— Я ее сфоткал тихонько, когда Гущин нас с тобой послал с ней переговорить о муже — в самом начале, помнишь? — А зачем ты ее сфоткал? — усмехнулся Клавдий Мамонтов. — Под описание Крымского она вроде подходит, а? — Я тогда думал — муж и жена одна сатана, они могут быть заодно в планировании убийства. — Макар сразу стал чрезвычайно деловит. — Чисто ваши оперативные фото — фас, профиль. Да ты глянь сам, Клава, — ни попки, ни ее буферов… В «Лесном», где в этот вечер никто не играл свадеб и никто не дрался, они разыскали официанта Гришу, и Макар сразу показал ему тысячную купюру и затем еще одну. — Взгляните внимательно, какая из трех женщин приезжала с Маркизом сюда в ресторан в марте? Вы нам поведали сами об этом — вроде свидание они друг другу назначили здесь. Он показал официанту фотографию Дарьи, фотографию Эмбер Херст из интернета и фотографию тетки — депутата Госдумы из ленты новостей. И вручил первую купюру. — Она, — официант уверенно указал на фотографию Дарьи Лаврентьевой и добавил: — Они вместе приехали на его машине. Заняли столик отдельный в углу зала. Он ее особо не баловал, лишь кофе заказал и по бокалу дешевого вина красного. Они посидели, миловались, шептались. Видно, он ее уговорил, уломал. Подошел ко мне, сунул, как вы, полтора куска и попросил: «Открой мне на полчаса какую-нибудь хату вашу». — У нас все коттеджи пустые тогда стояли. Сказал: «Мне ничего не надо, ни койки, ни белья, мы по-быстрому». — Я им открыл втихаря дальний коттедж, что у забора, они туда пешком дошли по дорожке. Я курил, ждал с ключами. А они перепихнулись. В раж вошли. Я ее крики-стоны слышал. Потом он ее увез. — Вы в прошлый раз заявили, что машину не видели, — заметил Макар, медля вручать ему гонорар. — Так что за тачка у Маркиза, на которой он даму сердца катал? Официант Гриша поднял брови, кивнул: давай, давай, раскошеливайся. И Макар всучил ему остаток. — «БМВ». Черная. Подержанная, битая, наверняка они и в лесу в ней потом трахались. Одним перепихоном такие свидания не заканчиваются, когда телка в самой охоте, — ответил официант с видом бывалого плейбоя. Глава 30 Любовник — Время к полуночи, а путь наш в Жуковский к молодоженам, — объявил Клавдий Мамонтов, когда они покинули «Лесное» и вырулили на федеральную трассу. — Не в Жуковский. В Чугуногорск, — ответил Макар. — Супружники Лаврентьевы там обретаются. — Не на съемной квартире, а в той, где… — Спорим, Клава? Расстояние что до Жуковского, что до Чугуногорска отсюда примерно одинаковое, но так мы всю ночь кататься будем. Ты подумай сам — Гущин парню сказал, когда выпускал: «Сиди дома тихо под веником». Супружники Лаврентьевы оба безработные. За съемную квартиру платить теперь, когда парню вся жилплощадь досталась? Это же его собственная квартира, ему и ключи вернули, что при обыске изъяли. Труп оттуда увезли сразу, улики все эксперты собрали, ограничения, печати с двери сняли. А насчет крови… отмыли супружники пол, Клава. И гневный мстительный дух мамаши Лаврентьевой ее сынка не пугает. Он у нас не Орест. Богинь Эринний к нему с Олимпа не пошлют. Клавдий Мамонтов не стал спорить, а Макар оказался прав. В Чугуногорске на их долгий звонок и возгласы: «Полиция!» — дверь квартиры открыла сама Дарья: в банном халате с грязевой маской на лице. За ее спиной маячил муж Алексей Лаврентьев — испуганный и встревоженный новым визитом силовиков. Макар не дал ему и рта раскрыть, обратился к его жене: — Добрый вечер, Дарья. А вы надеялись, что так быстро от нас отделались? Привет вам пылкий от Макса. — А где он? То есть… какого еще Макса? — Дарья попыталась захлопнуть дверь, но Клавдий Мамонтов надавил на дверь кулаком, распахивая ее и отодвигая девицу вглубь прихожей. — Вашего любовника, — сообщил Макар самым невинным тоном. Они вошли. Клавдий Мамонтов захлопнул дверь. — Какого Макса? Какого еще любовника? Леша, да что они такое болтают? — Дарья оглянулась на мужа. Невзрачное лицо Лаврентьева побагровело. Он смотрел на жену. — Леша, Леша, я… клянусь тебе! — воскликнула Дарья и тоже вспыхнула как алая заря. — Гуляешь от меня, дрянь, — прошипел Лаврентьев. — Пока я на нарах парился ни за что… ты, стерва… проститутка… Я давно подозревал, что ты мне изменяешь… Предала меня, гадина!! И он со всего размаха ударил жену кулаком в лицо — разбил ей нос. Кровь хлынула, смешалась с целебной грязью маски. Дарья взвизгнула, отскочила от мужа. Клавдий Мамонтов схватил Алексея Лаврентьева, блокируя его, и швырнул в комнату. Дарья визжала от боли, закрыв окровавленное лицо ладонями. Ее муж из комнаты орал матом. Клавдий Мамонтов кивнул Макару — не выпускай его. Затем он подхватил Дарью под руку и потащил на кухню. От крови Анны Лаврентьевой супруги, заселившись в квартиру, кухню тщательно отмыли. На газовой плите снова стояла кастрюля — та самая. А в ней куриный бульон… Клавдий Мамонтов ощутил, как к горлу его подкатывает тошнота. — Умойтесь, — велел он, кивая на кухонную раковину. Дарья, всхлипывая и стеная от боли в разбитом носу, начала умываться. — Запираться бессмысленно, — объявил ей Клавдий. — У вас с Максимом Коноваловым по прозвищу Маркиз были отношения. Вы с ним встречались в «Лесном», в ресторане, у нас есть свидетели. Так что не будем тратить драгоценное время, а перейдем сразу к делу. — Я не знаю никакого Маркиза, а с Максом я всего несколько раз виделась… Не говорите Лешке только… он меня убьет, из дома выгонит… А где он? — Кто? — Макс. — На разбитом, уже успевшем опухнуть личике «зазнобы» возникло сложное выражение — испуг, надежда и снова что-то скрытое, не поддающееся описанию. Клавдий Мамонтов вспомнил разговор с полковником Гущиным про ее алиби и то впечатление — что, мол, они все не верят, что Дарья Лаврентьева может оказаться убийцей… Птица не того полета… Но что им реально о ней известно? — Вы когда с ним виделись в последний раз? — спросил он. — Давно! Еще в самом начале апреля. Он меня бросил, подонок! Он куда-то смылся, уехал. А телефон свой заблокировал. Я ему звонила — никто не отвечает. Абонент недоступен. — И даже не попрощался с вами? — нейтрально поинтересовался Клавдий Мамонтов. — Неужели после любовного свидания в «Лесном» он даже не сказал вам: «Жди меня, и я вернусь». — Да ни слова не сказал, не позвонил. Просто пропал. Я его вычеркнула из своей жизни. Я вообще сейчас не понимаю, как я, дура наивная, могла ему поверить! Столько мне всего наобещал, лгун! — Дарья снова всхлипнула и приложила к разбитому носу намоченное кухонное полотенце. — И что он вам обещал? — Что мы из этой дыры в Сочи вместе уедем. Что он Женьку-толстуху бросит, потому что их и раньше ничего особо не связывало. — Евгению Лаврентьеву, у которой он жил дома на всем готовом, тетку вашего мужа? Вы с ним через нее познакомились, ведь так? Когда пошли провожать ее к машине во время визита к вам в Жуковский? Дарья смотрела на него круглыми глазами. — Да. А откуда… вы все знаете? Она вам сказала? Но она же мертвая. — Дедукция, — ответил Клавдий Мамонтов. — С Максом у вас что же — большая чистая любовь нарисовалась с первого взгляда? — Я сама не знаю, как ему поддалась. Мы тогда просто поговорили с ним у машины. А на следующий день он вдруг сам один заявился — я в магазин вышла, а он меня догоняет: давай подвезу… На меня как затмение нашло! Я села к нему в машину. Он такой был… — Дарья закусила губу. — Внимательный. Ласковый. Фартовый. Не то что Лешка. Тот дерганый, нервный стал, ночами не спит, новости постоянно в интернете читает. Как работу потерял, так вообще ничего ему не нужно стало — с матерью скандалил из-за квартиры, в интимном плане охладел ко мне из-за нервов, говорил, что из-за тревоги секса не хочет… А тут как раз Макс. Красивый… тело у него сильное, татушки просто загляденье, глаза — огонь… Как затмение на меня вдруг нашло, — повторила Дарья жалобно. — Ну я и… мы с ним… переспали. — И что он вам еще обещал, кроме того, что бросит Евгению Лаврентьеву и увезет вас в Сочи? — Он говорил, Женька ему денег до фига должна и не отдает. Мол, в сейфе дома деньги прячет. Сказал: «Мне ее сейф — пара пустяков вскрыть. Это не воровство, я свое кровное заберу». — Он хотел ее ограбить? — Я к этому никакого отношения не имею, — быстро ответила Дарья, спохватившись. — Мало ли что он болтал! Он у нее деньги хотел забрать — это все, что я знаю. Ну, видно, подфартило ему, деньги забрал — и был таков. А мне даже не позвонил. Бросил меня, подонок… А где он сейчас? Вы его арестовали? Это он убил Женьку? — Нет, не он прикончил Евгению. — А кто ее убил тогда? — Вы хотите сказать, что, узнав от мужа об убийстве его тетки, подозревали своего любовника Максима Коновалова? — тихо спросил Клавдий Мамонтов. — Нет… то есть да… Лешка же не мог ее убить… он у вас сидел в тот момент в полиции. А Макс хотел деньги у Женьки украсть, я и подумала, что это он мог… потому и скрылся от меня, и телефон заблокировал. — Он от вас скрылся намного раньше. Какая вы хитрая, Дашенька, — хмыкнул Клавдий Мамонтов, встречая ее взгляд. — То ли девочка, то ли виденье… Себе на уме, а? — Да… то есть нет! Да что вы такое говорите! — А то, что вы бессовестно нам лгали. Вы же сами подозревали в убийстве матери Алексея, мужа своего. Но состряпали ему ложное алиби. А его ведь не было с вами дома в тот день. — Я просто… я хотела как лучше… — А сейчас лжете мне, что во втором убийстве любовника подозревали. Только не верю я вам. Лично я думаю, что это вы могли убить Евгению. — Я никого не убивала! — воскликнула Дарья и заплакала. — Да это он, Макс, подонок, ее прикончил, ограбил… Он же в тюрьме сидел — он мне хвалился, я — вор в законе! Меня все кореши боятся… Будешь за мной как за каменной стеной. В Сочи все в ноги кланяться станут. Это кто такая? Королева воровская, подруга самого Маркиза. — А, и прозвище вам свое открыл. Я так и думал, что он похвалится, не удержится. А вы мне снова солгали — сказали, не знаете никакого Маркиза. Дашенька, поговорка есть — кто много врет, тот долго не живет. В вашем семействе уже и свекровь убили, и тетку вашего мужа, и… — Да если вы Макса арестовали, вы у него самого спросите! Он вам сам скажет, что я ни при чем! Я ни в каких его делах воровских, кровавых не участвовала. — Не могу я его спросить о вас. Не ответит он. — Почему? — Убит.