– Открывай глаза уже, и посмотри, как я поседел из-за тебя всего лишь за две недели. – Краска тебе в помощь. – Ах ты ж! – движение воздуха перед лицом Раона заставило его зажмуриться еще больше. Следом послышался смешок. – Что, страшно? Ты уже как звереныш, которого постоянно бьют. От каждого движения ссышься. «Это точно», – согласился с Максимом Раон. – Бумаги я сжег, потому что мне не нужны были лишние проблемы. Ю Чан Ми просила их использовать, но я хотел только спрятаться. Из того, что я прочитал, я понял, что у меня будет много геморроя из-за них. – «Поверит, нет?» – С этим разберется уже шеф, – тон блондина был ровный, как гладильная доска. И тут Раону стало действительно страшно. Он приоткрыл глаза и недоуменно уставился на бинты, закрывающие ему половину лица вместе с обзором. – Это что еще такое? – пробормотал он и потянулся рукой. Натянулась цепь, позволяющая поднять руку сантиметров на двадцать от металлических поручней. – Это услуга «все включено». Тебе собрали лицо немного. – Нахрена вам мое лицо? – вскипел Раон. – На тебя смотреть было противно, если честно, – блондин встал. – А, еще тебе твои рисунки вывели. Можешь не благодарить. Если захочешь в туалет – не стесняйся, ходи под себя. Тут все равно никого нет. К вечеру придет санитарка и все уберет. – Спасибо, – крикнул ему вслед Раон и точно услышал, как его послали нахрен. Скривился в улыбке и тут же поморщился, когда стянуло кожу. – Всю жизнь мечтал об этом. Он огляделся. Это точно была палата, стерильно белая, с медицинским шкафом, запертым на висячий кодовый замок, у стены стояло какое-то сложное оборудование, окруженное паутиной проводов, с тремя экранами, датчиками и клавиатурой. Рядом – аппарат ИВЛ, металлический стол с перчатками и бинтами, обычная тумба для личных вещей. Даже было окно, правда, увитое толстыми прутьями. Раон посмотрел на оконный проем, потом на размер кровати и понял, что с таким прицепом он точно не сбежит через тот выход. Можно было и не заморачиваться с решеткой. Вопреки словам Максима, через полчаса пришла медсестра, женщина лет пятидесяти, с закрученными узлом волосами и усталыми глазами. Хотя он успел действительно испугаться. Терпеть до вечера – он был не уверен, что сможет. – Я могу освободить вам одну руку, – сказала медсестра, тоже, видимо, не горя желанием заниматься его причиндалами. – Кровать на колесах, докатите до уборной, там как-нибудь справитесь. Только потом вы сами наденете на себя наручник. Раон быстро закивал. – Имейте в виду – вы все равно не сбежите, даже с одной свободной рукой. А вот доверия больше не будет, – женщина смотрела строго, и говорила жестко, но Раон не ощущал в ней враждебности. – Я понимаю, госпожа. Буду благодарен за возможность уединиться. Медсестра отстегнула один наручник. – Вставайте осторожно, вы две недели не приходили в себя, может быть слабость. Раон сел. Потом спустил босые ноги на пол. Две недели. «Вот бы получить весточку, как там ЧанА». – Все в порядке? – мысли прервал голос медсестры, обеспокоенно наблюдавшей за его заторможенными движениями. Раон запретил себе думать о ЧанА и вскинул враз покрасневшие глаза на женщину. – Да. Немного голова кружится, но я справлюсь. Сложно, но можно. Раон даже сумел вымыть руки. Уборная была совсем крохотной, и он спокойно доставал рукой до противоположной стены. Единственно, что дверь оставалась открытой, а в палате находилась медсестра. Но она ни разу не глянула в его сторону. Когда Раон приволок кровать обратно, она уже поставила на деревянную тумбу тарелку с рисом и отдельно – с мясом. От кружки шел горячий пар, который Раон втянул носом. Чай. Черный. В памяти моментально всплыла пигалица. – Советую вам поесть, – в голосе медсестры Раон расслышал предупреждение. Представил этот рис у себя на лице и взял в свободную руку ложку. Горько усмехнулся – две недели назад он бы ни за что не стал есть. Но сейчас боль ушла, а возвращаться обратно было очень страшно. Как бы он не геройствовал перед Максимом, а корчиться в агонии приходилось ему самому. * * * Прошло три недели с тех пор, как Тэмин и Тэун обратились за помощью к Лиен, но и она не смогла ничего узнать о человеке с фамилией или именем Софтин, который мог иметь связи с Южной Кореей. – Вообще ничего. Есть парочка в соцсетях, но один подросток, другой – еще младше. Я напросилась к ним в друзья и общаюсь с ними. Обычные геймеры, которых ничего кроме игр не интересует, – сказала Лиен. – У вас что? – Режиссер исчез, – Тэун повертел в пальцах телефон, с которым теперь уже не расставался ни на минуту. – После того, как та девочка предположила, что именно Пак Джи У втянул Раона в эту пошлость, этот тип куда-то делся. Я знаком с его помощником, но его тоже не видно нигде. – Новых роликов с Раоном больше не выходило, – сообщил Тэмин. – Я уже зарегистрировался на всех порносайтах, подписался на всех, на кого только можно. Если узнают, что это мои аккаунты – смеху будет на весь мир. – О, да ладно, брат, – Лиен протянула ему бутылку пива. – Мужик ты или кто? Даже мой муж заглядывает одним глазком туда. Тэмин дернул бровью, но не стал комментировать. * * * – Ким Бёль! – крик отца был слышен на весь пентхаус. И он был в бешенстве. Ким Бёль сжалась в дальнем углу кровати, догадываясь, что произошло. – Где ты есть, маленькая паршивка? Ким Бёль забралась под одеяло и начала удалять из телефона сообщения, которые отправляла Ан Ли Тэуну, затем удалила его номер. Отец ее прибьет за подслушивание, это точно. Дверь в ее спальню распахнулась, со стуком врезавшись в стену, Ким Су Бин прошел по комнате к кровати и сдернул одеяло, под которым пряталась дочь. Ким Бёль подняла на отца перепуганные глаза. – Ты! В своем уме? – он выглядел так, словно только что убил кого-то и закопал. – Кому ты передавала сведения? – Никому, правда, – девушка едва дышала, в таком гневе она еще не видела отца. – Я просто хотела знать, что с оппой. – Оппа? – голос Ким Су Бина снова сорвался на крик. – Я пошел у тебя на поводу, разрешил тебе встретиться с ним, а зря! Забудь его, у него есть девушка, – нижняя губа Ким Бёль задрожала, когда она услышала это. Ее отец добавил уже тише: – И она ждет ребенка. Ким Бёль вскинула на отца неверящий взгляд, губа задрожала сильнее. – Но…Зачем он тогда этим занимается? Как его девушка такое позволяет? – по ее лицу пробежала судорога, она открыла рот, пытаясь что-то добавить, но вдруг горько расплакалась и закрыла лицо руками. – Дурочка, – отец присел на кровать и мягко погладил ее по голове. – Я понимаю, в такого мужчину легко влюбиться, но он не для тебя, – девушка прижала к глазам одеяло, не в силах остановить потоки слез. – Мне жаль, дочка, но я вынужден посадить тебя под домашний арест. И заберу телефон с ноутбуком. – Уйди! – выдавила Ким Бёль между рыданиями. – Уходи! Наивные мечты, что она подрастет, и он посмотрит на нее как на женщину, а не на младшую сестру, фантазии о встречах вечерами, долгих прогулках после слов отца разлетелись вдребезги, оставив ее оглушенной внезапным горем, среди обломков первой любви. Ким Су Бин растерялся, не ожидая такой бурной реакции, смотрел на своего ребенка и не находил слов, чтобы утешить, успокоить. «Сказать ей, что он вряд ли вернется в Корею?» * * * Каждый день Раон видел одну и ту же медсестру. И больше никого. Она приносила еду, освобождала одну руку и садилась у окна, дожидаясь, пока он сделает свои дела. Потом делала перевязки и уходила. Чтобы вернуться через несколько часов и повторить все с начала. От нечего делать Раон пересчитывал звенья своих цепей, прутья на поручнях кровати, на окне. Пытался рассмотреть провода на аппарате, но было слишком далеко, только добился головной боли. Пытался представить, что под бинтами, хотел посмотреть, что теперь на месте татуировки. Но мог только лежать и ждать. Мысли о ЧанА гнал прочь, даже не позволял на секунду им задержаться в голове, они вгоняли его в болевой шок. Тэмин и Тэун позаботятся о ней. «Как они меня похоронят, если не найдут тела? Просто поставят где-нибудь надгробие и будут приходить туда?» Через пять дней вместе с медсестрой пришел седой мужчина в белом халате. Европейской внешности. Раон заинтересовался немного, разглядывая нового человека. – Я врач, – говорил он с акцентом, но вполне различимо. – Можете звать меня Иван Сергеевич. Как самочувствие? – Хорошо, – ответила за Раона медсестра. Видимо, она знала больше, чем сам Раон. Иван Сергеевич подкатил к кровати тележку и начал раскладывать инструменты. Раон вывернулся, насколько позволяли цепи, и напряженно следил за его движениями, не зная, чего ожидать. – Успокойтесь, – видимо, старик был наслышан о его приключениях. Может, он его и лечил. – Я сниму бинты и все. «Господи, какое облегчение!» Раону в голову уже полезли сцены из фильмов ужасов, где сумасшедшие лекари разделывают своих пациентов на столах. Оказаться скованным перед человеком со скальпелем – кошмарная участь. Раон лег обратно, когда врач подкатился к нему ближе на стуле. Закрыл глаза, чтобы не видеть, как острый нож режет бинты у самой кожи. – Все просто отлично, даже лучше, чем было, – в действительность его вернул голос медсестры, он заморгал. – Сейчас принесу зеркало. «Лучше?» Это была первая пластическая операция, которую ему провели, и Раон с интересом уставился в протянутое зеркало. Первое, что он заметил – нос. Он стал идеально ровным, убрали горбинку, и тоньше, чем был. Кончик одной брови, там, где была рассечена кожа, приподнялся. Глаза стали как будто больше, и внешний их угол опустился. Раон смотрел и не узнавал себя. – У вас сильно поврежден лицевой нерв, я сшил его, но не гарантирую, что движение левой щекой будет полностью восстановлено, – сообщил врач. Раон попробовал улыбнуться, с одной стороны губы действительно плохо отзывались. Улыбка вышла язвительной. – Также перфорация барабанной перепонки, разрыв небольшой, поэтому я не стал вмешиваться. Возможно, все само зарастет. Вы довольны своим общим видом? – Да, – ответил Раон. Как будто его недовольство могло что-то изменить. Как ему собрали нос – он не понимал, так как был уверен, что он совсем отвалится. Блондин если бил по лицу – то обязательно целился в него. Дверь открылась, и появился сам Максим. Не останавливаясь, прошел к Раону и ухватил его за подбородок, покрутил голову в стороны, потом одобрительно похлопал по щеке, отчего Раон поморщился. – Красавчик. Благодари Ивана Сергеевича, его руки дороже алмазов, – потом повернулся к врачу. – Я его забираю. Раону не понравилось выражение, промелькнувшее на лице врача. Он перевел взгляд на медсестру, однако женщина собирала инструменты с опущенной головой. Максим полез в карман и вытащил ключи от наручников. – Мы идем в душ? – спросил Раон, пытаясь по его лицу угадать, что его ждет. – Персонал жалуется на запахи? Вместо ответа Максим отстегнул его руки от кровати и кивнул на стопку одежды на тумбе. Раон надел свободные штаны, потом стянул больничный халат и оглядел свою грудь. Ни татуировок, ни старых шрамов. Раздраженно дернул головой и накинул толстовку, поискал обувь. Ничего не нашел, едва заметно повел бровью и выпрямился. Блондин кивнул на дверь, веля ему выходить, что Раон и сделал. За дверью был обычный коридор, Раон повернул влево и пошлепал босыми ногами по каменным плитам. – Куда собрался? – Ты велел идти, я иду, – ответил Раон, не сбавляя шага. Максим догнал его и схватил за капюшон. – Разворачивайся, придурок. Нам в другую сторону. Раон одарил его своей кривой улыбкой и пошел в противоположном направлении. Мрачный извилистый коридор, казалось, никогда не закончится, он все тянулся и тянулся, как лабиринт, так что Раон почти поверил, что они ходят по кругу. Но впереди показался свет, и через пару минут они все-таки вышли в помещение, скорее всего, склад, метров тридцать в длину, вдоль стен которого и до потолка громоздились деревянные ящики в ряд. В другом конце помещения была открытая дверь, моментально приковавшая все внимание. Раон быстро огляделся по сторонам и рванул к пятну солнца, освещавшему небольшой участок склада у двери. Максим почесал за ухом, присел на ближайший ящик и закричал ему вслед: – Начинаю восхищаться твоим скудоумием! У дверей показалась группа людей с дубинками, которая загородила собой выход. Раон еще больше ускорился и с размаху врезался в них, сметая центр вместе с собой на пол. Хоть сбежать ему и не удастся, но поколотить кого-нибудь точно получится. В любом случае, за попытку побега ему влетит, терять нечего. И Раон начал бить, не глядя, куда и кого. Его сначала пытались скрутить аккуратно, но потом в ход пошли дубинки. Били по спине, по ногам, везде, кроме лица. Раон сжал зубы и отшвырнул от себя ближайшего человека, тут же получил удар под колени и упал. Дернул на себя чью-то ногу, кто-то свалился рядом и Раон сдавил ему шею, изгибаясь от ударов, сыпавшихся на спину.