Через пять минут после получения намибийского сообщения Аро сам отправил ещё одно. Медведь отыскал номер получателя в базе. Его звали Вейкко Аро. 10 Лаури Аро не нужно было гримировать, чтобы понять, как он будет выглядеть на пенсии: Вейкко оказался постаревшей копией сына. – Не разувайтесь, – сказал он гостеприимно, открыв дверь. Аро-старший сразу догадался, кем были его гости. Возможно, сын всё-таки позвонил отцу в виде исключения, пока полиция разыскивала нужный адрес. Аро пригласил Паулу и Ренко следовать за собой и провёл их через холл в гостиную. В отличие от Ханнеса Лехмусоя, бывший юрист «Лехмуса» не дружил с современным искусством. На стенах висели исключительно пейзажи эпохи национального романтизма. Об африканском периоде напоминали шкура крупной зебры да головы орикса и трёх импал, которые висели между полотнами и, казалось, занимали слишком много места. Склонив голову набок, Ренко любовался охотничьими трофеями. Особое впечатление на него произвёл орикс. – Какие прекрасные рога! Вейкко Аро явно был польщён. – Сам застрелил. В каминной комнате есть ещё, – похвастался он и поинтересовался, не увлекается ли Ренко охотой. – Было бы время… – уклончиво ответил Ренко. Вейкко Аро повернулся к Пауле. – Охота ради трофеев – не такое уж и большое зло, как можно предположить. Человек несведующий думает, что привилегированные европейцы ради забавы отстреливают в Африке редких животных. Но на самом деле есть в этом и положительные стороны, – принялся объяснять он. – Неужели? – бесстрастно отреагировала Паула. Этот человек явно гордился своим бессмысленным хобби, но куда больше Паулу раздражало его снисходительное пояснение, причиной которому, несомненно, служило то, что она – женщина. – Легальная охота побуждает аборигенов защищать животных от браконьерства, а землевладельцев – беречь их ареал обитания. Хотим мы или нет, в конечном счёте это лишь вопрос денег. – Говорят, если бы не охотники, в Африке уже не было бы львов, – вставил Ренко. – Очень может быть! – воодушевлённо согласился Аро. Паула посмотрела на Ренко пренебрежительно, как на школьного зубрилу, но тут заметила у него в руке телефон. Неужели успел нагуглить? – Предложить вам кофе? – в дверях появилась невысокая женщина. – Спасибо, и принеси, пожалуйста, воды, – попросил Аро. Паула, которая секундой ранее рассматривала голову импалы, взглянула на женщину и увидела в ней те же грациозные черты, что были у антилопы. Потом она подумала, что Вейкко Аро должен быть вдовцом. Хотя, конечно, у него могла появиться и новая женщина. Аро поспешил представить её. Это оказалась Риитта Лехмусоя, вдова покойного Ханне са. – Мы, два одиночества, в последнее время стараемся держаться поближе друг к другу, – сказал Аро. – То есть не в романтическом смысле – просто у нас общая история, и нам проще переживать тяжёлые времена вместе. Прежде чем подойти поздороваться, Риитта вытерла руки о передник. – Какое кошмарное убийство. Правда, Юхана ничего не рассказывает, кроме того, что женщину никто не знал, – сказала Риитта, пожимая руку Пауле. Паула с интересом разглядывала её. Эта с виду обычная женщина несколько десятков лет была замужем за человеком, которого все почитали как великого бизнесмена и мецената. – Пожалуйста, присаживайтесь. Вы ведь пришли не об охоте поговорить, – сказал Вейкко. Риитта удалилась, а Паула и Ренко расположились бок о бок на кожаном диване. – Я в общих чертах рассказал Риитте о случившемся – только то, что знаю сам. О контейнере умолчал, но сообщил, что у вас есть веские причины думать о том, что это убийство. Значит, сам он о контейнере от кого-то слышал. Паула всё больше склонялась к тому, что Аро-младший действительно звонил отцу. Она положила распечатанную фотографию Раухи Калондо на стол перед Вейкко. Он с интересом посмотрел на снимок, но ничего не сказал. – Вы по-прежнему охотитесь в Африке? – спросил Ренко, словно не заметив, что тема разговора уже сменилась. – С последнего раза прошло лет десять. Не то чтобы это была моя страсть. Мне больше по душе местные лоси. – Какое самое крупное животное вы застрелили? – Гну, – ответил Аро без прежнего воодушевления и взял в руки фотографию. – Гну, – повторил Ренко и снова взялся за телефон. Паула собралась толкнуть коллегу локтем, но заметила, что он не гуглит, а снимает Вейкко, в то время как тот, прищурившись, всматривается в фото. Затем Аро достал из кармана рубашки очки, надел их и поднёс распечатку к самому носу. – Не возражаете, если я включу диктофон? – спросил Ренко, кладя мобильник на стол. Аро махнул рукой в знак согласия. – Вы узнаёте её? – спросила Паула. – А должен? – У нас есть основания думать, что примерно пятнадцать лет назад эта женщина работала в концерне «Лехмус». Её зовут Рауха Калондо, она родилась неподалёку от Ониипы. Нам сказали, что в то время вы были в Намибии. – То есть Лаури сказал, – многозначительно уточнил Аро. – Да, очевидно, я нанимал её. А значит мы, скорее всего, и правда виделись. Ни её лица, ни имени я не запомнил, но это в самом деле я занимался рекрутингом местных в Ониипе. – Почему именно там? – спросил Ренко. – В Ониипе располагалась финская миссия. Но мы нанимали персонал не только там, но и по всей стране. Ониипа – лишь одно место из множества. Аро положил фотографию на стол – как раз в тот момент, когда Риитта ставила кофе и кувшин с водой. Ренко взял стакан и стал наливать в него воду. Получилось слишком поспешно, и вода пролилась на белую скатерть. Вейкко охнул. – Дождик вымочит, а красно солнышко высушит, – нараспев сказала Риитта. – Много ли финнов работало на «Лехмус» в Намибии? – спросила Паула, пока Ренко промокал дно стакана салфеткой, которая совершенно не впитывала воду. – Ну, долгое время там работали только мы с Ханнесом. Потом в конце девяностых приехали Лаури и Юхана. Иногда присоединялась и Элина, но потом у неё родился ребёнок. Остальной персонал был из местных. У субподрядчиков, разумеется, тоже были европейские сотрудники, в том числе и из Финляндии. В основном на руководящих должностях. – Были ещё девушки – Риту и Май. Работали крановщицами, – добавила Риитта, подавая чашки. Аро усмехнулся. – Точно. Ритва Каакко и Май Ринне до сих пор работают в концерне, но теперь в руководстве. Точнее, Май занимается фондом. Были у нас и другие стажёры, студенты. Некоторые справлялись лучше, некоторые хуже. Ритва и Май выделялись среди прочих. Ханнес определил их крановщицами – видимо, это был своего рода экзамен. – А каково было ваше положение в концерне? – спросила Паула. – Работу в области развития мы с Ханнесом начинали равноправными партнёрами. Поначалу масштабы были небольшими – так, пытались потихоньку сделать мир лучше. Хотели восстановить страну, разрушенную войной. Потом Ханнес выкупил мою долю, а я остался работать на него. Развивали инфраструктуру, логистику… Занимались дорогами и прочим. Ханнес не особо доверял местным и стремился всё контролировать. Он постоянно жил там, а я мотался между Финляндией и Намибией. Было довольно тяжело, и, когда Ханнес передал больше полномочий Юхане, я, как в наследство, оставил свою должность Лаури. – А вы, Риитта, часто бывали в Намибии? – О нет, мне там делать было особо нечего. Иногда ездила на несколько дней, как бы в отпуск. Максимум раз в год, – ответила Риитта, рассматривая лежавшую на столе фотографию. – Так это она… умерла? Вот почему вы подозреваете, что это может быть связано с концерном? – Что значит «вот почему»? – Судя по цвету кожи, она может быть из Намибии. Иначе вы бы не стали расспрашивать нас о тех временах. Паула не ответила, и Риитта отошла в сторону маленькой импалы. – Вы сказали, что Ханнес не доверял местным. Была ли на то причина? – спросила Паула. – Там, где крутятся деньги, всегда найдутся желающие их попилить, – поспешно ответил Аро. – Мы были совсем небольшой компанией, можно сказать, только вставали на ноги. Нам приходилось вникать во всё. И я не утверждаю, что мошенничать могли лишь местные. – А кто же? Вейкко показал на телефон на столе и знаком дал понять, чтобы запись ненадолго прервали. Ренко так и поступил. – Это я скажу исключительно неофициально, – Аро подчеркнул каждое слово. – Ханнес мог извлечь свою выгоду. Если в рамках проектов случалась недостача, эти деньги могли не покидать пределов его дома. – Ну, его уже к ответственности не привлечь, – заметила Паула и потянулась за мобильником Ренко, чтобы вновь включить диктофон.