— Да нормальное у меня плечо… Я положил руку ему на перебинтованную рану и слегка надавил. Олег тут же сдавлено застонал. — Вижу! Так нормально, что ты от простого касание уже в обморок едва не грохнулся. — Ты преувеличиваешь. Просто я ещё не размялся. — То есть ты на полном серьёзе убеждаешь меня, что хочешь словить пулю от этих тварей? Завязывай и приходи в себя. Олег громко выдохнул и склонил голову, показывая, что сдаëтся. А потом подавлено спросил: — И что тогда делать? — Позвоним Дане. Может, он что подскажет? — Вряд ли он во вменяемом состояние. Когда я в прошлый раз с ним говорил, он уже не особо соображал. — Вот заодно и проверим. Глава 22 Мы отползли к моей машине и позвонили Дане Курносову. Он включил видеосвязь, не заметив этого, и направил камеру в землю на свой грязный башмак. — Я ща не хочу с тобой, сука, разговаривать. Понял меня? — пережëвывая слова яростнее, чем свиные ушки, промычал Даня. — Это понятно, Дань, — мягко заговорил я, — но у нас очень срочное дело. — Опять у тебя дела какие-то. Я уже всех братьëв потерял, а тебе всё мало. Что ж ты за мудак такой? — Я же говорил, что это дохлый номер, — тихо прокомментировал Олег. Он едва не прижался ко мне, чтобы понимать, о чëм говорит Даня. А тот услышал знакомый голос и сразу переключился: — Олежка, и ты там? А ещё Лу мне не хватает. Хотя… Его бы здесь прибили. Он же Катюху обрюхатил, мелкий гадëныш. Митрич с ног сбился, мужика ей нового ищет. А кому оно надо? Чужого ребëнка нянчить. Был бы Лу жив, я б его за шкирку и сюда. Пущай женится, коль писюн в штанах не держит. — Дань, нам очень нужна твоя помощь, — напомнил я, дав ему выговориться. — Бункер захватили а у нас с Олегом ни пушек, ни сил толком нет. — Конечно! Сразу про Даню вспомнили! А я, может, не могу. У меня, может, недоморванле… нетор… недермо… Даня запнулся, так и не говорив, и громкими глотками приложился к бутылке. Я воспользовался паузой: — Я понимаю, каково тебе. Сам близких терял. Но, Дань, мы ведь друзья. Я же за тебя в любую заваруху без всяких вопросов. — Это да, базара нет. Знаешь ты, сучëныш, как на больное надавить. Нет бы пришëл, поставил бутылку и сказал: давай, брат, выпьем за наших. А ты ведь нет, ты сразу давить начинаешь. А мне что? Мне и терять уже нечего. Мне, может быть, и сдохнуть охота. Да только кто же мне пушку даст, если ноги плясом ходят? Митрич ещё огреет, чем под руку попадëтся. — Так может, я сам с ним поговорю? — ухватился я за тонкую ниточку и осторожно потянул. — Ты на той стоянке, где мы машины покупали? — Митрич — мужик мировой, но суровый, — продолжал Даня какую-то свою мысль, в которой уже давно запутался и вряд ли собирался заканчивать. — Но за так он и муху не обидит. А гопстеры ведь хуже мух. Лезут и лезут, сволочи. Как будто им мëдом намазано, где люди хорошие живут. И ладно бы… — Дань, так мы приедем? Даня вздрогнул и поднял руку. Уставился в камеру, будто впервые хэндфон увидел. И мягко, с улыбкой спросил: — А ты всё время здесь был? — Короче, едем, — заключил Олег. Через два часа мы остановились перед КПП стоянки. На нас уже наставили автоматы, а нам ничего не оставалось, кроме как выйти и поднять руки. — Мы безоружные, — заверил я. — Даже ножей нет, — грустно усмехнулся Олег. — Чего надо? Соскучились, что ли? — грубо спросил один из охранников. Жилистый дед с пышными усами. — Нам бы с Митричом поговорить. Дело есть. — Ну, коль дело хорошее, то почему бы и не поговорить. Петь, сгоняй-ка за главным. Пусть подойдëт и решит, сильно этих гавриков бить, или только для профилактики, — велел дед безусому пареньку, который и автомат толком держать не умел. Тот угукнул и рванул вглубь заводских территорий. — Чего сразу бить-то? — возмутился Олег. — А чтоб баб чужих не трогали, — хитро ухмыльнулся дед. — Так это же не мы! — Ну, дружок ваш. Какая разница, кому ответ держать? А дальше пущай Митрич решает. Его дочка, как-никак. Митрич вскоре подошëл с тремя здоровяками. За ними не сразу я разглядел и Петю. Семенил, всё не зная, как автомат половчее перехватить. — Вы чего тут выстроились, как морские звëзды? — вместо приветствия удивился Митрич и обернулся к деду: — Колян, твоя, что ль, работа? — И ничего не моя, — пробубнил тот. — Сами вылезли и руки подняли. Как только в присядку не пустились, ума не приложу? Все кочевники разом загоготали, будто услышали забористую шутку. А мы медленно опустили руки и переглянулись. Что ещё нам было делать, если в нас автоматами тычут? Городская привычка от общения с полицией. — Нам бы поговорить, — предложил я, когда все стихли. — Да знаю я. Данька рассказал, чего вам надо, — всë ещё весело пояснил Митрич. — А чего он сам не пришëл? — Он спит. Нажрался в дрова, а вы как позвонили, так он за ружьё схватился. Смотрю: намылился куда-то. Ну, думаю, не к добру это. Пораспрошал, что к чему да какого лешего ему на месте не сидится. А он всё и рассказал, как на духу. Я ему: ружьë-то положи, не то в ногу пальнëшь и не заметишь. Да и чего с двустволкой против гопстеров делать? Много не навоюешь. Но Данька-то, сами знаете, парень лихой, как в голову что взбредёт, так и не отвадишь. Он не в какую. А я ему по уху да спать отправил. В общем, дрыхнет Данька, и не скоро ещë проснëтся. Я не понимал, к чему он клонит. Казалось, разговор постепенно движется к моменту, когда Митрич скажет «Идите вы куда хотите, ребята. Нам с вами не по пути.». И что потом делать? К кому ещё бежать за помощью? Не мириться же так просто с тем, что дальше придëтся жить без бункера? Того же мнения был и Олег. Он уже потерял интерес к разговору и ковырял носом ботинка камешек. — Послушайте… — решился я на последнюю попытку, пока не прозвучал отказ. — Я понимаю, что в прошлый раз мы разошлись не очень хорошо… — Это точно, — не дал мне договорить Митрич. — Но что было, помянем в другой раз. А сейчас надо с гопстерами вопрос решать. Раз Даня так рвался вам помогать, значит, своими считает. А мы своих не бросаем, хоть и творят они порой дичь несусветную. — То есть вы нам поможете? — хором переспросили мы с Олегом. — А для чего мы тут с мужиками собрались тогда? — хохотнул Митрич. — Но у нас нет оружия, — скромно произнëс я. — Ну, бойцы! Как только вы помните, что шнурки завязывать надо перед выходом? Ладно, сейчас Петька сбегает до склада и притащит два ствола. Слышал меня, Петь? Тот вздрогнул от неожиданности и заозирался. Все смотрели на него, а он, всë прослушав, и не понял, что происходит и чего от него требуется. — Петь, хватит уже ворон считать! Метнись до склада и пару автоматов притащи. И штук шесть магазинов с патронами. Тот кивнул и умчался выполнять поручение. Тем временем подъехал из глубины стоянки автомобиль ещё с двумя молодчиками. Пока остальные рассаживались кто куда, вернулся и Петька. Он еле нëс то оружие, что полагалось нам с Олегом, да ещё со своим автоматом усердно боролся. Тот висел на плече и норовил попасть под ноги, а то и зацепиться за какой-нибудь камень. Но Петька не сдавался. — Ну вот, теперь ваши души довольны? — усмехнулся Митрич, когда мы осмотрели автоматы. — Я даже не знаю, как мы будем рассчитываться… — начал было я. Хотел сразу разобраться, чем придëтся платить, чтобы не оказаться потом по уши в долгах. Но Митрич взмахнул автоматом, передëрнул затвор и серьëзно произнëс: — Для начала постарайтесь не отдать Богу души. А то потом и рассчитаться не сможете. И с этими словами он влез к нам в машину. Ближе к вечеру мы вернулись к посëлку и остановились всё там же, за лесом. Решили дождаться наступления темноты. Иначе будем, как на ладони, и даже подойти не успеем, когда нас заметят и расстреляют, всё равно что мишени в тире. — Только ты не думай, что дочь свою я вам так прощу, — заявил Митрич, пока мы сидели и ждали. — Да, я понимаю, — заверил его я. — Даже не думал, что Лу такое выкинет. Но что нам-то теперь делать? Он мëртв, а мы и рады бы…