Он ее слышал с самого детства… Инцест… Его попытки суицида… Чувство вины… Эдипов комплекс, сначала вымещаемый на других жертвах… А затем и на ней – матери… Сок борщевика символизировал сперму на мертвых телах… Полковник Гущин внезапно вспотел. Он ощутил близость решения загадки. На темной дороге мелькнули фары двух авто. Те, кого он ждал, прибыли. Макар и Клавдий Мамонтов вышли из машины, Лева Кантемиров медленно вылез из своего черного внедорожника. – Кантемиров, подойдите ко мне, – скомандовал полковник Гущин. – Кто с вами? – Мои знакомые. Частный детектив, он мне помогает… пусть он участвует в расследовании… Мама… А где она сейчас? Я могу взглянуть на ее тело? – голос Кантемирова срывался. – Потом взглянете. Тело вашей матери сейчас в морге на вскрытии. Подойдите ко мне. Ваши знакомые пусть ждут, – распорядился Гущин. Клавдий и Макар остались на месте. Лева Кантемиров приблизился к полковнику Гущину. На него падал свет фонаря, укрепленного на столбе калитки. Вокруг все тонуло во мраке ночи. – Где вы находились сегодня днем? – спросил полковник Гущин. – Дома… то есть я дачу снимаю здесь неподалеку, – ответил Кантемиров. – К вам ездили мои сотрудники, вас на съемной даче не застали. – Я долго спал, а после обеда уехал по делам. – Куда вы уехали? По каким делам? – Гущин задавал вопросы жестко. – В Сколково, жилье смотреть в новостройке, я хочу купить себе небольшую квартиру. Мне риелтор на полпятого встречу назначил. Скажите, кто убил мою мать?! – Кто ее убил – вопрос вопросов, – полковник Гущин внимательно изучал Кантемирова. – Обнаружили ее труп недалеко от вашей съемной дачи на берегу Оки. Она отправилась из дома на своей машине в Москву. По пути днем она к вам на дачу не заезжала? – Нет, – ответил Кантемиров. – Подумайте хорошенько, – полковник Гущин смотрел на него в упор. Кантемиров глянул на него и… – Вы что, меня подозреваете? – спросил он. – Покажите мне свои руки, Кантемиров, – властно приказал полковник Гущин. Он вспомнил слова эксперта Сивакова о неудаче, возможно постигшей душителя во время манипуляций с соком борщевика у трупа Ирины Мухиной. Сиваков предположил: ядовитый сок мог попасть на убийцу и оставить на нем следы дерматических ожогов, долго незаживающих. Лева Кантемиров протянул вперед руки ладонями вверх, показал. – Рукава засучите выше, – потребовал Гущин. Кантемиров вздернул рукава хлопкового худи. В свете дачного фонаря Гущин увидел на внутренней стороне его левой руки чуть выше запястья два багровых пятна. Он мгновенно цепко схватил Кантемирова за руку, рывком притягивая его к себе, чтобы разглядеть пятна лучше – одно из пятен покрывали мелкие пузырьки. Ожог! – Вы что?! Пустите меня! – Кантемиров резко дернулся, пытаясь вырваться от полковника Гущина. Все дальнейшее случилось в считаные доли секунды. – Где соком вашей семейной дряни обжегся, сынок? – прошипел Гущин, притягивая его к себе, подавляя сопротивление и одновременно пытаясь вывернуть ему запястье в болевом приеме. – Не в Чистом ли Ключе, где Иру Мухину задушил? А потом в Сарафанове Гулькину, рассказывавшую сказки тебе в детстве, подонку?! Но он недооценил Кантемирова – внук академика ботаники со всего размаха врезал ему, как в боксе, в челюсть! Полковник Гущин не удержался на ногах и осел мешком на землю. – Какой еще Чистый Ключ? – истерически крикнул Лева Кантемиров. – Какие убийства? Макар, я ж тебе сказал – он меня погубит… отчим… Ну обвините меня во всем, если вам так удобно! Повесьте на меня все! Объявите меня врагом народа! Расстреляйте, живым в землю заройте!! Да я и сам могу… я вам лишь спасибо скажу, если уничтожите меня! Но я сам все… Я сам с собой закончу!! Он метнулся к своей машине, вскочил за руль и с места рванул прочь от фамильной дачи. – Левка! Стой! – заорал Макар. – Опомнись! Будет только хуже! Гущин пытался встать – его рот был разбит ударом тощего жилистого кантемировского кулака. К ним с участка, из дома, бежали полицейские. – Помогите, Федору Матвеевичу! – крикнул Клавдий Мамонтов. – Макар, мы за ним! Они с Макаром сели в машину, Макар развернулся на пятачке у забора, и они погнали вслед за внедорожником Кантемирова. Лес, лес… Красные габаритные огни на удалении… Полицейская сирена сзади… Полиция подключилась к погоне за подозреваемым. Впереди в темноте – просвет на дороге, что вырвалась из леса на берег Оки. Красные габаритные огни вильнули в сторону – внедорожник Кантемирова свернул с дачной бетонки на целину и… Лева не убавил, увеличил скорость. Его внедорожник на всем ходу сверзился в реку с высокого берега. – Левка!! – Макар резко затормозил, выкручивая руль, их машина едва не перевернулась на полном ходу. Макар выскочил наружу и… Прямо с кручи он, не раздумывая, не колеблясь, прыгнул в воду. По реке в месте падения кантемировской машины в свете полной луны расходились огромные круги. Макар нырнул. Клавдий Мамонтов со своей рукой на перевязи подбежал к краю обрыва – довольно высоко для покалеченного, но он не мешкал. Он сиганул не в воду, а вниз по скользкой глине – на спине, боком, на пятой точке, скользя, скользя, крепко удерживая раненую руку здоровой, группируя все свое тренированное тело – чтобы не перевернуться и не полететь кубарем… Макар не появлялся на поверхности – видимо, он пытался на глубине вытащить Кантемирова из машины. Клавдий Мамонтов, обдирая кожу о сучья, мелкие камни, коряги, спустился. Рухнул на прибрежный песок, но сразу же поднялся на ноги и ринулся в воду. Перевязь свою он потерял при спуске. Держал раненую руку здоровой. Он не мог прийти на помощь Макару и Кантемирову там, на дне, куда погрузился внедорожник. Полицейские машины затормозили наверху. Заполошно выла сирена. Полицейские, не желая безрассудно рисковать, искали более подходящее место для спуска, мешкали. Клавдию Мамонтову почудилось, что прошло очень много времени… Вечность… – Макар! – заорал он. Круги по воде… Мамонтов глубже зашел в воду, чувствуя, как его охватывает паника – он с раненой рукой не мог ни плыть, ни нырять… Он бы утонул, пошел камнем вниз… – Макар!! – крикнул он, ощущая, что сердце его разрывается на части от бессилия помочь другу, от отчаяния и тревоги. И Макар словно услышал его зов. Он с шумом вынырнул. Он тянул за собой нахлебавшегося утопленника. Клавдий Мамонтов бросился к ним – вода уже доходила ему до груди. – Здесь глубоко! Осторожнее! Ямы, Клава! Я сам! – кричал Макар, одной рукой крепко держа Кантемирова за худи, он греб свободной. И вот они вместе уже тащили тело Кантемирова на мелководье, потом на топкий глинистый берег. Лева Кантемиров был без сознания. – Он двери заблокировал, – сказал Макар, его самого трясло. – Я ногой боковое стекло еле выбил. Он хотел утонуть, понимаешь!