Поиск
×
Поиск по сайту
Часть 50 из 85 В начало
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
Она медленно кивнула. – В Сожженную Берлогу. – Что такое Сожженная Берлога? – спросил Драккайнен, пытаясь говорить как можно спокойней. – О чем вы говорите? – Это сказки, – рявкнул Варфнир. – Не слушай их. Нет никакой Сожженной Берлоги. – Ты молодой, – решительно произнес Грюнальди. – Чертова Штольня существует, я знаю это точно, потому что мой отец, Грюнальф, был там. – Прошу… – напомнил о себе Драккайнен. – Подземный коридор, который открывается под Домом Огня. Часть двора можно опустить одной стороной вниз и спуститься по этим сходням. Отец говорил, что переход широкий, словно мост, а если отвязать противовесы, то площадка сама потом поднимется и закроется. И подворье будет выглядеть так, как раньше. Штольня ведет внутрь горы, далеко в лес, а дальше есть дорога, ведущая в старое, позабытое городище рода. Оно вырезано в камне и в пещерах над пропастью. Там, где некогда хоронили наших стирсманов. Сожженная Берлога. В ней можно защищаться дольше, чем в Доме Огня. – Тогда отчего ее оставили? – спросил Драккайнен. – Потому что защищать ее можно, но жить – уже сложнее. Это высоко в горах, тропинки отвесны и узки, животных приходится втягивать коловоротами на веревках, до открытой воды далековато, далеко до кораблей и полей. Еще деды Кремневого Коня выстроили Дом Огня над нашим озером. – Значит, надежда есть, – произнес Вуко решительно. – И немалая. Я сейчас должен поспать, но едва восстановлю силы, сразу вернусь и стану их искать. И найду. * * * Вернулся он еще в тот же день, через несколько часов тяжелого, каменного, полного кошмаров сна. Слез с кровати, съел пикантный супчик из каких-то труднопроизносимых, резиновых на вкус морских тварей, почистил зубы и, въехав на вершину Башни Шепотов, снова прижал лицо к маске. Внутреннее море на этот раз он преодолел быстрее, на большой высоте, выжимая из своих нетопыриных крыльев сколько мог и делая поправки курса на восток, благодаря чему сэкономил немного времени полета над Побережьем Парусов. Начал от озера и Дома Огня, где удостоверился, что и правда нет следов резни. Заметил следы обороны, но не отчаянной, не до последнего человека. Перед самым исчезновением защитники города, похоже, вели интенсивный и длительный обстрел из требушетов и баллист по местности вокруг города огненными снарядами. Вуко нашел несколько выгоревших до голой земли площадок, на которых температура превратила песок в стекло и где выгорели все деревья, оставив только обугленные, пустые изнутри пеньки. Были и целые площадки, которые он помнил поросшими лесом и которые теперь покрывали обрубки деревьев с торчащими во все стороны длинными щепками вместо ветвей. Расколотые стволы с воткнувшимися в них каменными снарядами размером с крупный грейпфрут. Нашел и воронки, на дне которых лежали снаряды побольше, размером с крупные арбузы. В тех местах он находил и останки тел. Фрагменты черепов, конечностей, корпусов с торчащими сломанными ребрами, окованные щиты Танцующих Змеев с дырами размером с яблоко, косо воткнувшиеся в землю четырехметровые копья толщиной с запястье, полностью покрытые кровью. Сломанные бунчуки, похожие на те, которые он видел у всадников Змеев. Однако он не нашел трупов Людей Огня и никаких остатков вещей, больших чем с пару ладоней. Он вернулся в городище и удостоверился, что после интенсивной бомбардировки окрестностей Дом Огня был захвачен без единого выстрела. Атакующие, должно быть, засыпали ров, но, похоже, сделали это без потерь, спокойно, без необходимости отбивать огненные атаки, а потом выбили ворота тараном и расшвыряли их остатки в стороны – и снова, никем, похоже, не побеспокоенные. Возможно, потому, что все сложные, мощные механизмы, которыми располагали люди Атлейфа, были сожжены, причем, похоже, под них плеснули драконье масло. Сгорели все рутты и требушеты, и большие баллисты, и мазницы размером с портовый «журавль» с поворотными емкостями, которые могли бы в любой момент вылить на головы атакующих поток «драконьего масла». Все сгорело. Полностью. Два огромных амбара стояли совершенно пустые, а еще два были сожжены вместе с черным, обуглившимся зерном. Если бы город подвергся ограблению, то лишь полный кретин сжег бы полтора десятка тонн зерна, причем в конце зимы и во время войны, ведь даже весной мало кто сумеет выйти на поля. Змеи были кретинами, если уж поддались мерзкой идеологии ван Дикена, но, пожалуй, не в таких делах. Когда он осматривался, то чувствовал, как к нему возвращается надежда. Вуко взлетел высоко над озером и Домом Огня, заложил широкий вираж, а потом полетел на восток, в сторону скалистых гор, где якобы должен был находиться выход из Чертовой Штольни. Установил подходящую высоту наблюдения, а после принялся накидывать круги диаметром в несколько километров. Была это высота, с которой он различал отдельные деревья, тракты, – они казались тонкими линиями спагетти; глаз мог, в принципе, рассмотреть и отдельного человека – но как крохотную точку. Едва видимое оранжевое пятнышко. Через какое-то время, высмотрев несколько сожженных до голой земли хуторов, в которых он нашел только лежавшие еще с зимы трупы, он наткнулся на группу всадников, едущих вдоль ручья. Снизился, нырнув до высоты тридцати метров, словно ястреб, но это была тяжелая кавалерия ван Дикена в черненых доспехах, с жутковатыми бунчуками и в драконьих шлемах. У одного из всадников в сумах было нечто, переливающееся всеми цветами, пульсирующее фракталами туманного света, оттого Вуко, вспомнив мага, командовавшего отрядом, на который они наткнулись у долины Скорбной Госпожи, быстренько удалился на безопасную дистанцию, решив того не цеплять. То, что невозможно было напасть, расстраивало чрезвычайно, особенно потому, что Вуко об этом постоянно забывал. Отряд двигался довольно быстро, время от времени останавливаясь: тогда крохотные точечки расходились во все стороны, исследуя, похоже, окрестности в поисках следов. Что-то они искали. У него не было другого выхода, как только оставить их в покое, оттого он взлетел снова, направился в горы и принялся высматривать вырезанную в скалах Сожженную Берлогу, как бы она ни выглядела. Грюнальди и Сильфана описали как сумели ее положение, но это мало что ему дало. Оба они не разбирались в картах, которые Вуко пытался рисовать, зато помнили раз виденные дороги, обладая таинственным топографическим инстинктом, что позволял им ориентироваться на море, – вот только описать местность они не могли. Чувствовали, где что есть: в головах их сидела уверенность о расположении гор, островов и даже рельефа побережья, но с тем же успехом он мог расспрашивать о дороге ласточку. Подземный коридор должен был вести от Дома Огня на восток, однако не удалось установить, шел ли он прямо. Если Вуко понял верно, начинался он как система пещер, вел коридорами старой шахты, а потому мог оказаться настоящим лабиринтом; хуже того, ни Сильфана, ни Грюнальди не видели его собственными глазами, а потому не могли быть ни в чем уверены. К востоку от замка вставало несколько скромных по высоте гор, поросших пущами, дальше была узкая долина, а еще дальше – мощный скалистый горный хребет, который Драккайнен облетал на разной высоте, пытаясь высмотреть что-то правильной формы, похожее хоть на какую-то архитектуру. Безрезультатно. Он пытался сделать это, летая на разных уровнях, носился между скалами или осматривал вершины с высоты, паря, как призрачный орел, кружил над ними – и ничего. Не находил ни выхода из штолен, ни Сожженной Берлоги. Зато он наткнулся на несколько небольших конных отрядов Змеев, которые также, похоже, прочесывали пущу и перемещались узкими, нерасчищенными дорогами, – идеальная цель для партизанских операций. Наконец он потерялся, исследуя дно одного глубокого ущелья. Вуко летел довольно низко и осматривал стены по обе стороны. Он забрался слишком далеко в горы, понятия не имея, где именно находится, – и только чувство направления подсказывало ему, что оказался неприятно близко от Земли Змеев, Музыкального Ада, Сада Земных Наслаждений, замка Шип и остальных тамошних развлечений. Потому не мог подняться вверх и найти дорогу, а летел над самыми верхушками деревьев, скалами и по-змеиному вьющимся потоком. Ущелье раздваивалось, одно ответвление открывалось на долину гейзеров и серных озерец, где все было затянуто вонючими испарениями, – к тому же долина эта вела в сторону Земли Змеев, а потому ему пришлось выбрать второе, тесное и извилистое, в надежде, что ущелье выведет его на другую сторону. Он остановился, чтобы осмотреться, и вдруг почувствовал, как далеко отсюда, в Башне Шепотов, сердце делает перебой в его груди. Они походили на черных скатов. Скатов размером в сто пятьдесят метров, размах крыльев с транспортный «Airbus Strato-Geant», длиннющие хвосты. Виверны. Три. Километрах в пяти от него, на высоте метров пятисот, они медленно кружили над какой-то точкой в глубине Земли Змеев. Драккайнен не желал узнавать, что именно там находилось.
Он сейчас же развернулся и чуть поднялся на обратном пути вглубь ущелья – и тут услышал жутковатый писклявый вопль, и одна из виверн величественно ударила крыльями, вырвалась из кружения и полетела в его сторону. Сделала это ловко и уверенно, ничто не указывало на то, что масса не позволяет ей летать быстро или маневрировать. Он сразу же рванул вперед так быстро, как только мог, но потребовалось какое-то время, чтобы разогнаться, а тварь мало того что его заметила, так еще и находилась недалеко. Он свечкой вошел в тучи, окружившие его туманом, но все еще видел ее темный, зловещий абрис, режущий облака. Оглянулся через плечо и заметил плоскую, треугольную башку, немного напоминающую морскую лисицу, а немного – мерзкую глубоководную рыбу, погруженную в древний ил, ядовитую и опасную. Пасть – широкая, словно ворота ангара, – распахнулась, и Вуко увидел, как между зубами проскакивают лиловые разряды. Плохо дело, подумал. Сделал вид, что закладывает петлю вправо и вверх и резко нырнул вниз. К счастью, это не означало необходимости пилотажа: просто инстинктивное движение, что показалось ему таким же естественным, как уклонение от летящего снаряда. Понял, что у него есть голова и крылья, а о другом можно и не переживать, а потому для пробы повернул голову вниз, чтобы иметь возможность одновременно следить за виверной и продолжать лететь в ту же сторону, что и раньше. Неожиданный маневр дал ему несколько сотен метров превосходства, но тварь изменила полет довольно быстро, и тогда оказалось, что все длинное ее тело и хвост ведут себя так, словно бы несутся по воздуху сами собой, будто шелковая шаль на ветру или хвост воздушного змея. Ван Дикен не сумел преодолеть законы физики, а потому создал драконов, что были легче воздуха. Но несмотря на подвижный хвост, тварь казалась достаточно материальной. Она сделала широкий разворот и нырнула, переворачиваясь через одно крыло, хвост скрутился в три петли, потом – в синусоиду, словно шарф в руке танцовщицы. Драккайнен, грязно ругаясь, спикировал ко дну ущелья, то и дело оглядываясь: виверна все приближалась. Помнил, что может прервать полет и проснуться в башне, но это означало бы потерю целого дня и новый полет над морем, а потому он оттягивал это решение, сколько мог. Услышал позади жуткий вой, немного похожий на скрип гигантских ржавых ворот – или на рев разгоняющейся турбины, а сразу после оглушительный треск грома, и его окружили искрящиеся, ослепительные разряды. В него не попало только потому, что большая часть молний пришлась в скалы, которые были сразу под ним и везде вокруг. Он ускорился еще сильнее, но виверна держалась как приклеенная. Он высмотрел подходящую скалу, резко притормозил. Создание пронеслось над ним в один миг, словно товарняк, мимо пролетел гибкий хвост, а потом тварь наткнулась на узкую, щербатую скалу, торчащую из земли, как клинок старого ножа, и та распорола её вдоль тела. А в следующую секунду дракон, что распался на несколько полупрозрачных фрагментов, соединился, словно облако черного дыма, и вознесся в воздух, чтобы сделать петлю и ринуться на Драккайнена. Бормоча финские и польские проклятия, Вуко подождал, пока тварь развернется в его сторону, а потом выстрелил под виверной в диком рывке и снова помчался между скалами. Идеи у него закончились. Собственно, он уже собирался отказаться от гонки, когда увидел водопад. Белый каскад падающей воды, валящейся метров с пятисот; между скальными порогами, у подножия, низвергающийся поток выбил довольно глубокий бассейн метров двести шириной. Дальше шумел еще один водопад. Времени у Вуко было немного, взгляд через плечо дал ему понять, что электрический дракон снова начинает подзаряжаться и что между клыками его перескакивают новые разряды. Не долго думая, он свернул и полетел вдоль водопада, почти отираясь о него, а тварь неслась следом, повернувшись брюхом к скале и маша крыльями странным, неестественным образом. Когда Вуко ринулся под поверхность воды, он не почувствовал ничего, кроме холода. Бытие нематериальным призраком имело свои положительные стороны. Одновременно раздался треск молний, от которого заныли зубы. Но снова ничего по нему не попало. Он вылетел из-под водопада и оглянулся. Виверна наверняка была легче воздуха, эфирной, но не совсем нематериальной. А к тому же она была по уши заряжена статическим электричеством. Водопад упал на нее с силой тысяч тонн воды и разнес в клочья, а одновременно случился неконтролируемый разряд. Теперь в воздухе летали тысячи крутящихся и дрейфующих клочков, что потихоньку, словно сажа, опускались вниз, потрескивая проскакивающими между ними разрядами. – Ладно, – выдавил он сдавленно и взлетел повыше. Остальные виверны остались позади: он видел, как кружат они над таинственным местом, которое охраняют, не обращая внимания на судьбу подруги. Солнце зашло, опустилась ночь, освещенная магическим заревом. Он же направился неспешным полетом в сторону пограничных с Землей Огня гор. Он зашел с совершенно другой стороны, чем пре-жде, и по привычке взглянул вниз, пролетая над одним из хребтов, который он наверняка уже осмотрел в тот день с десяток раз. Но он ни разу не пролетал над ним. Просто потому, что гора заканчивалась расколотой, острой верхушкой, где не могло располагаться ничего интересного. Только вот на самом деле вершина оказалась короной скал, встающих кругом над закрытым плоскогорьем размером с крупный стадион. В первый миг он увидел только вершину горы, но он устал, а потому прикрыл магический глаз и взглянул прямо, без магической поддержки. И тогда вдруг увидел плоскогорье, словно раньше его что-то скрывало. Это было как глядеть на что-то сосредоточив взгляд, а не уголком глаза. Он отчетливо видел толкущихся там людей, животных, даже горящие костры – ведь все знали, что скалы скрывают их со всех сторон, а сама высота горы маскировала и голоса, и следы дыма. Скальные стены, похоже, из довольно мягкого туфа, украшало плетение ходов, окошек, переходов и галерей. На плоскогорье в нескольких местах стояли длинные каменные дома, крытые сланцем, ровно, в геометрическом порядке, какие-то ограды и сараи; все поставлено с умом, по кругу, прорезанному крестом улочек, с умелой аккуратностью римского форта. И везде – люди. Вуко снизился и пролетел над плоскогорьем. Фигуры людей мелькали перед глазами, обитатели что-то носили, сидели вокруг костров, над которыми висели котлы, ремонтировали оружие. Везде он видел знакомые лица, знаки племени, нашитые на спинах курток и плащей, и ему хотелось расплакаться от счастья. Раненые рядком лежали на галереях, и было их где-то с сотню. Вуко влетал в вырезанные в скале, увенчанные арками переходы и овальные комнаты с узкими окнами, несколько раз он пронесся, сам того не желая, сквозь идущих людей, поскольку внутри крепости было тесновато. Его словно задело теплое дыхание. Те, на кого он наталкивался, порой останавливались на миг и оглядывались удивленно, но иной раз и не обращали на это внимания. Он заметил также, что его полет заставляет трепетать пламя в светильниках, лампах и очагах и чуть колеблет занавеси, словно дыхание ветра. Положение коридоров внутри крепости было довольно случайным, а потому он долго блуждал внутри, прежде чем попал в большой зал. С высоким, полукруглым сводом, полсотни метров в длину; вдоль каждой стены рядком стояли большие, отполированные корабельные носовые украшения, увенчанные волчьими головами из почерневшего от времени дерева. В остальном тут было как в любых палатах: зал заканчивался большим каменным очагом, подле него, на возвышении, стол стирсмана, а вдоль стен – массивные столешницы на скрещенных ножках, расставленные длинной подковой. В зале горели лампы и толстые войлочные фитили в мисках, пропитанные маслом. Было тут немного людей: кто-то ел из металлической миски, кто-то спешил куда-то, а кто-то даже спал головой на столе. Он видел многих из них раньше и знал, что это люди из ближайшего окружения Атлейфа, но самого вождя с ними не было. За очагом находились два проема, закрытые обычными двойными дверями из тяжелых досок, окованных железом. Вуко на миг заколебался, а потом пролетел сквозь них на другую сторону, ощущая только легкую дрожь: походило на вибрацию от стоящей слишком близко колонки. В комнате не было обычной мебели: только каменный пол и стены, а еще возвышение, вырезанное тоже из камня. На нем, прикрытый косматой медвежьей шкурой, лежал Атлейф Кремневый Конь, с головой, опертой о свернутое одеяло. Правую сторону его лица покрывала фиолетовая опухоль и зигзаг затянувшейся раны, перевязана была и его правая рука. Он спал, тяжело дыша и сопя сквозь забитый нос. Поставлено здесь было и несколько обитых шкурами и железом сундуков, столик и два стульчика, умело сделанные из жесткой кожи и дерева: все полевое, складное; смастерили здесь и высокую стойку для доспехов и оружия. Выглядело убранство так, словно находилось внутри палатки, а не в каменной комнате. – Атлейф, – сказал Драккайнен глуповато, сам не понимая зачем. Если бы даже сумел его пробудить – сам бы оставался невидимым. Стирсман что-то проворчал и шевельнулся сквозь сон. – Атлейф, – повторил Драккайнен громче – по крайней мере, так ему подумалось. Пламя в железной миске выстрелило вверх и заплясало, словно по комнате прошелся ветер. – Атлейф, сын Атли! Кремневый Конь! Стирсман Людей Огня! – Кто ты, демон? Спящий едва шевелил губами, и вряд ли в комнате было слышно хотя бы что-то, кроме неявственного бормотания. Зато Драккайнен слышал его слова совершенно отчетливо, вот только со странным отголоском, словно эхо под сводом собора. – Атлейф, это я, Ночной Странник. – Значит, ты погиб… Что случилось с моей сестрой? Я потерял и ее точно так же, как и дом отцов? – Твоя сестра жива, я тоже, как и все, что поплыли со мной. Все живы и в безопасности в Ледяном Саду. Я говорю с тобой с помощью Песен богов. – Выходит, ты стал Песенником. А может, это не ты, а проклятый король Змеев, который лучше управляется с Песнями богов? – Аакен, который на самом деле зовется ван Дикеном, ничего не знает о Чертовой Штольне, а я знаю, потому что рассказала мне о ней твоя сестра. Из моих людей только она и Грюнальди знали об этом, как и о Сожженной Берлоге. – Но и я знаю об этом, а это – мой сон. – Сосредоточься, perkele! Это никакой не сон, da piczki materi! Сегодня я убил летающего дракона. Увидишь далеко в небе, что осталось их только двое. Я прибыл сюда как крылатый глаз, рожденный Песней богов, чтобы найти вас. Я думал, что все Люди Огня погибли.
Перейти к странице:
Подписывайся на Telegram канал. Будь вкурсе последних новинок!