Я не против, сами так сами. Чуть не ободрал себе всю кожу мочалкой – казалось, что кровь не смывается с тела. Вернулся к столу и еле заставил себя съесть пару ложек. Девочки уже на ходу засыпали, я препроводил их по комнатам. Потом стоял в часовне на коленях и просил Бога простить нас за грех, который мы творим и в котором мы живем. Как ни странно, стало легче, намного легче, ушла тяжесть с души, и я пошел спать. В комнате Инга всхлипывала и жаловалась Герде на страшных зомби, а та ее прижимала к себе и успокаивала. Увидев меня, Герда сверкнула недовольно глазами, мол, где ты шатаешься, и показала на Ингу. Дальше мы успокаивали ее вместе. Так и заснули. Асгард. Свободная Африканская Республика, г. Петерсберг. Вилла «Ольга» 22 год. 18-е число. 8-й месяц. 20:00 – …Это список вооружения, которое хотел купить Нельсон Путе у Халифата. Прямо на Халифат ничего не указывает, но я знаю, что подобные виды получает из ворот только он. Причем тут весь список, прямо по заявке, которую они подали. Из этого следует, что к сделке причастен племянник халифа, принц Хайрулла аль-Раббани. Он курирует в Халифате поставки оружия, занимает пост начальника охраны дворца. Надо понимать, тут уже сомнений нет, что в доле некое лицо из Капитула, курирующее самого аль-Раббани. А вот в этом месте чеченцам для Халифата должны были быть переданы рабы в количестве ста человек. Восемьдесят девочек и двадцать мальчиков. Это в дополнение к камням в чемодане. Но сейчас, благодаря нам, сделку совершать некому… Мари взяла кофейную чашечку со стола и, изящно отогнув пальчик, сделала пару глотков. Затем поставила ее обратно и продолжила: – Халифат числится в списке благонадежных стран. Он с готовностью выполняет пожелания Капитула в своей внешней политике по отношению к определенным странам, но в последнее время ему было запрещено совать свой нос в Дагомею, тем более поставлять оружие противникам режима президента. Однако он на эти запреты с успехом наплевал. Пока неясно, чья это инициатива – определенных лиц или политика самого государства, но выясняется элементарно, и после этого Халифат долго тыкается мордой в дерьмо. Управлять ими пока довольно просто, не знаю, как будет дальше, но пока так… – Так какие наши дальнейшие действия? – Не знаю пока. Возможно, предстоит небольшое путешествие в Халифат. Мирное. Когда доложусь руководству, станет ясно. Но не меньше недели у вас есть. Что там с камешками, госпожа Мартинсен? – Мари очаровательно улыбнулась и лихо щелкнула пальчиками. – Госпожа Лякомб, вы будете довольны, – в тон Мари ответила Герда и засмеялась. – Чемоданчик в основном набит рубинами и опалами, в гораздо меньшем количестве изумруды. Я совершеннейший дилетант, но мне кажется, что речь идет примерно о миллионе долларов. Как мы с ними поступим? – Даже не знаю… Я могла бы реализовать их по своим каналам, но меня в некотором смысле деньги не интересуют, и вам, кстати, советую принять мою точку зрения. Камни хороши как средство сбережения в своем истинном виде – ограненные, конечно. А вообще давайте подумаем над этим немного позже. Сейчас надо произвести окончательный расчет. Вот в этом конверте восемьдесят тысяч ливров, остаток фонда операции. Из него я беру себе на шпильки двадцать тысяч. Вы, надеюсь, не против? – Мари посмотрела на нас лукавыми глазами. – Могла бы и не спрашивать. Совесть у тебя есть? – Я так и думала. Значит, получайте шестьдесят тысяч. А вот в этом пакете триста тысяч – вознаграждение за проведение операции. Целиком ваше, получите и распишитесь. Мне мою работу оплачивают – отдельно. Вот, наверное, и все пока. Но я думаю, что вы получите еще и премию, ее размера я правда пока не знаю. Ее я привезу в следующий раз. – Премного благодарны, – поблагодарил я Мари и подвинул к себе конверты. – Надо просмотреть запись с камер. Кстати, я хочу сделать заказ. Нам нужен мощный ноутбук военного образца и некоторая периферия к нему. Можем оплатить, конечно, но, возможно, Капитул предоставит от щедрот своих? – Предоставит, привезу вместе с премией. А сейчас надо смонтировать запись. Кто мне поможет? Я не совсем хорошо разбираюсь в этом. – Я помогу, – предложила Герда и притронулась к руке Инги. – А ты, милая, присмотри за нашим муженьком, пока он будет готовить обещанные шашлыки. Горничную, если к нему приблизится, застрели. В голову! – Я буду очень строгой, – пискнула Инга и быстренько забралась ко мне на колени. – Смотри у меня, я страшна в гневе. – Правильно. С ним так и надо, – Герда послала мне воздушный поцелуй и ушла за Мари. – Скажи мне, самая строгая жена, кто такая Мари? – спросил я у Инги, когда Герда и француженка ушли. – Я не знаю, – ответила задумчиво Инга. – Она очень высоко стоит в иерархии Капитула. Если не из самого Совета, то совсем рядом. Я удивлена тем, что она сама участвовала в операции, и, честно говоря, тем, что взяла деньги. Ей они совсем не нужны. Причем на лице у нее было неприкрытое удовольствие от того, что она их забрала. Поверь – она совсем не жадная, нам привезла с острова всяких женских мелочей, которые здесь ценятся на вес золота, тысяч на пять, не меньше. Ничего не понимаю… – Возможно, она просто играется в эти игры. Небожителям иногда хочется пожить земной жизнью, – предположил я. – А знаешь что, тебе оперативное задание – выяснить про нее все, что возможно. Разговорите ее, что ли. В общем сами разберетесь. Тебя назначаю главной, Герда переходит в твоё оперативное подчинение. Будет возмущаться, отправляй ко мне, я ее отшлепаю. – Я ее сама отшлепаю. Есть, мой господин! А какая награда? Я хочу прямо сейчас… – Инга прильнула ко мне и шутливо куснула за мочку уха. – Горничная еще не… – Да и хрен с ней, она уже давно все знает, а если проболтается, я ее разорву… иди ко мне… В общем, шашлыки мы начали готовить немного позже, чем планировали. Пока Инга следила за горящими дровами в мангале, я замариновал экспресс-методом мясо. Порезал крупными кусками свиной ошеек, посолил, сыпанул половину столовой ложки красного перца, влил рюмку коньяка и половину стакана свежевыжатого гранатового сока. Потом добавил пару столовых ложек оливкового масла и целые листики красного базилика. Все тщательно перемешал, сложил в пару целлофановых пакетов и сверху поколотил немного скалкой. Развел уксус бальзамико водой, в соотношении один к четырем, брызгать на шашлыки, и отправился вниз. Дрова уже почти прогорели. Еле отбился от повторных посягательства на меня Инги и отправил ее на кухню: за посудой, вином, соусами и хлебом. Пока суть да дело, последние язычки пламени над углями – исчезли, и первые шампуры торжественно легли на мангал. Сразу потянуло ароматным дымком, и тут же, как будто почуяв запах, явились Герда и Мари. Я внимательно осмотрел дам на предмет адюльтера и, не найдя никаких признаков, успокоился. Знаю я этих раскованных дамочек, к тому же, по своей глупости, умудрился заявить своим женам, что к другим женщинам их не ревную. Впрочем, действительно не ревную. Вот к мужикам это совсем другое дело… Лица Герды, и особенно Мари, я бы оживленными не назвал. Скорее наоборот, мрачными и осунувшимися. Немудрено, учитывая то, что они просматривали. – Давайте, друзья, напьемся, наедимся и только потом займемся просмотром кинофильмов. Ключевое слово – напьемся, – заявила Мари. – Я сегодня так просто не засну, а мне еще завтра на «летающей корове» домой лететь. – Иди спать к нам, мы мужа прогоним в кабинет и заснем, – предложила Инга и в ответ на недоуменный взгляд Герды приняла независимый вид. Умница, девочка, начинает выполнять задание. А я хоть сегодня высплюсь спокойно. – Спасибо. Я не против, – серьезно сказала Мари. – Если он согласится, конечно. – А может, я с вами? Тихонечко… в уголочке… – В кабинет… – последовала суровая отповедь. – Ну, как хотите. Я что? Я ничего. И в кабинете посплю. Только после трех бутылок красного вина, с французских территорий на Асгарде, настроение стало немного подниматься. А после кьянти, уже из итальянского анклава, дело совсем наладилось, даже аппетит появился, так что шашлык улетел на ура. По ходу пьесы наметились некоторые фривольные разговорчики, о возможном времяпровождении трех женщин в одной постели. Я решительно подобные разговоры пресек, а потом мы пошли в кабинет, смотреть кино. Ну, что же, посмотрим – я уже немного отошел, да на свои действия со стороны посмотреть хочется. Ну что же, после просмотра я сделал вывод. Действовали мы неплохо, но не более. В первую очередь я недоволен собой. Излишне суетился, отдавал кучу ненужных команд. А вот девочки работали вполне неплохо. Но ничего – мы явно не профессионалы, со временем все придет в норму. Наверное, придет… Дабы развеять мистику, Мари попыталась объяснить произошедшее с более-менее научной точки зрения: – Культ вуду – это религия, вышедшая из земель африканского племени йоруба. Сейчас это территория Конго, кажется. Я мало об этом знаю, но вроде так. Культ языческий, и божества в нем языческие, связан он с жертвоприношениями животных и вхождением в транс. Истории с зомби, конечно, сильно преувеличены, но имеют под собой реальные основы. Не мистические, а вполне объяснимые с научной точки зрения. Главными действующими лицами в культе являются бокоры и мамбо. Бокоры – это колдуны-мужчины, практикующие черную магию, а мамбо – жрицы-женщины. Колдуньями они вообще-то не считаются, зато обладают уникальными знаниями в области фармакологии и гипнотерапии. Им практически ничего не стоит на удивление зрителям, используя яды на основе тетродотоксина, ввести человека в глубокую кому, причем у него процесс обмена веществ замедляется настолько, что не всякий врач сможет определить, жив тот или нет. Затем, когда все уже убеждены, что человек мертв, колдун его воскрешает и, используя другие яды, и полностью перепрограммирует в своих целях. В результате получает послушного слугу с зачатками разума или предельно выносливого и могучего воина, не боящегося боли. Даже может по своей прихоти создать из человека просто живое растение, без личности. Кстати, люди с умственными помешательствами тоже нередко абсолютно нечувствительны к боли. Я рассказываю вам факты доказанные, но есть и много загадочного, так же, как и в других религиях, даже в христианстве. В нем, кстати, особенно. Высшее божество в культе называют Боньдье. Он сотворил мир и людей, а затем, обидевшись на что-то, самоустранился и в земной жизни не участвует. Это делают его слуги, духи под названием лоа. Столб посредине храма – это мост, по которому они спускаются в этот мир, называется Митан. Жертвоприношения помогают духам в этот мир проникать. Проникнув, они вселяются в людей. Вот в нашего покойного, слава богу, Путе, вселился барон Самеди. Он носит фрак и курит трубку. Хромающий идиот с деревянным членом по колено – это воплощение еще одного лоа – Папы Легбе, идиоты в корыте с водой – воплощения змеиного лоа, Джабалаха. Если во время транса рядом с ними не обнаружится емкость с водой, они будут бежать, пока не найдут реку или хотя бы лужу. Могут и утонуть, вот им и ставят лохань. Там есть еще какие-то персонажи, я просто не помню всех. А эта баба с иголкой и куклой вредит тому человеку, воплощением которого кукла и является. Но вы, наверное, это и сами знаете. – Да, знаю. Нужны ещё волосы этого человека или ногти. А как это вообще действует? – с опаской спросила Инга. Держалась она во время просмотра молодцом, но мою руку и руку Герды не выпускала. – Как ни странно, да, – подтвердила Мари, но потом оговорилась: – Не всегда, конечно. Как это происходит – неизвестно. Много всего страшного, и, к сожалению, это не всегда ложь и выдумки. – Ты же видела, я в этого урода весь магазин в упор… и не попал. Как глаза отводил, сука. – Я невольно вздрогнул, вспомнив некоторые детали операции. – Может, и отводил. Это явление известно давно, и к мистике никакого отношения не имеет, скорее к парапсихологии. Наши прабабки чуть ли не поголовно умели это делать. Чертовщины хватает. Я как-то читала материалы по Сайлемским процессам ведьм, так вот, по моему убеждению, расследовали их деятельность профессионально и сожгли справедливо. В любом случае я рада, что это кубло раздавлено. А фильм – еще один ваш претендент на премию «Оскар», только теперь в категории ужасов. Руководство будет кипятком писать… А хотите, вам звания полковников Патрульных сил присвоят? – улыбнулась француженка. – Гарантирую. – На хрен, – отмахнулась Герда. – Все равно в мундирчике не покрасуешься. Местные заплюют. Наливай, муж… бухать так бухать. – Да, наливай… А что ты придумал по камешкам? – поинтересовалась Мари. – А я должен был? – Почему нет? Ты же единственный мужчина в нашей женской компании, – категорично заявила Инга. Я слегка задумался и предложил Мари: – Я думаю, надо просто поделить на четыре части, и все. Ты возьмешь свою и сделаешь с ней, что захочешь. У меня есть здесь человек, который огранит самые крупные и купит остальные. Кстати, у него хорошие связи в Халифатах, и он может быть полезен. Можешь воспользоваться его услугами. Ты улетаешь завтра во сколько? – Уже выгоняешь? – Француженка скорчила недовольную рожицу, а потом рассмеялась. – Да шучу, не злись, завтра в 16:00 самолет. А по камешкам… Хорошо, назначаю на завтра дележ. Специалист хороший? – Профи. – Ну, пусть так и будет. Девочки, пошли спать. Я как бы не против разрешить тебе спать с нами, но боюсь, тогда твои жены тебя убьют, поэтому марш в кабинет. – В кабинет так в кабинет. Пока дамы плескались в душе, убрал со стола, потом сам ополоснулся холодной водой и лег спать. Почитал немного перед сном и выключил лампу. Заснуть не удавалось долго – не мог сам себе объяснить случившуюся чертовщину. По-другому и не назовешь случившееся с нами. Наука – наукой, но без нечистого точно не обошлось. А если нечистый, значит… значит, я знаю, что делать. Распланировал свой день на завтра и со спокойной совестью заснул. Проснулся рано. Обрадовался, что так получилось, и пока девушки не поднялись, устроил в саду легкую тренировку. Пока отжимался, придумал еще одно занятие себе на сегодняшний день. Девы проснулись слегка помятыми и заниматься зарядкой наотрез отказались. Пришлось поить их кофе и кормить завтраком. После чего, по их же требованию, я порылся в инструментах и выдал штангенциркуль. Видите ли, они собирались подойти к процессу дележки камней технически вооруженными. Получил по маленькому камешку каждого вида, чуть ли не под расписку, огласил свои планы на сегодня, был одобрен и выпровожен из дома. Сел в «гелик» и первым делом заехал в порт к Тилю, узнать, смог ли он отправить весточку Вилли. Тиль потребовал три кружки пива и сообщил, что Вилли немного болел, выздоровел, продолжает заниматься делами в том же месте и будет там находиться ещё по крайней мере год. Привету от нас рад, желает всего хорошего и ждет еще известий. Порадовал, честно говоря. Я к немцу не чувствовал какой-либо неприязни. Нормальный мужик, а до всего остального… да и бог с ним. Как ни уговаривал меня Тиль – пить я не стал – не хотелось надираться пивом с утра, выставил ему еще пару кружек и поехал к отцу Евстафию в церковь. Подождал, пока он закончит службу, и зашел к нему в комнатушку. – Максим, какими судьбами? Решил прислониться к лону святой церкви? – приветливо улыбнулся священник. – Да я к нему и так прислонен. Верую я, батюшка… – Да не называй ты меня так. Отец Евстафий – я при исполнении обрядов в церкви, а в миру можешь называть меня Михаил Николаевич. Говори, что тебя привело ко мне? – На душе тяжело, и пожертвование хочу сделать вашему приюту. – Благое дело, – опять улыбнулся батюшка. – С радостью примем. В каком виде пожертвование? – Деньги. Пять тысяч ливров. – Я достал пакет с деньгами и положил на стол. – Постройте детям хороший спортзал, что ли, или спортивную площадку. Не хватит – еще дам.