— Может быть, она с Изабеллой или Слоан. Изабелла и Слоан. Другие подруги Алессандры. Я не знал их так хорошо, как Вивиан, но это не имело значения. Я бы поговорил с чертовой кошатницей, которая всегда засыпала в нашем вестибюле, если бы она догадывалась, где находится Алессандра. К сожалению, Изабелла и Слоан также ничего не знали о местонахождении Алессандры, и мои звонки после того, как я повесил трубку, снова попадали на голосовую почту. Черт возьми, А́ле. Где ты? Я снова спустился вниз и чуть не врезался в Камилу. — Мистер Дэвенпорт! — ее глаза расширились. Я забыл, что она вернулась из отпуска. — Добро пожаловать… — Где она? — Кто? — Алессандра, — имя вылетело через стиснутые зубы. Я звучал как чертова сломанная пластинка, но Камила, должно быть, была здесь, когда она ушла. — Ах. Миссис Дэвенпорт была очень расстроена из-за пропущенного рейса, — по поджатым губам домработницы я понял, что она думает о моем опоздании. — Я приготовила ее любимый суп, чтобы поднять настроение, но когда я вернулась с кухни, ее уже не было. — Ты не слышала, как она уходила, — мой голос был ровным. Холодным. — Нет, — глаза Камилы мелькнули влево и вправо. Эта женщина вполне меня устраивала. Она была компетентной, сдержанной и одной из любимых сотрудниц Алессандры, но если бы она скрывала что-то от меня и в результате Алессандра пострадала... Я замер на месте. — Спрашиваю тебя в последний раз, — тихо сказал я. Кровь в ушах была шумом, почти заглушая мои слова. — Где моя жена? Дрожь выдала нервы Камилы. — Я действительно не знаю, сэр. Как уже сказала, я вышла, а ее уже не было. Но когда я искала ее... — она вытащила что-то из кармана, — я нашла это на камине. На ее ладони блеснул знакомый бриллиант. Обручальное кольцо Алессандры. В моем желудке появилось острое, тягостное ощущение. — Я хотела оставить его в вашей комнате, — сказала Камила. — Но учитывая... — Когда? — Примерно полчаса назад. Ответ еще не успел полностью прозвучать, как я схватил кольцо и пронесся мимо нее к лифту, мой пульс колотился от смеси страха, паники и чего-то еще, чему я не мог подобрать подходящего объяснения. Полчаса. Было девять, и последний звонок Алессандры был в восемь, то есть Камила нашла кольцо вскоре после того, как она ушла. Она не могла уйти слишком далеко. Моя рука сжалась вокруг бриллианта. Она бы не сняла его, если бы не… Нет. Она была в гневе, и имела на это полное право, но я найду ее, объясню, и все вернется на круги своя. Алессандра была самым понимающим человеком, которого я знал; она простила бы меня. Бриллиант болезненно впился в мою ладонь. Все будет хорошо. Так и должно быть. Я не мог представить себе никакой другой альтернативы. ГЛАВА 5 Вместо того, чтобы поехать к кому-то из друзей, я заселилась в отеле и заплатила за неделю наличными. Я не хотела, чтобы Доминик отследил мое местонахождение с помощью кредитной карты. К счастью, у меня были собственные сбережения от Floria Designs и я предусмотрительно спрятала дома пачку денег на случай непредвиденных обстоятельств, когда бизнес пошёл в гору. Этого должно было хватить, чтобы оплатить отель и продержаться, пока я решала, что делать дальше. Было ли это трусостью — уйти, не сказав ни слова? Возможно. Но мне нужно было время побыть наедине, чтобы подумать, поэтому я не сразу сообщила своим друзьям. Выйдя из пентхауса, я выключила телефон и не включала его, пока распаковывала вещи, принимала душ и старалась не думать о том, что случилось за последние несколько часов или об острой боли в груди. — Дом! — я засмеялась, когда Доминик вошел в душ и обнял меня сзади за талию. — Ты должен был заказать еду в номер. — Я так и сделал, — его рот скользнул по моему плечу и шее. Несмотря на пар, окутавший ванную комнату, по моей коже побежали мурашки от удовольствия. — Но я решил, что сначала хочу десерт. — А что, если я не согласна? — дразнила я. — Может быть, я хочу следовать нормальному порядку вещей. Не все из нас могут нарушать правила. — В таком случае... — губы Доминика достигли уголка моих губ. Одной рукой он обхватил мою грудь, а другой неторопливо опустился между моих ног. Удовольствие разлилось в животе, и я не смогла сдержать тихий вздох. — Мне просто придется найти способ убедить тебя, не так ли? Я закрыла глаза, позволяя горячей воде смыть мои слезы. От нашего первого уик-энда, проведенного вдвоем, нас отделяли многие годы, но я почти чувствовала призрачную силу его объятий. Мы дважды занимались сексом в душе; к тому времени, как мы вышли, наша еда в номер уже остыла, но нас это даже не волновало. Мы наслаждались едой, как будто она была только приготовлена. Я оставалась в душе дольше, чем следовало бы, но вода, жар и эмоции ночи сговорились, чтобы затянуть меня под воду. Как только моя голова коснулась подушки, я уснула. Когда я проснулась на следующее утро и, наконец, включила телефон, у меня были десятки пропущенных сообщений, звонков и голосовых от моих друзей и Доминика. Он, должно быть, связался с ними после того, как вернулся домой и не нашел меня. Я отправила быстрое сообщение в групповой чат, заверив своих друзей, что я в порядке и что расскажу им все позже, прежде чем сделать глубокий вдох и открыть голосовые сообщения Доминика. Мое сердце мгновенно сжалось от звука его голоса, который с каждым сообщением становился все более похожим на панический. Доминик: Где ты? Доминик: А́ле, это не смешно. Доминик: Мне жаль, что я опоздал на наш рейс. Возникла чрезвычайная ситуация на работе, и мне пришлось с ней разбираться. Мы еще можем осуществить оставшуюся часть поездки. Доминик: Черт возьми, Алессандра. Я понимаю, что ты злишься, но, по крайней мере, дай мне знать, что ты в порядке. Я не… черт. Ряд проклятий, смешанных с безошибочным стуком дождя по бетону, раздался на заднем плане. Время сообщения было 3:29 утра. Что, черт возьми, он делал так поздно? Ищет тебя. Я отбросила эту мысль так же быстро, как она и появилась, отчасти потому, что не верила, что новый Доминик сделает что-то подобное, а отчасти потому, что было слишком больно думать, что он действительно это сделал. Его последнее сообщение было два часа назад в 6:23 утра. Доминик: Перезвони мне. Пожалуйста. Давление в моей груди стало невыносимым. Я не была готова встретиться с ним лицом к лицу, но сон очистил эмоциональный туман прошлой ночи, и отчаяние в его голосе разрушило мою предыдущую клятву избегать его, пока у меня не будет плана. Лучше было встретиться с ним и, так сказать, сорвать пластырь, чем позволить неопределенности гноиться. — Отель Violet, — я не дала ему возможности что-то сказать, когда он поднял трубку. — Нижний Ист-Сайд. Когда я положила трубку, в животе у меня все сжалось от нервов. Вчера вечером я не ужинала, но мысль о еде, заставила мой желудок взбунтоваться еще больше. Тем не менее я заставила себя съесть немного сухофруктов из мини-бара. Мне понадобится энергия. Если и было что-то, в чем Доминик был хорош, так это в убеждении людей делать то, что он хотел. Я уже сомневалась в своем выборе. При ярком дневном свете мой безымянный палец казался невероятно обнаженным, а решение уйти — необдуманным. Стоило ли подождать и поговорить с Домиником, прежде чем уйти? А что, если… Кто-то постучал в дверь. Мой желудок снова сжался. Я вдруг пожалела, что сказала ему, где я, но было слишком поздно. Это все равно, что отклеить пластырь. Просто покончить с этим. Тем не менее, никакое внутреннее ободрение не могло подготовить меня к тому, что ждало меня, когда я открыла дверь. — Боже мой, — вздох вырвался прежде, чем я смогла его сдержать. Доминик выглядел ужасно. Растрепанные волосы, помятая рубашка, под глазами фиолетовые пятна усталости. Его одежда прилипла к телу, а обычно чистые ботинки выглядели так, будто они прошли полосу препятствий Tough Mudder. — Что… — я не успела закончить свой вопрос, как он схватил меня за руки и внимательно осмотрел, — Ты в порядке, — облегчение смягчило грубость его голоса. Доминик звучал так, словно он либо восстанавливался после ужасной простуды, либо кричал всю ночь. — Я в порядке. — Физически. — Почему ты весь мокрый? С него капала вода на пол. Тем не менее я пригласила его внутрь и закрыла за нами дверь. Это был скромный отель, но я не хотела рисковать, что нас увидят или подслушают. Манхэттен был маленьким островом, а манхэттенское общество — еще меньше. — Я попал под дождь, — глаза Доминика прошлись по комнате и остановились на моем открытом чемодане. — И трудно разглядеть лужи в четыре часа утра.