом растерялась. Только она хотела произнести более развёрнутые слова благодарности и вручить девочке завалявшуюся в сумке сосачку, как загорелся зелёный, и девочка с двумя подружками в припрыжку пошла вперёд. «Вот для чего жить», — заключил внутренний голос. Аккуратно спрятав букет в сумку, Рина поспешила по ночным переулкам домой. К своему удивлению, она застала Юсупа Павловича и Людмилу Яковлевну не спящими. — Я уже хотела было к тебе прилететь. Сама только из больниц вернулась. Говорила с Ларисой и Андреем. — Андреем?! — поражённо воскликнула Рина. — Да! Он буквально полчаса назад очнулся! Чудо просто! Следом за ним Лариса в здравый ум вернулась. Я, как и пообещала, сразу с ней поговорила. Ох… Так наплакались с ней… До сих пор отойти не могу. — Людмила Яковлевна вытерла уголком шали покатившуюся слезу. — Она меня, оказывается, так ждала в детстве. Что я приду, заберу её у папаши. Он ей про меня рассказал. А я-то ни слухом ни духом, думала, не знает меня девочка, хорошую семью имеет, зачем я её потащу в деревню свою, где мы с Николаевичем и Лёней еле концы с концами сводили. Ох, если бы я только знала, ничего бы не было… Голова Людмилы Яковлевны опустилась. Сама она сгорбилась, стала маленьким провинившимся щенком, свернувшемся в калачик. Сидевший напротив Людмилы Яковлевны Юсуп Павлович вытянул руку, сделав намерение взяться за плечо соседки и подруги. Даже больше, чем подруги… Рина стояла в дверях и до сих пор не могла осознать происходящее. Она почувствовала сожаление Людмилы Яковлевны как собственное. Но вместе с тем в ней горело острое желание спросить, как Андрей. Она собрала всю волю, чтобы не перебить Людмилу Яковлевну. — В общем, раскаялась я перед ней, извинилась от всего сердечка своего неработающего. Сказала прости и за себя, и за Гришу… Объяснила ей глупость нашу. Она признала все свои неумные поступки. Она вообще пока в ступоре этом своём была, говорит, попала в космос. Таких чудес порассказывала — что там нет ни времени, ни этого как там… пространства. Никого и ничего, в общем. И такая боль её захлестнула, какой никогда не испытывала. Одиноко ей было, хотелось волком завыть, а не могла. Ничего не могла там сделать. Темно, глухо, не вдохнуть… В общем, в кошмаре побывала, все свои ошибки поняла — как за деньгами гналась, ничего, кроме них, не видела, как с помощью этих купюр хотела до отца достучаться, чтобы он её признал, полюбил, как других своих дочек… Людмила Яковлевна говорила так быстро, что Рина плохо улавливала слова. Имя Андрей всё ещё не звучало, из-за чего Рина уже еле сдерживалась, чтобы не выкрикнуть во всеуслышание: «Что с Андреем?!» — До этого я же к Артуру наведывалась. Он никак билет купить не может. Застрял на Алтае. Но я с ним поговорила, сказала, что я мудрая богиня Мария, вот умора была. — Кухня налилась звонким смехом, хохотали и Людмила Яковлевна, и Юсуп Павлович. Рина же не могла выдавить даже улыбку. — В общем, погрозила ему, чтобы деньжата, то есть «материальное», он отпустил, и за ум, то есть за «духовное», взялся. Жену свою берёг, увёз её в хорошее «просветлённое» место, дом построил, дерево посадил, сына усыновил и, самое главное, от Андрея отстал. Людмила Яковлевна вдруг замолчала, сделала лицо героя картины «Крик» и громко ахнула. — Андрюша! Ты же умираешь у меня от нетерпения про него узнать, а я тут выкатила тираду. Рина вошла на кухню и встала прямо рядом с Людмилой Яковлевной. Юсуп Павлович поднялся и уступил ей место, сам пошёл в комнату, чтобы не мешать женскому разговору. Рина упала на стул и напряглась, сама не зная отчего, ведь новости были замечательными, Андрей больше не в коме, можно радоваться. — Он очнулся, всё нормально, но не видит ни шиша. Врачи говорят, может, пройдёт слепота, а может, навсегда останется. Но будем надеяться, всё наладится! — Что он говорил? — горло Рины будто схватило судорогой. — Да ничего особо. Я дежурила у него, он раз — и глаза открыл. Я даже уловить его эти волны сознания не успела. Спросил, где ты ходишь-бродишь, ну я ему сказала, приведу тебя. Тут врачи подлетели, начали ему в глаза светить, осматривать, он сказал, что не видит, врач сказал: «Понятное дело, чего ты хотел после метилового». В общем, балаган начался, я вдруг почувствовала, что Лариса проснулась, и полетела к ней. Вот такие пироги. Рина качала головой и не могла поверить. Принц проснулся, ведьма преобразилась в добрую сердцем королеву, проблемы из тяжёлой тыквы превратились в малозначимый пух. — Мне нужно к нему. — Рина резко поднялась со стула и, схватив сумку, направилась к двери. — Ты на часы смотрела? Уже одиннадцать почти, никто не пустит тебя даже на порог. Решительный шаг замер. И правда, к Андрею не попасть. — Что же делать? — Что-что, бабу Люду с волшебным словом просить снова сны объединить. Голубки вы мои голубки… Глаза Рины тут же загорелись. Кто-то поменял лампочки, и теперь голубые огоньки горели в два раза ярче, чем прежде. — Ну? — Что? — спросила Рина смеясь. — Волшебное слово! Рина засмеялась ещё больше. — Людмила Яковлевна, пожалуйста, объедините сегодня наши сны. Мы с Андреем будем вам очень благодарны. — Ну, можно было не так официально, но сойдёт. Будет вам встреча. Иди укладывайся. Рина побежала к себе. Через десять минут она была уже умытая, в сорочке, под одеялом. Глава 59 — Рина! — сквозь темноту послышался радостный голос Андрея. Рина, будучи во сне, сделала шаг и увидела на чёрном фоне светлое, румяное, наливное любимое лицо. Не было отпечатков побоев, следов недели в больнице, смертельной бледности после трёх дней комы. Он был собой и видел. Сон превратил желания в реальность. — Как ты? — столько хотелось сказать, но стоило столкнуться взглядом, на ум Рине пришла лишь эта банальная фраза. — Теперь прекрасно. Больше слов не требовалось. Андрей обхватил Рину своими сильными руками, так что она почувствовала себя в коконе железной, но нежной защиты. Хлопковая рубашка приятным обволакивающим движением примкнула к груди и животу, ощутилась горячая кровь, бьющееся сердце, ровное дыхание. Нет большего счастья, чем то, когда получаешь потерянное. Андрей вернул жизнь, Рина вернула Андрея. Оба провели переоценку категорий «важно» и «нет». — Обещаю, больше никаких больниц, — прошептал Андрей Рине на ухо, — лимит больничного исчерпан на всю жизнь вперёд. — И теперь всегда будешь носить с собой паспорт и GPS-трекер, чтобы я могла тебя найти. Сонное тёмное пространство отозвалось эхом смеха. Объятия расцепились, руки же соединились. Андрей глубоко проник своими серыми глазами в голубые созвездия Рины. — Рина, я не хочу терять больше ни секунды времени… — Рина переменилась во взгляде, теперь она смотрела на Андрея озадачено. — Это я собирался сделать ещё в день своей выписки, но… Вселенная решила иначе. Думаю, сейчас, наконец, наступил тот самый подходящий момент. В левой руке Андрея фантастическим образом появилась красная бархатная коробочка, которая притянула к себе внимание Рины. По соседству с коробочкой в руке было что-то похожее на венок. — Красный, согласно тантрической символике, это цвет крови. Без крови нет жизни. Жизни нет без любви. — Андрей встал перед Риной на колено, она же встала в поражённый ступор. Коробочка открылась. Среди белой атласной ткани в ямке лежало серебряное кольцо с небольшим, но сияющим в темноте ночи голубым топазом. — Голубой — цвет эмоциональности и общения. Он подарит тебе суперсилу в нужный момент слушать чувства, искренне общаться с собой, со мной и другими. — Кольцо будто подмигнуло, блеснув. — А серебро залечивает раны. Это никогда не помешает. Рина смущённо и растерянно засмеялась. Она поднесла свободную правую руку ко рту и придерживала челюсть, чтобы та не упала от удивления и счастья. — Готова ли ты стать моей женой? Физически, бюрократически и духовно. Глаза Рины прыгали — смотрели то на Андрея, то на его улыбку, то на кольцо, то на колено, то снова на Андрея. Язык заблудился во рту и не знал, какую позицию занять, чтобы произнести заветный ответ. — Скажи, если нужно подумать, я пойму, мы же знакомы меньше месяца, поэтому прости, если я спешу, но я так чувствую… — Андрей поторопился заполнить неловкую тишину. Рина наконец поняла, как управиться с языком. — Да! — Да, тебе нужно подумать? Или да — это да? — Да! Андрей снова недоуменно с улыбкой заглянул снизу-вверх в глаза Рины. Она поняла, что ответила неоднозначно, и звонко захохотала. — Да, я согласна быть твоей женой. Андрей быстрым прыжком поднялся с колена, надел на маленький безымянный пальчик идеально подходящее по размеру кольцо. Рину подхватили любимые надёжные руки, ноги оторвались от пола, голова и волосы закружились с улыбкой, смехом и объятиями. Этот момент, казалось, длился бесконечно, но стоило объятиям расцепиться, прошедший миг показался секундой, и захотелось снова сцепиться воедино. — Это венок с белыми розами. Символ чистоты чувств, верности и искренней любви. Всё это я к тебе испытываю. Ты знаешь, для меня не существует пустых слов. Я говорю только так, как есть. И я чувствую, ты это понимаешь. И я чувствую всё то же от тебя. Каре цвета молочного шоколада подчеркнуло нежность и красоту венка из роз. — Я люблю тебя! — И я люблю тебя! Снова наступили объятия нежнее лепестков роз. То ли от сладкого запаха, то ли от любви головы у обоих закружились. Вместо падения случился поцелуй. Крепкий. Такой, который сковывает навек. Темнота вокруг сменилась сказочным пейзажем. Рина и Андрей оказались прямо перед индийским дворцом — Тадж-Махалом. Пару встретили роскошные ворота, индусы в праздничных нарядах, поклоны, аплодисменты, разноцветные лепестки, летящие со всех сторон, и волшебная музыка. Рина и Андрей, держась за руки, пошли по аллее, окружённой газоном, выстриженными в виде сердец кустами, бьющими высокими струями фонтанами. — Какой он огромный! — крикнула Рина, указав рукой на показавшуюся впереди величественную фигуру дворца из белого мрамора. Один громадный купол, четыре купола поменьше, башни, идеальная симметрия — на всё это Рина смотрела широко открытыми глазами. Ещё большую красоту фасаду добавляли цветочные мотивы и каллиграфичные узоры.