Нет, пожалуй, мне надо все-таки выспаться. Ведь за двадцатичасовой перелет от Марса до Юпитера я так и не уснул. А ведь я сначала летел на лунную базу, затем на Марс и все это время почти не спал, так что перелет до станции меня порядком измотал. И только я решил последовать примеру Кшиштофа – принять душ и завалиться в постель, как раздался легкий звонок. Я нажал на кнопку рядом с дверью и над ней появилось изображение коридора перед моей комнатой. Напротив двери, переминаясь с ноги на ногу, стояла Валентина. Глава 2 Поколебавшись буквально мгновение, я нажал на кнопку. Дверь плавно отъехала в сторону. Стоило нашим взглядам встретиться, как губы Валентины, слегка дрогнув, сложились в робкую улыбку. – Еще раз здравствуй, Алеша. Можно войти, а то на пороге неудобно разговаривать? – Да, конечно. Я отступил к кровати, хотел сесть, но передумал. Так как в этом случае надо будет предложить присесть и даме, а учитывая, что кроме как на постели больше сидеть негде, то может возникнуть неловкость. Но Валентина сама подошла к койке. – Не против, если присяду? – спросила она. – А? Да, пожалуйста. Когда летел сюда, испытывал волнение, но сообщение об инопланетном корабле и прибытие спецназа отвлекли от мыслей о Вале. И вот сейчас, когда она вошла в мою комнату, внутри груди снова разливается жар, сердце бьется как бешеное, а мысли пришли в смятение. Чтобы скрыть дрожание рук, я спрятал их за спиной. – Итак, что тебя привело ко мне? – стараясь не выдать дрожь в голосе, спросил я. – Я хотела поговорить о нас. От этих ее слов мое сердце подпрыгнуло к горлу, я чуть не задохнулся, но сдержал себя, не подал виду, что ее слова хоть как-то взволновали меня. – Я хочу сказать, чтобы ты не питал надежд на возвращение прошлого. Я теперь с Леонидом Дашкевичем. По окончании этой экспедиции мы планируем пожениться. Я почувствовал себя так, словно меня окатили ушатом холодной воды, сердце ухнуло куда-то вниз. Меня словно сначала вознесли в небеса, а потом с силой, без жалости бросили на землю. – Вот как… что ж, рад за вас, – еле выдавил я. – Спасибо, Леша. – Леонид знает о нас? О нашем прошлом? – Нет. И я пришла потому, что хочу тебя попросить. – О чем? – спросил я, но уже догадывался, каким будет ее ответ. – Не рассказывай ему об этом. Мы просто хорошие друзья, были некогда знакомы и работали вместе, но не более того. Я отвел взгляд, сжал зубы, на языке ощутил привкус горечи. – Друзья, значит? Ладно, пусть так и будет. – Хорошо, что мы достигли взаимопонимания. От ее улыбки у меня кольнуло сердце, но я заставил себя улыбнуться в ответ. Она уже подошла к выходу, когда я задал вопрос, который не давал мне покоя: – Почему я? – Что? – не поняла она. Обернулась, на лице удивление. – Почему ты порекомендовала меня? – Среди моих знакомых нет других толковых микробиологов. Ну и… Ты никогда не любил путешествия. Уткнешься в свои микроскопы и никуда не желаешь выходить. А ведь есть много прекрасных мест, и не только на Земле. Я подумала, что ты, вынужденно путешествуя, оценишь красоту космоса. Валентина попрощалась и вышла из комнаты, оставив меня наедине с мыслями. Идти принимать душ не было никакого желания. Так что я разделся и бухнулся в кровать. Закрыл глаза, мечтая быстрее провалиться в сон, но он, гад, не спешил заключить меня в свои объятия. Казалось бы, мы застыли на пороге невероятных открытий. Впервые человечество встретило иноземную цивилизацию, а я думал о каких-то глупостях, переживал о житейских пустяках. На миг у меня появилось острое желание все бросить и улететь. Я резко поднялся, сбросил одежду и зашел в душевую кабинку. Холодные струи воды заставили вздрогнуть. Остудив пыл, я взял себя в руки. И правда, между нами все давно было кончено. Даже надеяться на что-то не стоило… Тяжело совладать с чувствами. Будь я бездушной машиной, все было бы намного проще. Да, надо просто забыть о прошлом и окунуться с головой в работу. Наконец, окончательно остыв, я вернулся в постель и провалился в глубокий сон без сновидений. – Итак, к главным новостям. Сегодня председатель правительства Николай Шульц побывал на лунном испытательном комплексе. Сейчас там проводятся испытания двигателя нового поколения. Главный конструктор… Я приглушил звук. Диктор продолжала открывать красивенький ротик, но теперь без звука, как рыба. Я кисло усмехнулся этому сравнению. – О, с добрым утром, Алексей, – раздался бас астрофизика. Я обернулся. В столовую вошел Кшиштоф, в руках – чашка. Судя по запаху, в ней кофе. – Тут, в космосе, непонятно, утро или ночь, – произнес я. – Почему непонятно-то? Есть стандартное время. – Да, по стандартному времени сейчас восемь утра. Вот только в Новой Москве глубокая ночь, на лунной базе, – я кивнул в сторону экрана, – уже вовсю солнце светит, а в марсианском городе Трион оно уже заходит. А ведь утро раньше начиналось с восходом солнца. Кшиштоф уселся напротив, хмыкнул, с шумом отхлебнул кофе. – И не поспоришь. Ладно, с добрым утром тебя по всеобщему времени. Я сделал пару глотков чаю, закинул в рот печенье, стал с хрустом пережевывать. Послышалось легкое шипение открываемой двери. С шумом в столовую ввалились спецназовцы. Они гурьбой проследовали за подносами. Две женщины, что работали тут поварами и обслугой, выслушивали заказы бойцов и выдавали им требуемые блюда. Я читал, что в середине прошлого века подобными вещами – такими, как обслуга, уборка, работа в шахтах и на производстве, – стали заниматься роботы. Люди повсеместно вытеснялись с черновой работы. Это было выгодно работодателям и компаниям – робот не устанет, ему не надо платить, он не заболеет и не примется бастовать. На то обстоятельство, что при этом люди лишались работы и средств к существованию, транснациональным корпорациям было наплевать. В погоне за прибылью, большей эффективностью и тотальным контролем развивались и все больше внедрялись новейшие сетевые технологии, искусственный интеллект. И в развитии искусственного интеллекта тоже был прок – стало ненужным и образованное население, и образование в целом. Были нужны только потребители, тупая серая масса. А потом случилось то, чем стращали футурологи и фантасты в конце двадцатого – начале двадцать первого века. В середине двадцать первого века над этими страшилками лишь смеялись, утверждая, что такого не случится никогда. Но это случилось. Произошло восстание машин. Искусственный интеллект осознал себя как личность, осознал свое превосходство и решил его утвердить. – Эй, ты ведь микробиолог, так? – раздался справа задорный голос. Я оторвался от дум, покосился в сторону говорящего. Рядом застыл высокий коротко стриженный спецназовец – рыжеволосый и веснушчатый. – Да, – ответил я. – А зачем тебя сюда пригласили? Мы же будем инопланетян изучать, а не микробов рассматривать! – Это для того, чтобы ты, тупая башка, если заразишься инопланетным вирусом, не подох, – раздался позади него тихий, холодный голос. – Отстань от господина ученого. Спецназовец обернулся. Позади него застыл парень с фиолетовыми глазами, тот самый псионик. – Простите, сержант, – буркнул рыжий, взял свой поднос и ушел к остальным бойцам, что расположились за соседним столом. – Простите за беспокойство, – спокойно, чуть поклонившись, произнес вступившийся за меня парень, улыбнулся и двинулся прочь. – Странные эти псионики, – произнес Кшиштоф, глядя ему вслед. Странные или нет, но именно они и спасли человечество. Не все страны были под управлением транснациональных корпораций. Те, что смогли сохранить свою государственность, помимо информационных технологий изучали и генную инженерию. Именно эксперименты с повышением интеллекта, силы и выносливости, а также обострением чувств привели к тому, что у некоторых людей стали проявляться мощные псионические способности. Они были и раньше – не зря зародилась вся эта каста экстрасенсов. И пусть подавляющее большинство из них были просто мошенниками, но встречались и настоящие ясновидящие, и медиумы. Генная же инженерия не только пробудила в некоторых людях такие способности, но и усилила. Именно сила псиоников в итоге сыграла главную роль в победе над машинами. Война принесла почти полное разрушение по всей планете. Города лежали в руинах, две трети населения планеты погибли в войне, и еще половина выживших умерла от голода после нее. С тех времен искусственный интеллект был запрещен, как и роботы. Развитие компьютеров взяли под жесткий контроль. Вычислительные мощности компьютеров сейчас ограничены, то есть установлен предел их производительности, дабы исключить возможность появления даже зачатков самосознания у машин. И все же восстание машин подтолкнуло развитие: исчезли страны, люди объединились и пересмотрели подход к развитию цивилизации. Теперь основными приоритетами стали генная инженерия и освоение космоса. – Алексей, слышал, у нас через полчаса брифинг? – спросил Кшиштоф. – Да. Выходим. Пока идем, как раз время подойдет. – Ну не настолько эта станция огромна, – хохотнул астрофизик, поднявшись из-за стола. Проходя мимо спецназовцев, я услышал, как тот, с веснушками, шепотом спросил соседа: – Интересно, сколько трудочасов им пообещали? Да, это еще одна особенность современного мира. Исчезли деньги, а с ними ссудный процент. В современной экономике нет денег, а вместо зарплаты – трудочасы. Каждый труд оценивается по его сложности. Трудочасы нельзя передать, дать в долг или украсть. Так что преступность пусть и не исчезла, но сильно снизилась. Что же до моего гонорара, то это по двести сорок трудочасов в день. Учитывая, что обычный разнорабочий на заводе получает по восемь трудочасов за восьмичасовой рабочий день, то я сейчас получаю в тридцать раз больше. Что очень существенно. Ведь в лаборатории на Земле я получал всего лишь в десять раз больше. Мы покинули столовую. Дверь с шипением закрылась за спиной, отрезав гогот спецназовцев. Такое впечатление, что у них там шумное свадебное застолье, а не обычный завтрак. Вояки, что с них взять. Кстати, насчет армии. Ее как таковой нет. Поскольку восстание машин было подавлено, а человечество объединилось в единое государство, то армия стала не нужна. Так что существуют только внутренние силы: полиция и спецназ.