— В Холмах тебе следует соблюдать субординацию и обращаться ко мне с должным уважением, Регина. Фрелен рывком поднял ее на ноги и развернул лицом к сидящему в кресле Видальдасу. — «Хозяин» меня вполне устроит. Принц щелкнул пальцами, и в комнату вбежала Лилу. Не понимая глаза от пола, она грациозно опустилась на колени и протянула сидхе широкий кожаный ошейник, украшенный рубинами и изумрудами. Губы Фрелена искривила похабная ухмылка. — Итак, Регина, — словно в задумчивости вертя в руках ошейник, тихо проговорил Видальдас и взмахом руки отправил Лилу и палача вон. — Я дал тебе умереть, зная, что твои друзья не оставят тебя. Я знал, что Лунный пес приведет тебя обратно из Долины Теней. Разве ты не в курсе, что именно так проходит инициация проводников? Более сильный проводник убивает слабого и возвращает его. В этот раз Деймону не пришлось никого убивать, но пришлось вернуть. Подойди ко мне. — Он сделал небрежный жест, и Регина подчинилась. — Опустись на колени. О, не стоит бросать на меня такие ненавидящие взгляды. Это не унижение, это просто знак уважения слабого к сильному. Покорись, зверек, и мне не придется звать Фрелена. Регина вздрогнула, жгучая ненависть заполнила душу, требуя выхода, но она сдержалась. «Будь хитрее», — раздался голос Лоренцо у нее в голове. И она опустилась на колени. Видальдас протянул руку, убрал волосы с шеи и неторопливым движением защелкнул на ее шее ошейник. Регина дернулась, схватила руками кожаную полоску, желая сорвать ее с шеи, но не нашла застежки. И тут она начала паниковать. — Ошейник подчинения. Изобретен в древности, чтобы сдерживать вожаков оборотней. Но прекрасно работает и на их консортах. Ведь ты замкнула круг с этим животным Мэтью, стала его половиной, и его кровь теперь течет в твоих венах. Когда я узнал об этом, я расстроился. Но затем моя сестра рассказала занимательную историю об одном непокорном оборотне и его человеческой подруге, и я решил воспользоваться ее советом, — он погладил Регину по голове, словно щенка приласкал. Девушка отшатнулась. — Замри. Это был кошмар наяву. Оказаться запертой внутри собственного тела, внутри собственных мыслей. Понимать, бунтовать, не желать подчиняться, но делать это. Только что Видальдас лишил ее той единственной возможности сохранить собственную гордость, чувство собственного достоинства, что у нее еще оставались. Она гневно сверкнула на него глазами. — Хороша, — прошептал принц, проводя кончиками пальцев по ее щеке. — Горячая, дерзкая, непокорная. Упрямая. Но ты забываешь, Регина, кто устанавливает правила. Подчинись, стань моим проводником, и жизнь твоя будет прекрасной. Ты займешь место за моей спиной, и никто не посмеет даже смотреть в твою сторону. — А если нет? — прошептала она. — Ты покоришься мне, другого пути нет, — шепнул ей в губы сидхе, обхватывая лицо жесткими нечеловеческими пальцами. — Мне приходилось ломать и не таких, Регина. Его поцелуй обжег равнодушным беспощадным холодом, ядом отравляя душу, лишая воли… — Вот и славно, — промурлыкал сидхе, отстраняясь. Регина покачнулась от ужаса. Раздавленная, запертая в собственном сознании, как в тюрьме, не в силах шевельнуться без приказа, она с отчаянием поняла, что на этот раз ей не выбраться. — Ты меня возбуждаешь, а это непозволительно для человека, — задумчиво произнес Видальдас. — Итак, ты откроешь проход на исподнюю сторону и станешь моей верной слугой или будешь упрямиться? Кем ты предпочтешь быть — гостьей или пленницей? — А в чем разница? — видно, сидхе позволил ей говорить, потому что слова слетели с языка легко и быстро. Принц прицепил к ошейнику длинную серебристую цепь и теперь играл с ее концом, пропуская изящные звенья сквозь длинные пальцы. — Разница на самом деле невелика, Регина. Но слуг я берегу, а питомцев… нет. Сидхе никогда не лгут. Боги, что же затеял этот монстр? Но сдаться, предать Мэтью, предать собственную сущность, стать покорной рабыней у его ног? Никогда! Она предпочтет смерть. — Я ненавижу тебя каждой клеткой своего тела, меня тошнит, когда ты прикасаешься ко мне. Единственное желание, которое я испытываю, это уничтожить тебя как назойливого таракана. — Открой переход, — Видальдас натянул цепь, заставляя Регину склонить голову к его коленям. — И я не стану приказывать Фрелену пороть тебя за непочтительные речи. — Я не знаю, как это делается! Даже в теории! — Регина разозлилась. Да если бы она умела, она бы открыла проклятый проход и засунула бы туда эту тварь! — Почему ты мне не веришь? Видальдас резко встал, отталкивая Регину от себя. Глаза сидхе пылали зеленым пламенем. — Я достаточно услышал, чтобы убить тебя, звереныш. Но никто не может сказать, что принц Темного Дола безжалостен к своим игрушкам, поэтому ты будешь наказана, но останешься жить. Пока останешься. И запомни, девчонка, мне нужен проводник, ты мне не нужна. Если ты не подчинишься, я отдам тебя в казармы нижних фэйри, и с удовольствием буду наблюдать, как тебя изнасилуют двадцать голодных воинов. Но не думай, что этим все закончится! Ты останешься там навечно и каждый день будешь молить меня о прощении. Самоуверенная дрянь! — Фрелен! В комнату вошел сидхе, на его губах играла противная улыбка, а в руке он держал треххвостую плеть, извивающуюся, словно пучок змей. Регина с ужасом смотрела на орудие наказания, все еще не веря, что Видальдас отдаст приказ. Вишневые глаза палача сияли в предвкушении, его возбуждало и забавляло предстоящее наказание. — Моя зверушка была очень нагла, следует раз и навсегда выбить из нее непочтение, — мягко проговорил Видальдас, усаживаясь боком на широкий подоконник фальшивого окна. — На кровать! — жестко скомандовал он. — Животом! Невидимая сила заставила Регину покорно лечь на кровать, стиснув зубы и до крови прокусив щеку изнутри, чтобы только не показать своим пленителям слабость и страх. — Повернись лицом ко мне, я хочу видеть твои глаза, звереныш, — с издевкой приказал Видальдас. — Фрелен, без жалости. Заодно проверим, какая регенерация у консорта волка и бывшей Тени мастера. — Слушаюсь, мой принц. Палач сорвал с ее плеч тонкое одеяние, и Регина задрожала: не от холода, а от страха. Первые удары ожгли, как кипятком, оставляя на бедрах саднящие полосы. На третьем ударе она не выдержала и вскрикнула, а потом пытка превратилась в сплошную боль, и Регина уже не сдерживалась. Между криками, как сквозь туман, она слышала спокойный голос Видальдаса, не позволяющий скатиться в забытье. — Из Холмов невозможно открыть переходы на исподнюю сторону, зверек, — с ухмылкой говорил сидхе. — Но ведь это неважно, правда, моя зверушка? Ведь главное не возможность, а желание. А ты не пожелала даже попробовать угодить своему господину, и теперь страдаешь. Фрелен, достаточно. Надеюсь, урок пойдет впрок. Видальдас встал и, издевательски поклонившись, исчез из комнаты. — Я всегда буду рядом, человечка. Я и моя плеть, — прошептал на ухо Регине палач и лизнул ее в щеку. — Не давай повода моему принцу призывать меня слишком часто. — Я убью тебя, — прошептала Регина. — Убью. Сидхе криво усмехнулся и вышел из комнаты, в которую тотчас проскользнула Лилу. — Ох, боги! — всплеснула она руками и полезла в шкаф. — Я ведь предупреждала. Следует быть почтительной и осторожной! Не нужно злить господина Фрелена, он очень… — она испуганно оглянулась и едва слышно закончила: — злопамятен. И предан принцу. Она достала с верхней полки большую стеклянную банку, заполненную зеленоватой пастой, и начала осторожно смазывать Регине кожу. Приятная прохлада сняла боль и позволила мыслить рационально. — Это делает одна знахарка с улицы Бегемотов, — шептала Лилу, но Регина ее не слушала. Помощи ждать неоткуда. Если в Холмы сидхе попасть можно только по приглашению, то Видальдас сделает все, чтобы никто из друзей Регины сюда не вошел. Значит, придется последовать совету Деймона и кого-то убить… Хорошо бы Видальдаса, да только вряд ли получится. Самый простой вариант — Лилу. Боги! О чем она думает. О том, чтобы хладнокровно убить девушку, вся вина которой — любовь к извращениям и желание подзаработать, продавая свое тело. Регина хихикнула, а затем громко расхохоталась, уткнувшись лицом в постель, чем испугала Лилу до дрожи в голосе. — Ой, тише! Прошу вас, госпожа. А то если Фрелен услышит… Но Регина не могла остановиться, пока смех не превратился в тихие всхлипывания и не пролился слезами. Лилу поставила банку на место и виновато произнесла: — Хозяин приказал приковать вас к кровати. Если хотите в туалет, то сходите сейчас. Регина молча поднялась и, кривясь от боли, прошла следом за девушкой в уборную. Окна здесь тоже не было. И зеркала не было… — А как ты попадаешь в Холмы? — спросила она Лилу, когда вернулась в комнату. — Хозяин присылает за мной кого-нибудь из нижних фэйри, — бесхитростно ответила девушка, перестилая постель. — Быть питомцем самого принца очень почетно, все относятся с уважением. Ну да, ну да, видела Регина, с каким уважением относится к Лилу палач. — Зря вы рассердили господина. Если ему угодить, то можно получить много… — Замолчи, пожалуйста, — Регина дернула ошейник, пробежала по нему пальцами, но так и не нашла, где он застегивается. Было похоже, что он цельный. — Он запирается магически, — пояснила Лилу, споро вставила цепь в петлю в стене, защелкнула и улыбнулась. — Длины цепи хватит, чтобы ходить по комнате. Я приду вечером, тогда и провожу в уборную. Отдыхайте, госпожа. ГЛАВА 21 Ей снился Лоренцо. Вампир стоял возле черного блестящего гроба в доме, который подарил Регина. — Я рад, что ты сохранила для меня эту спальню. Признаюсь, не был уверен, что ты не сожжешь мой гроб. — Лоренцо провел рукой по полированной поверхности. — Ты простила меня, Регина? Вампир протянул руку, и Регина, промешкав всего мгновение, вложила пальцы в холодную ладонь. Он назвал ее по имени — плохой знак. — Я подозревал, что кукловод прячется в Холмах, — продолжил Лоренцо. — Но в этот раз принц Темного Дола зашел слишком далеко. Он украл у нас нечто настолько дороге, что заслужил смерти. Регина непонимающе посмотрела в бездонную синеву глаз. Видальдас что-то украл у Лоренцо? — Тебя, моя дорогая. Тебя. Вампир склонился и поцеловал Регине запястье. По руке пронесся легкий ветерок, а сердце вздрогнуло и затрепетало. Ох, что же она так реагирует на этого монстра? На виновника всех ее бед… — Разве я виноват в том, что с тобой приключилось? — тихо спросил Лоренцо, ведя ее к распахнутой двери, сквозь которую виднелся яблоневый сад. Запахло цветами и вареньем из райских яблочек. — Ты всегда выбирала сама. Как тебе жить и как умирать, котенок. — Я не могу больше злиться на тебя, Лоренцо, — призналась Регина и улыбнулась. — Я хочу увидеть тебя не только во сне. Хочу… хорошенько огреть тебя чем-нибудь тяжелым за то, что ты позволил Видальдасу меня украсть! — сердито закончила она. Лоренцо тихонько засмеялся, и его смех погладил Регину легким невесомым мехом. — Я буду счастлив оказать тебе эту услугу. Сковородка подойдет? — невинно поинтересовался он.