Северные земли Ларингии за прошедшую зиму стали казаться обезлюдившими. Не было на дорогах случайных попутчиков и торговцах, деревни больше не шумели, а редкие жители сразу же прятались, успев только заметить приближающийся отряд. Даже леса будто бы замолкли и не слышалось пения возвращающихся с юга птиц, шебуршания бегающих по веткам белок и сопения просыпающихся косолапых хозяев лесов. Покупка провианта и фуража становилась испытанием и бойцам было приказано экономить имеющуюся у нас пищу, а потому иногда приходилось останавливаться в лесах, чтобы пополнить запасы пищи дичью. Зачем же я со столь незначительными силами продвинулся вглубь Ларингии, на добрые две сотни километров? Причиной этому путешествию стал один из торговцев, который принёс весть в Безал, гласящую о том, что он знает, как найти одну из самых многочисленных группировок повстанцев, скрывшихся на севере королевства. Да, за зиму и даже начало весны крестьянское восстание так и не было подавленно, не смотря на все решения Элиоса. Первые недели он быстро разгонял формирующиеся группки крестьян-грабителей и, казалось, всегда был на шаг впереди любых повстанцев. В один момент мне даже стало казаться, что восставшие ничего не добьются, но к концу зимы Элиос отбыл обратно в ставку Кловиса, оставив заниматься севером королевства своего сына Обена и в этот момент всё опять пошло по не самому хорошему сценарию для Ландсьеров. Хоть Элиос, похоже, смог выкрутиться и с титула маршала его так и не сняли, сын его совсем не справлялся с задачей уничтожения повстанцев, вновь позволив им наносить поражения своим отрядам. Да, были они, по большей части, весьма локального характера, но они всё равно вселяли в сердца восставших неилюзорное ощущение возможности победить. Именно из-за безалаберности Обена мне удалось уговорит Альбара на одну рискованную операцию. Он выделил нам из казны дополнительные средства в размере пары тысяч золотых монет, пеналами аккуратно уложенные сейчас в сундуках. Все эти деньги нужны были исключительно для поддержки крестьянского восстания. Конечно, лучше было бы переправить к ним эквивалентное количество мечей, копий или топоров, но организовать такие поставки куда как сложнее. К концу тринадцатого дня мы устроились в небольшой низине. Последние пару дней солнце стало понемногу прогревать землю и можно было не копошиться в грязи, устроившись с относительным комфортом. На улице от силы было градусов пять от силы, и мы собрались вокруг костра, закутываясь в свои плащи. Над костром был подвешен котелок, в котором аппетитно булькала похлёбка, распространяя гастрономические флюиды, терзающие пустой желудок. Я смотрел на огонь и от нечего делать затачивал колышек, наслаждаясь непривычной природной тишиной. - Вадим, ты уверен, что мы найдём этих повстанцев там? Уже больше месяца прошло всё-таки с момента, когда тот торгаш видел повстанцев. Я посмотрел на Вирта. Непонятно, где он находил алкоголь, но сейчас в его руках вновь была глиняная бутылка с забродившим ягодным составляющим внутри. Именно на его плечи я запланировал возложить полководческие функции ларингийского крестьянского восстания. У меня были планы превратить такие разношёрстые группки грабителей и мародёров в полноценную революцию. Правда, для этого нам не хватало нескольких довольно важных факторов, включая отсутствующее классовое самосознание ларингийцев. В королевстве ситуация складывалась ничуть не лучше, чем в Рюгленде и люди делили себя по принадлежности к графствам. - Анселм, ты если не хочешь на свой пост, то давай лучше прямо сейчас повернём назад. У нас не так много времени, чтобы мотаться просто так. - И упустить возможность пустить кровь Ландсьерам?! Ты смеёшься, командир?! – ухмыльнулся старый дворянин, - К тому же, я там не навсегда, но уверен ли ты в том, что они не успели сняться с лагеря и уйти куда-то? - Ты представляешь себе, что такое увести с одного лагеря несколько сотен человек? Тут следов должно быть столько, что даже слепой отследит. Так что даже думать об этом не стоит. Я потянулся к котлу и помешал булькающее варево длинной деревянной ложкой. Один из наших бойцов, не смотря на своё высокое происхождение, отлично разбирался в местных ларингийских травах, отчего жирная свинина, варящаяся до того с пшеном, теперь заиграла новыми запахами, будоражившими желудок. Попробовав вкуснейший бульон, я довольно промычал, но тут же напрягся. На грани слуха мелькнуло какое-то шуршание. Учитывая, что мы расположились всего в нескольких сотнях метров от склонов гор, где спрятались повстанцы, то гадать об источнике звука не стоило. - К оружию! – заорал я, одним движением вынимая из ножен свою саблю. Бойцы, до того разомлевшие от тепла костра и желающие только еды, мгновенно подорвались, обнажая своё оружие. В несколько мгновений моя дюжина собралась вокруг двух повозок, готовая к кровавому сражению. Поняв, что засада не вышла, из невысокого подгорного леса вывалилось три десятка разношёрстных мужиков. Их оружие, что характерно для повстанцев, по большей части было переделано из крестьянского инструмента и только у пары засадников были корявые мечи. С доспехами у них было намного лучше и большинство имели толстые стёганные куртки, а некоторые и вовсе поверх них носили короткие кольчужки. - Эй, дворянское отродье, бросайте оружие, выворачивайте сумки и, может быть, мы не вздёрнем вас на ближайшем дереве! Мужики грохнули заливистым хохотом, и я стал просчитывать свои дальнейшие шаги. При своём практически трёхкратном численном преимуществе, они не смогут одержать победу, как бы они не хотели. Но послушают ли они меня, если я скажу, что мы для них не враги? Далеко не факт, но попробовать всё же стоит. - Кто тебе сказал, что мы враги? Да-да, не смотри так на меня. Думаю, что вашему предводителю будет интересно услышать моё предложение. - Конечно, господин, мы обязательно проведём вас в наш дом! – крестьянин склонился в поклоне, но потом резко распрямился с плотоядной улыбкой, - Но только в кандалах! Повстанцы с криком бросились в атаку, пытаясь одним ударом сокрушить небольшой строй наёмников. Однако же мои воины не лыком шиты и сразу же пустили кровь нападающих. Я самолично зарубил одного из повстанцев, расчертив его грудь двумя мощными ударами. По итогу, не смотря на ярость, крестьяне отступили, потеряв за одну атаку десятую часть своего отряда мёртвыми. Такие потери заставили их стать осторожнее и тут же отпрянуть от круга наёмников. - Остановитесь, идиоты, я говорю, что вам не враг! – крикнул я в окружившую нас толпу. Один из повстанцев, отличающийся, похоже, высоки желанием драться, рванулся вперёд. Он постарался ударить копьём меня в голову, но я перехватил его оружие за древко, тут же потянув его на себя. Крестьянин не отпустил его и повалился в мою сторону, но тяжёлый удар кулаком с зажатой в нём саблей, мгновенно повалил его на землю, выбив из рта несколько корявых зубов. Я тут же схватил его за ворот стёганной куртки и поставил на ноги, прислонив клинок к шее мужика. - Не будь я вам другом, то оставил бы за нападение на дворянина этого блаженного в живых?! – вновь рявкнул я, сильнее вжимая клинок в шею оглушённого повстанца. Крестьяне зашептались и внутренне я выдохнул. Самый тяжёлый этап переговоров был закончен, ведь наконец был налажен контакт. Раз эти мужики потеряли запал, то большой шанс того, что получится выйти из ситуации без дополнительных жертв. - Меня зовут Вадим. Я командир наёмничьей армии «Кабанья Голова». Требую встречи с вашим главарём. У меня есть к нему хорошее предложение. После того как я представился, то шептание стало гораздо отчётливее и мне удалось выловить отдельные фразы: «Это он?», «Тот самый?», «Я о нём слышал…». Наконец перешёптывание закончилось, и один рослый повстанец опустил свой крестьянский цеп, опёршись на его длинную рукоять. - Слышишь, Веньен, я об этом Вадиме многое слышал. Он сначала, вроде, за короля нашего был, а зимою с Ландсьером сражался где-то у речных и говорят, что победил. У меня шурин на севере живёт и говорит, что Вадим этот даже крестьян не грабит. Может он и вправду чего интересного нашему расскажет? Веньен, бывший, видимо, предводителем отряда, задумался. Сдвинув свой шлем набок, он почесал короткостриженый висок, опустив оружие. В этот момент, заметив действия своего командира, совсем перестали представлять из себя боевое соединение, перейдя из режима битвы в режим диалога. - Да, Веньен, у меня у тётки двоюродный брат у Корбинбурга живёт. В армии наёмничьей несколько сотен мечей и даже какие-то гром палки есть, которые с одного выстрела тура от головы до хвоста насквозь пробивают. Может он нам поможет тогда? - Чёрт с вами! – в сердцах махнул рукой Виньен, - Пошлите к Лысому. - Грузите своих в телеги. Их надо будет похоронить по-человечески. Крестьяне быстро водрузили своих павших товарищей на телеги и наш общий отряд двинулся в сторону гор. Эта система возвышенностей хоть и не была столь высокой, но отлично могла скрыть целые армии в своих недрах. Самая «великая» вершина возвышалась над землёй примерно на полторы сотни метром. Крестьяне молча вели нас по одним только известным им тропам, да столь заковыристыми, что приходилось иной раз по десятку человек выталкивать застревающие телеги. И всё же, примерно через три с лишним часа мы стали подбираться к логову повстанцев. Как я это определил? На склонах стали появляться тёмные фигурки людей с дальнобойным оружием. Их было не столь много, но на узких горных тропах даже небольшие контингенты стрелков могли остановить наступающие силы врага, которым укрыться было практически негде. Да даже дешманские пращи, заряжаемые тут и там валяющимися камнями, дадут прикурить латным пехотинцам и конникам, если бить плотными залпами. За это можно было отдать должное крестьянскому воинству, что они хотя бы попытались организовать хоть какую-то оборону собственных владений. По итогу нас привели в какую-то низину, где располагались десятки палаток, шатров, множество выкопанных в здешнем мягком грунте землянок и даже сложенные из округлого камня дома. Лагерь был большим и наверняка здесь проживало не менее нескольких сотен воинов, хотя это число сильно отличалось от рассказанного мне. Не смотря на ночь, наше пришествие встретило несколько сотен заинтересованных глаз. По итогу мы остановились прямо с телегами у большого каменного дома с крепкой деревянной дверью. Веньен опасливо оглянулся и подошёл к двери, несколько раз аккуратно стукнув по двери. Минута ожидания и дверь раскрылась. Изнутри дома вышел мужчина, держащий в руках зажжённую масляную лампу. Своему прозвищу он подходил отлично и от его гладко выбритой головы отражались абсолютно все источники света. Он обвёл своих подчинённых недовольным взглядом заспанных глаз и остановился на мне. Его вытянутая физиономия отражала союз удивления и крайней степени недовольства. Человек в латном обмундировании разительно отличался от окружающих повстанцев, снаряженных кто на что горазд. - Ты кто такой будешь? – кивнув, спросил Лысый, - Чёт таких богачей среди своих оболтусов я не видел. - Вадимом меня звать. Командир «Кабаньей Армии». Нахожусь на службе безальского Дома. Ты командир повстанцев? Лысый окинул меня взглядом с ног до головы, пожевал мясистые губы и кивнул, - Допустим, что я. Рассказывай зачем пожаловал. - Может в дом перейдём, а то я подмёрз немного. К тому же, зяблики твои нам отужинать помешали, так что неплохо было бы и еды выдать. Найдётся? - Сообразим. – ещё раз кивнул Лысый, - Заходи. Вместе с Виртом мы вошли в жилище крестьянского предводителя. Было оно небольшим и достаточно тёмным, но очаг придавал для него достаточно уюта, чтобы уставшие от перехода путники сразу же расслабились. - Давай рассказывай зачем пришёл ко мне. Думаю, далеко не для того, чтобы передать тёплый рюглендский привет. - Это правда. Мы приехали с подарком и предложением о сотрудничестве. Людей у тебя прилично, но успехов не так уж и много. Если хочешь остаться простым грязным грабителем, забившимся в горы, то мы уйдём с завтрашним днём, а если желаешь суровой мести грабителем трудового крестьянского народа, то предлагаю тебе помощь. - И какую же? - Предлагаю тебе сделать из твоих бандитов полноценную армию и научится нормально воевать. А то ты своими тычками ларингийцам ничего не сделаешь путного. - И с чего я должен тебе верить? Вдруг ты шпион королевский и чьим-то именем прикрываешься, али другой какой хрен? - Ничего другого, кроме своего честного слова я тебе предоставить не могу, но то, что твои оболтусы мало пригодны для войны – это я тебе скажу точно. Их три десятка было и даже нахрапом нас взять не смогли. - Хватит тебе, Рэба, ломаться словно девка в первый раз на сеновале. И не пытайся мне говорить, что не приметил его саблю. – улыбнулся Вирт, закидывая в рот горсть сушёных ягод. - Не думал я, Анселм, что ты до командирских постов дорастёшь. Признаюсь, удивлён. - Ты тоже выше своей сверкающей башки прыгнул, Рэба. Мог бы я подумать, что этот лысый мужичок станет проблемой для целого королевства. В этот момент я опешил. Почему-то я никак не ожидал, что этот любитель бутылок и резни Ландсьеров знает вождя крестьянского восстания. А знают они друг друга неплохо, раз общаются по имени. - Вирт, горячая твоя голова, ты почему не сказал, что знаешь к кому, мы идём?! - Не ругайся, командир. Клянусь Предками, что не знал! - Короче, ночью вы меня не для праздных бесед разбудили. Давай к делу, Вадим. Какую помощь ты предлагаешь? - Помимо денег предлагаю тебе создать нормальное войско. Просто, если ты доживёшь до момента, когда Кловис на свою голову водрузит корону Ларингии, то он войско на север двинет и тебя как мышь в эти горы загонят, а там либо свои продадут, либо размажут по итогу по скалистым стеночкам. Понимаю, что в горах воевать уметь надо, но у него тупо ресурсов больше и в случае чего мясом задавят. Так что действовать надо уже сейчас, ведь силы у тебя есть. - И на кой ляд ты мне золото приволок? Куда мне его здесь девать?! Мне еда и оружие нужно нормальное, а не ваши эти железки! - А ты наперёд думай, Рэба. Вот ты как вообще планируешь дальше воевать? – спросил я, уставившись на поблёскивающую от света лысину. Рыба всерьёз задумался, смотря на грубый столик под своими локтями. Внутренне я вздохнул так тяжело, будто бы был атлантом и сбросил со своих плеч всю тяжесть небес. Похоже, что, восстание было одномоментным без какого-либо планирования дальнейших действий. С точки зрения стратегии это была ошибка и ошибка огромная, можно сказать, что даже недопустимая. Хотя, чему тут мне удивляться? Это же средневековье, да и раз восстание спонтанное, то ожидать нормальной организации совсем не стоит. К тому же, даже в Новое Время восстания начинались зачастую только со смутным представлением о дальнейшей войне. - Ладно, Рэба. – почесал отросшую бороду я, непривычную для местных обитателей, - Ты мне скажи, кто для тебя такой король, ну или любой из претендентов на это величественное звание? Вопрос мною заданный был одним из основополагающих для дальнейшего планирования наших общих действий. Здесь, насколько я понял за прошедшее время, не были такими помазанниками божьими, как-то было в моём мире. Единственным подобным святым был тантопа, пост которого и по сей день занимал Таций. Так что, вполне себе может быть, что восстание может пойти и против короля, что было мне ой как на руку. - Да кто они могут быть? Не больше, чем гнус, заявивший, что они, дескать, голубокровые и земли теперь их все! А нам, крестьянам, что делать предлагают?! Трудитесь, крестьяне, а нам положенную неизвестно кем часть платите. Иначе же на дыбу или конями разорвут! Вот это новость! Прямо-таки целый куш! Оказалось, что этот усталый безволосый мужчина был представителем этакого средневекового социализма. Может даже быть, что образцовый таборит. Те, правда, к дворянам относились не плохо, но и с этим можно будет как-то разобраться. Всё-таки, в моём отряде, окромя меня любимого, все поголовно были малоземельными дворянами, что могло привести к конфликту. Ну да ладно, как ни будь с этим можно разобраться. А может быть мне стать этаким Ленином сей реальности? Написать манифест ларингийской крестьянской партии, провозгласить победу зелёных идеалов, да раскулачивание дворянских родов с последующие экспроприацией всего имущества! Хотя, в качестве командира наёмничьей армии мне было куда как приятнее. Тем более, что в крестьянской шкуре мне побывать ещё не удалось и скорее всего не удастся. Как никак врагов за недолгое пребывание в этом мире нажить успел с пригорком. Но вот о манифесте подумать нужно и подумать крепко. В отрочестве прочитать «Капитал» мне удалось и до сих кое-что помнил, а потому с поправками на средневековые идеалы придумать мне что-то да удастся. - Значит тебе, Рэба, с нами по пути. Создашь при нашей помощи Великую Крестьянскую Республику Ларингия. Будут тебе и общинные земли, и отсутствие дворянских надзирателей, а может даже демократические выборы главы государства. – ухмыльнулся я, от вывернутой в голове мысли. - Какие демонские выборы?! – разозлился Лысый, отчего глаза его, до того спрятавшие под надбровными дугами, чуть не вывалились из орбит. - Не демонские, а демократические. Если коротко, то простые крестьяне и ремесленники, или выбранные им люди, будут путём равноправного голосования выбирать главу Республики. К тому же, законы будет на землю распространять и издавать такой же выбранный совет, а налоги меньшими и армия сугубо добровольное дело. Как тебе, идея, Рэба? Стоит овчинка выделки? Последнюю мою фразу, он, похоже не понял, но остальное заставило Лысого в очередной раз задуматься и сильнее прежнего. Ну ничего, мои идеи должны быть приятными для озлобленного произволом дворян крестьянского уха. Однако же в его полуприкрытых глазах читался интерес и, возможно, мне удастся покорчить из себя пропагандиста. Кто бы что не говорил, а народ любит громкие популистические лозунги, особенно если эти самые слова подкреплены делом. - Говорить ты умеешь, Вадим, и люди мои победы твои знают, но что ты хочешь взамен? В жизни не поверю, чтобы Дома Рюгленда даже пальцем пошевелили по доброте душевной. - Мы воюем с короной Ларингии за нашу независимость, так что нам с вами по пути. На земли Ларингии мы не претендуем и это не просто слова в воздух, а заявление от лица всей Северной Лиги. Ну так что, ты согласен? – я протянул ему раскрытую ладонь. - По рукам. Пока что.