Глава 10. Зелёная армия Я сидел в шатре, склонившись над раскладным столиком и в третий раз переписывал уже успевший надоесть манифест, пока мои офицеры ускоренно тренировали войско Лысого Рэбы. Писать я начал не с бухты барахты, а после длительных бесед с Рэбой, в ходе которых мне удалось выяснить вообще всё, что могло мне помочь в создании полноценной идеологии этого сброда. К счастью, знания истории помогли и в этом. Конечно, моих знаний в социологии и политологии было недостаточно, и какой-то нормальный политик меня спокойно раскатал, но, поскольку таковых не было, то моя идея имела право не жизнь. Наконец, поставив несколько клякс на листе, труд нескольких дней был мною закончен, и я выбрался из шатра на свежий воздух. Пред тем как идти на импровизированную площадь, я посмотрел на занимающихся бойцов. В короткое время сделать полноценное войско было невозможно, но стрелки криво-косо научились бить залпами, а простая пехота больше не толпилась, представляя из себя хоть какой-то строй, ощетинившийся различными ковырялками, немалая часть которых раньше была предметами крестьянского сельского быта. Против Ландсьеров такое войско бы я не повёл, но сейчас готовились не для этого. Из планов у меня было двинуть войско на запад от гор. Там, в сотнях трёх километров от горной системы, начиналась береговая линия и, соответственно, морские портовые города. Вот эти-то города нам и нужны. Конечно, год назад там прошёлся со своим мёртвым воинством некромант, но сейчас в этих землях люди вернули свою власть и, что главное, поля, до того заброшенные, долго пустыми не оставались. Зачем же для моей задумки порты? Ну, тут для Лиги есть два весьма весомых преимущества: во-первых, в безопасные порты куда как легче высаживаться, а во-вторых, чем меньше у Кловиса портов, тем меньше у него доход от торговли, а как известно – войну выигрывает экономику. К тому же, для Рэба порты тоже нужны, ведь при наличии нормального приморского города, к нему может поступать наёмники из других прибережных городов. Размышлять долго не хотелось – башка после продумывания манифеста гудела как церковный колокол после удара. Приятного было мало, да и при таком состоянии толкать речи идея глупая, но лозунгами у меня может получится разогнать желание повстанцев воевать. Прихватив молоток из рядом стоящего ящика и сунув в сумку единственный длинный гвоздь, пошёл к «площади» лагеря, где был собрана самодельная дыба, а по совместительству место общего сбора и одного из любимых развлечений человечества – казни. Мою бредущую фигуру заметили многие, и до того занятые кто чем горазд повстанцы повставали со своих мест и, медленно, словно по безмолвной команде, стали стягиваться к центру лагеря. Похоже, каждый, ну или почти, понимал, что просто так в одиночку и со свёртком по лагерю я передвигаться не буду, а значит, что можно и уши «погреть». Оказавшись возле висельницы, я окинул взором собравшуюся вокруг меня толпу и втянул в лёгкие воздух. Надо было начинать и я развернул свёрток, открыв взору толпы выведенные по листу строки. Абсолютно большинство зрителей грамотными не были и скорее всего даже не накарябают на листе своё имя. Конечно, мне, привыкшему к различным автоматическим ручкам, которые подобрать можно любому, самому вредному человеку, писать гусиным пером было совсем не удобно и на бумаге расплылось несколько клякс, но даже так моя аккуратность была на уровне. - Друзья, товарищи! Все вы меня знаете и разделяете мою ненависть к ларингийскому королю! Он, бахвалясь своей честью и голубой кровью, заявлял о своей крепкой дружбе со мною, но предательски обманул, когда я своей кровью и выполнил порученное им задание. Обманул, как и вас! Он обещает вам защиту, но только сдирает с вас три шкуры, а когда к вам приходит нужда, то никто не придёт вам на помощь, когда она так нужна! И что же тогда?! Разве мы должны безропотно подчиняться грабителю?! Да, именно грабителю, а не какому-то там монарху! Мы имеем право на защиту собственных земель и своего имущества! Мы имеем право биться за себя! Я замолчал, переводя дух и смотря на реакцию своего электората. До нормального оратора мне было далеко, но непривыкшие к телевизионным популистам всевозможного толка уши крестьян восприняли мои натужные речи с превеликим удовольствием. Тут же послышались одобряющие крики, аплодисменты и свист. Вся дальнейшая моя речь была простым перечислением всей позиций манифеста, слушать которые мне было бы скучно, но фразы мои разили прямо в трудовые сердца. Если коротко, то манифест «Зелёной Армии» предлагал чуть ли не социалистическую общинную утопию. Помимо фактического уничтожения государства как такового и пришедшего на его место союза коммун, предстояло ещё и отнять принадлежащие церкви земли. Такое решение уже было отдано с моей горячей головы и поддержано советом командиров новоиспечённой Зелёной Армии. Честно говоря, предложение было скорее околошуточным и я вообще не представлял как эти земли отбирать. В моём мире только европейские епископаты имели при себе полноценные армии, а вот здесь… Здесь церковь была фактическим государством внутри государства, да с силой похлеще, чем аналогичная у Ватикана в его самые светлые годы. Тут если на какой монастырь напасть, то потом зубы собирать придётся по всей стране. Однако же, после перечисления всех этих аспектов, возвращался я в свой шатёр без излишней радости. Почему так? Проблема заключалась в одном хмуром и лысом мужчине, с прозвищем, согласном его внешности. Сейчас мы, вроде как, и были союзниками, но что будет потом, когда половина отряда и моя важная персона отбудет из пристанища Лысого? Хрен его знает, что дальше будет, но стало ясно то, что уже сейчас началась, так сказать, гонка за электорат. Если Рэба сейчас был человеком, который вёл движение чуть ли не с самого начала и от того имел некую «соломенную подстилку» в виде авторитета у повстанцев. Однако же, особых успехов за всё это время движение достичь так и не смогло, а в последнее время вовсе побед не имело, неся одни только поражения от Ландсьеров, если речь шла не о быстрых грабительских наскоках. Сейчас движение просто представляло грабительские группы, хоть и имеющие на этом поприще успехи. Моё же появление сильно пошатнуло его позиции. Так или иначе, я был не просто хреном с какой-то случайной горы, а вполне себе овеянным победами командиром, успевшим схватиться не только с их прямыми врагами, а ещё и с полумифическими тварями. После рассуждений вставал прямой и сложный вопрос: что делать с Лысым Рэбой? Моё сознание хоть и адаптировалось под жёсткие средневековые нормы, но убивать без серьёзной причины мне вовсе не хотелось. Однако же, ожидать первого шага от Лысого не хотелось. Вирт, как единственный знакомый с ним, характеризовал Рэбу, как человека излишне хмурого и жесткого, способного на резкие и неожиданные шаги для собственной безопасности. Однако же, как отмечал Вирт, не готового на пост полноправного командира. Вот и выходило, что необходимо аккуратно смещать Рэбу с его поста, а на его место поставить либо самого Анселма, либо кого-то, кто будет слушать моего ставленника. Не то чтобы я хотел иметь под своим командованием малообученную армию. Мою-то армию практически полностью снабжал безальский владыка, а вот этих ставить либо на самосодержание, либо же самому как-то пытаться снабжать. Однако же иметь союзные силы при грамотном командире будет неплохо, но сначала этим силам надо дать хороший такой старт. Начало формирование этого «старта» было назначено через две недели от провозглашения нашего манифеста. Дальше тянуть было просто нельзя, ведь у нас не было абсолютно никакой информации о действия Кловиса, а потому приходилось опасаться. Я бы выступил и раньше, если бы боеспособность Зелёной Армии была куда как выше, но приходилось работать с тем, что имеется. Из гор выдвинулось восемь сотен человек, сгребя практически все съестные запасы, которыми располагали бойцы Лысого. Откуда взялись целых восемьсот, хоть и слабо подготовленных, но человек? Как оказалось, Рэба или кто-то из его подчинённых мозгами работать сумел и в горах находились несколько дополнительных лагерей поменьше. За такой шаг я даже отвесил мысленный поклон этому умному человеку. Тем не менее, впереди нас ждали без малого триста километров, отнюдь не добрых земель, которые нужно не просто пройти с боями, но и собрать как можно больше людей и провианта. Первую сотню километров мы отмахали достаточно быстро, как для средневековой армии, по пути просто аннигилируя все дворянские хозяйства без исключения. Меня сильно удивляло с какой ненавистью и предприимчивостью разъярённые крестьяне опустошали дворянские домовладения. Казнь же высшего класса и вовсе превратилось в полноправное искусство. За такое короткое время я не видел такого сосредоточения заплечных дел мастеров. Если судьба жён и дочерей голубокровых понятна, то вот отцов семейств распинали, вешали, казнили путём отрубания конечностей, разрывали лошадьми, катили за телегой лицом по земле и всё остальное, что только могло прийти воспалённому воображению повстанцев. Я старательно пытался насаживать на дисциплину в рядах «зелёных», но получилось это со скрипом, а потому инциденты такого варварского грабежа случались с печальным постоянством. И всё же такой мародёрский рай продолжаться долго не мог. Некоторые представители высшего из сословий, стали заранее отступать из своих поместий и на наших флангах стали появляться кавалерийские разъезды по десятку, а то и больше человек. Стало складываться явственное ощущение того, что нас заводят в засаду и из-за этого наш «Бег к морю» закончится сильно раньше. Причем загоняли грамотно – будто бы кабана. Дворянские отряды отгоняли наших фуражиров, оставляя один единственный путь на небольшой укреплённый Редхолм. Решено было остановится. В двухдневных переходах от города я приказал остановиться. Дворяне двигались очень уверенно и поведи я бойцов дальше, то мы бы просто упёрлись в его стены, а там уже и до окружения не далеко. Если нас перебьют, то, можно сказать, ни о каком дальнейшем восстании можно и не думать. Нужно было что-то придумать и придумывать срочно. Уйти с обозом с этой забойной тропы у нас не получится точно. Однако же, если оставлять обоз, то наши запасы пищи сократятся практически в три раза, а уже это значит, что придётся ещё с большим усердием выискивать любые крохи провианта. Хотя, такая проблема ещё решаема, а вот армия дворян куда как страшнее. Я бы развернул карту, да вот не было её и пришлось мне ориентироваться на рассказы крестьян, которые происходили из близлежащий земель, нанося полученную информацию на пожелтевший лист, чтобы хоть как-то визуализировать ту для себя. Выходила ситуация интересная и в голове даже созрел план. Оказалось, что в нескольких километрах отсюда имеется путь, который проведёт нас на берег относительно небольшого озера с трудновыговариваемым названием, которое произносить я бросил на третьем слоге. Путь, ведущий туда, узок до невозможности и если туда кто-то и пройдёт, то только телега, да человек рядом с ней. В таком случае мы растянемся на несколько километров, но вместе с тем, лес, стеною закрывающий тропу, может нас защитить от нападок во фланги. Однако же остаётся две, а скорее даже три проблемы. Первые две проблемы представляют вход и выход тропы, а третья это то, что находится перед ними. Если на нас там устроят засаду и ударят с двух сторон, то сразу войско охватит паника и нас просто изничтожат. Но что тогда остаётся? Ответ я не нашёл и решил пользоваться единственным возможным вариантом, который не приведёт к моей гарантированной смерти. Таким вариантом стала тропа, до которой от нынешнего места была четверть дневного перехода, а значит мы успеем не только войти туда, но ещё и выйти на противоположном конце. Однако, нестись туда стремя голову я не спешил, отправив вперёд по лесу самых быстрых скороходов из всей Зелёной Армии. Сам же стал с каменным лицом делать вид, будто бы проверяю снаряжение бойцов, поправляю строй и сбрую у коней. Если за нами следят, а пару зорких глаз дворяне точно отправили следить за нашим передвижением. Проведя в проверках примерно с полчаса, я отдал команду продолжить движение. У разведчиков была большая фора и в моём сердце теплилась надежда на то, что враг мой не догадается заранее о манёвре. И всё же, удалось нам уйти, похоже, совсем незаметно. Солнце в этот момент угрожающе склонялось над кронами невысоких деревьев. Это нам было даже на руку, ведь мало кто будет начинать драку в ночи. Хотя, даже такой ночной расклад тоже был бы не плох. Если кто-то попрёт ночью тяжёлым кавалерийским валом, то в осенней темноте план мой сработает как надо. Ещё до того момента наши порядки несколько перестроились. Мне удалось создать несколько относительно боеспособных групп, которые не побегут при первой же возможности и смогут выдержать нападение. Эту, с моего лёгкого слова «гвардию» я разделил на три части, расположив их в арьергарде, центре и авангарде. Такое построение позволит сковать возможную атаку врага. Конечно, мои скороходы-разведчики прочесали лес насколько это возможно в спешке и отрапортовали о чистоте тропинки. Я скакал в авангарде, явственно ощущая доносящуюся со стороны озера сырость. Продвигались по коридорчику мы медленно, часто останавливаясь, чтобы вытащить телеги из ловушки переплетающих землю корней деревьев. Я даже сам несколько раз слезал с коня, помогая выпутаться колёсам телег из ловушки лесного царства. Подобные действия не только ускоряли общее передвижение, а ещё и поднимали мой личный рейтинг среди бойцов, дескать не дворянин с накрахмаленным фартучком, а свой работящий мужик. Такие задержки в этой опасной ситуации меня раздражали и несколько раз я подумывал о том, чтобы просто бросить обоз, но понимал, что жертвовать провиантом в пользу мобильности будет сиюминутно хорошим решением, но на перспективах нашего похода отпечатается печальной тенью. К озеру мы вышли затемно, а последние бойцы вовсе выводили телеги под светом факелов. Все устали и даже на осенней прохладе заметно взмокли, но отдыху бойцам сразу я не дал. Лучше сначала построить маломальский лагерь, который потом может спасти нам жизнь. Телеги я поставил полукругом, чтобы спину лагеря нам защищала вода. Так не только с большой сложностью к нам зайдут в тыл, но и повстанцам отступать будет куда как сложнее. Лагерь получался приличным, а иначе разместить без малого восемьсот человек просто не получится, но на такое войско напастись телег не получится. Меж них пришлось вставить деревянные щиты, как-то и делал я в первом сражении с Ландсьерами. Как показал опыт, такой «гуляй-город» с ходу никто брать ещё не научился, включая даже меня. Так что, попытайся даже ворог пойти на приступ, то тут же поднимется тревога, в телеги поднимутся бойцы, да полетит в дерзкого супостата всякая убивательная железка разного размера и увесистости. Ночью я уснуть так и не смог. За те несколько часов, что выдалось для отправки в царство Морфея или кто его тут заменял, всё равно выспаться бы не удалось и потому я даже не начинал, стоя за бортом одной из разгруженной телег. Разгрузили плохо, не рассортировав их содержимое на случай экстренного сваливания, но то была сугубо моя ошибка, которую в следующий раз необходимо будет устранить. Помимо меня дежурило ещё несколько человек из разряда два бойца на телегу, а потому негромкие разговоры распространялись над сонным лагерем. Со мной рядом сидел боец и, похоже, весьма удачливый. За последние грабежи дворянских усадеб удалось набрать немалое количество защитных комплектов разного уровня богатства и степени бронированности. Вот этот, похоже, в национализации частного имущества преуспел. Такой вывод я сделал на основе того, что помимо толстого набивного комбинезона, тот держал на себе ещё панцирь, поножи и стальной шапель на укрытом подшлемником «котелке». Такого вполне себе можно было признать даже за моего наёмника, но сейчас он сидел на стянутом шерстяном одеяле, баюкая на коленях арбалет. Вроде бы оружие и не такое сложное, но механизм у него был интересным. На поясе у повстанца висел арбалетный рычаг, которым всего в несколько движений можно натянуть тетиву даже на самых мощных плечах. Механизм такой здесь я ещё не видел, а потому уж очень сильно заинтересовался. - Дружище, у тебя откуда такое чудо? – кивнул я на оружие полусонного повстанца. - Сам сделал. – буркнул повстанец в ответ не поднимая головы. - Обманываешь. Тут целая производственная база нужна и на коленке не сработаешь подобное. - Вадим, ты полководец известный, но не лезь в дело, которое не знаешь. – неожиданно резонно осадил меня «зелёный», щёлкая затёкшей шеей, - Я не крестьянин простой, а ремесленник. В Орлаёне у меня своя мастерская была и это опытный образец. Будь мне нормальная мастерская, то довёл бы до ума, а так рычаг заедает иной раз. Разговор складывался интересный и я даже встал в полоборота, продолжая поглядывать в сторону леса, - А чего тогда здесь делаешь? Тут большинство крестьяне, а вашего рабочего брата маловато наберётся. - Судьба – самое злое существо нашего мира. – грустно улыбнулся повстанец, - Мне ещё повезло – церковное образование получить сумел, а брат в деревне остался и с Рэбой на войну пошёл. Когда всё началось, то Ландсьеры лютовать начали и всех проверять кинулись, кто даже кончиком мизинца связан с восстанием. Вот и отняли мою мастерскую, а я к брату пристал, вот и воюем. У меня в голове заиграла мысль завербовать этого уника в собственную армию. Аркебузы стоят дорого, да и припасу тащить нужно прилично, а потому арбалеты с мощными плечами могут стать для нас хорошим таким подспорьем. Всё-таки, пусть даже и с тетивами, но снабжать пару рот арбалетчиков будет сильно проще. К тому же, меня всё не отпускало желание продавать лицензии на производство оружия, но всё не мог найти покупателя. Точнее даже не так, покупатели были и весьма платежеспособные, но никому доверяться совсем не хотелось. Даже Альбар и тот предлагал купит чертежи пушек, но он точно был временным союзником, а хотелось подыскать претендующего на пост дружбы. Однако мыслями я ушёл слишком наперёд и вобрал было воздух в лёгкие, чтобы выдать своё предложение, но на границе зрения мелькнул огонёк. Моментально собравшись, я до рези в глазах всмотрелся в темноту леса. Огонёк был не от факела, а будто бы блеснуло что-то металлическое и причин для этого было немного. - ТРЕВОГА! Глава 11. Лишний элемент Аристократы действовать решили напористо и неожиданно. Напали как раз вовремя, примерно в шесть часов утра, когда большинство из наблюдающих если не видели седьмой сон, то активно кемарили, лишь слегка изображая бурное слежение за окружающим пейзажем. К тому же, их близкий подход к берегу — это очередной щелчок по моему полководческому носу. Нужно было сформировать хотя бы пяток группок, да отправить их схоронится где-то к лесу, чтобы заранее узнать о прибытии супостата. Однако дело мы имеем с тем, что есть, да и повстанцы неожиданно быстро сориентировалось, сразу же запрыгивая на телеги и готовясь к бою. Позади послышались шуршание натягиваемых тетив и потянулось долгое ожидание, разбавляемое только тяжёлым дыханием готовящихся к бою воинов. Из леса стали выходить прикрываемые щитами люди. Их было много, очень много, но даже так численность нападающих была сильно меньше нашей, хотя в снаряжении мы, похоже, серьёзно проигрывали. Пехота противника не выстраивалась выйдя из леса, и просто попёрла вперёд, целясь в небольшой участок нашей обороны, планируя его прорвать. Решение было правильным, ведь только пехота могла брать такие укрепления, пользуясь тем, что наша оборона крайне неподвижна. В этом был её плюс и сразу минус, ведь мне приходилось осторожничать. Как только я попытаюсь отцепить хоть один сегмент гуляй-города, то сразу же рискую получить в этот разрыв таранный конный удар. Хотя, это я уже горячку порю. Такой удар можно совершить в голом, ну или слегка «одетом» поле, но никак не на берегу озера, где от воды до зеленеющей стены деревьев было от силы полсотни метров. Тем не менее, если напор на оборону усилится, то у противника будут не иллюзорные шансы на победу. Бой завязался быстро. Враг был отлично бронирован, а потому многие из запускаемых в них снарядов со звоном отскакивали, что нельзя было сказать о тяжёлом оружии ближнего боя. Как бы то не было странно, но оружие, переделанное из крестьянского инвентаря, выдавало достаточно крепкие звиздюли, отражающиеся на желании вражеской пехоты идти вперёд без защиты. Однако же они вовсе не отказывались от идеи продолжать штурм укрепления. Они пёрли вперёд, выдерживая своими стольными телами множественные сильные удары и существовала неприятная возможность прорыва сразу в нескольких местах, так как войско противника всё же «расплылось» о стену телег, распределяя свой напор сразу на несколько точек. Понимая, что битву проигрывать никак нельзя, я собрал несколько десятков повстанцев из тех, что были наиболее хорошо подготовлены, вооружены и дисциплинированы. Насчиталось их всего семьдесят голов, но придётся изворачиваться. - Расцепляй край! – крикнул я бойцам на левом фланге. Крестьяне стали мгновенно исполнять приказ и через две минуты несколько телег были растащены по сторонам и через этот проём отряд стал вытекать наружу. Ещё пару минут понадобилось, чтобы сформировать из них две относительно ровных линей, вооружённых длинным древковым оружием. В этот момент я сильно пожалел, что не взял с собой хотя бы сотню своих наёмников, но даже так я повёл вчерашних крестьян в сторону наступающего врага, намереваясь опрокинуть его прямо сейчас. Двигались мы медленно, постоянно останавливаясь для восстановления строя. Зачем, если ситуация в зоне столкновения постепенно переходила на сторону атакующий? Дело было в том, что манёвр мой имел задачу не сколько давить врага с фланга, сколько спровоцировать возможный «засадный полк» противника. Горячка не горячка, но удар даже десятка тяжёлых кавалеристов в тыл принесёт катастрофические последствия. Засадники ударили быстрее чем я ожидал. Не знаю, сдали ли у их командующего нервы или рыцарская честь возобладала над здравым мышлением, но мы только начали поворачивать к пехоте врага, как с тропы вырвались конники. Всего два десятка конников и три с половиной сотни разделяющих нас метров. - Перестраивайся! – заорал я приказ. Бойцы развернулись и перестроились в четыре линии, да столь споро, что меня взяла за это гордость. Однако же, в руках моих воинов были не хорошо изготовленные мастерами-оружейниками алебарды, а переделанные из рабочего крестьянского инвентаря инструменты. Потому первое столкновение принесло нам потери. Длинные копья пробили насквозь несколько человек, а тяжёлые копыта коней превратили уже мёртвых повстанцев в мясокостную кашу. Однако же повстанцы не растерялись и принялись с огромным энтузиазмом наносить удары по кавалеристам, с искренним желанием разобрать их броню на пластины. Бой принял кровавый оборот, ведь повстанцы, следуя удобной тактикой окружения, стали обходить конников с боков. Такое окружение вынуждало рыцарей продавать свои жизни как можно дороже, но и «зелёные» оставаться в долгу не желали. Понимая превосходство врага в броне, они срубали лошадей или стаскивали всадников из сёдел, добивая их уже на земле ножами в щелки доспеха, а иногда и вовсе просто вминали металл доспехов в тела тяжёлыми молотами. Понемногу, неся тяжёлые потери, битва стала подходить к концу. Кольцо вокруг конников сжималось и их смерть была неминуема. Пехотное столкновение переросло в свалку. Видимо, я не заметил того момента, как Лысый отдал приказ к наступлению. Повстанцы перескочили через стену из телег и теперь их битва потеряла какую-то либо стройность. Тут и там летали болты и стрелы, везде кричали и смертью уже не просто пахло, а очень даже воняло. Тяжёлый запах крови, железа, испражнений был повсюду и спрятаться от него было невозможно. В горячке боя особенно не чувствуется, но всё равно в нос било изрядно. Свалка продолжалась долго. Дворяне и их слуги, имея куда как больший боевой опыт, до сих пор не были подавлены повстанцами, тупо прущими вперёд. Мне необходимо было что-то сделать, ведь при втором столкновении расклад может сложится куда менее удачным и разбить противника нужно прямо сейчас. Если противник всё же сможет или догадается намерено отойти в лес, то об окончательной победе можно вовсе не думать, а до самого этого леса оставалось немногих сто метров. Отверни они сейчас, то времени на манёвр у меня совсем не останется, так что я решил действовать и совсем не ждать. Оставив свой отряд, я окликнул отправившуюся со мной дюжину человек, приказывая им отойти обратно за стену вагенбурга и взобраться в седло. Коли не получилось у врага, то такой удар может выйдет у нас. Удивительно, но вся моя боевая дюжина до сих пор была цела, да и ранений, освобождающих от несения боевой конной службы, не наблюдалось, а потому отряд выехал за стены стремя в стремя. Столь плотный строй привычной к ближнему бою кавалерии станет хорошим подспорьем для утонувшей в кровавой рубке пехоты, и я скомандовал атаку. Дистанции для разгона была дюже маленькой, но отступать поздно, а потому недостаток разгона компенсировали яростью. Удар в латную дворянскую кучу не возымел должного эффекта, но даже так каждый замах саблей находил нужную цель. Сталь её не поддавалась какой-либо классификации, кроме как «хрен знает откуда», которое мне выдавали на разных языках все кузнецы, которым я показывал своё оружие, то есть абсолютно каждому встречавшемуся мне мастеру мехов и молота. Однако же откуда и кем выкован клинок меня волновало куда как меньше, чем эффективность. Сабля, хоть и не пробивала броню врага с великой лёгкостью и приходилось прикладывать усилия, но резала всё же отлично без особых нареканий. Потому попадающие под клинок головы, плечи и руки доспехи защищали пред клинком плохо и количество смертей от моей руки медленно, но верно росло. Наш конный манёвр всё же внёс сумятицу в оттесняемые к лесу дворянских контингенты. Они стали не просто отступать, а именно что бежать, не сохраняя даже подобие порядка. Это было куда как опаснее, чем даже напирающие и чувствующие близкую победу крестьяне. Как только побежит один, затем дрогнет второй и третий, оставив до сих пор готового к сопротивлению четвёртого. Вот это-то и случилось сейчас. Дворяне рванулись к лесу, а более лёгкая и разъярённая крестьянская масса бежала за ними, наваливаясь на спины уже проигравших контингентов ларингийской аристократии и вся сумятица оканчивающегося боя неумолимо перекатилась в бойню. Никто не обращал больше внимание ни на гербы, ни на крики раненных и мольбы о пощаде. Боевой кураж требовал выхода, да и теперь повстанцы вовсе не видели в своём классовом противнике боеспособного врага. Похоже, первая их победа потихоньку трансформировала «Зелёную Армию» из ранга добычи в ранг охотника. Сии изменения одновременно имели положительный и отрицательный эффекты. С одной стороны они потеряют страх перед дерзкими атаками, а с другой самые горячие головы потеряют даже остатки чувства самосохранения, предавая опасности не только себя, но и товарищей по революционному делу. Надо отдать безымянному командиру аристократов должное – отступили они быстро и, похоже, что отдельные голубокровые сохранили остатки организации, да так, что не удалось найти их обоз. Даже отправленный мною конный разъезд не обнаружил их малейших следов. Может даже быть, что они налегке вышли из города, где и имели своеобразный центр снабжения, надеясь на одно единственное генеральное сражение. Не уверен, что соберутся дворяне в армию ещё раз, но стоит заранее озаботится противодействиям возможной партизанщине. Трофеи собрали быстро, даже учитывая горячку после боя. Спать времени оставалось слишком мало, и никто досыпать свои законные часы не стал. Впереди нас ждали далеко не самые приятные дни, которые придётся провести в дороге. Удивительно, но из Редхолма к нашей марширующей армии парламентёры вышли сами и с таким большим желанием, будто бы я привел не несколько сотен человек, а пару бронетанковых рот под их стены. Надо сказать, что возможности города на оборону были значительными, а у нас сил на полноценную осаду нет и не предвидится. Группа, вышедшая к нам, была малочисленной, но состояла, видимо, из людей значимых. Подходили они медленно и степенно, будто выказывая всю свою значимость в Редхолмской обществе. Со стены города за ними наблюдали солдаты, готовые стрелять при первой же необходимости. Группу мы встретили в отдельном шатре, вовсе не выставляя охраны. Выходило так, что со стороны "зелёных" переговорщиками выступили я и Лысый, а из города к нам прибыло трое мужчин. Главным среди них был дородный мужчина, на котором дублет сходился с неимоверным усилием, которому позавидовали бы и титаны. Шёл он, переваливаясь с боку на бок и дышал тяжело, словно нес на себе всю тяжесть бытия. Впрочем, с таким весом и я бы останавливался каждые несколько метров. Дождавшись, пока он войдёт в шатёр и отдышится, я демонстративно откнулся на походном стуле и положил на колени ножны с саблей, едва выдвинув клинок, обнажив красные руны на нём. Взгляды делегации тут же пробежались по клинку и до того блестевший в их глазах гонор заметно поутих. - Ну, с чем вы к нам пришли? - начал разговор первым Лысый. Толстяк из делегации оттер пот со лба платком, глубоко вдохнул и ответил ему неожиданно громким грудным голосом, - Мы предлагаем вам мир. Редхолму не нужна война и мы готовы договорится с вами о условиях вашего прохода через наши земли. Я пока что молчал, наблюдая за тем, как способен вести переговоры Рэба. Всё же, если моя идея прогорит, то тогда ему управлять восстанием дальше и без хорошо подвешенного языка здесь никуда. - Сколько в городе аристократов? Вопрос был задан прямо в лоб, но ни один нерв на лице делегата не дернулся. Похоже, он прекрасно понимал, кто сидит напротив него и его отношение к дворянству, хотя свою "политическую" программу особенно хорошо сагитировать мы не успели. - Четыре человека. Все мелкоземельные и сейчас их в городе нет. - сохранив спокойствие ответил Рэбе парламентер. - И чем вы можете это доказать? - усмехнулся Лысый, ощерившись. - Только своим честным словом.