Тут колыхнулся полог. Прикрывая уголком платка лицо, в дом зашла женщина, поставила на краю очага котел, поклонилась, ушла прочь. — Чай! — обрадовался хозяин, сунул руку в шкуры у самой стены, вытащил два деревянных ковша и глиняную кружку. Прямо голыми ладонями взялся за край котла, разлил угощение. Корцы придвинул гостям, себе взял кружку: — Вот, отпробуйте с дороги. Чаем оказался мутно-коричневый напиток с янтарными пятнами жира, плавающими по поверхности. На дне просматривались мясные волокна и какие-то кубики. Корнеплоды порезанные, наверное. — Чай, — разочарованно ухмыльнулся Олег, но угощение, разумеется, отпил. На вкус «чай» оказался чуть солоноватым, с легким кислым привкусом и необычайно густым. Казалось, что пьешь желе, а не жидкость. В общем, что-то вроде разогретого русского студня. Середин почмокал губами, после чего решительно допил до конца. — Спасибо, хозяин, вкусно необычайно. Давно ничего подобного не пробовал. — Сосьми умеет варить чай. Меня всегда радовало это ее мастерство. — Очень большое мастерство. Редкое, — тут же согласился ведун. — Приятно встретить человека, у которого умелая жена и острый глаз. Ныне много людей ездят по реке. Не видел ли ты среди них незнакомых чужеземцев? — Ты же видишь, добрый человек, — развел руками хозяин. — Река от меня далеко, отсюда не разглядишь. Сам я отъезжаю редко, а ко мне и вовсе никто не заглядывает. Вы первые. — Этой зимой первые? — на всякий случай уточнил Олег. — Совсем первые, — покачал головой хозяин. Они помолчали, разочарованные друг другом. Олег — тем, что не услышал ничего важного. Хозяин — тем, что гости задают вопросы, на которые он не в силах ответить. — Скажи, добрый человек, — задумчиво поинтересовался Середин. — А нет ли здесь поблизости крупных кладбищ? Могильников, иных захоронений? — Тебе зачем? — изменился одновременно и в лице, и в голосе хозяин, осторожно отодвинулся назад, рука его скользнула под шкуры. Олег понял, что дело плавно покатилось к тем самым неприятностям, которых он так хотел избежать, демонстративно положил руки перед собой ладонями вверх. — Друже, выйди наружу, принеси мне снега чуток. — Зачем? — не понял Любовод. — Очень тебя прошу, сделай, пожалуйста, — не отрывая глаз от хозяина, повторил Олег. — Ну ладно… — Купец поднялся, шагнул к выходу, зачерпнул немного снега, протянул сотоварищу: — Вот, бери. Ведун медленно поднял левую руку, принял в нее снег, крепко сжал над правой. Вниз полилась тонкая струйка. — Клянусь водой, — торжественно произнес Олег и провел ладонью над самыми углями: — Клянусь огнем, клянусь землей. — Он приподнял одну из шкур, прикоснулся к мокрой глине и вскинул руку наверх: — Клянусь ветром! Мы с другом охотимся на демона, похищающего души мертвых. Мы потеряли его следы вчера на реке. Но мы знаем, что он шел в эту сторону. Демону нужны души мертвых. Значит, он станет искать могильники. Возле них мы поймаем его и уничтожим. Так скажи же, добрый человек, здесь где-нибудь есть большие кладбища или захоронения? — Вы охотитесь на нгылека? — У хозяина отвисла челюсть, а глаза округлились до невероятного размера. — Сюда идет нгылек? Вы хотите его найти? — Да, хозяин, — тут же ухватился за подсказку Олег. — Мы ищем нгылека. Где он? Ты его видел? — Не-не-не-не… — испуганно замахал руками мужчина. — Но как же вы с ним управитесь? Ведь он может вас убить! — Он может убить нас, мы можем убить его, — безразлично пожал плечами Середин. — Ты только скажи, где его найти. А уж там мы сами… — Я… Я основал это стойбище сам, добрый человек, — торопливо заговорил хозяин. — Тут… Тут еще никто не умирал. Тут нет кладбища. Но много могил у большого города. Возле Юрган-Ваграя! Там живут многие брахушаманы. Они мудры, они знают, как найти нгылека. — Здорово, — согласно кивнул ведун. — Где город? Как в него попасть? — Назад, — махнул обеими руками мужчина. — На реку надобно. Вверх по реке до Юргана идти. Он… — Хозяин склонил голову влево и туда же стал тыкать руками. — Он слева впадает… У Кривого вяза. По нему наверх. На оленях три дня выходит. Там… Там он, на сопке. Город. Он большой, видать сразу. — Спасибо, хозяин, — тут же поднялся Олег. — Сам понимаешь, нам спешить надобно. Пока нгылек жив, души мертвых в опасности. Прощай. На улице выяснилось, что невольница Середина уже сплетничает о чем-то под навесом с очагом с местными тетками, попивая из корца густой бульон и закусывая его копченым мясом. Однако при появлении гостей местные красотки закрыли лица и кинулись бежать, оставив Урсулу одну. — По коням, девочка, — махнул ей Олег. — Мы нашли подсказку. Допивай скорее, а поешь в седле. Спустя час они уже выехали на лед, широкой рысью помчавшись обратно по реке. Только тут Любовод, нагнав ведуна и поехав рядом, смог поинтересоваться: — А отчего ты взял, друже, что великий Раджаф ищет кладбище? — Догадался. Помнишь, о чем нам мудрый Аркаим толковал, когда медного стража остановил? Оба братца используют силу мертвых. Силу что остается в мертвецах по окончании жизни… Один оживляет трупы, другой вкачивает их дух в бронзовое чудище, один колет камни и строит дворцы, другой дарует свет и шастает меж зеркалами. Но источник могущества у обоих общий: мерт-ве-цы. За время войны мы вчистую разорили Каим, там больше нет ни одного захоронения. Неведомое племя иши своих умерших научилось защищать от излишне мудрых соседей. Вот великий Раджаф и помчался туда, где есть много покойников. Доступных покойников. Что бы он ни задумал в своей борьбе против мудрого Аркаима, ему нужна сила. Понятно? — И правда, — кивнул купец. — Как просто. Я бы и сам догадался. Ночевали они сразу за поворотом на Юрган-Ваграй. Найти его оказалось несложно: река довольно широкая, впадает слева, напротив устья возвышается древний-древний вяз, изогнувшийся посередине, словно огибая какое-то невидимое, но неодолимое препятствие. Утро встретило теплом. Относительным, конечно. До оттепели не дошло, но шубы и налатники все трое решили скинуть, чтобы потом зря не обливаться. А еще впервые за время их пути стало облачно, и с неба неторопливо посыпались белые хлопья. Впрочем, теперь это не имело никакого значения — следов беглеца они не видели так и так. Три дня пути на оленях оказались равны одному верховому переходу на рысях — еще задолго до заката путники заметили множество срубов, что сгрудились неряшливой кучей на взгорке по правую руку. — Дикари, — презрительно хмыкнул Любовод. — Даже тына поставить не могли. — У тебя типично европейское мышление, — скривился Середин. — Раз нет защитной стены — значит, не воюют. Раз не воюют — значит дикари. А может, они просто переросли уровень тупых разбойников? — Если они не воюют, то как определяют, кто главный в стране? А если они не знают главного — кто их судит, кто издает законы, кто требует их соблюдения? Как они узнают, кто из людей чего стоит, чего достоин? — Быть может, они просто выбирают достойного? — Достойного мало выбрать, колдун. Еще нужно, чтобы с ним примирился сильнейший. А если сильнейший согласен с достойным — зачем выборы? Сильный может назначить достойного сам. — Любовод, ты кое-что забыл. — И чего, друже? — Ты забыл, что ты не строитель, а я не раздаю подряды. Поэтому перестань морочить мне голову. Если люди не боятся жить без стены, значит, она им не нужна. — Вот придут волки, вырежут им за ночь всю скотину, тогда узнают, зачем главные нужны… Как считаешь, колдун, где у них находится кладбище? — Не знаю, Любовод. Но я так думаю, нам не стоит туда заезжать, не побывав в деревне. Жители могут неверно понять такое любопытство. Зачем плодить врагов там, где можно найти друзей? Заедем, найдем старшего, поговорим. Узнаем, что к чему. Не бывало ли гостей, не случалось ли чего странного, где поблизости есть другие селения. — Я не ослышался, друже? Ты сказал «старшего»? Значит, главные все-таки нужны? — Да нужны, нужны… Но не все решается войной. Чтобы узнать, кто старший, кто младший, иногда достаточно поединка. За этим разговором они и въехали в селение. Вопреки обещаниям, его трудно было назвать городом. Три десятка изб под двускатными крышами. Некоторые двухэтажные, длинные, словно рассчитанные на проживание целой дружины. Правда, Олег уже знал, что большая часть пространства под крышей отведена на хозяйственные помещения, загородки для скота, амбары, птичники. В условиях долгих зим, да еще с морозами под сорок градусов — предусмотрительность отнюдь не лишняя. Однако большая часть домов были обычными пятистенками, стоящими прямо на земле. А может, и нет — поди разбери, что там внизу, если снегу по колено насыпало. Опять же, на севере низ дома обшивают, даже если он на столбах — чтобы холодом не задувало. И кстати, курятники там, в подполе, делать удобно. Подъехав ближе к деревне, путники увидели дальше, за холмом, добрых три десятка чумов и пасущееся оленье стадо на две сотни голов. Рогатая живность активно рылась в снегу и выглядела вполне довольной своей судьбой. Между чумами и деревней стояли бок о бок два колодца, рядом маячили несколько женщин. Стеснялись они своих лиц, не стеснялись — неведомо, но без воды все равно не обойдешься. Что интересно, на реке имелась обширная прорубь с черной водой, но туда с бадьями никто почему-то не шел. Путники медленно въехали в деревню. Улиц тут не было, приходилось петлять между домами, выискивая людей. Как назло, среди бела дня все почему-то сидели по домам. Перевалив вершину холма, Олег спешился, поднялся на крыльцо одного из больших домов, вынул нож и громко постучал рукоятью в дверь — рукой так громко не получилось бы. — Я здесь! — На другом краю дома скрипнули ворота, из-за створки выглянул плосколицый мужчина с подобием растительности на лице. То есть борода и усы у него вроде бы и росли, но отдельными черными курчавыми волосинами такой длины, что едва хватило бы намотать на палец. Одет он был в грубую накидку из оленьих шкур — скорее всего, в теплую одежу для грязной работы. — А вы кто? — Мы охотимся на нгылека! Мы бы хотели узнать, не приезжал ли к вам человек, в образе которого он прячется, и взглянуть на ваше кладбище. Мужчина сглотнул и исчез, прикрыв за собой ворота. — Зря ты так, друже, — заметил с седла Любовод. — Больше он уже не покажется. — Должен появиться. Неужели не захочет о такой напасти на деревню узнать? — Ты бы лучше спросил, кто у них в поселке за старшего? — Как будто непонятно. У кого избы самые большие, те и будут за старших. Мужик на стойбище сказывал, тут мудрые брахушаманы какие-то живут. Аж несколько. Готов поспорить, большие дома — как раз их. — Многовато главных для такой маленькой деревни. — Для деревни — да, — согласился ведун. — А если это столица? Вон, за холмом, приезжих сколько. Приезжают за советами, приказами. — Нет, друже, — покачал головой купец. — За приказами так не приезжают. Приказы рассылаются с лихими отроками, чтобы броня сверкала, флажок на ерихонке вился, да на ладных конях, да с посвистом, дабы все знали: посыльный княжий мчится. А съезжаются так к знахарям да к волхвам мудрым. За советом, за помощью. С бедой, с лихоманкой тяжелой. Внезапно дверь распахнулась, на пороге появился хозяин: весь в меховой одежде, увешанной множеством нитяных кисточек и беличьих хвостиков, на голове болтались несколько косичек с вплетенными лентами, на лбу и щеках были нарисованы непонятные знаки, похожие на руны. В руках находился резной деревянный шест длиной в локоть с оголовьем кольцеобразной формы. В кольце белела паутина, а снаружи торчали разноцветные птичьи перья, болтались веревочные узелки, опять же хвостики и кисточки. Все это богатство мужчина решительно прижал Олегу ко лбу и замер, высоко вскинув подбородок. Ведун тоже застыл. Подождал около минуты. Затем вежливо спросил: — Что-нибудь не так, добрый человек? Хозяин дернул бровями, отступил обратно в дом и захлопнул дверь. Купец обидно засмеялся: — Видать, друже, ты должен был либо пасть пред ним на колени, либо испариться, ако нежить, морок болотный. Олег вздохнул, опять постучал: — Хозяин, гости пришли! Хоть бы поздоровался, что ли? Дверь опять распахнулась, мужчина появился снова, но только вместо меховой куртки с кисточками на нем оказался балахон из домотканой материи, с меховыми наплечниками и капюшоном, кисточки из волос пропали, но шест остался в руках.