Его глаза становятся ледяными. Шмель ухмыляется в точности, как в тот момент, когда хвастался совращением Златы. Переступать через девчонок для него норма. Он делал это не раз демонстративно, чтобы приятели, привыкшие слушать его, стали такими же. Я понимаю, что сейчас произойдет. Он не остановит издевательство над Машей. Наоборот, прикажет насиловать пожестче. И даже, если я его убью, Машу это не спасет. Шмель открывает приложение в телефоне и заносит палец над значком видеовызова. Злобный взгляд мне в лицо, губы мстительно дергаются. И в этот момент я нажимаю спусковой крючок пистолета. Звучит выстрел. Моя рука вздрагивает от отдачи, а маленькая пуля с силой отталкивает тело предателя на спинку дивана. В его лбу черная дырка, а в распахнутых мертвых глазах безмерное удивление. Мне удивляться некогда. Подхватываю телефон предателя. На часах 01:49. С момент отсчета времени прошло меньше двадцати минут, а я будто целую жизнь прожил. И начал новую в момент выстрела. Хватаю ключи от БМВ, сваливаю в рюкзак из сейфа пачки денег и документы на завод. Быстрее к Маше! Только бы успеть! 50 Мчусь в Дальск по ночной трассе на максимальной скорости. Мощная машина стремительно подминает под капот ленту асфальта. Боюсь представить, что вытворяют с Машей бандиты. Чтобы спасти девушку я должен оставаться хладнокровным. Нельзя расплескать мстительную ярость раньше времени. Сознательно забиваю голову другими проблемами. Звоню Чапаю и докладываю: – Чапай, я нашел предателя. Он признался. Это Шмель! Чапай вежливо напоминает: – Контуженый, ты не забыл, что Шмель погиб? – В могиле не Шмель, а Русик наш оператор дронов. Шмель присвоил его документы, стал Русланом Краско, чтобы завладеть заводом! БМВ проскакивает по шоссе добрый километр пока Чапай обдумывает информацию. – Где он? Мы разберемся и будем судить. – Суд состоялся. Приговор приведен в исполнение. – Ты? Сам?! – Выбора не было, Чапай. – А доказательства? – Тело Шмеля найдете в Ростове по адресу… – Я диктую адрес коттеджа. – У него была судимость. Отпечатки Дениса Шмелева есть в базах данных полиции. Сравните и убедитесь, что это Шмель, а не Русик. Вот вам и доказательство. – Сделаем. Группа Грига приедет и зачистит, – соглашается Чапай. Он слышит шум автомобильного мотора: – Ты куда мчишься? – В Дальск. Шмель послал за мной двух киллеров. У них моя девушка. – Помощь нужна? – Им ничто не поможет. Чапай крякает в кулак и признается: – Ты стал другим, Контуженый. В его словах нет ни одобрения, ни осуждения. Инструктор ЧВК принимает на обучение незрелых пацанов и наблюдает, как война делает из них прямолинейных мужиков, привыкших полагаться на оружие. Чапай не знает, как относиться к таким переменам. Я тоже. Но одно мне предельно ясно, и я озвучиваю то, что думаю: – В окопах атеистов не бывает. – Ты это к чему? – Раз я выжил и вернулся домой, значит нужен здесь таким, какой есть. Мы прощаемся. На часах 02:40. Меньше часа осталось до контрольного звонка, способного оборвать жизнь Маши, а я и полпути не одолел. Срываюсь, луплю по рулю и ору во весь голос непотребным матом. Маша из-за меня в руках бандитов. Я должен был найти предателя раньше, догадаться после первого покушения. Как ее спасти? Позвонить, запугать, приказать? Это не выход. Бандиты убьют Машу и смоются. Пока не прошло два часа, Маша жива. Это сейчас главное. Надо успеть. И я жму на газ. Чтобы не зациклится на ужасном звоню Алене в Луганск с телефона Шмеля. Аппарат автоматически подключен к автомобилю через громкую связь. Входящий номер записан у Алены, как Руслан Николаевич Краско, и заведующая цехом удивляется спросонья: – Здравствуйте, Руслан Николаевич. – Доброй ночи, Алена Анатольевна! Это Контуженый. – Ты?! – еще больше удивляется Алена. – Что-то случилось? Женщины предчувствуют неладное, но я сохраняю бодрый тон: – Встретился с Русиком благодаря твоей помощи. Славно пообщались, многое вспомнили. Я слышу, как женщина мнет одеяло, садится в постели и поправляет волосы. В голосе заинтересованность: – Что ж, хорошо. Я рада. – Сейчас еще больше обрадую. Руслан Николаевич решил передать завод под управление трудового коллектива. А сам возвращается на фронт. Сказал, так принято в народных республиках. – Неожиданно. – Медали мало, хочет орден. Он вышлет тебе документы на завод. И верит, что ты справишься. – Я? – Ты лучшая! Руководи, пока он не вернется. Алена смущена: – А почему Руслан Николаевич сам не звонит? – Расчувствовался от нашей встречи, выпил, собирает вещи. Дал мне кучу денег, чтобы закупить квадрокоптеры, тепловизоры, приборы ночного видения и прицелы. Всем жертвует для победы. – А он не передумает? – Не волнуйся. Я позаботился. Но Алену что-то смущает: – Ночь. Неожиданный звонок с чужого телефона… Никита, это правда? Я отвечаю искренне: – Поверь, Руслан и его отец хотели бы, чтобы завод, если с ними что-то случится, приносил пользу народу. На этот раз я говорю про настоящих Руслана и Николая Краско. Говорю о них в прошедшем времени, но Алена, к счастью, этого не замечает. Она верит мне. И я верю, что ничего не выдумал. Так было бы, будь их воля. – Никита, а ты приедешь… на завод? – спрашивает Алена. – Не могу. Важное дело. – Очень важное? Как тут ответить? Любое сравнение будет недостаточным. – Самое-самое, – выдыхаю я. Свет фар выхватывает информационный знак с надписью «Дальск». Я в родном городе. Теперь уже не могу думать ни о чем, кроме спасения Маши. Проскакиваю перекрестки, не обращая внимания на светофоры. Губы шепчут: – Потерпи. Я рядом. Я скоро буду. Значок на передней панели показывает, что телефонная связь еще работает. Алена слышит мои слова, но не переспрашивает и не задает вопросов. Она отключает связь.