– Мы же сказали, пока не знаем, когда узнаем, скажем. Не переживай и не злись. Лучше скажи, когда мы будем делать детей? – красиво соскочила с темы Инга. – Да, когда? – поддержала ее Герда. – А мы разве их не делаем? – Пока тренируемся. Нужно твое согласие. Вдруг ты не хочешь и бросишь нас с малышами, – как бы невзначай предположила Гертруда и на всякий случай лукаво улыбнулась. – Я сейчас разозлюсь… – Значит, ты согласен. Тогда начнем сегодня. У нас часики биологические примерно одинаково тикают, самое время. Ты не рад? – поинтересовалась Инга. – Герда, милая, скажи, пожалуйста, сколько времени осталось до ресторана? – Три часа, милая. Думаешь, успеем? – Обязательно. Если не успеем, продолжим ночью… В ресторан мы, конечно, опоздали, но метрдотель придержал нам столик, несмотря на большой наплыв людей. Ужинали мы в ресторане «La Mancha», принадлежащем тем же Жоре Гузману, Триандофилу Папаконстанти, Тамазу Сихарулидзе и их компаньону, испанцу Хуану Фернандесу из Виго. Сам ресторан являлся дополнением к комплексу курортного отдыха. Комплекс открылся совсем недавно, оказался удачным коммерческим решением и сразу нашел свою категорию посетителей. Дело в том, что в Петерсберг стекались в отпуск британские офицеры с семьями из Британской Индии и даже из Новой Англии. В Петерсберге был совершенно уникальный и в чем-то даже целебный климат – во всяком случае, жара переносилась гораздо легче – и имелись отличные огороженные пляжи. Меры безопасности в городе применялись беспрецедентные, город слыл самым безопасным на южном побережье залива. Вот совокупность этих причин и послужила притоку курортников. Кроме «La Mancha», в городе работало еще несколько ресторанчиков, и они тоже пользовались большой популярностью, но в основном посещались местными жителями и повседневно, а это заведение считалось по местным меркам элитным и дорогим рестораном. Сколько они вложили в него денег – я не знаю, по особо по элитным и тем более испанским ресторанам не ходил, но обстановка здесь была утонченно-красивая, в сельском стиле, официанты в национальных одеждах и отменно предупредительны, вино отличным, а кухня, естественно, испанская, вообще выше похвал, готовил сам Фернандес. Несколько портили шик машины, из которых выходили дамы в вечерних платьях и офицеры в парадных мундирах или строгих, по меркам Асгарда, конечно, одеждах. Машины подкачали и были в основном внедорожниками, приспособленными под местные реалии. Папаконстанти бил себя ногой в грудь, клялся и божился, что рано или поздно закажет настоящий лимузин. Я не сомневался, что записываться на него будут за год, но пока лимузина не имелось. Нас встретил метрдотель и провел за столик. В ту же секунду рядом возник официант, вручил меню, карту вин и почтительно застыл в ожидании заказа. Я предоставил право решать вопрос дамам и принялся рассматривать посетителей в зале. Ресторан оказался почти полон, большинство посетителей были военными, в основном старший офицерский состав со своими женами или подругами. Только за одним столом устроились шестеро вторых лейтенантов морской пехоты, совсем молодые, видимо, попавшие на Асгард прямо из ворот военного училища. Они сидели с местными дамами полусвета, если мягко выразиться. Компания здорово подпила, и громкость общения уже немного превышала меры приличия. – Мы тебе заказали чилиндрон, салат «Сан Исидро» и вино «Allozo Reserva» урожая 2000 года. Ты не против, милый? – поинтересовались Инга и Герда. – Не против. А что такое чилиндрон? – Откуда мы знаем, не спрашивали, постеснялись, испанская кухня, вкусно, наверное, – пожала плечиками Инга. – А себе? – Мясо по-мадридски и испанский рисовый салат. Тут все понятно. – Логично. Я и непонятное съем. А вино хорошее. – Тогда хвали. – Хвалю. За столиком лейтенантов обстановка понемногу накалялась. Дамы, поняв, что их пригласили в ресторан для действий по принципу «кто девушку обедает, тот ее и танцует», и их согласия на эту процедуру спрашивать совершенно не намерены, попросту собрались свалить. Завязалась небольшая перепалка, но из-за соседнего столика поднялся майор той же морской пехоты и несколькими фразами утихомирил лейтенантов. Те притихли и принялись залечивать сердечные травмы ударными дозами виски. Официант принес вино, показал бутылку и налил немного для пробы. Я отпил глоточек и кивнул. Вино действительно оказалось хорошим. Терпкое, с мягким сладковатым послевкусием, как раз на мой вкус. А потом меня привлекло развитие событий у лейтенантов, к тому же стало заметно, как они поглядывают на наш столик. Судя по всему, градус подпития стал располагать их к общению с дамами. И действительно, один из них, подбадриваемый одобрительными возгласами приятелей, сполз со стула и, пошатываясь, направился к нам. – Сэр, можно пригласить ваших дам за наш столик? – нагло улыбаясь, заявил мордатый, с типично английской внешностью крепыш. – Если вы не заметили, молодой человек, дамы сидят за моим столиком, и ваше заявление по меньшей мере бестактно. Потрудитесь освободить нас от своего присутствия, – я честно старался быть предельно вежлив, но мое хорошее настроение стало стремительно улетучиваться. Инга и Герда сидели молча, с интересом наблюдая за развитием событий. – Ну… у вас же их две… – немного стушевался лейтенант, но, услышав крики товарищей, призывавших забрать телок у итальяшки (это я-то итальяшка?), воспрял духом и выпалил: – Девочки, идем к нам, у нас шесть крепких членов вместо его одного вялого. – Если его вялый тебе в зад въедет, час зашивать придется, – очень громко и очень издевательским тоном заявила Инга. – Ах ты шлюха! – заревел крепыш и протянул руки к Инге. Больше ничего лейтенантик сделать не успел. Я, не вставая, зарядил ему в челюсть. Парень улетел под свой стол, а я, вскочив, успел послать прямым ударом ноги к нему в соседи подоспевшего на выручку товарища. Подбил под колено третьего и, добивая его локтем в голову, получил такую плюху от четвертого, что дальнейшее развитие событий наблюдал в полутумане, уже сидя на полу. К тому времени, как в зал вбежал военный патруль с городскими полицейскими и лейтенантов повязали, Герда изувечила двух англичан, сломав челюсть одному и колено второму, а Инга проломила третьему голову нашей бутылкой «Allozo Reserva» за сто двадцать ливров. То, что челюсть и нога были сломаны, я понял сразу. От удара локтем британскую челюсть вывернуло чуть ли не к затылку, а нога второго от заковыристого лоу кика в месте удара выгнулась самым неестественным образом. С жутким хрустом выгнулась. Финальным аккордом патрульные прострелили плечо еще одному лейтенанту, выхватившему пистолет и даже успевшему выстрелить в плафон над нашим столиком. Потом начались стандартные процедуры: полиция, протокол, сонный бургомистр в истерике, четыре британских офицера в рангах от майора до полковника, в том числе командующий гарнизоном полковник Мак-Набс, выражавшие искренние извинения. Как резаные орали Гузман и Папаконстанти, заявляя, что теперь они не пустят на порог своего ресторана ни одного морского пехотинца, и буйствовала российская диаспора с приятелями – не россиянами, настроенными тем не менее столь же воинственно, с пистолетами и дробовиками, возле полицейского участка. Впрочем, убедившись в том, что все в порядке, оружие немедленно попрятали. Для англичан все закончилось совершенно печально. Три человека в инвалидном состоянии, в гипсе, на больничных койках. Своему первому, оказывается, я тоже челюсть сломал, причём очень пакостно – в двух местах. Тот, что с простреленным плечом – также оказался на койке, но не в больнице, а на гауптвахте, в ожидании суда. Контуженный ударом бутылки вдобавок заимел на физиономии несколько глубоких порезов, оказавшихся следствием попыток Инги – выцарапать ему глаза. К счастью, в этом она не преуспела, а только сломала себе два ногтя. Ну и наши потери – шишка у меня на виске, два ногтя Инги, бутылка хорошего вина и загадочный чилиндрон, который я так и не попробовал. М-да… На доброй матушке Земле для нас все так бы хорошо не закончилось. Нанесенные нами травмы явно не соответствовали нашим повреждениям, либеральные законы и юркие адвокаты пришили бы нам превышение пределов необходимой самообороны, это как дважды два. Но, к счастью, ни тех, ни других здесь не оказалось. А вообще, весьма интересно, адвокаты на Асгарде есть? Дисциплинарные кары за правонарушения в британской армии оказались ужасными. Сомнений в вине лейтенантиков не возникало, свидетелями оказались аж целых пять старших офицеров того же Британского содружества, из них два офицера полка Валлийских стрелков и три офицера-голландца местной армии. Если даже англичане и были настроены спустить дело на тормозах, то валлийцы и голландцы, в силу каких-то старых политических разногласий, этого не позволили бы. Стрелявшему морскому пехотинцу реально грозила виселица, а остальным каторга за оскорбление чести британского мундира и еще десяток преступлений, с ним же связанных. Мало того, по законам города им грозила отправка на рудники сроком на пять лет, а после отбытия наказания та же виселица на центральной площади. Причем повешению совсем не мешал тот факт, что клиент за эти пять лет мог отдать концы. Просто привезли бы труп и вздёрнули уже покойного. Интересные законы, однако… А парней реально собирались вешать и отправлять на каторгу. Причиной этому оказалось то, что случай с морскими пехотинцами был далеко не первым, и возникло некое напряжение между ними и местными жителями. А это, в связи с обилием оружия у населения, могло перерасти в полномасштабные перестрелки. Республику населяли в основном белые выходцы из ЮАР, которые вполне могли припомнить англичанам все старые обиды. Мало того, мы – пострадавшие – были русскими, следовательно, мог возникнуть международный скандал, чего Британии никак не хотелось, так как русская армия очень помогала британцам, оттягивая на себя внимание Халифатов. Вот командование и решило махнуть шашкой, дабы впредь неповадно было. Все это мы узнали на следующий день, а пока нас отпустили под громкие овации местных жителей, и мы благополучно добрались домой. Я лежал на кровати с пакетом льда на виске, Герда и Инга плотоядно на меня смотрели в ожидании, пока я вылечусь. – Ты наш герой! Ух как ты его двинул в челюсть! Я чуть не описалась от удовольствия. Дай я поцелую, и не будет болеть, – Инга хищно улыбнулась. – Такого удовольствия я давно не получала. Чуть не кончила, когда ты второго вырубил. Дикий варвар! Давай я пакетик подержу… – Герда приблизилась с другой стороны. – Вино жалко и чилиндрон. Вы же для меня выбрали, – немного сподхалимничал я. – Я за вас роту морской пехоты вырежу. – Ты такой… – Иди ко мне, мой герой… – Ты мой похотливый варвар… – Да… распни меня… Не хочу проводить никаких аналогий, но такой дикой и буйной любви у нас еще никогда не было. Мы угомонились только под утро, при этом сломав кровать. Заснули на несколько часов и только собрались доломать ее окончательно, как постучалась Земфира и сообщила, что к нам с официальным визитом явились полковник Мак-Набс и полковник Генри Пойндекстер, командир морских пехотинцев. Приняли мы их в холле первого этажа. Первым представился Мак-Набс. – Полковник Мак-Набс. Господин Волошин, госпожа Петерс, госпожа Мартинсен, от лица командования Британского содружества хочу принести искрение извинения за произошедший инцидент. Виновники под стражей и понесут заслуженное наказание. Лейтенант Стивенс будет повешен, остальные отправятся на каторгу сроком на пять лет, – с каменным лицом отчеканил Мак-Набс и отступил в сторону. Сделал шаг вперёд второй полковник. – Полковник Пойндекстер. От лица корпуса морской пехоты Британии я уполномочен обговорить с вами вид и размер компенсации за причиненный ущерб, – так же сухо отчеканил полковник и застыл, ожидая ответа. – Вы это серьезно, господа? Повесят и отправят на каторгу? – я, честно говоря, охренел от такого приговора. Подобное развитие событий совершенно не входит в наши планы, ибо при таких обстоятельствах мы автоматически становимся врагами британских властей и попадаем под их пристальное внимание. Твою же мать, я наоборот хотел воспользоваться моментом и передружиться с кем только можно. – Так точно. Дознание практически закончено, а законы Британского содружества и ее армии предусматривают именно такое наказание за подобные проступки, – полковники скорбно склонили головы. М-да… надо срочно спасать молодых придурков. Но как? Ладно, начну, а там посмотрим… – Господа, позвольте предложить вам присесть. Инга, дорогая, распорядись насчет кофе и коньяка, – я сделал приглашающий жест к креслам. Дождался, пока все сели, и продолжил: – Мое мнение и мнение моих родственников таково, что молодые глупцы не заслуживают такой жёсткой кары. Мало того, мы готовы сделать все необходимое для того, чтобы они её избежали. Право, эти мальчишки и без того понесли значительный ущерб, который научит их в дальнейшем избегать действий подобного рода. Что мы можем сделать для облегчения их участи? – Мы даже готовы обратиться с просьбой к вашему правительству об амнистии этих офицеров, – чопорно заявила Герда, десять минут назад рассказывавшая мне в красках, как она собиралась вырвать кадык у следующей жертвы. – Виновные находятся в юрисдикции военного трибунала, – немного оттаял Мак-Набс. – Считаю, они должны понести наказание… но, возможно, не столь суровое… – Они опозорили честь мундира морской пехоты и однозначно понесут наказание, но… возможно, вы… – в свою очередь замялся Пойндекстер. Тут мне стало совершенно ясно, для чего приперлись полковники. – Господа, давайте оставим официоз. Могу я вам предложить по рюмке отличного коньяка? Очень хорошо. Все мы были молодыми, и у всех крутился ветер в голове. К тому же я уверен, что лейтенанты только из ворот и несколько недопоняли местные реалии. Предлагаю выпить за британскую армию, я очень высокого мнения о ваших офицерах и солдатах, и этот прискорбный случай не способен его испортить. Не выпить за армию полковники не смогли, и второй раз, за морскую пехоту, тоже. Особых предлогов для третьей рюмки более не понадобилось, и мы, наконец, разговорились. Я довольно хорошо проинформирован о действиях британской армии в ее конфликте с Аргентиной за Фолкленды, бритты действительно воевали на островах умно, а оба полковника там отметились, так что бутылка ушла под воспоминания. Начали вторую, после чего наконец стало ясно, что нам делать с несчастными лейтенантиками. – …Если бы вы написали прошение на мое имя… и бургомистрат сделал то же самое… а ещё уговорили хозяев ресторана… – Мак-Набс наконец родил путь к спасению лейтенантов. – …Сэрр-р… морская пехота в вашем распоряжении… рубить в капусту… пороть… пожалейте детишек, – полковник Пойндекстер оказался контуженным на всю голову, в буквальном смысле слова, и ему было категорически запрещено употреблять спиртное. Пьянел с одной ложки, поэтому быстро увял на диванчике. Мы позвонили в гарнизон, и посыльные тихо увезли его домой. А вот Мак-Набс чести Британии срамить не захотел, только краснел, оставаясь относительно вменяемым. Крепок мужик, крепок… – Самюэль, неужели ты действительно думаешь, что мы хотим крови этих мальчиков? Поехали, будем их спасать, но, вероятно, придется еще пить… много. – Я решительно встал. – Девы, а не отвезете ли вы нас к… Девочки милостиво согласились везти нас куда угодно. Лишь бы это помогло несчастным придуркам лейтенантам. Бургомистр Отто ван Боммель для порядка покобенился немного, но после пары рюмок все же прошение написал. Папаконстанти и Сихарулидзе особо упрямиться не стали, мы выпили ещё, и они тоже написали коллективное обращение. По итогу вояжа, необходимые бумаги мы получили, и судьба несчастных относительно прояснилась. По выздоровлению их отправляли служить в Британскую Индию, на границу с Дагомеей, что явно было немногим лучше, чем каторга. Но хоть сидеть не будут.