— А мы и не знали, — пожал плечами Сондерс, оставаясь на безопасном расстоянии, хоть беседа и была спокойной. — Не знали до… всего этого, — он тяжело вздохнул. — Дружище, мне искренне жаль по поводу Финли. Правда. Выказав кивком свою признательность, Волк снова перевел взгляд на пятно на полу. — Что ты тут забыл? — прямо спросил Сондерс. — Нужно было лично увидеть. — Увидеть что? Волк понизил голос, чтобы Мэгги не услышала: — Место преступления. — Преступления? — Сондерс устало потер лицо. — Приятель, я все видел собственными глазами. Его нашли одного… в запертой комнате… лежащего возле оружия. — Финли бы не пошел на самоубийство. Сондерс с жалостью посмотрел на Волка: — Люди никогда не перестанут нас удивлять. — К слову об этом, ты добрался сюда чудовищно быстро. — Был неподалеку… когда поступил звонок. В те годы, когда они работали вместе, Волк не питал особых симпатий к крикливому констеблю-детективу, но сейчас он увидел Сондерса в ином свете. — Спасибо, что присматривал за ней. — Мне несложно. — И… сколько их там снаружи? — поинтересовался Волк, будто бы спросил время, атмосфера в комнате тут же переменилась. Сондерс помедлил: — Двое у парадного входа. Двое у черного. Один сидит с Мэгги и, если все идет по плану, один где-то в километре от нас за той стеной. Он повернулся к открытой двери: — Посигналь, детка! В ответ с лестничной площадки раздался звук заряжаемой в полуавтоматическую винтовку обоймы. Он виновато улыбнулся и затем из кармана достал наручники: — Я обещал, что ты не сбежишь. Прошу, не выставляй меня идиотом. Волк кивнул и медленно встал на колени. Подняв руки, он сцепил пальцы за головой и уставился в заснеженное окно — последнее, что, вероятно, видел его наставник перед кончиной. — Прости, приятель, — Сондерс шагнул к Волку, чтобы надеть на него наручники. — Подозреваемый задержан! — Уилл?! — крикнула Мэгги из кухни, когда ее дом заполнили вооруженные полицейские. Тяжелые ботинки зашагали по лестнице наверх, Мэгги шагала за ними. Последний полицейский ввалился в сломанный дверной проем, выкрикивая стандартные команды при задержании. Волк перевел взгляд с Сондерса на Мэгги: — Можно попросить вас кое о чем? Не говорите ей пока, что я вернулся. — Но Уилл… — Мэгги не могла себя пересилить и перешагнуть порог комнаты, где когда-то нашли ее мужа, и просто стояла и плакала в отчаянии. — Все в порядке, Мэгги. Все в порядке, — успокаивал он ее. — Больше бегать я не буду. Глава 1 Понедельник, 4 января 2016 года 11:46 Заваривая себе чай, Томас Олкок отвлекся на телевизор с выключенным звуком. — Твою ж мать! — прошептал он, расплескав кипяток по рабочему столу… кипяток, который теперь капал прямо на его руку. — Чтоб тебя! — он поморщился, стряхивая боль и не отрывая взгляда от экрана. По каналу «Скай Ньюз» показывали, как вертолет кружил над столицей. В тех местах, где вертолет заслонял солнце, темная тень в компании еще как минимум двух быстро скользила по щебню на земле, словно стервятники собиравшиеся над свежим трупом. Очевидно, бесполетная зона, объявленная над городом и принесшая несказанные невзгоду и разруху в период праздников, была упразднена, позволяя всему миру наконец оценить масштабы разрушений. Взрыв, произошедший в подземных туалетах на вершине холма Ладжей-Хилл, инициировал обыденные протоколы эвакуации жильцов близлежащих домов, а в это время инженеры-проектировщики проводили оценку ущерба. После того, как один зоркий турист заметил свежие трещины на западном фасаде Собора Святого Павла, были начаты аварийно-реставрационные работы. Однако еще до того, как строительные леса были возведены, обрушилась до самого основания северная башня. И затем, в течение трех дней, словно нетренированные ноги под тяжестью тяжелого груза стали падать колонна за колонной, что неизбежно привело к разрушению гигантского портика. Культовый памятник архитектуры медленно умирал от своих ран. Сюрреалистичный образ: недостающий кусочек головоломки. Тут же Томас понял, что цветастая граница, окружающая зону разрушений, была высокой горой венков и цветов, сложенных у ограды: дань памяти людям, не выбравшимся с Площади Пиккадилли, констебля Керри Коулмана, всем тем, кто погиб на Таймс Сквер — трогательный, но недолговечный в такой мороз жест. Он отхлебнул из кружки. Мигающие огоньки над желтыми субтитрами бросались в глаза, ведь то, что осталось от рождественской елки в другой комнате, напоминало ему о себе, о груде неоткрытых подарков под копившейся хвоей. Рассеянно поглаживая Эхо, Томас в который раз вернулся к эгоистичным мыслям: как благодарен он был за то, что никто из его знакомых не оказался среди мертвых и раненых, как ему повезло, что его девушка осталась цела и невредима, и, к своему стыду, как он в глубине души надеялся, что ужасы прошедшего месяца, вылившиеся в катастрофу национального масштаба и завершившиеся безвременной кончиной дорогого друга, будут достаточно веской причиной бросить карьеру, убедит оставить эту суету и начать ценить то, что у нее осталось, и довольствоваться этим. На кухонном столе громко зажужжал телефон Бакстер. Томас ринулся к нему и ответил на звонок раздраженным шепотом: — Телефон Эмили… Боюсь, что нет. Она все еще спит. Могу я… Среда… девять утра… Я ей передам… Хорошо. До свидания. Он положил телефон на прихватки на случай, если он завибрирует снова. — Кто это был? — неожиданно спросил голос Бакстер, стоящей в дверном проеме. Она была в его мешковатом джемпере, надетом поверх клетчатой пижамы, домашний наряд — долгожданная перемена в обычном облике тридцатипятилетнего старшего инспектора. Глядя на нее, на то, что сделала с любимой женщиной ее работа, Томас почувствовал себя дурно. Ее верхняя губа была зашита. Два пальца были зафиксированы шиной и примотаны друг к другу, торча из повязки, которую она неохотно носила, чтобы не тревожить травмированный локоть; взъерошенные каштановые волосы скрывали большинство все еще покрывавших ее лицо царапин и струпьев. Он выдавил из себя неубедительную улыбку: «Позавтракать хочешь?» — Нет. — Хотя бы омлет? — Нет. Кто звонил? — она повторила свой вопрос, выдержав его взгляд, осознав, что даже такая ссора будет для него перебором. — С твоей работы звонили, — вздохнул он, злясь на самого себя. Она ждала от него пояснений. — Майк Эткинс звонил, чтобы сказать, что у тебя назначена встреча с ним и агентами ФБР на утро среды. — Ох, — она удивленно выдохнула, почесав голову Эхо, выпрыгнувшего между столешницами и испачкавшего ее слюнями. Томасу не нравилось видеть ее такой ранимой и раздавленной. Он подошел к обессиленной женщине и обнял, но все же не мог с уверенностью сказать, что она заметила это. — Мэгги сегодня звонила? — спросила она. Томас отпустил ее: — Еще нет. — Я скоро… пойду. — Хочешь подвезу? — предложил Томас. — Могу просто подождать в машине или попить кофе, пока ты… — Не надо, — отрезала она. Резкий ответ даже несколько приободрил Томаса. Где-то там, под разбитой оболочкой, скрывалась та самая знакомая едкость в голосе Бакстер. Она все еще была там. Просто ей нужно было немного времени. — Ладно, — он кивнул, тепло улыбнувшись.