На этот раз не было слишком изысканных ловушек – просто нитка поперек дверного косяка, примерно на высоте пояса. Как и на ступенях, была она зацеплена петелькой за гвоздь, продернута сквозь ушко на другую сторону и вела вверх. Вуко четко видел ее, а потому без танцев с бубном просто отвязал и вошел внутрь с мечом в руках. Нитка вела к нише над дверью, в которой стоял еще один глиняный кувшин. – Как-то неохота мне проверять, что там в тех кувшинах, – заявил Вуко. – Что-то мне подсказывает, что там точно не вода. В комнате было трехстворчатое окно, выходящее во внутренний дворик, окруженный галереями, посредине же дворика – колодец. Внутри было довольно тепло, похоже, раскупорили отверстия в полу, из которых шел теплый воздух из вулкана. Подле окна стоял стол – три доски, поставленные на распорки, словно забранный из таверны, грубый табурет и набитый соломой матрас на полу со свернутым в рулон шерстяным одеялом. – Ничего не трогайте, – предупредил Драккайнен. – Если мы никого не найдем, не хочу, чтобы знали, что мы тут были. – Если это тот, о ком я думаю, – заметил Спалле, – то все равно поймет. Вуко не ответил. Исследовал комнату. Принес сюда светящийся шар из помещения, в котором сидел привратник-зомби, высясь на своем стуле обессиленно и печально; сделалось светлее, но свет этот ложился только на пустое подворье: его контролировал Спалле. Двери стояли открытыми настежь, Вуко отослал Кокорыша, чтобы тот страховал стражника и контролировал пустую, тонущую во тьме улочку и ступени. Стол под окном и деревянная табуретка. На столе три дешевые глиняные масляные лампадки, которые можно купить за гроши в любой лавке. Непрошеный жилец не желал использовать газовую лампу, которую можно было найти в любом помещении Ледяного Сада, – или решил, что слишком яркий свет совершенно ему не нужен. А может, устройство нужно было специально запускать, заселившись в квартиру, – открывать какой-то затвор, чтобы разблокировать или включить – и тем самым обратить на себя внимание. Потому он сидел при слабых огоньках, за невыделанным столом, имея сбоку трехстворчатое окно с видом на пустой двор, где не появлялись даже духи. Загаженные чайками и какими-то горными птицами каменные балюстрады и колоннады, базальтовые плиты и дыра колодца. На столе, кроме расставленных рядком лампадок, не было ничего. Как и под столом. В каменной стене находилась полукруглая ниша, в которую вставили одну полку из доски. На полке стоял еще один кувшин, на этот раз не отдающий никакой магией и не снабженный никакими нитями или растяжками, а внутри была жидкость, похожая на воду. Рядом в суровом монастырском строю стояли тарелка, глиняная миска и поставленный внутрь кубок с воткнутой деревянной ложкой и какой-то лопаткой такого же размера. Посуда была обычной, самой дешевой, какую подавали в тавернах в Саду и использовали в гарнизоне стражи. Коричнево-рыжая, из матовой терракоты, с простым узором, выдавленным по краю и на дне при помощи металлического штампа. У стражников, согласно уставу, это было изображение дерева, а тут – просто плетеный абстрактный орнамент. Мидгардовский аналог одноразовой посуды – утварь анонимная, дешевая и нераспознаваемая. Деревянная ложка могла происходить из любой лавки или из бесплатной кухни и с тем же успехом могла быть самоделкой. На полке стоял еще кувшин масла – обычной, дешевой местной смеси, припахивающей рыбой, которую делали из жира морских тварей и растительных выжимок, чтобы заправлять лампы. Еще стояла здесь простая деревянная коробочка, в которой был сверток фитильков, кремень и железное кресало. – Едят они, наверное, в городе, – решил Драккайнен. Осторожно ощупал постель, но, кроме не слишком свежей, раскрошившейся соломы из чего-то, похожего на камыш в полотняном мешке, и шерстяного одеяла, достойного городской кутузки, не нашел ничего. Пол, как и всюду в Саду, был единой базальтовой плитой, а потому можно было и не мечтать о подрезанных досках и тайниках. В боковой стене была еще одна прорезь, ведущая в небольшую нишу с базальтовой ванной, сухой, поскольку, хотя в стене хлюпала вода, отверстия-крана не было; оказался тут также квадратный каменный сундук на полу с овальной дырой наверху, напоминавший римский туалет. Было здесь каменно, тесно и пусто. – Теряем время, – заметил Грюнальди. – Ага, – ответил Драккайнен. – Да и с чего бы напрягаться? Мы просто нашли прекрасно спрятанный храм, укрытый в самом сердце пустого квартала города, за неисчислимыми дверями, снабженными хитрыми магическими ловушками, охраняемыми дрессированным зомбака в качестве системы тревоги, – и все, чтобы иметь возможность посидеть за старым столом и в тишине употребить принесенную с собой кашу, напиться воды из кувшина, а когда настанут сумерки, высечь огонь и зажечь три масляные лампы, а потом таращиться в их пламя, пока не придет время идти спать на мешке старого камыша. – Но что делать, если и правда ничего другого тут нет? Драккайнен глянул на товарища единственным своим открытым глазом, в котором переливался багровый огонь, словно пузырь кипящей юшки. – Они хотят, чтобы так мы и думали, – сказал тоном профессионального параноика. – А что такое «зьомбарк»? – капризно спросил Спалле. Вуко проигнорировал его, присматриваясь огнистым своим глазом к комнате. – Давайте шар, – заявил. – Время спросить у шара. Маркер застучал по полу, подталкиваемый легкими пинками. Они доверяли Драккайнену, позволяли ему использовать магию, шли за этим бильярдным шаром, которого коснулась песня богов, но руками его касаться не собирались. Драккайнен поднял шар, в котором едва помаргивала уже красная искорка, и выпустил на него каплю жидкости из флакона. Шар раскалился, словно уголек в стекле, а Ульф повторил шепотом заклинание и осторожно опустил его на землю. Бильярдный шар некоторое время стоял неподвижно, а потом завибрировал и медленно покатился вперед. Двигался он рваными рывками, словно железный шарик, передвигаемый по столу с помощью помещенного под низ магнита. Все вместе напоминало дешевый фокус и отдавало ярмаркой. Шар двигался по кругу, словно принюхиваясь к углам комнаты. Разведчики тревожно отступали с его пути, словно он был ядовитым или и вправду раскаленным. Он же обкатил комнату по кругу, потом вернулся к терпеливо ожидавшему Драккайнену и неуверенно навернул кружок вокруг табурета. Разведчик подхватил тот, перевернул вверх ногами и положил на крышку стола; ничего существенного не нашел, потому вынул нож и обстучал сиденье торцом рукояти. Несколько раз перевернул табурет, внимательно присматриваясь к конструкции, потом осторожно выбил сбоку деревянный шкворень, и сиденье в его руках распалось на две половины, высвобождая короткий стилет с костяной рукоятью, спрятанный в деревянных ножнах. Драккайнен высунул его до половины, с отвращением скривился и спрятал – раздался щелчок. – Стеклянный, – заявил. – Dobrodoszli. Похоже, мы дома. – Яд жаловицы? – спросил Грюнальди. Вуко кивнул. – Я знал, – рявкнул Спалле. – Я знал. Как этот гадский гад сюда добрался? – О ком вы говорите? – спросил Кокорыш. – Амистрандская сволочь по имени Багрянец, – пояснил Грюнальди. – Ловкий, как змея, и такой же ядовитый. Шпион владык Амистранда и Песенник, чтоб его чума взяла. Мы уже однажды встречались. Думаю, именно он тут и живет. – Пока что мы нашли только странный кинжал, спрятанный в стуле. Наверняка такой есть не только у него. – Это редкое и дорогое оружие. Происходит с Юга, и им пользуются тайные убийцы. Клинок стеклянный, к схватке непригоден. Но если всадишь его в кого-то, кто такого не ожидает, он ломается и выпускает яд, который убивает – и убивает болезненно. Ну еще и это, – Вуко указал на полку. – Миска? Кубок? Ложка? – В кубке, рядом с ложкой. Скальник потянулся к полке и достал деревянные щипчики, торчащие рядом с выточенной ложкой. Две плоские поверхности длиной с ладонь, соединенные с одной стороны как бы кубиком. Конец одной планки был заострен, второй – надрезан, создавая нечто похожее на вилку. – Что это вам напоминает? – У Филара есть точно такая же, только металлическая. – Южане этим едят, – догадался Грюнальди. – Нормальным людям хватает пальцев, ложки и ножа. Есть щипчиками – значит, амистрандинг. Стилет с ядом жаловицы – значит, тайный убийца. Причем не какой-нибудь. Умелый. Сколько таких кружит в окрестностях? Вот только каким образом шар его нашел? – Он чувствует песни богов. Как видно, стилет имеет с этим что-то общее. Не вижу заклинания, но яд немного светится, а значит, он слегка подкручен магией. – Оставишь его? – Я бы предпочел, чтобы он не понял, что мы тут крутились. – Все равно узнает. Надо забрать эту штуку. Лучше, чтобы ее у него не было. – Один он использовал, чтобы убить Вяленого Улле, – заявил Спалле. – Если было у него два, то наверняка есть и еще. Так ты его не разоружишь. Вуко вздохнул, отложил стилет на место, снова собрал табурет и отставил его в сторону, как было. – Это не может быть все, – заявил он. – Стилет в табурете был на тот случай, если бы кто-то застал его врасплох, пока он сидит над этой своей кашей. Он дохнул на маркер и снова отпустил его на пол. Биток задрожал, а потом покатился вперед, прямо в темное отверстие проема в ванную. – Твой мячик хочет в уборную, – заметил Грюнальди. – Тогда мы следом. Отдельная комнатка-ванная была небольшой, тесной и пустой. Они не нашли там ничего, кроме базальтовых стен, «пальмового» свода, каменного прямоугольного сиденья, умывальника и маленькой ниши-ванной в стене. Когда они внесли все шары, сделалось светло – даже излишне, – но, кроме этого, не удалось заметить ничего необычного. Выслеживающий шар катался туда-сюда вдоль унитаза. – Хочешь вверх? – спросил Драккайнен и осторожно поставил его на каменную плиту. Биток завибрировал, а потом уверенно катнулся вперед и исчез внутри. Через мгновение что-то глухо стукнуло внизу. – Нет! – заявил Спалле. – Только не это. Отказываюсь. Вуко пожал плечами, потянулся за спину и вынул свой незаменимый инструмент. Взглянул на Кокорыша, который нес перевязи с дополнительным оборудованием, и смонтировал на концах телескопического древка тупую, чуть закругленную насадку, а на другом конце загнутый под прямым углом наконечник, собирая сложный лом. Плита с дырой, заслоняющая отхожее место, как оказалось, лежала свободно, а потому ее легко можно было бы сдвинуть. – Я тоже надеюсь, что ты хочешь всего лишь получить назад свой шар, – заметил Грюнальди. – Я не привык нырять в отхожие места. – Полагаю, как и наш противник, – сказал Драккайнен, встряхивая светящийся шар и склоняясь над дырой. – Тут сухо. Туалет не используется. Веревку. Привязал веревку к середине древка и сбросил ее вниз, почти сразу услышав удар сложенной бухты о каменный пол. Бросил в дыру два светящихся шара и полез внутрь. Снизу долетело несколько легких шелестов, скрежет каблука о камень, усиленный в пустой трубе, а потом установилась тишина. Они ждали. А потом ждали еще. – Что теперь? – спросил Спалле. – Теперь сидим тихо и ждем, – сдавленным голосом рявкнул Грюнальди. Они и ждали, прислушиваясь, но внутри каменного клозета не доносилось и шелеста. Они стояли, сбившись вокруг отхожего места, в зеленоватом полумраке угасающих шаров, когда вдруг изнутри высунулись руки, ухватились за древко и за край отверстия. Мужчины нервно отскочили, хватаясь за оружие, но из дыры в камне вынырнула голова и туловище Драккайнена, а потом и весь разведчик. – Чисто, – выдохнул. – Есть проход в помещение этажом ниже. Спускаемся. Сперва Грюнальди, потом остальные, я последним. Тут нужно все закрыть и поставить ловушки, как было. Он отозвал стражников и послал их в ванную комнату, а сам вошел в первое помещение. Зомби так и сидел, сгорбившись, на стуле, с бессильно опущенными руками и свешенной головой. Когда забрали световые шары, в помещении, виденном кровавым глазом, сделалось почти темно, единственный свет – синий и дерганый – отбрасывал лежащий на столе амулет. Повисшие вокруг него полосы и щупальца теперь уже меньше ассоциировались у Драккайнена с цветком или с неким морским, планктонообразным существом, желеобразным и светящимся, дрейфующим в мрачных глубинах. Это было нечто, чего никто, кроме него, не видел, – визуализация заклинания – и все же этот призрачный свет отбрасывал отблески на стены и потолок, вызывая движущиеся тени. Что хуже, он смотрел только одним глазом, а потому утратил стереоскопический эффект. Он видел все плоско и потому не слишком-то точно мог оценить расстояние, а тут нужно было оставаться предельно точным. – Цифраль, эта панель мне мешает. Я и так едва вижу, – процедил вполголоса. – Она часть всей программы. Лучше бы тебе научиться ее использовать вместо того, чтобы игнорировать. Это должно помочь тебе овладеть магией. Он осторожно вытянул копье, снова снабженное листовидным наконечником, и осторожно всунул его под цепочку, закусив губу.