Похоже, что Лысый только этого и ждал. Он пружинисто поднялся со стула, сразу же вытянув из-за пояса тесак. Парламентарии отпрянул и все как один положили ладони на рукояти покоящихся в ножнах мечей. Я ещё не спешил останавливать Рэба, надеясь на его разумность, хотя ситуация стремительно приближалась к критической. - А может ты сам дворянин, но боишься сказать?! – Лысый подскочил к главному из пришлых и ударил прямо ему в глаз. Клинок остановился в двух миллиметрах от глазницы, а сам лысый расплылся к плотоядной улыбке. Самый что ни наесть маньяк и очень ведь, сволочь, опасный. Маньяк, садист и урод. Опасность его заключалась даже не в молниеносных движениях, что даже я вряд ли успел бы сейчас ему противодействовать, а в том, что сознание его значительно сдвинуто по фазе. Иной раз сложно предугадать как будет действовать вменяемый противник, а тут с повёрнутой набекрень думалкой. Ну уж нет – оставлять такого психа нельзя. Если бы у него не было бы вообще никакой власти, то ещё ладно, но сейчас его нужно будет убрать и очень быстро. - Ну ладно, глаза у тебя вроде честные. – утробно рассмеялся Рэба, убирая свой тесак обратно в ножны, - Сколько готовы отдать нам щедрые жители Редхолма за свою сохранность? В глазах толстого парламентёра читалось желание убить дерзкого крестьянского главаря, и он неминуемо исполнил бы своё желание, если бы не груз жизней горожан. Штурмовать поселение мне ой как не хотелось, да и силы, определённо не подготовленные для сражения на стенах или узких улицах городишка. Вот и выходило, что переговоры должны стать для нас удачными, и, желательно, с большим перевесом в нашу сторону. - Мы предлагаем три серебряных монеты за каждого городского жителя и четыре фунта зерна или другой рассыпной крупы на каждого вашего воина. Я призадумывался, почёсывая щетинистый подбородок. Город хоть был и не самым большим, но даже тысячи с лихом внутри за стенами наберётся. Не так уж и много, но даже так казна «зелёных» пополнится на шесть тысяч серебряных, а то и больше, что эквивалентно примерно четверти тысячи золотых лоринов. Немного, но и не мало, а плюсом ещё и провиант. Такой достаток скорее всего равен примерно полутора годам жизни поселения. Впрочем, коммерческая жилка в моей голове яростно вопила о том, что стрясти с городка можно куда как больше. Дополнительно они готовы высыпать на наши головы чуть больше тонны зерна. Вот это уже неплохо, но существовала реальная возможность того, что кто-то в городе был очень уж умным и догадывался, что нашей армии позарез нужен провиант. Грабежом дворянских запасов мы почти уравняли наши потребности, но даже так чуть меньше месяца и начнётся голод, а значит нужно требовать ещё больше. Что если они будут тянуть время тем, что якобы собирают всю требуемую номенклатуру уплаты? Хреново будет, что уж тут сказать, а значит нужно будет поторопить. - По пять фунтов зерна, плюсом по два фунта мяса на каждого бойца. Ещё добавьте сотню лошадей при тридцати телегах. – ввёл в предложение свою корректировку я. Толстый пожевал свои пухлые губы, задумчиво глядя на меня, совсем перестав замечать сидящего сбоку Лысого. Думал он для переговоров долго, примерно с половину минуты, но всё же согласно кивнул, либо посчитав, что город сможет выплатить своеобразную дань, либо планируя ещё сильнее растянуть её выдачу. - Хорошо. Нам нужно на это три дня. - Ну уж нет. – помотал головой я, отрицательно цокая языком, - Времени вам до завтрашнего утра. С рассветом из ворот города должно выйти вообще всё что мы запросили. Вообще всё – вплоть до зёрнышка. Если задача выполнена не будет, то вы прекрасно понимаете, что будет с вашим городом. Городской посланник попытался было испуганно замахать руками и что-то залепетать про то, что цена слишком большая и их маленький город никак не сможет её заплатить, но его глаза… Не зря глаза называют зеркалом души, ведь именно они указали на отсутствие какого-либо страха. Вообще посланец внутренне оставался совсем спокойным. Возможно, совсем необременённого политиканством человека это могло бы обмануть, но на меня это действовало слабо. - Вы услышали наше условия, а сейчас идите – у вас на сегодня много дел. Делегация отправилась восвояси, Рэба отправился по своим делам, а я же продолжал сидеть в шатре, раздумывая над тем, как быстрее уничтожить Лысого. Он был слишком опасным для меня и для дальнейшей мести Кловису, а потому с каждым часом всё больше меня беспокоил. План родился быстро и ещё быстрее было необходимо приводить его к исполнению. Вечером началось веселье в честь недавней победы над классовым врагом. Ради этого мною был снят запрет на распитие вообще всего, что содержало хоть немного алкоголя и повстанческая армия этому обрадовалась неизмеримо. Почти все бочки с вином, пивом, элем были вскрыты, а накопилось их изрядно, ведь в среде ларингийского дворянства имелась старая привычка иметь под домом погреб. Зачастую, именно по этому погребу и его наполнению можно было судить о богатстве того или иного дворянина. Вот эти-то вот погреба и обчищали повстанцами подчистую, находя даже самые запрятанные бутылки. Я же во время празднества не притронулся к алкоголю и тоже самое приказал сделать своей боевой дюжине. Всё-таки именно на их плечах будет лежать задача по подстраховке меня в операции по уничтожению одного лысого опасного элемента «Зелёной Армии», а потому все движения должны быть отточенными и выверенными. Рэба же вовсе не стеснялся и преспокойно вливал в горло попеременно несколько сортов вина, вовсе не заботясь о дисциплине войска вокруг себя. - Ну что, Рэба? Выпьем же во славу нашей революции! – подсел я к Лысому, поднимая кубок с вином. Лысый, обычно смотрящий на меня волком, от нескольких литров вина значительно раздобрел и даже позволил себе улыбнуться. Он в ответ отсалютовал мне трофейным серебряным кубком и что-то весело пробормотал. - Во славу революции! – рявкнула толпа вокруг нас и громыхнула смехом. - Дружище, у меня для тебя есть подарок! Хлопнув Рэбу Лысого по спине, я вытянул из набедренной сумки ножны с кинжалом. Клинок имел листовидную форму и двухстороннюю заточку, но был не особенно длинным – с мужскую ладонь. Оружие было богато украшенным: рукоять обвита тонкой серебряной проволокой, а в круглом навершии блестел в свете костров искусно огранённый рубин. Ножны тоже были не из дешёвых, сшитые из дублённой коровьей кожи, вышитой крепкой шёлковой нитью, с ремешком и приделанной серебряной пуговицей, предохранявшей клинок от случайного вылета. Рэба, блеснув взглядом, тут же взял кинжал из моей ладони и стал придирчиво его рассматривать. Повертев в руках оружие, он вытянул клинок из ножен, после чего несколько раз быстро взмахнул им и даже проверил на баланс. После проверки, он удовлетворённо кивнул и крепко пожал мою затянутую в перчатку руку. Какое-то время я сидел вместе с пирующими повстанцами, отпивая из кубка мелкими глотками, отгоняя от себя любое подозрение. Однако же, после пары часов я позволил себе откланится, пожав руки ещё нескольким бойцам, часть из которых были в наиболее близком круге Рэбы, после чего отправился на боковую. Утро в лагере началось с ругани и криков. В мой шатёр вбежало несколько испуганных повстанцев, что-то быстро говорящих и перебивающих друг друга. Я уже подозревал о причине их обеспокоенности, а потому спокойно сел на своём топчане, протирая заспанные глаза. - Молчать! – рявкнул я, вобрав в лёгкие воздух, тут же составив затихнуть бывших крестьян, - Давайте коротко и по существу. - Рэба умер! – заголосил повстанец, но тут же осёкся, заметив мой тяжёлый взгляд. Быстро одевшись, мы все вместе отправились на место преступления. Большой шатёр Рэбы был забит людьми до отказа и пришлось алебардами разгонять скучковавшихся повстанцев. Забравшись внутрь, я присвистнул: внутри лежало шесть мертвецов на окровавленной земле. Все они как один валялись на полу в скрюченном состоянии, кожа на лицах мертвецов посинела, а из глаз протянулись ручейки уже застывшей крови. - Разойтись! Крестьяне шуганились в сторону пропустив меня к скорченному трупу Лысого. Я встал на колено и остриём меча перевернул тело. Подаренный нож он прижимал к груди и лезвие его было забрызгано кровь. Похоже, он бил кого-то из сподручников. Ан-нет… на груди у него рассветало несколько ярко-красных глубоких порезов. Удостоверившись, что план сработал идеально, я расплылся в довольной улыбке, пряча её за приложенной ко рту ладонью. Глава 12. Первый шаг - Фабрис, ты точно уникум! Отрава твоя сработала просто отлично, вообще без каких-либо нареканий. – хвалил я старого священника, попутно закидывая в рот горячее жаркое. - Честно говоря, Вадим, я думал, что ты будешь его немного по-другому использовать. Вроде говорил, чтобы в плен не попасть, а применил вовсе иначе. – сурово заметил Фабрис. - События приходится форсировать. Ну не мог я действовать мягче! – я отложил тарелку в сторону и жадно присосался к кувшину с молоком, которое за время прибывания в Рюгленде полюбил, - Там такой псих, что не останови я его сейчас, то всё это предприятие с революцией пошло бы по одному женскому интимному месту. Уж пусть лучше «зелёных» дальше Вирт поведёт – мне так сильно спокойнее будет, да и твоим бывшим коллегам меньше душ отпевать придётся. В Безал я вернулся всего пару часов назад, вызвав неописуемое удивление у своих бойцов. По плану моё возвращение ожидалось не раньше, чем через полтора месяца, но обстоятельства оказали своё влияние. После столкновения с силами аристократов у озера и смерти Рэбы Лысого, армия смогла пройти весь свой путь и до желаемого всем сердцем города оставалась всего пара дневных переходов, а потому я морально готовился брать стены, но письмо из Безала перекрутило все планы. В письме Альбар приказывал срочно вернуться в город и встать во главе войска. Оказалось, что за те два с лишним месяца моего отсутствия, Дьювальбез вовсе не сидел без дела, продолжая активные переговоры с остальными рюглендскими домами и, надо сказать, переговоры его отличались огромной эффективностью на фоне политико-социальных волнений в Ларингии. Кого-то присоединяли к Лиге добрым словом, другие пополняли свою казну золотом, а третьи, находясь между ларингийской наковальней и рюглендским молотом, выбирали объединится со всё больше набирающей силу Лигой. Сам Альбар выгрызал внутри объединения всё больше и больше очков, вырывая первенство в политической гонке у Трувора, который продолжал неизменно отправляться со своими корсарами грабить южные берега королевства и мало заботился о политической составляющей Лиги, пользуясь возможностью преумножить собственные накопления. Его авторитет до сих пор держался на том, что Трувор раз за разом одерживал морские сражения со своим флотом, позволяя кораблям Рюгленда практически безраздельно владеть всеми восточными морями континента. Однако же, его власть потихоньку растворялась, пока вся Лига готовилась к войне. Моё же войско, в отсутствии командира вовсе не стагнировало. Для начала, Марид, пользуясь богатой производственной базой ремесленных цехов Безала, усиленно производил по моему указанию пушки и даже смог создать три орудия, одно из которых разлетелось при первом тестовом выстреле, посеча крупными осколками насмерть одного из подмастерьев. Однако же теперь в моём распоряжении была целая батарея, значительно улучшившая наше положение на поле боя. Помимо этого, он произвёл ещё три десятка аркебуз, позволив тем самым поставить под ружьё семьдесят стрелков. Вместе с тем, наших бойцов постоянно муштровали под строгим надзором Бернда и Сезара, так что боеспособность во время вынужденного относительного застоя не только не пропала, а можно сказать, что и повысилась. И всё же, не одними успехами едины. Ещё во время своего пребывания в составе новоиспечённой Зелёной Армии, у меня родилась идея по созданию этаких средневековых огнеметов на манер греческих сифонфоров, что уже и можно было продать всем охочущим до нового оружия, вот только с реализацией всё было куда как сложнее. Если создать из бронзы сифонфор ещё вполне себе можно, благо мастеров по металлу в Безале было изрядно, то собрать нормальную смесь жидкого огня у Фабриса просто не получалось. В этом деле я ему был совсем не помощник, ведь химический состав помнил только примерно, к тому же учёные моего мира так и не смогли его полностью восстановить. В голове всплывали только отдельные составляющие: сырая нефть, смола, селитра и негашёная известь. Тогда в письме мне пришлось очень подробно объяснять Фабрису, что это за вещество такое нефть. Позже стало понятно, что хоть она и известна немногочисленным ларингийским алхимикам, но практически не водится в северной части страны, а продавать такое никто из торговцев не собирается, ввиду сильной специализированности товара. Пришлось бы посылать своего человека с поручение за тридевят земель, а это, учитывая общую опасность средневековых трактов, дело заранее обречённое на провал. Потому нам придётся как-то жить без этого «чёрного золота» и сильнейшего магнита демократии. Проведя осмотр своего воинства, я направился на встречу с Альбаром. На этот раз хозяин города решил встретить меня самолично и не скрываться где-то за стенами города, а проехаться по окружающим город просторам. Такое предложение меня вовсе не обрадовало, ведь последние несколько недель я только и делал, что отбивал зад в жёстком седле, да и в середине весны ожидать хороших пейзажей вокруг Безала было бессмысленно. Единственное, на что здесь можно было поглядеть, так это на кучи грязи вокруг города, а это точно не самый живописный пейзаж. Однако же, не смотря на всё видимое нежелание, отказать своему нанимателю я просто не мог. Альбар встретил меня около стен города в окружении четырёх своих охранников. Были они при полном доспехе и хоть сейчас могли отправляться в поход, но хозяин Безела приказал им скакать в пятнадцати метрах, чтобы сохранить конфиденциальность нашего разговора. - Признаюсь честно, Вадим, я до последнего дня не верил, что ваша затея с крестьянским восстанием внутри Ларингии сработает. Как вы там называли её? Революция? - Да, Альбар. В моём представлении это восстание ещё не добралось до своих максимальных масштабов. Дайте ещё пару месяцев, и они станут ещё успешнее. - Вы в этом уверены? До меня доходят сведения, что Кловис принял решение не обращать сейчас внимания на восстание и сосредоточить все свои силы на противостоянии с Феодором. Если нынешний владыка Акреона не сможет удержать столицу, то Кловис вернётся с огромными силами и тогда ситуация для нас станет критической. - Не знаю, что вам говорят ваши источники, но наша ситуация в любом случае критическая с того момента, как мы «прогулялись» по их землям, так что теперь остаётся играть только ва-банк. – хмыкнул я. - Играть? Мы на войне, и вы как никто другой знаете, что на игру это вовсе не похоже. – не понял привычного мне выражения старик. - Это выражение означает, что на следующий наш поход мы должны поставить вообще всё. – разъяснил я, пытаясь поудобнее устроится в седле. - Похоже, что вы любите ставить всё «ва-банк». – улыбнулся хозяин города, - С Рэбой Лысым вы действовали достаточно резко. Я был полностью уверен в том, что он проживёт значительно дольше. - Я бы сказал ему «спасибо» за то, что он удержал крестьянское восстание на первых порах, не смотря на постоянные поражения, однако он был для нас опасен, да и сейчас моя благодарность ему будет безразлична. Мало того, при наличии второго авторитетного командира, позволяющего вольности, они совсем не были готовы меняться в лучшую сторону, а это в корни разниться с нашими замыслами. К тому же, Рэба был слишком резок и хотел исключительно убийств и богатств, вот и пришлось его убить. Не очень идейным человеком он оказался. - Вы думаете, что ваш офицер справится с управлением лучше, чем ныне почивший Рэба? – засомневался Альбар. - Он готов на многое, чтобы отомстить Ландсьерам за унижение своего рода. Он смел, но разумен, так чего теперь «зелёные» будут нам союзниками. – я посмотрел в сторону далёкой границы с Ларингией, - Но всё это праздные разговоры о произошедшем. Может вы мне поведаете, зачем я чуть не загнал двух коней, несясь сюда? - Думаю, ваши бойцы уже рассказали, что мне удалось поднять подавляющую часть Рюгленда на борьбу и сейчас мы ждём сбора урожая. - И сколько нас будет? Альбар задумался, почёсывая свою окладистую бороду, позволив мне ненадолго погрузиться в собственные размышления. Наконец рюглендские Великие Дома перестали представлять из себя вялую коричневую массу и взялись за голову, понимая опасность ларингийского колосса. Конечно, ноги этого колосса наполовину состояли из глины, но даже так одним ударом он размажет раздробленные города за один ленивый удар. Но вместе с удовольствием, полученным от положительных новостей, где-то в голове надоедливой занозой засело чувство страха перед скорой расправой над предателями, считающих предателем меня. Страх даже не перед тем, что же мне делать после свершившейся мести, ведь наёмнику всегда есть чем заняться. Страх был вполне себе рациональным, ведь если взглянуть на нынешнюю политическую карту мира, то земли Рюгленда были меньше Ларингии этак раз в пять, а то и шесть. Конечно, некоторые гордые лица заявляют, дескать, размер значения не имеет, да и история знает моменты, когда Давид таки побеждал Голиафа, но такие случае скорее исключение из правил, нежели правило. И всё же, война фактически начата, а значит переть придётся до конца. - Если все Дома выполнят свои обязательства в полной мере, в чём я немного сомневаюсь, то Рюгленд выставит за собой на меньше двадцати тысяч воинов. Сам понимаешь, что большая часть — это ополчение. Я разочарованно поцокал языком. Если быть до конца честным, то глубоко в сердце были надежды, что Дома поднатужатся и выставят войск хотя бы раза в полтора больше услышанной мною цифры. Двадцать тысяч — это тоже число приличное, но, учитывая факт слабой подготовленности не находящихся на границах Домов, коих было большинство, можно сделать неутешительный итог о боеспособности Лиги. - Ну и сколько среди них кавалерии? – скептически спросил я. - Тысячи четыре. Если кто-то из тартосцев или Горида к нам присоединиться, то может и больше станет, но в этом я опять сильно сомневаюсь. Придётся обходится имеющимися силами. Да уж, точно придётся, точнее сказать и не получится. Может быть, и стоит провести какие-то переговоры с королём Горида, чтобы он открыл второй фронт, но времени, с учётом скорости передачи информации, на это могут уйти недели, а то и месяцы. Такого времени у нас просто нет. - Есть Дома, которые готовы воевать прямо сейчас? - Парочка найдётся, но сил у них не так уж и много. Альбар в тот день мне не соврал. Через две с половиной недели мы пересеклись с самыми боевитыми Домами на границе с Ларингией. Оказалось, что привести они с собой смогли три сотни кавалеристов при пятиста пехотных комбатантах. Вместе с моей армией, без учёта безальского ополчения, выходило, что первая небольшая волна наступления Рюгленда будет состоять всего лишь из тысячи-трёхсот человек. Число, мягко говоря, маленькое, но придётся напрягать всё своё полководческое естество, чтобы реализовать малочисленные доступные нам возможности, не забывая о своенравности Домов. Перед выходом я решил рассмотреть отправившихся со мною в бой рюглендцев. Они были достаточно небольшими и, скорее всего, хотели этим походом поправить своё финансовое положение. Самый многочисленный контингент привёл Дом Зваартов, знаменем которому служил большой зелёный круг, поверх которого был о нанесено чёрное пламя. Ещё были два дома: Блаювизы с большой синей рыбиной поверх белого полотна и Ротенаалды с ярко-красной иглой на оранжевом фоне. Они располагали примерно одинаковыми силами, но, что было отличительно, Ротенаалды или как их ещё называли «игольники», являлись Домом цеховиков, разбогатевших на производстве тканей и шитье одежды. Их бойцы имели одну дорогую и хорошо видимую черту – красную атласную ленту через плечо. Являлось это не только признаком достатка Дома, но и последствием их личной легенды. Игольники заявляли о том, что основатель их дома сражался в простой белой рубашке, но в одном из боёв его туловище рассекли от левого плеча до края противоположного бока, после чего все воины, включая пехоту, стали носить ленты в честь основателя. Я повёл их через границу в том месте, где некогда своими крепкими стенами упиралась твердыня Корбинов, заблаговременно снесённая мною до состояния пыли. Вполне может быть, что не уничтожь я крепость, то нас бы встретил тёплый приём ларингийского корпуса, так что я посмел мысленно себя похвалить за предусмотрительность. Удивительно, но без своей крепости местные жители не загнулись, продолжая опираться на торговые маршруты, но даже так чувствовался некоторый общих упадок доходов. Это было логично, ведь не все торговцы были настолько рисковыми, чтобы прорываться с товаром на Север, где не только бушевало крестьянское восстание, но и в любой момент разразиться полноценная война. Конечно, я попросил Вирт не лютовать на торговых трактах и позволить торговцам продолжать вести свой бизнес, ведь Рюгленд в немалой своей части продолжать жить благодаря торговле. Мы продвигались по землям Корбинов, вовсе не встречая организованного сопротивления. Почему так? Ну-у-у, вполне может быть потому, что последний из Корбинов вялиться в безальских казематах, а потому для более мелкого дворянства не оставалось внушительного лидера, способного вести за собой солдат. Их землю мы прошли за половину недели, приблизившись к одной из крепостей. Замок этот был достаточно небольшим и с высокими, но тонкими стенами, да и стоял не на пути снабжения, а потому можно было бы и оставить его где-то позади себя, но я принял себе за правило, что нужно вообще не оставлять любые возможные источники партизанской деятельности. Крестьянам будет без разницы кто продолжит ими править, ведь особой разницы между северными ларингийцами и южными рюглендцами просто не было. А вот местные дворяне, не готовые терять собственные земли, явно будут грызться за каждый квадратный метр владений. Мы встали в нескольких десятках метров от подножия холма, так, чтобы нас было невозможность достать стрельбой со стен, но даже так обороняющиеся смогли огрызнуться. Прямо из-за стен города в нас полетело облако камней размером с небольшую дыню-колхозницу. В этот момент мы ещё воздвигали лагерь, а потому выстрел оказался неожиданным. Средневековая допороховая артиллерия не отличалась особенной точностью из-за чего разлёт оказался огромным, но даже так один камень всё-таки добрался до наших бойцов. Благо это был ополченец из зваартского Дома, но даже так его грудь камень пробил насквозь, разметав требуху по округе. Пришлось экстренно отводить лагерь на дополнительные полторы сотни метров, дабы исключить такие досадные инциденты. Конечно, такое расстояние было непосильно для летящих камней и попадали на излёте, но не хотелось ночевать с мыслью, что тебе в шатёр может прилететь неожиданный каменный подарочек, весом во взрослого мужика. Этот наглый поступок я терпеть не собирался. Изначально было желание послать переговорщика в крепость с предложение сдаться, но теперь оставалось дать сдачи. На лошадях мы подвели орудия на расстояние четырёхсот метров от стен крепости и выстроили их в линию. По-хорошему стоило бы немного прикрыть их бруствером, но существовала не иллюзорная возможность того, что артиллеристы обороняющихся пристреляются, а потому мой шаг приведёт просто к лишней трате сил. И всё же, пушки были заряжены, стволы направлены, запалы подпалены, и я дал отмашку к залпу. Пять крупных стволов грохнули практически одновременно, сотрясая не только землю, но и умы осаждающего корпуса рюглендцев. Все пять ядер ударили по стене в круг не больше двух метров в диаметре, выбив оттуда несколько крупных камней. Я повернулся и похлопал Мадиру, отлично подготовившему новые команды пушкарей.