То, что я там увидел за доли секунды до того, как стал стрелять, отложилось в голове четкой и, несмотря на зеленый цвет ПНВ, цветной картиной. Цветной, жуткой картиной. Посреди комнаты стоит черный столб, на котором висит человеческое тело без кожи и без внутренностей. Багровое мясо исходит едва заметным парком – снежно-белые ребра торчат из вспоротой брюшины. Кожа снята даже с лица, ставшего похожим на жуткую карнавальную маску. Под трупом оцинкованная обычная лохань, очень похожая на те, в которых наши бабушки стирали белье, полная ядовито-красной крови. Рядом, обернувшись на дверь, стоит черный мужик в черном фраке, посыпанном мукой, на голом жирном теле и с белоснежным цветком в петлице. На голове цилиндр, во рту трубка. На заднем плане четыре фигуры, закутанные в белые саваны, лупят по высоким, по пояс им, барабанам. На полу свились в отвратительный клубок голые тела. Рядом с ними обнаженная черная женщина с волосами, сбитыми в высокий колтун, и измазанным в крови лицом, монотонно втыкает длинную иглу в тряпичную куклу. Обвисшие мешочки грудей вздрагивают в такт движениям, между ними нарисованный на теле мукой крест. В большой деревянной лохани извиваются в воде еще две фигуры. По залу мечется, сильно хромая, голый мужик с привязанным к паху, деревянным, почти до пола, членом. Господи, да что это за адское представление? Мои первые пули, выпущенные в мужика во фраке, отчего-то пролетели выше его головы – он успел согнуться и нырнуть в сторону. Повел за ним стволом и срезал двух барабанщиц. Пули, вздымая брызги воды и куски плоти, заколотили в лохань, расшвыряв извивающихся в ней людей, затем отбросили в сторону женщину с куклой – это уже стреляла Герда. Ещё очередь, горячие кусочки свинца сбили на пол голого мужика с деревянным членом, взлетел в воздух расщепленный кусок деревяшки, пули рвали тела совокуплявшихся на полу – это работала Инга. А я никак не мог попасть в мужика во фраке. Он дико хохотал и, быстро перебирая конечностями, ползал по полу. Пули рвали доски пола, выбивали фонтанчики пыли из стен, а он все оставался целым. Я застрелил оставшихся барабанщиц, перезарядил магазин и, подбежав к мужику, а это и был Нельсон Путе, пинком опрокинул на спину и в упор всадил ему в грудь весь магазин. Очередь задрала ствол – зияющие, плескающие кровью дыры протянулись от груди к голове, и она наконец-то разлетелась на куски. Мне в лицо брызнули горячие капли… – Тварь!!! – заорал я и зачем-то пнул разорванное пулями тело. И еще раз… Скрипя зубами, взял себя в руки и обвел взглядом комнату. Везде трупы, кровь, дым – как на скотобойне, воняет свежим мясом и внутренностями. Только бы не блевануть. Судорожно сдерживая рвотные позывы, отдал команду: – Контроль… Обошли помещение, методично стреляя в головы распростертым на полу трупам. Неожиданно с пола вскочила фигура в белом саване и, жутко завывая, протянула руки к Инге. Девчонка отпрянула назад, вскидывая автомат, но не успела выстрелить – живого мертвеца сбила на пол ударом ноги Герда. Сбила и выпустила ему в голову целый магазин из пистолета. – Теперь чисто… – Чисто… – Ч-чисто… – стуча зубами, доложилась Инга. – Ставим мины… Мы быстро установили в зале «Клейморы». Сиреневые лучики инфракрасных лазеров взрывателей перечертили зал. Затем мы выскочили в коридор. Я отправил Ингу прикрывать вход, а сам с Гердой стал проверять остальные помещения. – Начинаем слева направо. Пошли. Первая комната… кухня, мешки с мукой, тыквы, травы и таз с внутренностями… суки… это с той несчастной, что висела на столбе. Жрать они их собирались, что ли? Вот же уроды!!! Так, что дальше? Головы козлов по углам и черепа людей на столах. Людей нет – чисто. Вторая комната… спальня. Стоят кровати и шкафы, опять головы козлов, да сколько же они здесь животины набили? Варвары, мать вашу! Так… черные завязанные мешочки по углам, людей нет… под кроватями… нет – чисто. Третья комната… на плечиках аккуратно висит белый мундир с аксельбантами, сверху накинут кожаный пояс с кобурой тисненой кожи. Из нее торчит рукоятка «Кольта 1911», с перламутровыми щечками, на поясе еще два кармашка с позолоченными магазинами. Перекинул пояс через плечо. Трофей, если что – подарю кому-нибудь. Это что? Еще одна форма, только камуфляжная, но тоже с аксельбантами. Еще одна кобура, из которой теперь торчит рукоятка здоровенного, просто гигантского пистолета с щечками из резной кости. Позолоченный культовый пистолет «Дезерт Игл»[31]. Твою же мать, так он пятидесятого калибра, да еще с десятидюймовым створом! Щеголи… мать вашу. Тоже в трофеи. Тяжелый, падла. Вроде все, теперь надо выйти на связь. – «Семейка Адамс» – «Дочурке Мэри». Обед приготовили. Как насчет гостей? Прием. – Здесь «Дочурка Мэри». Рада за вас. Гостей нет. Жду. Прием. – Выходим… – Мы осторожно вышли из дома и за стенами домиков двинулись к забору. У меня вдруг мелькнула мысль. – Стоим. Прикройте меня, я проверю машину. – Осторожно приоткрыл пассажирскую дверь «Тойоты». Пахнуло дорогим приторным парфюмом и качественной кожей. На сиденье лежал маленький металлический кейс. Я осторожно сдвинул его стволом. Вроде не тяжелый – значит, берем с собой. Бардачок… всякий хлам, перчатки… еще один ствол, маленький никелированный «Вальтер ППК». Тоже с собой – просто везет на такие пистолетики. – Готово. Уходим. Почти дошли к воротам, как в наушниках раздался голос Мари: – Внимание. На дороге справа от вас появились машины. Три единицы, расстояние пятьсот метров. Успеваете проскочить? Как принимаешь? Прием. – Принял… бегом. – Мы проскользнули в приоткрытые ворота, быстро перебежали дорогу и нырнули в канаву. Вдруг дрогнула земля, и сзади нас прогремел глухой сдвоенный взрыв, а через долю секунды еще один – гораздо мощнее. Что за черт? Я повернулся и увидел, как большой дом весь окутался пылью и дымом. – Мины сработали. Может, крысы? – шепнула Герда. – Какие крысы? Лазеры на полметра над полом ставили. С-суки, точно там кто-то живой оставался. Или… или опять ожили. Да и хрен с ними! Бегом! – Машины ускорились, но вас они пока не видят, – сообщил наушник голосом Мари. – Принял… Показались развалины фермы. Со стены соскользнула француженка и, махнув нам рукой, углубилась в заросли. Мы, выстроившись в цепочку, побежали за ней. Сердце бешено колотилось, не давал покоя взрыв – как там могли остаться живые? Мы же все тщательно проверили, только трупы – да и те как из мясорубки. Бред какой-то… Добежали до машины и стали быстро переодеваться. Я скинул шлем, разгрузку и прямо на комбез накинул капитульскую куртку. Девочки тоже поступили так же. Теперь в машину. – «Большому Папочке» – «Дочурка Мэри», я пописала, пусти домой, как принимаешь? Прием. – Здесь «Большой Папочка», умница, дочка, приходи, как договорились. Постучись сначала. Как принимаешь? Прием. – Приняла. Сначала постучусь, – ответила в рацию Мари и посмотрела на часы. – Сейчас 02:00, в 03:00 мы вливаемся в колонну. Отсюда до места тридцать минут ходу. Сидим здесь двадцать минут, потом начинаем движение. Здесь нас никто не заметит. Макс, ты не хочешь объяснить мне, откуда взрывы? – Все зачистили успешно и тщательно. На записи потом увидишь. Установили мины в главном зале, отошли. Почему взорвались – не знаю, могу только предполагать, – доложил я, стараясь говорить спокойно. – Возможно, самопроизвольное срабатывание, или с потолка упал пласт штукатурки на лазерный луч. Или… или встали мертвые. В это я теперь тоже верю… – Как?!. – У Мари, видимо, глаза полезли на лоб. – Люди, я серьезно спрашиваю. – Просто не хотели умирать… уроды. Два магазина в упор, а они живые. Такого не может быть… – немного подрагивающим голосом сообщила Герда. – Они… зомби… – Инга начала срываться. – Все зомби… Я дал эстонке фляжку и показал на Ингу. Герда прижала ее к себе и что-то зашептала на ухо. На всякий случай забрал у девушки автомат и ответил Мари: – Не знаю. Возможно, обкололись какой-то гадостью или в трансе были. Но чтобы труп с наглухо раздолбанной головой вскакивал и бросался? Нет, я такого раньше не видел. Действительно в зомби поверишь. В любом случае после взрывов там ничего живого остаться не могло, одни куски. К минам мы дополнительные заряды пластита добавляли. Как умер Путе и его зам, я зафиксировал. Без голов даже киношные зомби не живут. – Понятно. В спокойной обстановке посмотрим запись и проанализируем. По дороге ехал патруль. Чей – непонятно, может, правительственные гвардейцы. Переговоров по рации сканер не фиксировал. Мы уходим в другую сторону, так что все нормально. Коньяк есть? – У меня всегда есть. Герда, стоп. Ей уже хватит, – я забрал флягу у девочек. Они уже успели хорошо приложиться и немного успокоились. Герда и была спокойна, только голос подрагивал, а Инга хоть и не истерила, но ее трясло крупной дрожью. Немудрено. Я мужик и все равно еле себя сдерживаю. Хлебнули коньяка, Мари сверилась с часами и тронула машину с места. В назначенное время «Хамви» уже стоял в кустах возле дороги. Показались фары конвоя, Мари опозналась по рации с «Большим Папочкой», машины чуть притормозили, и «Хамви» ловко юркнул в походный ордер. Если, конечно, можно применить термины «юркнул» и «ловко» к трехтонному джипу. На блокпостах оказалось все спокойно, только опять какой-то черный придурок устроил представление. Стоял на обочине и кривлялся, делая неприличные жесты. Несколько крупнокалиберных пулемётов навелись на него, и придурок рыбкой нырнул в кювет. – Я же говорила, обкуренные идиоты. Такого запросто с зомби перепутаешь, – не удержалась Мари и немного подколола нас. – Шути дальше – я не обижаюсь. Посмотришь на запись – поменяешь мнение, – буркнула Герда. А я просто промолчал. В самом же деле, что за чертовщина с нами приключилась? Может, просто под наркотой клятые ниггеры были? Впрочем, у них уже не спросишь. Будем записи смотреть. Вот же зараза, до сих пор руки дрожат. Я украдкой вытянул флягу и сделал хороший глоток. Во-от! Уже лучше… До аэродрома добрались благополучно и подрулили к уже запустившемуся самолету. Подскочил начальник конвоя, Мари передала ему три конверта. Немолодой первый лейтенант откозырял, мельком взглянул на нас, потом сделал знак немного подождать, унесся к своей машине, вернулся с бутылкой виски и сунул мне в руки. – Удачи, пойло помогает, – офицер еще раз козырнул и ушел. Наконец взлетели. Я открутил пробку с бутылки и пустил по кругу. – Он сказал, пойло помогает. Но от чего? Неужели у нас на мордах написано, что мы два десятка человек завалили? – Идиоты… мы себя в зеркало не видели… – Мари прыснула со смеху, не сдержалась и захохотала во весь голос. Достала из кармана зеркальце и сунула мне в руки. – Форму надели, замаскировались, а морды-то раскрашенные. А у тебя еще и в крови… Да-а. Типичные патрульные Капитула. Морды в краске, а я еще как упырь кровью обляпан. Придурки. Да и хрен с ним, все равно проехали. От чего-то на всех напал дикий хохот. Пилот даже открыл дверцу, посмотреть, что с нами случилось, потом улыбнулся и вернулся за штурвал. Я вспомнил про кейс и попробовал его открыть. Замки были закрыты на ключ. – Тебе работа, – я кинул кейс на колени Герде и объяснил Мари: – Взял в машине Путе. Законный трофей. – Ага, фигня, – Герда присмотрелась к замочкам, достала нож, вставила в прорезь и с силой провернула. Раздался хруст – крышка приоткрылась. – Эстонка – открыла ее и продемонстрировала нам содержимое кейса. Он был полностью заполнен полотняными мешочками с кулак величиной, а сверху лежал пластиковый файл с листками бумаги. Отдал кейс Мари, а сам взял один мешочек в руки. Еще не распустив завязку, сразу понял, что в нем, под тканью перекатывались маленькие камешки. Алмазы? Нет, те вроде должны быть прозрачные, а эти красненькие. А в следующем желто-коричневатые. Топазы? – Рубины. Крупные, – тихо пояснила мне Герда и отдала первый мешочек назад. Взвесил мешочки в руке и засунул обратно в кейс. Дома рассмотрим. Рубины – это хорошо, у нас как раз Моисей Львович есть, большой друг нашей семьи. – Интересные документы, – задумчиво протянула Мари. – Это спецификации на оружие. Легко можно узнать, у кого он собирался его покупать. А в кейсе, я так поняла, оплата? Да? – Да. Камни. Много. Разные. – Обожаю камни. А еще больше – драть зарвавшихся ублюдков, – Мари хищно улыбнулась, ее улыбка поразительно напомнила оскал большой кошки. – Ладно, дома поясню, а по камням я в доле. – Нет вопросов… – я согласно кивнул головой. Конечно, в доле. И в равной. Француженка спланировала эту операцию в мельчайших подробностях, только благодаря ей она состоялась и прошла успешно. Весь виски вылакали, пока летели. Но совсем не опьянели, нервное напряжение не позволило. И только когда я заглушил мотор «Гелендвагена» в домашнем гараже, почувствовал, что ноги и руки налились свинцом. – Девочки, что дальше делаем? – спросил я у своих женщин. Сил соображать самому уже не было. – Что делаем? В душ и есть, потом спать, – распорядилась Мари за Герду и Ингу. Она как раз, в отличие от нас, выглядела неплохо и соображала более внятно. – Выспимся, потом все остальное. В душ так в душ. Когда я добрел до него, в нем уже плескались три девушки. Пришлось идти в библиотеку и полчаса сидеть там, с сигаретой и бокалом коньяка. Потом опомнился и понесся на кухню. Так, что у нас имеется съедобного? Обнаружил приготовленную Земфирой целую кастрюлю тушенной с травами и помидорами говядины. Пойдет. Наложил гору на блюдо и сунул в духовку. Через десять минут разогреется. На стол хлеб, вино, зелень и тарелки… – Дорогой, дальше мы сами, бегом в душ.