Длинный белый коридор вывел к лифту. Дверцы плавно открылись, впустив нас в кабинку, и так же плавно сомкнулись. – Поскорее бы приступить, – произнес Кшиштоф. – Так хочется посмотреть на инопланетян? – Конечно! Встреча с внеземной жизнью – это, наверное, мечта каждого астрофизика. – Я думал, астронома. – И их тоже. Лифт выпустил нас наружу в такой же белый коридор, по которому мы шагали минуту назад. Кабинка двигалась бесшумно и плавно, и мне показалось, что мы никуда и не ехали, а вышли там, где и вошли. Коридор вывел на перекресток, и в воздухе появилась голографическая табличка. Она указывала: если пойдем вперед, то попадем в центр управления станции, путь влево ведет к покоям начальника станции, а вправо – комната совещаний, где, видимо, и будет проводиться брифинг. Через минут пять мы оказались у двустворчатой двери. Система распознавания просканировала нас, слегка пикнула, и створки двери с шипением ушли в разные стороны. – Алексей Большаков, Кшиштоф Вуйчик, вы вовремя, мы вас только и ждали. Я мельком глянул на часы, до назначенного времени еще десять минут. Похоже, все горят энтузиазмом. Мы зашли в комнату. В центре – небольшой стол, над ним я увидел голограмму Европы. Я старался не глядеть на Валентину, что стояла в стороне и разглядывала на изображении, имитирующем иллюминатор, Юпитер и его спутник, над которым нависла станция. Помимо Вали в комнате находились начальник станции Леонид Дашкевич, капитан Луи Бастьен, главный инженер Вадим Крутиков, начальник охраны Альфред Шмит, а также еще двое не знакомых мне мужчин. Один из них – веселый черноволосый парень, обвешанный разными гаджетами. Он с интересом глядел на стол, над которым светилась голограмма. Другой стоял в стороне. При нашем появлении он обернулся. Высокий, с гладким подбородком, строгой стрижкой, одет тоже строго, неброско. Взгляд его серых глаз – спокойный и прямой. – Наш системный администратор Рустам Аббас, – Дашкевич представил черноволосого весельчака и подошел к высокому мужчине. – Заместитель председателя правительства Джеймс Браун. Он присутствует на случай, если обнаружатся живые инопланетяне. Как вы понимаете, контакт с внеземной цивилизацией – событие чрезвычайной важности. А говорили, что корабль уже несколько тысяч лет находится подо льдами Европы и что там вряд ли кто-то остался в живых. Я задумался… – Итак, господа, раз уж все в сборе, прошу подойти к столу. Рустам, пожалуйста, включите изображение места раскопок. Голограмма мигнула и изменилась. Теперь над столом возник прямоугольный фрагмент поверхности Европы. В центре него – огромный прямоугольный вырез, на дне которого расположился инопланетный корабль. Весь вид космического пришельца выдает его неземное происхождение: плавные удлиненные формы, необычный дизайн. Судно больше походит на истребитель начала двадцать первого века, предназначенный для полетов в плотных слоях атмосферы. Наши же космические корабли практичны и просты: рубленые формы, без излишнего изящества. – Чтобы вы понимали, господа, в длину корабль – три километра, в ширину – один, полкилометра в высоту. – Целый летающий город, – прокомментировал Джеймс Браун. Честно говоря, глядя на картинку, я как-то не сильно был впечатлен размерами. Наверное, потому, что не смог сразу сопоставить названные числа с каким-либо знакомым мне объектом. – И насколько он больше нашей станции? – спросил я. – Раз этак в десять, – на миг задумавшись, ответил Леонид. Совещание продлилось до полудня. Обговорили множество вопросов: и где будет расположена основная лаборатория, и каким образом организовать исследование, и состав группы, и всякое другое. В общем, решили, что каждый раз спускаться со станции и подниматься обратно – слишком затратно. Нашли гладкую площадку на поверхности, в ста метрах от инопланетного судна. Там разместятся наземные мобильные лаборатории. Наши корабли станут спускаться на Европу лишь по мере необходимости. Связь со станцией будет постоянная, для этого с нами полетит Рустам, он наладит работу всех электронных систем вместе с подчиненными главного инженера Вадима Крутикова. Сам же Вадим с еще двумя инженерами займется оборудованием мобильных лабораторий. Все предварительные работы по обустройству должны быть закончены завтра днем, так что уже с утра мы отправимся осваивать лабораторию. Мы вышли из кабинета вдвоем с Кшиштофом, но не успели пройти и пару шагов, как к нам подошел сержант-псионик. Мы встретились взглядами, я ощутил, как по коже пробежал мороз. Такое чувство, что псионик просматривает меня насквозь, как рентгеновский аппарат. – Алексей Большаков, меня зовут Кирилл Климов. Можно вас на минутку? Глава 3 Мы с Кшиштофом удивленно переглянулись. Что псионику понадобилось от меня? Словно прочитав мои мысли, астрофизик пожал плечами, мол, «не знаю» и произнес: – Что ж, я тогда пойду вперед, не буду мешать вам. Кшиштоф не спеша пошел к лифту, я же остался с Кириллом наедине. – Итак, что вы хотели? – спросил я. – Можно на «ты», если вы не против, – предложил он. – Хорошо, Кирилл, ты что-то хотел обсудить со мной? – Просто хотел еще раз попросить прощения за своего подчиненного и за его неподобающее поведение. – Нет, ничего, все в порядке, – произнес я, натужно улыбнувшись. Чувствую себя как-то неловко рядом с ним, под этим пристальным взглядом фиолетовых глаз. – Чувствуешь себя неловко рядом со мной? – поинтересовался Кирилл. Я внутренне вздрогнул. О господи! Он что, умеет читать мысли? – Не подумай, что я читаю мысли, – примирительно подняв руки, произнес спецназовец. – Как же! После такого во все, что угодно, поверишь, – еще более удивленно произнес я. – И все же это не так. Мысли я читать не умею, но прекрасно чувствую настроение человека, а значит, могу догадываться о ходе мыслей. – Хм, вот как. А что еще можешь? – Например, угадать, что у тебя в левом кармане. Печенье из столовой. Я не успел даже удивиться, когда он протянул руку, пальцы ловко нырнули в карман и вытащили на свет круглое печенье. Его губы растянулись в улыбке. – Но как?.. – Простая наблюдательность. Я видел, что ты, перед тем как подняться из-за стола, спрятал в карман печенье. В его глазах плясали веселые бесенята, я усмехнулся, принимая из его рук печенье. – Мы, псионики, далеко не все суперсерьезные и пафосные. Мы такие же люди. А теперь прости, меня ждут дела. Он глянул мне за спину. Я обернулся и увидел, как из зала совещания вышел Луи Бастьен. Кирилл поспешил к нему. – Товарищ капитан, завтрак окончен, личный состав готов к действиям. – Хорошо, Кирилл, собери всех в ангаре, пусть проверят экипировку и готовятся. Мы спустимся вместе с инженерами и будем охранять периметр, пока они оборудуют временную базу на поверхности. – Есть. Я уже дошел до лифта, когда Кирилл догнал меня. – Будете защищать инженеров от пришельцев? – с усмешкой спросил я. – Да, – став чрезвычайно серьезным, ответил Кирилл. – Я, конечно, не думаю, что на нас нападут и что пришельцы вообще покинут корабль, но в одном я уверен – они там есть. Еще на подлете я сконцентрировал сознание и почувствовал отголоски жизни. Может, он и пролежал в толщах льда несколько сотен, а то и тысячу лет, но я уверен, что внутри него есть живые организмы. Спустившись на первый этаж, я попрощался с Кириллом. После нашего короткого разговора псионик уже не казался таким уж подозрительным. Так как в этот день заняться мне было нечем, я решил осмотреть лабораторию непосредственно на станции. Первое, что попалось на глаза, – компактный квантовый компьютер. Размером он с небольшой ящик и потребляет едва ли три сотни ватт, но по своей мощи сопоставим с суперкомпьютерами начала двадцать первого века. Конечно, его вычислительных мощностей не хватит, чтобы на его основе создать полноценный искусственный интеллект, но вполне достаточно для проведения различных сложных аналитических исследований, расчетов и составления прогнозов. Он стоял в центре лаборатории, разделенной на четыре части прозрачными стенками. В одной части видны столики и стеллажи с колбами и банками, заполненными различными жидкостями, электронный микроскоп, несколько компактных машин для анализа крови и ДНК. В другой расположилось некое подобие операционной палаты. Скорее всего, там делают вскрытие и анализ трупа: вон и лазер для вскрытия, и столик с соответствующими хирургическими инструментами, куча специальных банок и контейнеров для органов. Почему именно вскрытие трупов? Потому что там нет ни одного прибора жизнеобеспечения, типа дефибриллятора или прибора для искусственной вентиляции легких. Учитывая стерильность и чистоту, можно предположить, что эта часть лаборатории еще ни разу не использовалась по назначению. Еще одна часть заставлена различными приборами для сканирования и анализа разных материалов. Также я увидел компактную лазерную установку, трехмерный принтер и стол наподобие того, что используется в комнате совещаний, способный создавать подробную трехмерную голограмму. Последнее помещение, с множеством разных компактных станков, с парой столов, заваленных инструментами, больше походило на мастерскую. Я вошел, естественно, в ту часть, что заставлена колбами. Глянул на емкости с реактивами, пальцы осторожно ощупали поверхность микроскопа. Если я здесь и буду работать, то только в том случае, если лаборатория на поверхности спутника не будет удовлетворять моим потребностям. На миг я вспомнил Прибрежный – новый крупный город на юге того полуострова, который раньше занимало государство под названием Италия, солнечное побережье, приятный морской бриз, теплое ласковое солнце, свою крупную лабораторию с десятками коллег и вечерний отдых в двухэтажном доме с видом на море. И вот теперь я здесь, более чем в пятистах миллионах километров от Земли. Умопомрачительное расстояние. Моя машина на антигравитационной подушке летит со скоростью пятьсот километров в час. Это значит, что такое расстояние на ней можно пролететь за сто пятнадцать лет. Все вокруг кажется нереальным. Я еще не до конца осознал, что нахожусь глубоко в космосе, на космической станции. И прилетел я сюда для исследования космического корабля, в котором, если верить псионику, находятся живые инопланетяне. Группа инженеров и бойцы спецназа уже спустились на Европу. Сейчас между станцией и спутником Юпитера то и дело курсирует корабль, доставляя материалы для мобильной лаборатории. По идее, завтра мы отправимся на поверхность. Я уже собирался уходить из лаборатории, как двери с легким шипением открылись и вошли Леонид Дашкевич и Валентина Хань. Видимо, процесс постройки лаборатории на Европе запущен и непосредственного контроля начальником станции не требует, раз он решил прийти сюда с Валентиной. – О, Алексей, – Дашкевич взмахнул рукой, приветствуя меня. – Осматриваете лабораторию? – Да. – Как всегда, в своем репертуаре. Быстрее потрогать колбы, посмотреть в микроскоп, – со смешком прокомментировала Валя.