Юхана не договорил. Казалось, он испытал большое облегчение. – Что означать? – Что Рауха прилетела в Финляндию только из-за этого документа. – То есть не из-за Джерри? Юхана бросил взгляд на чёрно-белую фотографию и встревожился вновь. – Ваш юрист Лаури Аро сейчас сидит в соседней комнате – по той причине, что Рауха Калондо за десять дней до смерти отправила ему сообщение. – Как так? Он арестован? – Пока нет. – Но Джерри… Ведь он никак не может быть связан с этим. «Вероятно, не может», – подумала Паула. А Юхане сказала, что на данный момент Аро – единственный человек, с которым совершенно точно связывалась Калондо. – Почему он мне не сказал? Я могу с ним поговорить? – Нет. Поступим вот как, – сказала Паула. – Медведь поедет с вами и Элиной и возьмёт у Джерри образец ДНК. Утром перед пресс-конференцией я к вам заеду, и мы ещё раз пройдёмся по всем вопросам. Завтра мы должны предоставить СМИ больше информации об убийстве Раухи. – Меня подозревают в убийстве? – Нет. У меня последний вопрос: это вы купили жене серьги, которые она надела сегодня? – Я дарил ей много украшений. – Не сомневаюсь. Но меня интересуют именно эти серьги. – Я не придаю значения женским побрякушкам, – в голосе Юханы промелькнуло пренебрежение. Паула не могла понять: это пренебрежение к побрякушкам, к ней самой или к женщинам вообще. – На серёжках вашей жены тот же узор, что и на кулоне, который мы нашли в контейнере. Это вы купили серьги? – Не могу сказать. Повторю – я дарил Элине много украшений, мог купить и эти. Я не веду им счёта. – Не ведёте им счёта – вы об украшениях? – ехидно спросила Паула, но Юхана даже не изменился в лице. Если он подарил Элине и Раухе украшения с крестом Святого Ханнеса – это случайность или нет? И если крест вроде как защищает от зла, то грозила ли женщинам какая-то опасность, от которой Юхана хотел их защитить? Что им угрожало? Или кто? Было ли что-то такое, чего боялся сам Юхана? Или же Паула прямо сейчас смотрит в глаза этому злу? 13 Ориксы отрываются от еды и поворачивают головы в сторону мужчины, присевшего на корточки на высоком холме. Одно крупное животное отделяется от прочих и делает несколько шагов в его сторону. Юхана стреляет с колена. От грохота выстрела, кажется, сотрясается вся саванна. Стадо устремляется прочь. Лишь отделившийся от него орикс остаётся на месте. Передние ноги животного подгибаются, и оно словно становится в молитвенную позу, после чего опрокидывается на бок. Юхана встаёт и втягивает голову в плечи. Он похож на маленького мальчика, который втайне от взрослых взял ружьё, увидел на ветке птицу и решил проверить, попадёт ли. И лишь когда птица падает на землю, понимает, что натворил. Слишком поздно. Мы стоим поодаль в тени кустарника, наблюдая за этим зрелищем. Вейкко легонько хлопает Ханнеса по плечу. Министр смеётся, мотая головой, хвалит выстрел. Проводник стоит, скрестив руки на груди и одобрительно кивая. Я смотрю на Лаури – тот закрыл глаза и, словно этого недостаточно, отвернулся. Иногда я тоже задумываюсь о том, что вообще может причинить этим парням дискомфорт. Я знаю, что стрелять Юхана не хотел. Это стало ясно ещё накануне вечером, но Вейкко сказал, что выстрелить необходимо. Что будет некрасиво, если Юхана проявит слабость. Министр – важный гость. Лаури спорил с отцом, отстаивал право Юханы решать самому. Вейкко рассердился и заявил, что у Лаури нет яиц и что его мнение никого не интересует. Но Юхана в глазах гостя должен выглядеть боссом. Ханнес молча, с улыбкой наблюдал за этой стычкой. Когда Юхана повернулся к отцу в поисках поддержки, тот пожал плечами и произнёс: – A man's gotta do what a man's gotta do[26]. Юхана понял, что предстоит совершить убийство. Мы стоим возле орикса, и Юхана подавленно смотрит на мёртвое животное. Лаури не подходит ближе, он стоит к нам спиной. Вейкко говорит, что это прекрасная добыча и было бы неплохо, чтобы за ней последовали другие. Юхана клянётся, что голова этого орикса никогда не окажется на его стене. Впервые за день его голос звучит решительно. Проводник присаживается на корточки рядом с ориксом. Приподнимает голову животного и подзывает Юхану. Тот послушно подходит. Я достаю фотоаппарат. Улыбка у Юханы выходит блеклой. Ханнес предлагает министру тоже встать в кадр. Положив руку Юхане на плечо, тот широко улыбается в объектив. В центре кадра – чёрно-белая морда мёртвого орикса. Ханнес жестом отзывает меня в сторону. Просит проследить, чтобы проводник сделал из головы животного трофей. Его отошлют в Финляндию жене Юханы. Самому Юхане об этом знать необязательно. Всё это он шепчет мне на ухо, но я понимаю, что это приказ. Киваю. В небе парит большой гриф. Его тень скользит по лицу Юханы. 14 Паула осталась у входа в отдел, а Медведь пошёл за машиной, которую оставил в паре кварталов. Элина заявила, что ей хотелось бы вернуться домой именно с ним. Она даже отказывалась выходить из комнаты, в которую её отвёл Медведь, пока Юхана не уедет. Элина использовала Медведя как жилетку – причём в прямом смысле. На его рубашке виднелось пятно от туши. В перерывах между рыданиями женщина твердила, что совершенно ничего не понимает и что Джерри – её сын и ничей больше. Паула не ощущала усталости – хотя поспать удалось совсем немного, а день был долгим. Хартикайнен не на шутку увлёкся расследованием, и пришлось взять слово, что после просмотра данных о передвижениях Лаури Аро он отправится домой. Юрист всячески демонстрировал желание сотрудничать и даже предложил послать за его ноутбуком, чтобы доказать, что не связывался с Раухой Калондо кроме как по телефону. Как бы то ни было, его оставили под стражей до утра. У Аро по-прежнему не было убедительного алиби на ночь убийства – лишь его собственные слова о том, что он был дома, подтверждённые только местоположением телефона. – Он не похож на злодея, – Пауле показалось, что Хартикайнен сказал это несколько расстроенно, словно злодейство было чем-то хорошим. Вечер выдался тихим, улица пустовала. Раздался звук мотора, но это оказался не Медведь: из-за угла вырулил красный спорткар с открытым верхом. «Альфа Ромео Спайдер» 1970 года, – вспомнила Паула. За рулём сидела Май Ринне, на голове у неё был платок, который придавал ей сходство с кинодивой былых времён. Ринне заехала прямо на тротуар, остановила авто в шаге от входа и заглушила мотор. Неправильная парковка перед отделением полиции её совершенно не смущала. – Вы что, арестовали Лаури? – спросила Май, оставаясь за рулём. – Нет. – Я пригнала его машину. Можно его увидеть? – Нет. И парковаться здесь тоже нельзя. – Он в порядке? – Можете не беспокоиться. Уберите, пожалуйста, автомобиль, здесь неподалёку наверняка найдётся место для парковки. Мы можем передать Аро ключи, – сказала Паула. Не успела Ринне завести двигатель, как дверь за спиной Паулы открылась, и Май замерла в ужасе. – Господи, Элина! – воскликнула она и выскочила из машины. Когда Май взбежала по ступенькам, Элина всхлипнула. Обернувшись, Паула поняла, чему ужаснулась Май: глаза женщины покраснели, а веки опухли. – Ах, милая… – Май обняла Элину. – Где Юхана? – Юхана… он… – пробормотала Элина. – Вы ведь и его не арестовали? – рассерженно бросила Май Пауле. – Никто не арестован.