– Какой протез? – Маша пытается утихомирить мою разбушевавшуюся руку. – Обманула. Мою мать обманула. Соврала! Голова трещит, ноги заплетаются. Маша сковывает мои судорожные движения в крепком объятии. На ее светлые волосы капает кровь. Кровь из моего носа. Она отводит меня к скамейке, усаживает, вытирает кровь с лица бумажными салфетками. Я пью таблетку от головной боли. Жду, когда полегчает. Маша говорит что-то успокаивающее, а я слышу, как объявляют прибытие пассажирского поезда. На этом маршруте работает Злата! Я отталкиваю Машу и спешу на перрон. Хочу бежать, но не могу из-за сломанных ребер. Стоянка поезда десять минут, я должен успеть найти Злату. Иду вдоль состава от вагона к вагону. Вглядываюсь в лица проводниц. Те видят меня и шарахаются. Замечаю полненькую проводницу со знакомым лицом. Смотрю на бейджик – Оксана. Точно! Оксана сменщица Златы. Наседаю с вопросами: – Где Злата? Она работает здесь. – Злата уволилась. – Когда? – После прошлого рейса. – Почему? – Вроде парень у нее погиб. – Я жив! Она знает! – Может, другой парень, – оправдывается проводница и отступает. Я выхожу из себя: – Мне надо с ней поговорить. Где Злата? На шум прибегает бригадир поезда: – Молодой человек, не мешайте работать. – Она прячется в поезде! – решаю я и заскакиваю в вагон. Оксана объясняет бригадиру: – Он с Донбасса. Контуженый. Я иду по вагону, заглядываю в каждое купе. Поезд трогается. На перроне мечется встревоженная Маша. Она ловит мой взгляд через окно и бежит следом, цепляясь глазами за глаза, словно такой сцепкой хочет удержать поезд. А я ищу Злату, хлопаю раздвижными дверцами купе и требую: – Злата, выходи! Это Никита. Кит! Контуженый! Меня хватает бригадир, пытается утихомирить: – Контуженый, покиньте состав! Теперь я другой, не тот робкий парень из ночного клуба. И бью первым. Благо, правая рука в порядке. Бригадир отшатывается, но держит удар. Проводница Оксана вопит и зовет на помощь. Высовываются пассажиры, прибегает проводник-мужчина. В меня вцепляются несколько рук, я пытаюсь отбиваться и падаю. Сломанные ребра и ключица обдают внутренним жаром, меня обездвиживает жуткая боль. Мелькает мысль, сейчас бы оружие. И вот я со связанными руками в купе проводников. Вспотевший бригадир в разорванной рубашке увещевает: – Ты пойми своей дурною башкой. Злата Солнцева уволилась по собственному желанию. У нас ее нет! – Неправда. – Правда! – с жаром доказывает бригадир. Я прислушиваюсь к боли в голове – умеренный шум. Нос не кровоточит, как бывало в тех случаях, когда меня подло обманывали. Получается, мне говорят правду. Бригадир называет дату увольнения. Злата уволилась сразу после разговора со мной из больницы. Я обещал приехать, а она не хотела меня видеть. Она обманула мою мать. Заставила взять кредит, присвоила деньги и исчезла. Злата воровка! Но почему? Ей достаточно было денег из тайника. Зачем подставлять мою мать? Это личная месть? Или Злата попала в беду? Я теряюсь в догадках. – Послушай, боец, – втолковывает мне бригадир. – Я могу вызвать наряд на ближайшую станцию, а могу тебя отпустить. Ты успокоился? – Я Контуженый. Мне надо в госпиталь. Направление в кармане. Бригадир достает медицинские бумаги, читает и делает шаг к примирению. – Так нам по пути, боец. Мы скоро будем в Ростове-на-Дону. Я развязываю? Ты не будешь бузить? – Извините, с головой что-то. – Понимаю, ранение. – Бригадир развязывает мне руки. – До Ростова сиди здесь, только тихо. Оксана, дай ему чаю. Проводница приносит чай в подстаканнике, подвигает печенье. Я пью, она с опаской наблюдает за неуравновешенным пассажиром. Вскоре женское любопытство берет вверх: – Слушай, тебе зачем Злата? Бесишься из-за любви или отомстить хочешь? Я смотрю, как подрагивает чай в стакане. Вопрос застает меня врасплох. Люблю или ненавижу – полярные варианты, а я не могу выбрать. Всему виной голова. Глотаю чай и признаюсь: – Не знаю. Я Контуженый. Проводница разочарованно кивает и оставляет меня. Остаток пути я мучаюсь ее вопросом, но не нахожу ответа. Прибытие в Ростов переключает уставший мозг на более простую задачу. Я покидаю поезд, держа в руке направление в военный госпиталь. При выходе на привокзальную площадь ушлые таксисты зазывают клиентов. Я показываю мордатому таксисту адрес госпиталя. Тот скептически оценивает мой внешний вид: – А деньги у тебя есть? Подходит другой, разглядывает подвязанную руку: – В госпиталь? Ты с фронта, брат? Я киваю. Таксит мне радуется, как родному: – Садись, за так довезу. Ты только расскажи, как там в Донбассе? Я осторожно опускаю больное тело в такси, откидываюсь в кресло. – Арта бьет снарядами, мы накрываем минами, «музыканты» идут на штурм. – Работают братья? – Еще как работают. – Что скажешь, победим бандеровцев? – Россия всех победит, – заверяю я. – Когда? – Когда всех или только бандеровцев? Таксист широко улыбается, одобрительно кивает и включает донбасские песни.