– Или, напротив, наконец справился со своими страхами. – Я видел, как ты пытался. Выдающаяся работа, ничего не скажешь. Дерьмо, одним словом. Тебе что, тринадцать лет, чтобы так по-животному реагировать на внешнюю агрессию? – Само собой вышло. – Само собой… – пробурчал Гловер и сполз на пол. Он оторвал от рукава спецовки кусок ткани и перевязал голову. Глядя на рану Артура, Вульф спросил: – Что произойдет, если мы погибнем в сеансе КОС? – Сменятся фазы сна, что крайне затруднит наше продвижение к цели. Алекс помог ему подняться на ноги и бросил взгляд на ящик с инструментами. – Заберем с собой? – Не-а! Это грубый инструментарий. Нужен при первом погружении, чтобы порвать целку твоему девственному рассудку и вытащить жемчужину эго личности из раковины сознательного в КОС. Правда, таких старых дев, как ты, я отродясь не видал. Ну да ничего! Справились же худо-бедно. Вот с Орье предстоит повозиться. Чтобы проникнуть в ее глубины, придется приложить всю фантазию! – Эти барные шутки, похоже, никогда тебе не наскучат. – Точно! Уж так я устроен. Поддерживая друг друга, они двинулись к общедомовому лифту, минуя Беккера. – Комиссар не пойдет с нами? – спросил Вульф. Гловер отмахнулся. – Личины Беккера сами по себе и пропитывают хост на всех слоях и фазах. Он полностью погружен в роли и станет помогать нам в единственном случае. Если мы играем по правилам социума. Комиссар – местный аналог полицейского. Взаимодействует с коллективным бессознательным. С теми механизмами, что выработались за время существования человека «социального». Персоной, масками и прочим общественным камуфляжем. Он наш оберег от дерьма из подсознания, но даже комиссар не сможет уберечь от серьезных проблем. Для этого есть Стейнбек, но до него путь неблизкий, и одна Орье способна отыскать дорогу. Поэтому, Алекс, пока держи своих демонов на цепи, будь добр. Поперечная трещина в стене на месте одной из дверей, где безуспешно пытался пробиться Гловер, заставила Вульфа остановиться, присесть на корточки и заглянуть внутрь. На другом конце царил таинственный полумрак. Очертания комнаты угадывались с трудом и дорисовывались по памяти. Где-то вдалеке щелкнул переключатель напольной лампы, высветившей из темноты его самого, сидевшего в плетеном кресле с простреленной головой. Черепная коробка напоминала лопнувший перезревший арбуз. Раскуроченная глазница была прикрыта багряной коркой из спекшейся крови. Рука безвольно свисала над оброненным пистолетом. В углу комнаты стоял мальчик в пепельно-серой рясе послушника одной из новомодных церквей и сжимал в руках тумблер напольной лампы. Лица его видно не было, одни губы, а они кривились в ехидной ухмылке. Он щелкнул кнопкой, и комната вновь погрузилась во тьму. – Увидел что-нибудь интересное? – осведомился Гловер. – Нет. Идем отсюда! Лифт распахнул облупленные створки с противным металлическим скрежетом. Свет внутри предательски помаргивал. Стены были ободраны и обклеены простенькой голографической рекламой. Гловер нажал обугленную сенсорную кнопку первого этажа. – Надеюсь, ты не боишься замкнутых пространств? – спросил он. Вульфу стало не по себе от вопроса. Прикрыв глаза, он почувствовал свое тело, подвешенное за ниточки посреди безмолвной белой бесконечности. Оно барахталось в невесомости зародышем в матке матери. Алекс запаниковал и выбросил руки в стороны, пытаясь остановить бесконечное падение. Ладони уперлись в незримые покатые стены. По венам вместе с кровью стала растекаться расслабляющая волна. Навалилась одурманивающая сонливость, и, сомкнув веки в очередной раз, он вновь очутился в обшарпанном лифте напротив Гловера. Отчего-то Вульфу вспомнилась его первая встреча с Орье. – Воу-воу! Полегче, парень! Ты что, способен выпадать? Десинхронизировать с хостом по собственному желанию? – Что ты имеешь в виду? – Это значит, что пока мы заперты в этом дурдоме, ты можешь в любой момент улизнуть. После извлечения семени ты вытащишь нас вместе с собой в явь, на твердую землю. Лифт остановился, выпуская психонавтов на волю. Они очутились на крыше дома вместо обещанного первого этажа. Вульф бросил вопросительный взгляд на Гловера. – Путешествия в снах парадоксальны, – ответил тот на невысказанный вслух вопрос. – Ты можешь зайти за угол, а оказаться на стадионе любимой футбольной команды из своего детства. Занять свободное место в автобусе и, глянув в окно, понять, что находишься на сцене театра перед зрительным залом, забитым до отказа. Можно вечно блуждать в лабиринте из собственных воспоминаний, фантазий и наложенных на них проекций снов других психонавтов. Это хоть коллективное осознанное, но все же сновидение. Принципы те же самые. Чтобы передвигаться целенаправленно, нужен проводник. Шерпа. – Орье. Я понял. Панорама, представшая их взору, была удивительной. Перед ними раскинулось поле, заросшее крапивой со стеблями выше человеческого роста. Листья волновались под порывами ветра, будто неспокойное море. Буруны разбивались о полуразрушенные постройки из прошлого Вульфа, возвышавшегося скалами давно позабытых воспоминаний. Они были сплошь увиты дикой виноградной лозой и плющом, а их былое предназначение едва угадывалось. За полем высились размытые башни мреющего мегаполиса, переплетенного в тугой узел из снов психонавтов. Ультрасовременные небоскребы соседствовали со старинными узкими улочками многовековых городов, растворяясь в одноэтажных провинциальных селениях. Справа, посреди туманных горных пиков, пряталась психиатрическая клиника с красным крестом на крыше, тревожно мерцавшим в белесой дымке. Слева из пасторального пейзажа вырастал породистый и аристократичный университетский комплекс, расположившийся посреди зеленых лугов и дубовых рощ. У горизонта на фоне огромной, в половину неба, бледной луны вырисовывался силуэт готического замка, стоявшего на высокой скале у берега озера. Вульф указал пальцем на психиатрическую клинику и сказал: – Из окна своей комнаты я видел Орье. Похоже, она находилась в какой-то больнице. Может, это она? – Кто знает? Зацепка неплохая. Другой все равно у нас нет. Для начала надо спуститься вниз. Он уверенно подошел к краю и шагнул в пропасть, исчезнув из поля зрения. Вульф кинулся за ним следом и, уцепившись руками за парапет, перегнулся через бортик. Гловер как ни в чем не бывало прогуливался по стене дома, словно по бульвару. На мгновение Алексу показалось, что это он сам висит на краю обрыва, а Артур ступает по горизонтальной поверхности. – Чего таращишься? – обернулся Гловер. – Идем. – Как ты это сделал? – Ничего особенного. Просто вопрос восприятия. Не забывай, это сон, а во сне возможно многое. Орье называет это эго-парадоксом, а Стейнбек строго запрещает пользоваться им без крайней необходимости. Говорит, что это разрушает коллективный сон, но разве сейчас у нас есть выбор? – он хитро подмигнул Алексу. – Думаешь, у меня получится? – Не попробуешь – не узнаешь. Не бойся. Если что, я подхвачу. Вульф отошел от края и выдохнул, сжав руки в кулаки. Он всегда недолюбливал большую высоту. Неожиданно его костяшек коснулась холодная детская ладошка. Это был тот самый маленький мальчик из комнаты. Он прижал указательный палец к бледным губам и повел Алекса к большой луже, скопившейся в центре крыши из-за забившегося водостока. Мальчик пристально вглядывался в зеркальную поверхность, в которой отражалось здание, где они находились. Это был типичный для спального района многоэтажный жилой дом. Безликий и скучный. Вульф проживал там последние годы после выхода из армейского психиатрического диспансера. Он засмотрелся на отражение в луже, когда мальчишка сделал шаг назад и с силой толкнул его. Алекс потерял равновесие и упал прямо в воду, но поднялся, отплевываясь, уже на автомобильной парковке перед парадным входом. Отряхнувшись, Вульф увидел Гловера, сбежавшего по стене. – Опять решил срезать? – Там наверху был странный паренек. – Старина Эгг опять шалит. – Тульпа Банни? – Лучше не попадаться ему на глаза. Гловер посмотрел на здание, из которого они выбрались, и лицо его побледнело. – Матерь божья, Вульф! Это еще что такое? Из окон дома на них пялились подростковые фобии Алекса, отправленные восвояси Беккером. Они, улыбаясь, синхронно поднесли правую руку к шее и сделали характерный жест большим пальцем по горлу. Вокруг многоэтажки обвилась туша монстра, спаянного из сотен тел солдат и сотрудников арктической госпитальной базы, погибших при нейровирусной атаке. Изодранная военная форма переплеталась с окровавленными медицинскими халатами. Изголовье твари зависло над крышей, медитативно раскачиваясь королевской коброй, гипнотизирующей жертву. Оттуда к Вульфу протягивала руки Анна Галандер. – Алекс, помоги мне! – прокричала она голосом полным боли, страданий и страха, а ее призыв, как хоровое пение в капелле, разнесся по телу монстра, многократно повторенный на разные лады. Изголовье монстра стало интенсивно трястись, напоминая собаку, выбравшуюся из воды, и сверху на них повалились тела и их фрагменты, слепленные как попало. С тошнотворным звуком они ударялись о землю и асфальт парковки, поднимались и ковыляли в сторону психонавтов. – Артур, что нам делать? – Пока в группе нет ферзя… Бежать! Он схватил Вульфа за предплечье и потащил в сторону зарослей крапивы. Продираясь сквозь обжигающие побеги, они неслись напролом, не обращая внимания на боль. Напротив, она подстегивала их, впрыскивая в кровь ударные дозы адреналина, отвлекавшего от страха. Сзади, справа и слева они слышали шорохи, стоны и всхлипы. Канонада ломающихся стеблей крапивы заставляла сердце биться чаще и без устали переставлять ноги. Руки Вульфа, которыми он прикрывал лицо, горели огнем. Наконец, погоня поотстала, и психонавты выскочили из зарослей к пустырю, на котором догнивал тушей сбитого на дороге животного рахитичный остов полуразрушенной фабрики, вырванной из детских воспоминаний Вульфа и затерявшейся посреди бесконечного поля. Они забрались внутрь через разбитое окно и торопливо шагали по гулким пустынным залам с ржавевшими останками конвейерных лент, не переставая нервно оглядываться по сторонам. Бесшумная тень обрушилась на Вульфа с потолка, придавив тяжестью к бетонному полу, усыпанному щебнем, битым кирпичом и пустыми бутылками. Гловер, попытавшийся помочь, был бесцеремонно отброшен в сторону. Артур ударился об стену и больше не поднимался. Несколько пар рук скрутило Вульфа и оторвало от земли. Он оказался лицом к лицу с командиром госпитальной базы – полковником Зикевским. – Почему вы покинули пост, лейтенант? – Я оставался в операционной до самого конца, товарищ полковник. Пока биоботы не спятили, я пытался спасать кадровый состав. – Видишь, лейтенант Волков, что бывает, когда военные бездумно и безрассудно полагаются на технологии, которые впаривают командованию коррумпированные корпоративные сволочи с гражданки. Американцы уделали нас там, где правительство предрекало идейный прорыв. А теперь, значится, ты работаешь на них, чертов предатель? Руки сомкнулись на голове Алекса. Череп сдавило тисками. Сквозь радужные пятна, плясавшие в глазах, Вульф увидел мальчика в рясе, стоявшего позади чудовища, которым стал полковник. С отрешенной полуулыбкой он наблюдал за мучениями Алекса, но в самый последний момент, когда сознание уже готово было покинуть Вульфа, Эгг поднял кулак и сжал его. Услышав протяжный и заунывный стон металла, монстр отвлекся и вскинул голову к потолку. Вырвавшись из ослабивших хватку рук, Вульф упал на спину, но успел откатиться в сторону. Сверху на них обрушилась металлическая переборка, придавив монстра к земле и засыпав лавиной обломков. Шатаясь, Алекс поднялся на ноги и, спотыкаясь, побежал прочь к несущей колонне, по которой в детстве они с друзьями забирались на крышу фабрики. Он цеплялся за трещины и выбоины в кирпичной кладке, обдирая пальцы до крови. Столько лет прошло, но руки все еще помнили каждую щербину и каждый зацеп. Ноги уверенно находили опору среди торчавшей арматуры и раскрошившихся бетонных стыков. Внизу послышался шорох осыпающегося щебня и натужный металлический скрип. Монстр приходил в себя и пытался выбраться из-под завала. Цеховые своды сотряс протяжный рев, и полковник оказался на свободе. Вульф уже полз по стальной переборке в основании крыши шириной со ступню взрослого человека, стараясь не сверзиться. Дыра в потолке была все ближе и ближе, но монстр, несмотря на размеры, оказался на редкость проворным. Словно многорукая обезьяна, он без труда вскарабкался по несущей колонне и взгромоздился на переборку, пронзительно взвывшую под его весом. – Тебе не уйти, предатель! Никакого трибунала не надо, чтоб линчевать ублюдка, сотрудничающего с врагом после всего того, что он с нами сотворил! – Война в прошлом. Нужно искать повод жить дальше. Любым путем. – Глупец, война никогда не заканчивается. Она внутри тебя. Навечно. Вульф вскочил на ноги и бросился бежать по тонкой переборке, усердно балансируя руками. Балка под ногами сотрясалась от поступи чудовища. Где-то позади раздалось несколько хлопков разорвавшихся плетеных стальных тросов, поддерживавших переборку на весу. Взвизгнул воздух, рассекаемый хлыстами, и балка ушла из-под ног как раз в тот момент, когда Алекс прыгнул, уцепившись за край дыры в потолке. Монстр с протяжным воплем свалился вниз, но Вульфу было не до этого. Он висел над пропастью на трясущихся и слабеющих с каждой секундой руках. Алекс увидел мальчишку-послушника, неторопливо подошедшего к краю. – Страшно? – спросил он. Мальчик, как и его сестра, непреднамеренно растягивал слова и путался с ударениями. Вульф смог выдавить лишь натужное кряхтение. – Ты должен бояться! Через страх лежит путь очищения. Так говорит отец Торн. Страх изгонит из души все злое. Всю скверну, что вы принесли с собой. – Помоги! – прошипел Вульф.