– Для заполнения морской водой. – Именно морской? – спросил Ренко. – Да. И ещё мне пообещали мощный насос для быстрой закачки. В контейнере сделали специальный клапан и всё загерметизировали, чтобы ни капли не вылилось. – А зачем вам понадобилось наполнять контейнер морской водой? – поинтересовалась Паула. – Это инсталляция, – со значением произнёс Кассинен. – Часть проекта «Сострадание», который я делаю при поддержке «Лехмуса». Наполненный морской водой контейнер в галерее на пристани. – Это типа критика глобализации? – предположил Ренко. Кассинен посмотрел на него, не скрывая усмешки. – В том числе, но это всё-таки больше, чем метафора глобализации. Собственно, контейнер и сделал это явление возможным. Именно он стал изобретением, которое дало толчок всей этой истории. – Какой истории? – спросил Ренко. – Какой? – повторил Кассинен. – Всей. Вот почему вы заказываете по интернету дешёвое дерьмо из Китая вместо того, чтобы пройти километр до магазина. Вот почему мир сегодня такой, какой есть, – глобальный. Всё дело в логистике. Товары оптовыми партиями преодолевают огромные расстояния, – объяснял Кассинен, помогая себе огромными руками. Он встал, налил себе ещё кофе, но не притронулся к стаканчику и продолжил говорить так, как будто читал лекцию. – Глобализация в современном понимании зародилась ещё в пятидесятые. Думаете, она началась с интернета? – вопрошал Кассинен, ожидая ответа от аудитории. – Вовсе нет. Глобализация началась с одного дальнобойщика, – Кассинен взглянул на полицейских, чтобы увидеть, какое впечатление произвели его слова. – Его звали Малком Маклин, и он первым купил корабль вместо грузовика. Маклин понял, что можно не стоять в очереди в порту, ожидая, пока грузовики разгрузят вручную. – Интересно, – искренне сказал Ренко и сделал заметку в телефоне. – Так всё и началось. Многие думают про интернет, но на самом деле это контейнер превратил мир в одну большую деревню – и пока не ясно, к лучшему это или к худшему. По морю в контейнерах перевозят всё, что только можно вообразить. Абсолютно всё, – после пафосной тирады Кассинен выдержал театральную паузу. – Кроме морской воды. – Кто знает об этом проекте? – спросила Паула. – Да половина Финляндии. С нового года все только об этом и говорят. Паула засомневалась, что творчество Кассинена так хорошо известно, но оставила это при себе. – Я имею в виду инсталляцию с контейнером, – уточнила она. – Я понял. Но мы ещё не раскрыли всех подробностей выставки. – В таком случае кто мог знать, что контейнер герметичен и его можно относительно быстро заполнить водой? Или хотя бы что он вообще существует? – Май – куратор, так что она в курсе. Ещё Элла Лехмусоя, мой ассистент. И этот юрист Аро. Потом Ритва – кажется, она директор по логистике, главная по контейнерам. Именно ей я объяснял, какой именно мне нужен. А Май подробно проинструктировала рабочих. – Директор по логистике Каакко? – уточнила Паула. – Да, Ритва Каакко. Ещё Юхана Лехмусоя. Вот эти как минимум знали. И, конечно, покойный Ханнес Лехмусоя – он был первым, кому я изложил идею. Именно Ханнес дал добро. И название «Сострадание» тоже предложил он. Я поначалу думал о чём-то более броском, но Ханнес хотел, чтобы оно было простым и говорящим. Я ещё думал снять документальное видео об этом контейнере – после выставки он с водой отправится в Уолфиш-Бей. – Город в Намибии, – заметил Ренко. – Я знаю это из настольной игры «Звезда Африки». Кассинен взглянул на Паулу и закатил глаза. Паула улыбнулась – в том числе и потому, что за сегодняшний день Намибия всплывала уже дважды. Это могло быть совпадением, но с другой стороны выглядело зацепкой. – Именно там Лехмусоя начали свой бизнес в области развития, – отметил Кассинен. – Они до сих пор владеют участком в Уолфиш-Бей – в своё время там было представительство фирмы. Я бывал там пару раз. Волшебное место, прямо на краю пустыни. – Так документалка будет? – спросил Ренко. – Ханнес заинтересовался этим, но, как вы наверняка знаете, в прошлом январе он скончался. Теперь все зависит от Юханы. И я бы не сказал, что сын пошёл в отца. – Насколько хорошо вы знаете семейство Лехмусоя? – Не сказал бы, что хорошо. Ханнес Лехмусоя был прекрасным человеком. Был в нём дух старого доброго покровителя. Меценат и настоящий филантроп. Зарабатывал деньги не для себя, а для других, – звучит почти невероятно, правда? Ханнес коллекционировал мои работы. Вон та спираль – модель его надгробия, – сказал Кассинен. Он вернулся в зал и пригласил Паулу с Ренко следовать за собой. – Оно, конечно, не будет таким огромным, на кладбище установят версию поменьше, а большая станет частью проекта «Сострадание». Надеюсь, потом концерн её выкупит и установит в холле новой штаб-квартиры, как мне обещали. Правда, не уверен, что они сдержат слово, если вмешается Юхана. Но хотелось бы думать, что он почтит дело жизни отца хотя бы так. – Вы считаете, Юхане Лехмусоя нельзя доверять? – спросила Паула. Кассинен фыркнул. – Типичный либертарианец, – заметил Ренко. Паула с удивлением взглянула на него, но тут же вспомнила, что он учился не только в высшей школе полиции, но и в университете. Возможно, изучал философию. – Скорее типичный инженер, – возразил Кассинен. – По образованию экономист, но мышление у него всё-таки инженерное. – Вы знали, где хранится контейнер? Вы могли им распоряжаться – в смысле попросить привезти его сюда или в другое место? – спросила Паула. Кассинен обиженно посмотрел на Паулу. Он выглядел так, как выглядят все, кто считает, что его в чём-то подозревают, но потом всё же осознал, что вопрос вполне уместен. – Он хранился на каком-то складе. Не знаю где. Если бы я захотел его куда-то перевезти, то пришлось бы звонить Ринне. Та позвонила бы ещё кому-то и так далее. – Значит, вы не видели контейнер? – Видел. Я выбрал его из многих других. На вид они все одинаковые, и я хотел проверить, исходит ли от какого-нибудь особая энергия. – И как, исходит? – поинтересовался Ренко и снова сделал заметку в телефоне. Кассинена передёрнуло. – Мне ведь вернут контейнер? А то придётся искать новый. Это главный элемент выставки. Телефон Паулы звякнул – пришло сообщение от Ренко. Он спрашивал, не стоит ли показать фото жертвы и Кассинену. Паула поймала его взгляд и едва заметно кивнула, после чего открыла фотографию на смартфоне. Тем временем Ренко начал снимать видео. – Не припомните, встречались ли вы когда-либо с этим человеком? – Паула протянула телефон Кассинену и тот достал из кармана просторной рубашки простенькие очки. Он едва взглянул на изображение и тут же дёрнулся. – Узнаёте? – Нет. Но это же африканка. – И что с того? Почему она не может быть финкой? От потрясения, которое произвело фото, Кассинен, похоже, оправился очень быстро. Он всё ещё выглядел обескураженным – но теперь скорее потому, что с трудом сдерживал эмоции. – Да, конечно, я ничего такого не имел в виду. Но она темнокожая… тело темнокожей женщины в контейнере. Первое, что приходит на ум: она из Африки, – оправдывался он. Кассинен взволнованно посмотрел сперва на Паулу, затем на Ренко, убрал очки и потёр пальцами виски. – Если на секунду представить себе, что это не убийство, а инсталляция… произведение искусства… В таком случае личность жертвы не имеет большого значения. Гораздо важнее символический посыл, который до нас хотели донести, и тем более важно то, как мы его интерпретировали. Чёрная женщина в грузовом контейнере… Какое недвусмысленное высказывание, на грани банальности… если бы только речь не шла о покойнике. Некоторое время Кассинен молчал, опустив голову и задумчиво почёсывая затылок. Затем поднял указательный палец в направлении Паулы. – У неё мокрые волосы! – вскричал он. – Она утонула? Паула чуть ли не с восхищением наблюдала за Кассиненом, который стоял у надгробия. Плавно, словно в замедленной съёмке, с видом артиста перформанса он повернулся к споту и посмотрел на него так, будто тот зажёгся только что. – Её утопили в контейнере! Кассинен перевёл взгляд на Паулу, ища подтверждения своей догадке. В его глазах загорелась зависть. – Это так? Паула развела руками, давая понять, что не в праве больше ничего рассказывать. – Мне нужен этот контейнер. Именно этот, – взволнованно произнёс Кассинен. – Это место преступления, – возразила Паула. – Но ведь когда следствие закончится, он вам больше не понадобится. – Зачем он вам? Фонд наверняка подыщет другой – в котором никто не умер. – Мне нужен именно этот. И именно поэтому. Контейнер, в котором погибла африканская женщина. – Как я уже сказала, у вас нет причин полагать, что она из Африки. Она вполне могла родиться в Финляндии. Кассинен снова взглянул на неё. Он выглядел уязвлённым. В ответ Паула посмотрела так, что никому и в голову бы не пришло спорить с ней дальше.