* * * — Алиса, я знаю, ты в обиде на папу за… разное, но… так нельзя, — вздохнула Лидия. — Я имею в виду, почему ты обращаешься к нему по имени? И к бабушке тоже. И ты… грубишь им. Это недопустимо. — Что в моей жизни допустимо, — буркнула Алиса, — я сама решаю. — Прости, но пока ты не можешь решать такое. Ты ещё слишком… юная. — Ты говоришь, как он! — Потому что мы взрослые, и у нас развит разум… больше, чем у тебя. — Не называй, пожалуйста, себя и его — «мы». — Почему? — Он этого недостоин. — Твой папа многое делает для тебя, и он очень терпелив. — Ты ошибаешься. Он просто ничего не чувствует. Он чурбан! Лидия покачала головой: — Это не так, и так нельзя говорить про своего отца. — Да почему? Кто это сказал? — Бог. Бог сказал: «Почитай отца и мать…». — Я атеистка! — перебила её Алиса. — Да, я знаю… — снова вздохнула Лидия. — И это очень печалит меня. Если бы ты обратилась за утешением к Богу, то Он избавил бы тебя от всех печалей. Навсегда. — Ну не знаю, по-моему, верующие люди всегда такие мрачные… — Где ты видела мрачных верующих людей? И вообще верующих? Откуда ты знаешь, что они верующие? — Ну как, а эти, в тёмной длинной одежде, в уродской обуви и платочках…? Лидия покачала головой: — Нет никаких гарантий, что это как-то связано с верой. Я разве мрачная? — А ты что, в церковь ходишь? — Да. Это обязательно для всех верующих. — А в какую? Баптисты? Иеговисты? — В Русскую Православную. Не в секту. — Ну, это скучно… — Там может быть очень интересно, всё зависит от тебя и твоего подхода. Алиса неопределённо махнула рукой: — Всё равно я не стану любезничать с Вадимом. Это было бы лицемерием с моей стороны. — Ты не можешь отрицать, что он много сделал для тебя. Он заботился о тебе всю твою жизнь, обеспечивал тебя… — Это его долг! — А почему у него есть долг по отношению к тебе, а у тебя к нему нет? — Я такого не говорила. Вот стану известной американской учёной, буду много зарабатывать и помогать ему на старости лет. — Почему американской? — Потому что наша наука в ж**е, а учёные перебиваются с хлеба на воду. — Откуда ты это взяла? Уверена, ситуация не так мрачна. — Конечно, если ты занимаешься изобретением оружия. — Алиса, ты бросаешься необоснованными заявлениями. — Да? А ты почему их всех защищаешь? Моего отца, родину, Бога? В первую очередь, Вадим интересует. — Потому что я вижу несправедливость, и мне хочется восстановить гармонию. Он не заслужил такого твоего отношения, как и родина. Разве тебе здесь плохо живётся? — Нет. Мне здесь отвратительно живётся. Я задыхаюсь среди этих людей. Они глупые, ограниченные и при этом самодовольные. Я думала, ты не такая, но, возможно, я ошибалась. — Алиса… на том берегу трава всегда кажется зеленее… — Всё равно хуже, чем здесь, быть уже не может, так что стоит рискнуть. — Как странно… а мне казалось, Сочи — такой замечательный город… — Лучшее из худшего, — развела руками Алиса. Она чувствовала себя победительницей в этом споре. Глава 9 Посетительницы Глава 9. Посетительницы — Вадим Романович, к вам посетительница, — сказала Инга Витальевна по переговорному устройству. — Без записи. Он вздохнул: у него было всего полчаса свободно, чтобы поработать над делом Руднева. Голова трещит от недосыпа, а тут ещё отвлекают… — По какому вопросу? — По поводу развода. Я сказала всё как обычно, но она настаивает… — Пригласите, — обречённо откликнулся Вадим. В кабинет вошла высокая женщина приятной наружности, примерно одного возраста с Вадимом. Хорошо одетая, ухоженная, будто только что от парикмахера. — Здравствуйте! — уверенно улыбнулась она, пересекла кабинет, звонко стуча каблуками, и без приглашения опустилась в кресло. Закинула ногу на ногу. — Вадим Романович, меня зовут Инесса Волчкова, и я от вашего бывшего партнёра Виктора Владимировича. Вадим слегка подобрался: несмотря на то, что их сотрудничество закончилось три года назад, он продолжал испытывать к бывшему шефу особый пиетет. Воспринимал его как наставника, даже, в своём роде, отца в рамках профессии, которая, собственно, и составляла почти всю жизнь Вадима. — Я вас слушаю, Инесса. — Я развожусь с мужем. У нас есть некоторые… кхм, разногласия по поводу раздела имущества, и я бы хотела, чтобы моим делом занимались именно вы. Вас мне порекомендовал Диц. — Это странно, — промямлил Вадим, — учитывая, что его собственная контора продолжает существовать под управлением его сына… — Давайте не будем играть в вежливость! — всплеснула руками Инесса. — Егор Викторович просто идиот, и в конторе у него творится полный бардак. Разумеется, Вадиму это было известно. Именно поэтому он ушёл от Дица и открыл собственное бюро. Одно время Диц даже заговаривал о том, чтобы передать контору ему — Вадиму — а не сыну, но семья, особенно жена, встала стеной. Сам Виктор Владимирович по состоянию здоровья не мог активно направлять сына, а партнeра Диц-младший ни во что не ставил, и к советам не прислушивался. Накопленные десятилетиями знания, опыт и репутация пошли прахом. Но это уже не проблема Вадима. — Проблема в том, что я не занимаюсь разводными делами, — холодно сказал Вадим, не глядя на посетительницу. — Да, я знаю, — она поморщилась, — я это уже стопятьсот раз слышала, в том числе от Дица. Но дело настолько важное для меня, что я готова на любые расходы. Понимаете? Даже если вы потребуете в уплату всё, что мне причитается от мужа. Это дело принципа.