– Что? – Ким Су Бин быстро закрыл ноутбук и поднял глаза на дочь, начиная улыбаться, такой она казалась взволнованной. – Вышел новый альбом твоих любимчиков? Как их там? – Помнишь ту женщину, которую отравили в нашем отеле. На нижних этажах? – ювелир подавился своей же улыбкой. – Представляешь, ее отравил посол, на которого она работала! – Ну ничего себе, – пробормотал Ким Су Бин. – Бёль, тебе не кажется, что ты интересуешься совсем не теми вещами, которыми положено интересоваться подросткам? – Папа! Это намного интереснее, чем цвет трусов актера, который кто-то разглядел в спортзале, и теперь гоняют по всему интернету. Пап? – Ким Бёль присела рядом с ним и взяла его за руку. – Есть новости из России? – Так, марш отсюда! – вскипел Ким Су Бин. – Быстро! Из Ким Бёль вышел бы отличный партнер, вот только ей было всего шестнадцать, и она была его ребенком. Ким Су Бин проводил взглядом ее понурую спину, дождался, пока хлопнет дверь в ее спальню, потом вышел на террасу и позвонил Пак Джи У. – Он признался? – Как видишь, – подтвердил Пак Джи У, читая новости о добровольном признании посла. – Я дал ему неделю подумать и вот. Неизвестного посетителя больше искать не будут, с него снято подозрение. * * * Хэнсин одним движением смел со своего стола бумаги, потом обхватил голову руками и замер. – Шеф? – из-за двери послышался встревоженный голос охранника. – Я тебя разве вызывал? – заорал Хэнсин, и с размаху запустил в дверь ноутбук, на экране которого журналист рассказывал о признании посла в убийстве. – Чиботай, тварь! * * * – Иван Сергеевич, я уже неделю лежу пластом. Когда мне можно будет встать? Врач поджал губу и протянул Раону бутылку с раствором. – Прямо сейчас. Вставайте и идите промывать раны. Посмотрим потом, как заживает. – Я сам, – быстро сказал Раон и показал зеркало. Врач устало посмотрел на него. – Делайте что хотите. Иван Сергеевич хорошо постарался, сидеть было больно даже спустя неделю. Но Раон все равно предпочитал эту боль своей работе. У него даже возникало ощущение, словно он в отпуске. Старик иногда приносил весточки от ЧанА, которые на словах передавал неизвестный Тимур. И после каждого послания Раон оживал, все, что он сделал – наполнялось смыслом, боль отступала. Он начинал светиться так, что врач хмурился. – Господин, вы странно себя ведете для изнасилованного, побольше трагизма проявите. Шеф может подумать, что вам понравилось. – Иван Сергеевич, – прошептал Раон. – ЧанА правда сказала, что малыш по ночам танцует так, что она просыпается? – О-о-о! Молодой отец, – врач едва заметно улыбнулся восторгу в глазах своего подопечного. – Я бы хотел это почувствовать, – мечтательно произнес Раон и получил шлепок по ноге. После чего нахмурился. – Уже лучше, – кивнул Иван Сергеевич. – Вы можете пройтись по коридору, шеф разрешил. Под охраной, разумеется. – Разумеется, – повторил Раон. – Я хочу увидеть Максима. Его-то можно? Максим все еще был в бинтах, раны заживали плохо. Землистого цвета, под цвет своих волос, с запавшими глазами, небритый, выглядел хуже самого Раона. – Как тебе свидание? – ухмыльнулся блондин, едва увидел посетителя. – Слышал, тебя порвали в клочья? – Слышал, тебя тоже? – Раон в ответ поднял уголок губ. Максим скрипнул зубами. – Это стоило того? Ради чего старался? – Ради дела, – процедил блондин. – Они предложили столько, что я не смог отказаться. – Десять миллионов? – фыркнул Раон. – Это разве деньги? – Долларов, придурок. Ты думал, ваших корейских бумажек? Раон уставился на Максима, который выглядел вполне серьезным. «Тринадцать миллиардов? Что?» – Ты – дорогое удовольствие. Береги себя, – Максим зевнул и осторожно повернулся с одного бока на другой. – Иди давай, был рад повидаться. * * * Тэмин широко улыбнулся, показывая ямочку на щеке, когда граф Николя, как он себя называл, помахал ему рукой от противоположного борта. Его и Тэуна пригласили на ночную прогулку на шикарной яхте, принадлежащей его сестре. Развлечься и полюбоваться ночным небом, как шепнула графиня, когда передавала приглашение брата. Но в данный момент ни шампанское, ни еда, ни звезды, которые неожиданно ярко сияли в обычно облачном небе над городом, не интересовали Тэмина. – Почему ты не сказал, что тебя укачивает? – прошептал он, приобнимая Тэуна, лицо которого приобрело серый оттенок. – Почему ты об этом не знал и принял приглашение? – желудок уверенно подползал к горлу и Тэун нагнулся над бортом, простонав: – Я же немой, что я мог возразить? – Укачало? – раздался за их спинами мягкий голос, от неожиданности Тэмин пригнул голову Тэуна еще ниже. Граф протянул Тэмину свой бокал. – Подержите, пожалуйста. Он подхватил Тэуна, закинул его руку себе за шею и обнял за талию. – Отведем его в каюту, пусть полежит. Тэун явственно различил, что его ощупывают по дороге, но заставил себя прильнуть к спутнику ближе, даже не пришлось изображать слабость – колени противно дрожали. Тэмин оставил бокал официанту и последовал за ними. В каюте граф уложил Тэуна на мягкий диван, поднес воды. Тэун жестом поблагодарил его. – Он действительно немой? – обернулся граф к Тэмину, который рассматривал их с затаенной усмешкой. Тэмин глазами подтвердил. Прошелся по каюте, рассматривая обстановку, присел на корточки у дивана и пригладил Тэуну волосы, дотронулся до его губ. – Он нем, но я могу заставить его кричать, – Тэмин обернулся через плечо, глядя в лихорадочно блестевшие глаза графа, и понизил голос до вибрации в груди. – От наслаждения. Граф задохнулся, переводя взгляд от губ Тэуна, которые Тэмин придавил большим пальцем, на горящие глаза самого Тэмина, наполовину скрытые косой челкой. Утер лоб. – Мы можем встретиться? Втроем? – сдавленно спросил он. Тэмин спросил Тэуна жестами. Тэун осмотрел графа с головы до ног из-под приопущенных ресниц и медленно кивнул. Сделал несколько быстрых движений руками, после чего Тэмин вопросительно поднял брови. – Что он говорит? – нетерпеливо воскликнул граф. – Он хочет встретиться здесь. Говорит, сегодня выпил лишнего, а завтра ему будет намного лучше. – Конечно! – тут же согласился Николя. – Здесь более уединенно, чем в любом другом месте. Может… – он посмотрел на бледного Тэуна и передумал. – До завтра. Тэун едва выжил после речной прогулки. Потом еще полчаса сидел на лавочке на берегу, приходя в себя. Только после этого согласился сесть в машину. Всю дорогу Тэмин и Тэун обсуждали варианты, как Софтин заставит графа сменить сторону, потом обсудили эпизод на яхте. В дом зашли, почти поругавшись. – Он тебя лапал, а ты вис на нем, – выговаривал Тэмин. – Мог бы и поскромнее себя вести на людях! – Это ты меня лапал! – возмутился Тэун. – С ума сойти! – в тон ему ответил Тэмин. – Что у вас происходит? – спросила Лиен, поднимая голову от бумаг. – Ничего. – Ничего. Они не заметили, что на кухне кто-то есть. Тэун налил себе воды, Тэмин схватил печенье из вазы, и они вдвоем исчезли за дверью. – Звони, – Тэмин злобно откусил печенье. – Скажи, что завтра у нас свидание. – Ревнуешь? – в Тэуна полетел остаток печенья. 21 ЧанА проснулась от резкой боли внизу живота. Инстинктивно подтянула колени к выступающему животу, между ног стало неприятно тепло, будто не успела добежать в туалет. Она быстро дотронулась до трусов, вытянула руку обратно и уставилась на розовую ладонь. Живот опять сжался, по ноге потекла теплая струйка. И ей по-настоящему стало страшно. – Помогите! – закричала ЧанА в камеру. – У меня кровь, помогите! Акушер – кореец, мужчина средних лет, который отзывался на имя Доктор, распахнул дверь в ее комнату спустя десять минут, которые ему понадобились, чтобы проснуться, одеться и прибежать на зов. – Что у тебя? – быстро спросил он, откидывая одеяло. Расширил глаза при виде покрасневшей простыни. – Как давно кровотечение открылось? – Не знаю, – ЧанА смотрела такими же огромными глазами на пятно. – Я проснулась от боли.