– Лехмусоя? Эту фамилию я где-то слышала, – припомнила Паула. – Фонд «Лехмус» учредил в 2000 году Ханнес Лехмусоя, чтобы направить часть прибыли концерна «Лехмус» на общественно полезные начинания, – прочитал Ренко. – Лехмусоя, концерн «Лехмус», фонд «Лехмус», – перечислила Паула. – Похоже на семейное предприятие. – Так и есть, исполнительный директор у них сейчас Юхана Лехмусоя. Похоже, сын Ханнеса. – Чем занимается концерн? – Тут есть ссылка… Пишут, строительством и инфраструктурой. – Инфраструктурой… – Да. И почему у этого слова нет финского синонима? Финну не так-то просто произнести «инфраструктура». Хотя как вообще подобрать слово для обозначения всего, по чему и с помощью чего всё на свете перемещается куда угодно: машины, люди, сточные воды, информация, энергия, поезда, корабли, трейлеры, продовольствие, товары… и ещё социальная инфраструктура… – Короче, инфраструктура. Пора поворачивать налево? – прервала Паула монолог Ренко. Свернув с кольца, они оказалась на ухоженной, но очень узкой дороге, петлявшей в полях под солнцем. Резкий поворот – и машина нырнула в тень лиственного леса. Они чуть не проскочили перекрёсток, где пора было сворачивать к резиденции фонда «Лехмус». Неподалёку от перекрёстка стоял грузовик с пустой платформой. Он занимал почти всю полосу, и чтобы обогнуть его, нужно было выехать на встречную полосу без возможности увидеть, не едет ли кто в противоположную сторону. – Запиши номер, – сказала Паула уткнувшемуся в смартфон Ренко. Тот встрепенулся, подался вперёд, рассматривая номер, и затем повторял его вслух, пока не вбил в телефон. – Липы! – рассмеялся Ренко, когда они свернули на грунтовку. Дорогу окаймляли старые деревья с бугристыми стволами. – Ты уверен? – В чём? – Что это липы. – Более чем, – ответил Ренко и прильнул к лобовому стеклу. – Их лучше обходить стороной, с них тля гадит. – Ужас какой, – усмехнулась Паула. – Эти такие старые, что вряд ли их посадил патрон. Думаю, липы появились здесь до семейства Лехмусоя. За очередным поворотом открылась короткая прямая дорога к резиденции. В конце виднелся огромный деревянный белый дом, справа от которого блестело море. Липы заканчивались у металлических ворот, и дальше дорога шла через ухоженный сад к главному входу, огибая клумбу. Перед закрытыми воротами возвышался синий сверкающий на солнце контейнер для морских перевозок. Возле него стоял полицейский фургон, а на площадке рядом – красный двухместный кабриолет и внушительный чёрный внедорожник. Паула остановилась у фургона. – Говорить буду я, – предупредила она Ренко, прежде чем открыть дверь. Под крайней липой стояли двое полицейских в форменных рубашках и мужчина лет шестидесяти, одетый в синий комбинезон. – Клуб любителей тлиных какашек, – пробормотал Ренко у Паулы за спиной. Из-за этого Паула не смогла сдержать улыбку, здороваясь с молодыми полицейскими и человеком в комбинезоне, назвавшимся управляющим недвижимостью фонда «Лехмус». Его вызвали по телефону в десять утра – когда семейство Лехмусоя приехало, чтобы отметить Юханнус. Юхана Лехмусоя увидел принадлежащий фонду контейнер и попросил управляющего убрать его как можно скорее. – Так вот, в контейнере труп, – пояснил один из полицейских и заверил, что они ничего не трогали. Внутри контейнера помимо управляющего побывали только медики, которые констатировали, что реанимация уже не поможет. – Я увидел, что оттуда капает, и открыл дверь. Не думал, что он полон воды, – поспешно произнёс управляющий. – Полон воды, – медленно повторил Ренко. – С чего бы? Комбинезон управляющего был мокрым по пояс. Паула подняла руку, призывая всех умолкнуть и дать ей сосредоточиться. – Это ваша машина там, у перекрёстка? – спросила она управляющего. – Моя. Точнее, лехмусовская. – Ясно. Отдайте ему ключи, – Паула кивнула на одного из полицейских. – А вы уберите грузовик с дороги и возвращайтесь. Вы, – обратилась она ко второму, – огородите пятиметровый радиус вокруг контейнера. Лехмусоя здесь? – на этот вопрос управляющий утвердительно склонил голову. – Думаю, они на берегу. И вряд ли знают о трупе. – Тем лучше. Скоро вам придётся рассказать всю эту историю с самого начала. Ренко, – она жестом попросила напарника отвести управляющего подальше, после чего достала из машины фонарик и осторожно приблизилась к дверям контейнера. Дорога перед ним была мокрой до самых ворот, а за ними, у лужайки, образовалась лужа размером с небольшой бассейн. Одна из створок оказалась заперта на задвижку. Паула заглянула в открытую, стараясь ни к чему не притрагиваться. В глубине контейнера лежало тело. Очевидно, медики перевернули его на спину. Паула включила фонарик и направила на труп. Женщина была одета по-летнему легко. Никаких вещей при ней не оказалось – посреди контейнера лежал лишь промокший матрас. Отступив от двери, Паула окинула взглядом резиденцию, купавшуюся в лучах полуденного солнца. Вкупе с садовыми дорожками и круглой клумбой она напоминала старинное поместье: воображение дорисовывало выстроившуюся у входа прислугу в ожидании господской кареты. А вот сверкающий контейнер у ворот можно было принять за космический корабль, на котором прибыл инопланетный гость. 5 Управляющий сидел на пассажирском сиденье «Сааба», а Ренко стоял, опершись на открытую дверь. – Значит, Лехмусоя купили усадьбу в 2000 году, когда основали фонд, – произнёс он и выпрямился, заметив, что Паула смотрит на него. – Я присматриваю за этим местом с самого начала, – ответил управляющий и вылез из машины. – Стало быть, вам позвонили сегодня утром, – сказала Паула и жестом показала Ренко, чтобы делал заметки в телефоне. – Да, около десяти. Точнее не припомню, но сюда я приехал без четверти одиннадцать. Потребовалось некоторое время, чтобы взять в конторе грузовик. – А позвонил вам Юхана Лехмусоя? – Разумеется. Он был… скажем так, расстроен. – Из-за контейнера? – Да. Ясное дело, контейнеру здесь не место. Однако он всё-таки наш. Изначально «Лехмус» сдавал контейнеры в аренду, а сейчас это лишь один из бизнесов. Контейнеры пронумерованы, так что… – Я в курсе, – перебила его Паула. – Что сказал Лехмусоя? – Просто сообщил, что здесь какой-то… грёбаный контейнер. Так он выразился – грёбаный контейнер, который нужно срочно убрать. И ещё спросил, не знаю ли я, как он тут очутился. – Он заглядывал внутрь? – Он не смог открыть дверь и подумал, что она заперта. На самом деле просто заклинило задвижку. Я тоже сначала подумал, что не справлюсь с ней. – А зачем вы стали открывать дверь? Управляющий не на шутку удивился, и Паула смягчила вопрос улыбкой. – Должен же я знать, пустой он или нет, прежде чем грузить. К тому же это наш контейнер. – Был ли здесь ещё кто-то в тот момент? – К счастью, нет. Больше никто не промок, – сказал управляющий с виноватой улыбкой и перевёл взгляд со своих штанин на сиденье «Сааба», по которому расползалось тёмное пятно. На это Паула лишь махнула рукой. Мокрое кресло было проблемой пассажира – в данном случае Ренко. – Вы открыли дверь, и из контейнера хлынула вода. А что потом? – Я сразу попытался закрыть створку, но ничего не вышло. А потом внутри загромыхало. Думаю, это был труп, который, по всей видимости, стал ударяться о стены.