– Привет, Контуженый. Девчонка первый день на электропогрузчике. А с новичками всегда так, задний ход до характерного хруста. Алена отходит туда, где тише, и говорит спокойнее: – Замоталась. Работа мужская, а коллектив женский. Ты встретился с Русланом Краско? Договорился? Нам мужики нужны. Мне не дает покоя намеренье Русика расследовать смерть отца. Если у трупа нашли клофелин, то угроза для Златы станет реальной. – Как раз к нему еду. Хочу про отца его больше узнать. – Николай Краско умер. – Причину смерти установили? – С памятью у тебя и правда беда. И об этом я говорила – у мужика сердце не выдержало. – Отказ сердца – это следствие, а причина? – Война – вот причина всех наших бед! – Говорят, была эксгумация. – С чего бы? Эксгумируют временные захоронения, во дворах, в окопах. А Николая Краско, как положено, на старом кладбище рядом с женой похоронили. – Сын мог настоять. – Он не приезжал! – Руслан мог по телефону с полицией договориться о проведении экспертизы. Возможно, собирались эксгумировать, да отложили? – Мы для живых работаем, а не для мертвых. – Алена, ты все-таки узнай и перезвони. У тебя же связи. – Будешь попрекать, что мужчины на меня заглядываются? – Я прошу, Алена. – А ты, Никита Данилин, попроси у своего друга Русика должность на заводе, и к нам. – Она вздыхает и добавляет: – Ко мне. Алена называет Русика моим другом, так ли это? На войне он был подчиненным, да и то числился в другом подразделении. Сейчас нас разделила гибель настоящих друзей, ради которых я и пошел на войну. Со смертью близких всегда так, одних смерть сближает, других разделяет. Пассажирский поезд отстукивает положенные километры, и я в Ростове-на-Дону. Нужно найти Русика. Теперь он Руслан Николаевич Краско, владелец прибыльного завода. У меня есть телефонный номер, по которому звонила новому хозяину Алена Анатольевна. Помню, как, услышав мое имя, там бросили трубку. Я пытался звонить на следующий день – с тем же результатом. Звоню сейчас, такого номера вообще не существует. Не беда, у меня есть адрес представительства завода «Краскопласт». Еду туда. Офис располагается в современном бизнес-центре из стекла и бетона. Пропускная система тоже современная, нужно получить электронную карточку по персональной заявке. Без карточки мимо умных турникетов и неразговорчивых охранников не прошмыгнешь. Караулю весь день Русика у входа в бизнес-центр. Безрезультатно. Или он не приезжал, или я потерял бдительность. Вечером снова звоню Алене с просьбой: – У меня проблемы. – А я уж губы раскатала и глаза покрасила, думала соскучился. – Помоги, красавица. – Вторая попытка – зачет. – Не могу попасть к Руслану Краско. Боевой командир Кит рядового Русика не интересует. – Теперь у него в голове только бизнес. – И телефон у него сменился. – На российский поменял. Хотя наши тоже теперь на российский код переключили. – Вот ты и позвони Руслану Краско. Скажи, представитель администрации Лисичанска хочет встретиться, обсудить большой заказ на пластиковые окна. – Ты же не умеешь врать, Контуженый. – Врать будешь ты, Алена. – Честный. Тогда скажи, честный, ко мне приедешь? – Не знаю. Алена вздыхает: – И когда твоя контузия пройдет. – Не знаю, – повторяю я. – Всегда хотела дружить с честным парнем. Дурой была! – Помоги, красивая-раскрасивая, – смиренно прошу я. Алена смеется: – Ладно, попробую. Хоть кто-то должен уметь врать. Утром она перезванивает: – Пляши, Никита Данилин. О встрече договорилась. Сегодня тебя ждут в офисе Руслана Краско в пятнадцать часов. – Ты чудо. – Чудо лгунья. – Это для дела. – Много у тебя странных дел. Про эксгумацию Краско я тоже узнала. Алена держит интригу, а мне не терпится: – Что? Что ты узнала? – Не было никакой эксгумации. И заявлением таким никто не обращался. – Это точно? – Меня заверили, что судебно-медицинскую экспертизу тайно не проведешь. Краско-старший мирно покоится в семейной могиле. – Спасибо, Алена. – Одним спасибо не отделаешься. Знаешь, чего мне это стоило? Пришлось строить глазки начальнику полиции. – Это ты умеешь. – Дурак! Он старый! Рожать надо от молодых. А молодые воюют. – И не все возвращаются, – добавляю я, вспоминая лица друзей. – Ты же сейчас не воюешь, – упрекает Алена и замолкает. Я растерян. Чувствую невысказанный вопрос, но не в силах ухватить суть. Контуженый мозг только-только обработал предыдущее сообщение. Эксгумации не было. И даже планов эксгумации тела Краско и проведения экспертизы не существовало. Явившийся к Злате раненый соврал! Но угроза попала в точку. Словно он знал про отравление клофелином. Пауза в разговоре затягивается. Я прощаюсь: – Пока, Алена. Мне еще мысли собрать в кучку, а голова трещит. – А говорят, что женщины такие отмазки придумывают. Я оправдываюсь: – К встрече с Русиком надо готовиться. – А мне в цех к бабам, которые забыли про отмазки и устали вас ждать.